Гарри Поттер и Принцесса Слизерина

Прим. автора: в этой главе особенно много странных переходов, когда Малфой описывается как девушка со стороны, но при этом используются местоимения «он/его» и другие показатели муж. рода («сказал», «выпалил» и т.п.). Это должно подчеркивать разницу между внешней презентацией и уходящей в прошлое гендерной идентичностью.

***

— Я против. — Рон, это глупо. Если сам профессор Дамблдор считает… — Не хочу! — упрямился Рон. — Он называет тебя грязнокровкой, ты понимаешь это? — Значит мне и решать, прощу я за это Малфоя или нет… — Он ненавидит мою семью! Предатели крови, как же… — Ты вроде еще вчера гордился этим, — возразила Гермиона. — Какая разница! — взорвался Рон. — Гермиона, отец Малфоя отдал моей сестре дневник Сама-Знаешь-Кого. Она в итоге чуть не умерла в Тайной Комнате… — Ты думаешь, я когда-то об этом забуду? — вмешался Гарри. — Рон, в конце концов, это я сражался с василиском! Это мне он воткнул клык в плечо! — И я тоже об этом не забуду, — промямлил Рон и сразу сник, — но помогать Малфою… брось… — Рон! — сердито прикрикнула на него Гермиона. — Прекрати. Дамблдор говорит, что это нужно сделать! Дамблдор! Они стояли ранним утром воскресенья в пустом классе, где Гермиона когда-то напустила на Рона птичек. Гарри притащил их сюда, чтобы пересказать разговор с Дамблдором. — Рон, Драко не подсовывал Джинни дневник, и не он просит тебя о помощи, — Гарри прямо и открыто посмотрел лучшему другу в глаза, — а я. Рон какое-то время сверлил его глазами в ответ, но затем вдруг обмяк и махнул рукой. — Раз ты просишь… ладно. Но не ждите, что я буду по этому поводу устраивать праздник, ладно? Они спустились на завтрак. Рон угрюмо смотрел в тарелку и даже не бросался накладывать себе бобов и жареной картошки. — Поверить не могу, что ты оказался прав насчет Малфоя, — вдруг заявил он, — и тот действительно Пожи… Гермиона одной рукой залепила Рону рот, а второй молниеносно вытащила палочку и наколдовала Маффлиато. — То есть тебе применять это заклятие можно? — не удержался Гарри. — Рон, — девочка гневно стрельнула глазами в сторону рыжего парня, — не оставил мне выбора. Я все еще считаю, что надо подальше держаться от заклинаний Принца. Она убрала палочку. — Ладно, ладно, — извиняющимся тоном пробормотал Рон, — я не специально. Но все же, можно мы хоть секунду обсудим, что Гарри оказался прав? — А что тут обсуждать? — спокойно спросила Гермиона, накладывая себе пастушьего пирога. — Волан-де-Морт никогда не стеснялся вербовать тех, кто мог ему пригодиться. Первых Пожирателей смерти он лично набрал еще в школе, так? — И это говоришь ты? — Гарри чуть не задохнулся от неслыханной наглости. — Ты весь год убеждала меня, что я параноик. Где была эта взвешенная трезвая позиция, когда я просил вас помочь мне со слежкой за ним? — Неправда, я давно признала, что Малфой что-то такое делает в Выручай-Комнате. Я просто говорила, что у нас было недостаточно данных, чтобы обвинять его в том, что он Пожиратель смерти. И, кстати, теперь у тебя опять нет возможности обвинять в нелояльности Снейпа, — ввернула она шпильку. Гарри промолчал. Снейп, который сразу же доложил Дамблдору о задаче Малфоя его убить, и правда не очень вязался со Снейпом, который предлагал помощь Драко. — Неправда, — возразил Рон. — Может быть, Малфой прав, и Снейп просто беспокоился, что тот заберет всю славу себе. А сам ждет удобного момента. Гарри молча воздел руки и в упор глянул на Гермиону — мол, что на это скажешь? — Ну знаете, — вспыхнула Гермиона, — мы уже не на первом курсе. Надо прекратить обвинять Снейпа просто потому, что он черствый и… Закончить ей не удалось — Гарри толкнул ее локтем в бок. Он с самого начала присматривал за входом в Большой зал и потому увидел все первым. В Большой зал деревянной, но твердой походкой, высоко задрав подбородок, вошла она — девушка с короткими серебристыми белыми волосами, в обычной черной мантии и брюках. Она сделала несколько шагов к столу Слизерина. Руки ее были сложены на животе, правая рука изо всех сил стискивала левую. Лицо — отрешенное. Она так ровно шла к намеченному ею месту, что, казалось, плыла между столами Слизерина и Пуффендуя. Поначалу на нее никто не обратил внимания — подумаешь, еще одна слизеринка… но очень скоро в зале стал нарастать ропот. — Смотрите, Малфой! — крикнул Захария Смит с явно насмешливой интонацией. Какой-то когтевранец-четверокурсник присвистнул и изобразил, что ему жарко. Гарри немедленно ощутил не менее горячее желание ткнуть шутника носом в тарелку с бобами. — Ну ничего себе, — пробормотал голос справа. Гарри с трудом отвел взгляд и посмотрел на Рона. Тот выглядел пришибленным и смотрел на Драко, разинув рот. Гермиона тоже смотрела, не отрываясь, но в ее взгляде читалось куда больше беспокойства и тревоги. Она поймала взгляд Гарри. Они уже давно достигли такого уровня дружбы, что им нередко не приходилось говорить вслух, чтобы понимать друг друга. Гарри знал, что