В отражении нашей боли

Вокруг Эвы со всех сторон слышались постоянные разговоры. На столе остывал недавно приготовленный ужин, а в середине лежала потрепанная карта Египта. На ней в некоторых местах были красные пометки, поставленные для определённых целей, и временами кто-либо из компании указывал на разные точки когда в голову приходили новые идеи. Идеи наступления.  Кто бы мог подумать что охотники и черномаги смогут так спокойно, без вражды сидеть за столом и обдумывать будущий план действий? Никто. Бежавшие двое шезму заодно с именитым лекарем, Сет, два охотника и наемница. Все расположились в постоялом дворе на ночь, в небольшом поселении по пути к Мемфису. У каждого была своя комната, но для обсуждения плана Эвтида благосклонно выделила свою. Убранства здесь были недорогими, но светлыми: двуспальные кровати в каждой комнате, высокие зеркала, небольшие кухни и столы, за одним из которых все и собрались. За окном светила луна, Египет погружался в темень. Сколько Эва уже не спала? Двое суток? Глаза слипались, а усталость постепенно брала своё. Компания уже не обсуждала важных для неё вещей, потому то девушка уже думала как их поскорее спровадить. Не хотелось на глазах у всех упасть носом в еду. «Пусть Саамон катится в Исфет… Я даже выспаться из-за него не могу» — думала Эва. Да, общим врагом недавно ставших союзников стал именно старший черномаг, что досаждал всем. Проклятие Фив, многочисленные убийства… И все желали с ним наконец поквитаться. От части благодаря ему началась охота, из-за чего страдали и умирали десятки шезму во всём Египте. Потому и верховный эпистат, узнавший о побеге черномагов из его поселения, не бросил всё на самотёк, а ринулся в погоню.  Несомненно, главный охотник с подуручными все же смогли нагнать двух шезму и лекаря ещё до столицы. И то было далеко не приятной стычкой. Эва до сих пор с содроганием вспоминала как бежала по узким улицам уже залитыми утренним рассветом, а сзади были слышны глухие и тяжелые шаги, которые становились все ближе и ближе. Как охотник постепенно загонял её в угол, не давая пути скрыться. И как в последний момент на пути к свободе вокруг неё сомкнулись сильные руки, прижали к торсу и не давали сбежать. Помнит Эва и горячий шепот над её ухом с фразой от которой до сих пор бежали мурашки: «Я не разрешал тебе покидать поселение, моя маленькая шезму».  «Моя маленькая шезму». Не «Моя непокорная Неферут», к чему она так привыкла. От его тона у Эвы проходил холодок по спине и бежали мурашки по коже. Прошла всего ночь, а изменилось всё слишком круто, вплоть до прозвищ которыми называл её Амен. Руки эпистата крепко обвивали её тело и как-то даже по-хозяйски лежали на её талии и чуть выше груди. Эва действительно боялась в тот момент Амена, потому тело пронзила резкая дрожь, которая не осталась незамеченной и для эпистата.  «Убить пришёл?» — тихо спросила Эва. Она прикрыла глаза и выдохнула, стараясь не выдавать своего волнения.  Девушка стояла к нему спиной, но даже не глядя на его лицо чувствовала как он ухмыльнулся. Будто подтверждал её слова. А ведь правда, убьёт ли? Сможет ли он это сделать после всего что между ними было? А сможет ли она снова броситься в бегство как предоставится возможность? Нет. Больше нет. Она просто не захочет. Устала. Эва сбегая и в первый раз, чувствовала себя погано. Убегала когда всей душой хотела остаться. В ту минуту она ощущала как оставляет часть своего сердца, часть своей души с Аменом, будто надеялась что тот не пренебрежет ими, а сохранит, сбережет. И даже когда эпистат схватил Эву, она почувствовала мимолетную радость что он нашёл её. Но она сразу поняла насколько сильно эта радость совсем скоро обернётся против неё же. И на смену пришёл страх. Амен был опасным, ужасно опасным и сильным по сравнению с ней, тягаться с ним — всё равно что сунуть голову в петлю. «А ты, сбегая от меня, думала что тебе всё так просто сойдёт с рук?» Краем глаза Эва заметила как Амен обнажил своё оружие.  Нет, нет, нет… Мурашки с новой силой прошлись по её телу, Эва напряглась. Неужели он и в правду пришёл за этим? Неужели все их прошлые отношения ничего для него не значат? Неужели всё так и закончится? Но на что она надеялась если не на это? Эва его цель, таких как она, охотник убивает десятками. Убежать она больше не сможет. Она и раньше видела проявление его жестокости к другим, но никогда не задумывалась насколько это жутко. Она вспомнила Дию, которую Амен безжалостно пытал, и тогда единственным желанием подруги было поскорее умереть, лишь бы не испытывать такую боль. Эва вспомнила и Реймсса, которого по словам друга охотник стал допрашивать и угрожать расправой. В её голове начали вырисовываться страшные картины, как она в крови лежит на холодном полу, а Амен стоит с занесенным над ней ножом, готовясь к последнему удару. Эва вздрогнула от того что эти мысли совсем скоро могут стать явью. «Ты знала что найду тебя, почему же сейчас боишься?»  Впереди восходило солнце, небо окрашивалось в ярко-розовые и оранжевые краски. Эвтида надеялась что этот рассвет был для неё не последним. Перед глазами, отражая луч света, что-то мелькнуло. Девушка случайно увидела их фигуры в небольшом зеркале, стоящем на витрине одного из прилавков. На секунду ей даже показалось что она пересеклась взглядом с Аменом в их отражении. Девушка почти сразу отвела оттуда взгляд, но того хватило чтобы понять насколько вся эта ситуация ужасно выглядит. Эва, с наполненными болью глазами