Гермиона, которая выросла в маггловском мире, сейчас думает о том же, о чем и он: волшебный мир относится к не таким как все ничуть не лучше, чем магглы. Драко сел, держа спину прямой и явно намерившись игнорировать всех. — Так я не понимаю, Малфой теперь реально девушка, что ли? — оторопело спросил Рон. — Мы не знаем, — сказал Гарри. Гермиона и Рон посмотрели на него: девочка как бы понимающе, а Рон — в явном ступоре. Поэтому Гарри продолжил: — Дамблдор считает, что Малфой может переживать как трагедию, так и как… короче, либо это то, чего Малфой хотел, либо нет. — Гарри! — к ним подбежали Лаванда и Парвати, и Рон тут же свернулся на своем месте. — Это правда, что ты заколдовал Малфой в девушку? — с горящими глазами спросила Парвати. — Как ты наколдовал ей такую кожу? — чуть обиженно поинтересовалась Лаванда. — Нам ты никому не предлагал! — Ничего я не делал, — прошипел Гарри. — Я же уже объяснял. Малфой уже таким был, когда мы столкнулись. — Ну да, — хором недоверчиво протянули девочки. Гермиона ухмыльнулась. — Если мы узнаем, как ей или ему это удалось, мы вам скажем, — пообещала она. Лаванда кисло улыбнулась ей в ответ. Девочки ушли. — Можешь прекращать притворяться, что ты камень, — Гермиона ткнула Рона в бок. — Дался ей этот… эта… короче, потом просто скажите, кого мы там спасаем, однокурсника или однокурсницу, — раздраженно ответил Рон. — Все это начинает жутко раздражать! Большой зал так полностью и не успокоился от новостей, но с завтраком большинство учеников уже заканчивали. На выход потянулись первые ручейки учеников. — Ну, чем сегодня займемся? — Рон блаженно вытянулся. Прежде чем Гарри успел напомнить ему про практику по квиддичу, Драко тоже решил покинуть Большой зал, неожиданно встал и столкнулся с Крэббом и Гойлом. — Винсент, — донесся до Гарри чуть сдавленный голос. — Ого, что-то намечается там, — возбужденно прошептал Симус слева. Дин, сидевший напротив, тут же развернулся. Гарри вместе со всеми напряженно наблюдал за тем, как Крэбб и Гойл разговаривали с Драко, наглея на глазах. Когда Гойл плечом отправил Драко на лавку пуффендуйцев, Гарри вскочил на ноги. — Пошли, — бросил он друзьям. Рон и Гермиона тут же вскочили с места. Драко стремглав выскочил из Большого зала, поэтому Гарри направился следом. Вдруг послышался звук глухого удара и ребята увидели растянувшуюся на полу вестибюля слизеринку. — Нужна помощь? — Гермиона мгновенно обогнала мальчишек и первая протянула руку помощи. — Не от грязнокровки! — выпалила девушка. Ее белое лицо слегка порозовело от унижения. Рон дернулся было за палочкой, а Гарри привычно шагнул вперед, чтобы осадить Драко, но слегка порозовевшая Гермиона жестоком показала: не надо. — Знаешь, Драко, — звонким голосом сказала она и как бы случайно наступила на подол его мантии: теперь Малфой не мог встать и тщетно дергал ткань. Гермиона сама присела на корточки рядом с ним, не забыв придержать руками юбку. — Громкие слова для человека, который только что стал главным изгоем школы. — Это ненадолго! — горячо возразил Драко. — Они поймут, что это произошло против моей воли… я не виноват! — Правда? — живо поинтересовалась Гермиона. — А вот у меня другие сведения. — Сведения? — протянул Драко. Прочитать что-то по его лицу было невозможно — Гарри отдал должное его аристократическому воспитанию. — Ага, — кивнула Гермиона, — про зеркало. Лицо Драко не изменилось, только уголок рта едва заметно дернулся. — С надписью на его окаймовке, — надавила Гермиона. Малфой посерел и дернул подол мантии: Гермиона сочла за лучшее встать и отступить. Рон и Гарри многозначительно переглянулись. — Я не знаю, о каком зеркале идет речь, — ледяным голосом ответил Драко. — Да ну? Отчего же тогда поменялась твоя внешность? — быстро спросила Гермиона. Малфой только открыл несколько раз рот, словно вытащенная на поверхность рыба. — Не твое дело, грязнокровка! — наконец нашел он нужные слова и тут же взбежал вверх по лестнице к движущимся лестницам. Гермиона повернулась к мальчикам. — Ну что, идете на тренировку? — непринужденно спросила она. Кажется, слово «грязновкровка» окончательно перестало на нее действовать. — Я так и не понял, сработало или нет, — признался Гарри и пошел к выходу из замка. — Сработало, — мрачно заявил Рон, направляясь следом. — Ты что, не видел его лицо, когда Гермиона сказала про надпись? — Я думаю, что сработало, — подтвердила Гермиона. — У нас есть время до вечера, чтобы проникнуть в Выручай-Комнату. — И он… или она… не проникнет в нее до вечера, потому что… — протянул Рон. — В замке полно людей, — слегка раздраженно заявила Гермиона. — А еще мы попросили Кикимера и Добби следить за коридором восьмого этажа и в случае чего отпугнуть Малфой. Рон, может заведешь себе напоминалку? Рон пожал плечами. — Ну и хорошо. Больше времени на квиддич, — он резко повеселел. — Ну так что, Гарри, есть у тебя план, как навалять Когтеврану так, чтобы триста очков выиграть? План у Гарри и правда был. Добрую половину дня он гонял команду по полю. План был рискованным. Чтобы покрыть разрыв в триста очков, нужно было нейтрализовать ловца Когтеврана — Чжоу Чанг — и не дать ей поймать снитч раньше времени. Сразу два охотника в его сборной хорошо умели уворачиваться от бладжеров: Кэти Белл, благодаря большому опыту, и Демельза Роббинс — благодаря какому-то природному таланту. Поэтому идея Гарри состояла в том, чтобы по возможности перенаправить Джимми и Ричи с защиты охотников на атаку Чжоу. Кроме того, он, Ричи, Джимми и Джинни разработали план. Состоял он в том, чтобы Джинни применила финт Вронского, когда разрыв уменьшится до двухсот очков, а Джимми и Ричи в этот момент нанесли Чжоу решающий удар. План был настолько жестоким, что Рон пошутил, что Гарри просто пытается отомстить бывшей. Но Гарри просто не мог допустить, чтобы команда проиграла из-за его нерешительности — хватит и того, что они должны были играть без него. К пяти часам вечера все выдохлись и уставшие, но жутко довольные пошли в Большой зал на ужин. Гарри время от времени поднимал глаза на стол Слизерина — но Драко там не было. Поэтому они пораньше закончили с едой и пошли на восьмой этаж. Едва они повернули в коридор с портретом Варнавы Вздрюченного, раздался громкий хлопок. — Гарри Поттер! — пропищал знакомый голос. — Добби очень рад видеть Гарри Поттера! — Хозяин заставляет Кикимера ждать этого мальчишку Малфоя, Кикимер не может поверить, что хотел служить ему, — тут же заквакал второй голос. — Молодой Малфой — предатель рода и крови, осквернитель… — Хватит! — рявкнул Гарри в темный угол. — Прости, Добби. — Ничего, — ушастый эльф скосил глаза в сторону Кикимера, — Добби понимает. Добби был вынужден слушать это весь день. Добби хотел бы наорать на Кикимера, но он не смеет кричать на слугу Гарри Поттера. — Можешь прикрикнуть на Кикимера, если он тебе надоедает, Добби, — сказал Гарри. Гермиона протестующе хмыкнула. — Гарри просто призывает Добби постоять за себя, что тут плохого? — возмутился Рон и пихнул Гермиону в бок. — Никого не было, Добби? Имею в виду Малфоя, Крэбба или Гойла? — тревожно поинтересовался Гарри. — Кикимер предпочел бы служить даже Крэббам или Гойлам, они хотя бы знают цену чистокровным семе… — Хватит, Кикимер! — крикнул Гарри и эльф тут же замолчал. — Никто не пытался войти в Выручай-Комнату, Гарри Поттер. Драко Малфой приходила еще утром, но Добби и Кикимер наколдовали звук шагов, и она не осмелилась открыть Комнату Так-и-Сяк. После этого никто не заходил и не говорил в коридоре, кроме Кикимера, который весь день злословил Драко Малфой. — Добби, так ты уже слышал, что произошло с… с Драко? — осторожно поинтересовался Гарри. — Утром я не успел обсудить это с тобой, только сказал, что Драко выглядит иначе… — Добби слышал, — домовик схватился за свои уши, и Гарри запереживал, что ему придется останавливать очередной приступ самоповреждений, но, кажется, Добби просто хватился за них в сомнениях. — Эльфийка Рукка приносила молодой мисс Малфой одежду. Рукка сказала, что она выглядит совсем как девушка. И… Он вдруг замолчал и принялся выкручивать уши. Гермиона вскрикнула, и они вдвоем с Гарри схватили домовика за руки. — Спасибо, Гарри Поттер и мисс Грейнджер, — тяжело дыша, сказал Добби. — Эльфу-домовику сложно выдавать секреты даже бывших хозяев. Кикимер хотел было сообщить что-то очень важное по поводу выдающих секреты домовиков, но Гарри быстро цыкнул на него. — А что за секрет, Добби? — настороженно спросила Гермиона. — Добби неоднократно заставал молодую хозяйку за попытками временно трансфигурировать свое тело, — опасливо заявил эльф, — а однажды застал ее у себя в комнате носящей платье хозяйки Нарциссы. Тогда хозяйка Драко велела Добби сильно наказать себя и никогда не говорить об этом. — Так я мог спросить у тебя про этот секрет с самого начала! — чуть раздосадованно воскликнул Гарри. — И что бы тебе это дало? — рассудительно возразил Рон у него из-за спины. — Одну новую шпильку в сторону Малфоя? Мол, я знаю, что ты однажды напялил платье своей мамаши? — К тому же Добби вряд ли заговорил бы об этом секрете, Гарри Поттер, сэр. Домовику сложно выдавать секреты бывших хозяев, а этот секрет еще и не казался важным. — Понимаю, — кивнул Гарри. Ему хотелось задать еще один вопрос, но он колебался. — Добби, вопрос… Домовик кивнул. — Ты говоришь про Драко, словно давно считаешь ее девушкой, — Гарри с трудом подбирал нужные слова. — Почему? — Когда молодая хозяйка наряжалась в женское платье, она велела Добби обращаться к ней соответственно, сэр. Это происходило всего несколько раз, когда она была еще маленькой, но Добби запомнил. Теперь Добби кажется, что именно так и правильнее обращаться к Драко Малфой, сэр, — эльф-домовик взглянул на Гарри своими чистыми наивными глазами из-под чайной бабы. — Понятно. Спасибо, Добби. Ты ведь спал? — строго спросил мальчик. — Да, сэр! — Тогда идите, оба, — отпустил домовиков Гарри. Раздался хлопок, и эльфы трансгрессировали — Кикимер напоследок отпустил короткий церемонный поклон. — Ну так что, попробуем мы войти в Выручай-Комнату или нет? — нетерпеливо заявил Рон. — Все помнят, что надо просить у Выручай-Комнаты? — спросила Гермиона. Мальчики кивнули, и они принялись ходить три раза мимо нужной стены, сосредоточившись на мысли, которую им подсказала Гермиона. Когда они открыли глаза, дверь уже появилась. — Ну Гермиона! — восхитился Рон. — Как всегда восхитительна. — Да ладно, — махнула рукой девочка, но щеки ее немного порозовели. Гарри подошел к двери первым и потянул ее на себя. Ребята быстро зашли внутрь и затворили дверь, после чего оглянулись. — Ну ничего себе, — промямлил Рон. Перед ними возвышались пики, горы, многоэтажные строение из всяческого хлама — и все это под сводчатым потолком огромного помещения размером с собор. — Как тут вообще можно что-то найти? — негромко сказал Гарри, оглядывая коробки с какими-то банками и старыми моделями вредноскопов у входа. — И как понять, что интересовало тут Драко до зеркала? Что может быть полезно Волан-де-Морту? — Нам и не придется ничего искать, — ответила Гермиона и направилась к небольшой баррикаде у входа. — Малфой должна была насторожиться, когда мы показали, что знаем, как она поменяла внешность. Она придет сюда. Тогда мы и надавим на нее. — А он не будет ожидать, что мы тоже здесь и поджидаем его белобрысость? — мрачно спросил Рон. Он и Гермиона присели за баррикадой из стульев и парт. — Вряд ли, — сказал Гарри, присоединяясь к ним, — Драко же не знает, что мы поняли, как открыть нужную Выручай-Комнату. Какое-то время они сидели, негромко разговаривая о ЖАБА, которые их ждали в следующем году. Рон достал извивающихся мармеладных червяков (они становились кислее, если их лизать, и негромко пищали от удовольствия), и какое-то время было слышно только чавкание и негромкий писк. Вдруг дверь отворилась. В Выручай-Комнату зашла молодая слизеринка с упрямым и злым выражением лица. Следом за ней, переваливаясь, шли Крэбб и Гойл с палочками наизготовку. — Они что, помирились? — зашипел Рон. Но Гарри, присмотревшись к девушке получше, мгновенно вскипел. — Нет, — напряженно сказала Гермиона, — кажется, совсем наоборот. Гарри, доставай мантию-невидимку.

***

Драко поднимался по лестницам в легкой панике, перескакивая ступеньки лишь на автомате. Чертова Грейнджер! Спасибо, что не влепила ему пощечину, как на третьем курсе. Почему он вечно ей проигрывает? К восьмому этажу Драко начал жалеть, что отказался утром от лифчика. Вдобавок, когда он добрался до восьмого этажа, то обнаружил, что там постоянно ходят ученики — даже когда он не видел никого в коридоре, рядом постоянно слышались шаги. Он поспешно ушел. И по дороге вниз жалел об утреннем решении еще сильнее. Он вышел во двор Часовой башни и устроился под грушевым деревом. Паника все еще захлестывала его. Грейнджер знает. Она знает про зеркало. Может быть, даже знает, что это за зеркало и почему оно изменило его. Может быть, даже знает, как все вернуть обратно… В груди что-то кольнуло. Хочет ли он вернуть все обратно? Часть его кричала «да». Глупо было радоваться новой внешности, когда его отец в Азкабане, а мать — заперта в своем особняке и в любой момент может быть убита. Может быть, даже собственной сестрой. Но вторая часть упрямо отвергала любые попытки Драко убедить себя, что «и так можно жить». Прятать в окклюменции значительную часть себя. — Эй, смотрите, там этот, Малфой, — сказал кто-то. — Который себя в девушку превратил? Вот умора. Драко оглянулся с заранее приготовленным надменно-презрительным выражением лица. У входа во дворик стояло несколько девчонок разных факультетов, во главе которых была девочка из Гриффиндора с черными волосами и слегка выступающим подбородком. Встретившись с ним глазами, они тут же прыснули со смеху и скрылись. Драко закрыл лицо руками. Как-то раз, перед вторым годом обучения, он посетил лавку «Горбин и Бэрк» с отцом. Где и пожаловался тому на Поттера и Грейнджер. Люциус не оценил злословия: сказал, что нельзя плохо относиться к Поттеру, да и то, что он проигрывает в оценках магловке — просто повод устыдиться. Потом, когда они шли по Косому переулку, отец вдруг вздохнул, усадил его за столик кафе-мороженого Флориана Фортескью и объяснил: власть — это иллюзия, большая тень на стене. И наружности, случайности и ложь могут быть так же важны, как и факты. Может быть, Поттер и победил Темного Лорда не по своей заслуге. Но это придало ему ореол таинственности, избранности, и потому открыто ненавидеть его бесполезно. «Гораздо лучше было бы подружиться с Поттером. Его репутация могла бы быть полезной. Обойти препятствие или овладеть им — полезнее, чем бороться», — сказал Люциус, после чего Драко битый час объяснял, что Поттер — это полная противоположность всего, чему его учил сам отец. «Тогда не ной, — жестко сказал отец, — «а меняй ситуацию: например, уничтожь его репутацию лучшего игрока в квиддич. Может, тогда люди задумаются, такой уж ли он особенный». После чего добавил, с легким раздражением проглотив ложечку мороженого: «Люди — это всего лишь история, которую они рассказывают сами себе, Драко». Проблема была в том, что Драко больше не знал, какую историю он рассказывал себе. С каждым часом, с каждой минутой он все больше казался себе не цельным человеком, а набором противоречащих себе черт. Ощущает себя девушкой — но упрямо говорит в мужском роде, даже про себя. Уже выглядит как девушка — но думает, как бы вернуть обратно старую внешность, чтобы служить Темному Лорду. Которому он даже не хочет служить. Но что ему остается? Нельзя же бросать родителей на произвол судьбы. Впервые в жизни Драко возненавидел родителей за то, что они поставили его в такое положение. Слизерин, гордость родом и кровью, интерес к темным искусствам, благородство и власть — все это казалось ему естественным и верным, потому что его так воспитали. Теперь Слизерин оказался его врагом. Какие-то Крэбб и Гойл вдруг получили право решать за него, имеет ли он право гордиться происхождением. А дорога к власти была такой же недоступной, как возможность перераспределиться к бесполезным пуффендуйцам на седьмом курсе. Он всегда был принцем своей семьи и Слизерина. Лучшим на факультете, не считая Гринграсс, и одним из лучших по оценкам на курсе, пусть он и уступал грязнокровке Грейнджер. Теперь он стал… посмешищем. Принцессой Слизерина — девчонкой, которая боится собственного подвала. Во дворе Часовой башни он провел большую часть дня. Пытался читать что-то из учебников, но переплет то и дело норовил выскользнуть из тонких пальцев, пока он погружался все глубже в собственные мысли. Вернуться в Большой зал на обед или ужин он не осмелился и просто дождался вечера, а потом пошел на восьмой этаж. Теперь, когда на замок пала темнота и все разошлись по гостиным, он сможет войти в Выручай-Комнату. Если она будет пуста — он сможет убедиться, что зеркало на месте, что Грейнджер не похитила его своей магией. Если же Грейнджер каким-то невероятным образом догадалась, как открыть Комнату Спрятанных Вещей… Драко стиснул зубы, перешагивая очередную ступеньку. От грязнокровки можно было ожидать всего, что угодно. Но это неважно. Что ему сделают три подкарауливших его гриффиндорца? Ничего. Слишком благородны. Может быть даже, он сможет вытянуть из них какую-то информацию. Когда из-за угла шагнула темная фигура и ударила его в живот, Драко вяло подумал, не сделал ли он громадную ошибку, веря в благородство гриффиндорцев. Но ни рыжий Уизли, ни Поттер не стали бы нападать первыми, тем более с кулаками. — Какое бесстыдство! — раздался голос портрета неподалеку. — Нападать из-за угла, да еще и на леди! Грязные псы, немедленно отпустите ее! Драко стоял на четвереньках, опираясь на каменный пол ладонями и смеялся — безумным лающим смехом. Мир вставал вверх тормашками. Несколько месяцев назад он был наследником богатой династии и последней надеждой чистокровного рода Малфоев в Британии. Он подпитывал чувство собственного превосходства над окружающими, делая смутные намеки на то, что стал Пожирателем смерти. Он представлял, как изливает свою злость на весь мир с помощью новых «товарищей» и как его враги боятся его, потому что за ним — мощь темного братства волшебников. Упивался властью и возможностью угрожать Горбину. Что сталось с тем Драко? Новый прятался от товарищей в женском туалете, плакал от бессилия и страха, стал изгоем школы из-за того, что не смог держаться подальше от какого-то Зеркала, и теперь его избивали те, кто был рядом с ним все эти годы. — Привет, Винсент, — сиплым голосом поздоровался Драко. Он кое-как встал. Винсент и Грегори стояли, направив на него волшебные палочки. — Палочку, Драко, — попросил своим тонким хриплым голосом Крэбб. Драко вытащил палочку из внутреннего кармана мантии и протянул ее Гойлу, который выхватил ее, довольно ухмыляясь, и направил на бывшего друга. — Мы ведь говорили, чтобы ты не попадалась нам на глаза, — сказала Крэбб, — и держалась от нас подальше. — Так я и держался, — Драко упрямо придерживался мужского рода: это была ложь, которой он придерживался по совету отца, чтобы не сойти с ума. — Восьмой этаж — это прямо противоположный нашей гостиной конец замка. На случай если вы забыли, наша гостиная в подвале. Крэбб нахмурился, явно пытаясь понять, смеется ли над ним Малфой. Но его брови быстро вернулись в исходное положение. — Это твои проблемы, Малфой, — блаженно улыбнулся он. — Мы можем ходить где захотим. И караулить тебя где захотим. Это твоя задача бегать от нас. — Мы знали, что ты придешь сюда, — радостно сообщил Гойл. — Да ну? — искренне поразился Драко. — Это откуда же? Мысль, что Крэбб с Гойлом составили столь сложный прогноз самостоятельно, граничила с безумием. — Наши семьи предупредили нас, что ты теперь считаешься предателем. А раз ты предатель… — сказал Гойл. — То наверняка попытаешься расстроить план, который сам же и придумал, — закончил Крэбб. Он был явно доволен тем, что додумался до этого сам. — Мы знаем, что ты что-то делаешь с Исчезательным шкафом в Выручай-Комнате. Ты покажешь нам, что. Мы завершим работу и добьемся признания от Темного Лорда. Он слегка развел руками, как бы скромно расписываясь в авторстве гениального плана. — Прекрасно, — процедил Малфой. — Вот вам новости: Исчезательный шкаф сломан. — Мы помним. Ты допрашивала на этот счет Монтегю последнюю часть пятого курса, — сказал Крэбб. — Ты его починишь, — рявкнул Гойл, явно стараясь напугать Драко. — Я не смог починить его за целый год, — Драко старался как можно сильнее растягивать слова, чтобы показать бывшим товарищам, как он их презирает. — С чего вы взяли, что я возьму и починю его сейчас? — Мы думаем, что тебе не хватало мотивации, — заявил Крэбб тонким сиплым голосом. — И как раз ее-то мы тебе и обеспечим. Крэбб медленно сунул палочку в карман мантии и сделал шаг к Драко. Тот напрягся, ожидая еще одного удара. Вместо этого Крэбб толкнул его и прижал к стене. — Что ты… — Заткнись, — просипел Крэбб и рванул на нем рубашку: послышался звук рвущейся ткани, а пуговицы весело заскакали по каменному полу. Гойл мерзко захихикал. Драко вдруг понял, что было на уме у Крэбба с Гойлом, и ему стало по-настоящему страшно. Избиения он бы выдержал легко. Прямо сейчас он с куда большим удовольствием получил бы парочку Круциатусов от своей тети Беллатрисы. Что угодно, лишь бы Крэбб перестал так алчно пялиться на его оголенную кожу. — Не надо, — сказал Драко дрожащим голосом и запахнул рубашку, — я открою вам Комнату Спрятанных Вещей. Покажу, где стоит шкаф, делайте с ним что хотите. Вместо ответа Крэбб еще раз рванул подол рубахи, правой рукой больно сжал и отвел в сторону руку Драко, а левой схватил его за грудь. Его касание жгло, как будто рука Крэбба была обмакнута в кислоту. Драко замычал, попытался вырваться, но Крэбб и раньше был куда сильнее его, а теперь и подавно. Пожалуйста… — Еще бы, — просипел Крэбб. Правая рука отпустила руку Драко, но вместо этого схватила его за волосы за затылке так, чтобы обнажить и открыть его шею. Левая продолжала сжимать грудь и вдруг потянула ее на себя. … пусть Поттер… Когда он приблизил к ней свое лицо, Драко был готов заплакать. Но Крэбб, потянув ноздрями воздух, вдруг зашипел от боли и швырнул Драко на пол. … ждет его внутри. — Если не откроешь… или попытаешься что-то выкинуть… мы с Гойлом знаем парочку очень веселых развлечений, — Крэбб угрожал очень тихо и спокойно, словно говорил о домашке или квиддиче. Грегори дебильно лыбился сзади. Драко трясло. Он кое-как встал, обнимая руками живот и грудь. Кажется, его временно спасла стихийная магия: во всяком случае Крэбб махал ладонью и тер ее так, словно его что-то обожгло. — Руки держи на виду! — рявкнул Крэбб. «Только бы Поттер был внутри», — думал он, вышагивая туда-сюда. Драко любил планы, но они обычно не появлялись в его голове в качестве лихой импровизации. Он любил просчитывать нюансы, думать о мотивациях людей, которые в них задействованы… как когда он выманил Поттера на дуэль ночью на первом курсе и предупредил Пивза… или как было в истории с глупым летающим животным этого балбеса Хагрида… или в его долгоиграющей стратегии использования Риты Скитер, чтобы опорочить Поттера… Сейчас его мысли путались. Единственная, которая горела в голове ярким огнем, была связана с его давним соперником. Ему пришлось пройти мимо Выручай-Комнаты шесть раз, прежде чем на стене появилась дверь. — Внутрь, — рыкнул Крэбб и махнул палочкой, а Гойл тыкнул его в спину. Драко зашел внутрь, кусая губу от смеси злости и страха. И очень медленно пошел в сторону Исчезательного шкафа. — Ваш план не сработает, Крэбб, — погромче заявил он: просто на случай если Поттер зазевался и пропустил их, или забрел слишком глубоко. — Я уже год бьюсь над этой загадкой. — Брось, Малфой, — хрипло сказал Крэбб. — Ты же не идиотка. Если бы ты хотела, то уже бы все закончила. Знаешь, что я думаю? — Мечтаю узнать, — процедил Драко. — Я думаю, что тебя что-то очень сильно отвлекало, — на удивление (для него) прозорливо отметил Крэбб. — Но оно и неудивительно. Девчонкам всегда нужна сильная рука, — презрительно закончил он. Драко вдруг заметил какое-то движение за баррикадой из парт и стульев справа и остановился. А потом развернулся и торжествующе улыбнулся. — Что ты остановился? — тупо спросил Крэбб. — Знаешь что, Крэбб? Я думаю, что ты скоро сильно пожалеешь, что недооцениваешь девчонок, — в этот момент Драко был готов взять обратно всех «грязнокровок» в адрес задаваки Грейнджер. — Заткнись, Малфой! — Гойл врезал ему в челюсть: Драко повалился на пол. После чего прикрикнул: — Просто веди нас к нему! — Это к чему же, Гойл? — раздался непривычно стальной голос Поттера. Драко уставился на него так, словно видел в первый раз. Поттер выглядел так, словно был бывалым аврором: от шагнул из пустоты, на ходу отбрасывая мантию, палочка наизготовку; глаза его горели зеленым огнем и волосы, казалось, были наэлектризованы. Крэбб и Гойл еще не успели полностью развернуться, как из ниоткуда появилась тройка гриффиндорцев. Раздался крик «Экспеллиармус!» — это рыжий Уизли обезоружил Крэбба и, ухмыляясь, отправил его палочку легким мановением руки куда-то в гору хлама слева. Грейнджер и Поттер обезоружили Гойла невербально: после чего девочка подняла с пола палочку Гойла, а Поттер тренированной рукой ловца схватил палочку Драко. — Не твое дело, Поттер, — ощерился Гойл. Но при этом неуверенно покосился на Крэбба. — Ты-то что тут делаешь, а? — Если ты не хочешь сказать, за чем именно вы пришли, советую убраться отсюда, — глаза Поттера сузились. — Сейчас. Палочки заберете завтра. Драко замер в напряжении, пытаясь предугадать, что произойдет дальше. Крэбб мгновение помедлил, потом цыкнул. — Ладно, — тонким голосом заявил он и пнул Драко. Тот скрючился на полу от внезапной боли. — Ты, вставай! — Ваддивази! — разгневанным голосом крикнул Поттер и сделал движение палочкой справо налево. Из кучи справа вылетела урна и огрела Крэбба по голове: тот упал как подкошенный. — Бери своего дружка и вали отсюда, — посоветовал Уизли. — А то тут столько предметов, которыми можно пошвыряться…. Гойл ойкнул и, кое-как, подхватив Крэбба, поволок его к выходу. Драко выдохнул. Поттер посмотрел в его сторону, и на секунду их глаза встретились: в зеленых глазах Поттера явно читалось некое желание, которое он очень старался перебороть. Драко поспешно отвел глаза от Поттера, который теперь пытался взъерошить себе волосы. — Ты в порядке? — Грейнджер поспешила на помощь к Драко первой. И он почему-то испытал укол разочарования, видя, что Гарри теперь тоже старательно отводит от него глаза. — Не очень, — ответил он, вытирая кровь с лица. Еще и рыжий почему-то с невероятным любопытством изучает потолок… — Я бы залечила губу, но Исцеляющие чары, которые останавливают кровь довольно капризные, и… — Да все равно, — остановил ее Драко. Он вдруг вспомнил, что у него порвана рубашка, и понял, почему мальчишки от него отвернулись. Щеки тут же стали красными, и он попытался прикрыться. — Подожди, сейчас, — успокоила его Гермиона. — Репаро! Разрывы на рубашке тотчас затянулись, но пуговицы, конечно же, обратно не появились. — Рон, — позвала мальчика Гермиона, — найди мне что-нибудь мелкое… железное или из меди… все равно что. Мальчики принялись искать, и через десять минут поисков Гарри нашел несколько кнатов у себя в кармане, а Рон вывинтил болтики из груды стульев с помощью Манящих чар. Гермиона собрала все это в кучу и произвела несколько сложных движений палочкой, после чего железяки обратились в пуговицы. — Репаро! — еще раз сказала девочка. На этот раз пуговицы сами пришили себя к рубашке, и Драко поспешно начал застегиваться. — Как вы сюда попали? — спросил он, обращась к Грейнджер. — Ты догадалась? — Сначала я догадалась, как ты поменяла внешность, — с плохо скрываемым триумфом заявила девочка. — Что? Драко, едва увидев выражение ее лица, тут же скривился. Все-таки Грейнджер была невыносимо хвастливой. — Ничего, — буркнул он. — Продолжай. — Зеркало Еиналеж, — с гордостью заявила Гермиона. — Зеркало чего? — протянул Драко. — Так называется зеркало, которое тебя трансформировало. — И это зеркало, оно что, — осторожно спросил Драко, поднимаясь с пола, — меняет внешность? Или превращает человека в копию себя другого пола? Гермиона вдруг прикусила язык и обернулась к мальчикам. — Не совсем, — тихо сказал Гарри. — Отведешь нас к нему? Лучше будет, если мы объясним все перед ним. Драко решил не открывать рот перед Поттером — что-то внутри подсказывало, что вместо нормального голоса может раздаться смущенный писк. Он счел за лучшее просто кивнуть и молча отправиться к зеркалу, лавируя между горами вещей. — После того, как я поняла, что замешано зеркало Еиналеж, открыть Выручай-Комнату было проще простого, — сказала по пути Грейнджер, явно стремясь заполнить тишину. — Я придумала сразу несколько вербальных формул, но сработала уже вторая: «Мне нужно место, где Дамблдор приказал спрятать зеркало Еиналеж». Драко хмыкнул. Когда они подошли к зеркалу, Драко успел заметить, как переглянулись Гарри и Рон. — Вот оно. — Это точно оно, — подтвердил Уизли. — Гарри показывал мне на первом курсе. — Только оно не работает, — протянул Драко и подошел поближе к зеркалу и сморщил нос. — Раньше оно показывало… всякое, а теперь я вижу только нас троих. Но оно показывало… клянусь! — Это потому, что мы стоим перед зеркалом все вместе, — сказал Поттер и потянул своего лучшего друга за рукав в сторону. Грейнджер отошла сама. Драко снова обнаружил себя перед зеркалом в одиночестве — гриффиндорцы стояли по бокам и не отражались в зеркале. Он даже не успел понять, когда вместо них в зеркале снова оказались его отец и мать. И она сама — новая форма, которую подарило Драко Малфой зеркало. Ему казалось, что противоречия внутри него достигли своего пика. И что если он не залатает их прямо сейчас, то разорвется на несколько разных людей и умрет. Не может же человек разорвать себя на три части — одну миру, одну родителям и одну себе — и называть себя живым, правда? — Что ты видишь? — с любопытством спросил Рон. Грейнджер пихнула его в бок. Драко хотел было послать его к черту, но напряжение было так велико, что он просто ответил на вопрос. — Себя, — просто сказал он. — Так, как выгляжу прямо сейчас. И… родителей. Маму и папу. Они стоят рядом, они… гордятся мной. Драко с трудом отвел глаза от отражения. Уизли смотрел на него недоверчиво, Грейнджер — с жалостью, от которой очень хотелось тут же ей нагрубить, Поттер… Поттер смотрел так, как будто понимал его чувства слишком хорошо. — Это Зеркало показывает нам то, чего мы хотим больше всего на свете, — сказал он. — Не сиюминутные желания, а самые сокровенные и потаенные наши потребности. Раньше там, — Поттер кивнул на отражение, — не было твоих родителей? Только ты? Драко кивнул и недоверчиво взглянул в Зеркало. В голове шевельнулось какое-то воспоминание. — Подожди… так это то самое Зеркало? Которое так удобно всучило тебе камень Фламеля на первом курсе? — Драко сдвинул брови. Гарри кивнул. Драко аж рассмеялся — снова безумным истеричным смехом. Гермиона округлила глаза, Поттер вздрогнул. — И при чем тут я? Мой облик? — он развел руками, как бы призывая всех присутствующих к ответу. — Ну… все довольно очевидно, разве нет? — тихо спросила Гермиона. — Ты хотела выглядеть как девочка, ну и… теперь выглядишь. Драко хотелось взять из ближайшей кучи мусора пару хрустальных шаров и запустить один в Грейнджер, а второй — в зеркало. — Но… Зеркало не должно ничего менять, оно же просто показывает, чего хочет человек, разве нет? Слухи ходили именно такие… — Я думаю, что Дамблдор случайно изменил Зеркало, когда наложил на него чары, которые позволили бы чистому душой человеку забрать камень из зазеркалья, — с некоторым трепетом принялась объяснять Грейнджер. — Такое случается, я проверяла в библиотеке… если наложить могущественные чары на уже изрядно могущественный магический предмет, он может приобрести новые свойства. Дамблдор — могущественный волшебник, и Зеркало — очень древний артефакт. — Все сходится, — поддакнул Уизли. — То есть Зеркало «научилось» отдавать смотрящему то, что ему очень нужно, если Зеркало могло ему это дать? — мысли Драко лихорадочно искали зацепку: что-то, что может опрокинуть всю эту версию. Принимать ее на веру было слишком страшно. И такая зацепка нашлась. — Но… это же старик положил философский камень в Зеркало. Там же не было моей альтернативной версии! — Да, но Зеркалу ведь не нужно было создавать ничего нового, — Грейнджер почему-то очень волновалась и заламывала руки. — Ему нужно было просто изменить тебя, дать тебе новый облик… а как раз новый облик-то твой у него уже был, потому что Зеркало знало и показывало твое желание! — Бред! — свое фыркание слышалось Драко как бы со стороны. Он бы и хотел помолчать, но привычка требовала все опровергать. — Как обычно думаешь, что все знаешь, Грейнджер, хотя на самом деле ты все это выдумала прямо тут. — Знаешь Гермиона, есть в твоей гипотезе одна очень большая несостыковка, — заявил Уизли, раздувая ноздри. — Какая? — обернулась Грейнджер. — Зеркало вроде бы «отдает» что-то только чистым душой, чего о Малфое не скажешь, — сердито заявил он. Пришлось отвернуться. Истеричный смех никак не хотел прекратиться. — Ну ладно, — смех удалось кое-как унять, — и как обратить этот эффект вспять? Гермиона переступила с ноги на ногу. — Не думаю, что это возможно… если, конечно, это не то, чего ты хочешь, — тщательно подбирая слова, сказала она. — Зеркало показывает только это. Только то, чего ты хочешь. Глаза сами вернулись к отражению. Все еще девушка. Она печально улыбнулась в ответ, а отец ободряюще похлопал ее по плечу. Мать улыбнулась и взяла ее за руку. Как захотеть то, чего ты не хочешь? Нет, стоп. Как захотеть жизнь, которую ты втайне ненавидишь? — Обратной дороги нет, — произнесла слизеринка. Грейнджер кивнула. Девушка тут же почувствовала, что ей стало легче: как будто с груди свалился огромный камень. Она подошла к зеркалу и соприкоснулась подушечками пальцев с отражением. Так много в зеркале было ей знакомо. Ее знакомые белые зубы. Ее серебристые волосы. Ее нос, ее серые холодные глаза. А по поводу всего остального… отец прав. Иногда мы — это всего лишь история, которую мы рассказываем себе. Вот какой будет ее история: она просто забрала то, что принадлежало ей по праву рождения. Все, что ей подарило Зеркало — было у нее с самого начала. Оно дремало внутри ее тела, изредко поднимая свою змеиную голову. Ждало удобного момента и возможности проникнуть в этот мир с того самого момента, как мать принесла ее в этот мир и она издала первый крик. — Пожалуй, — заявила она, развернувшись к давним соперникам, — я хочу, чтобы теперь меня звали Дракия.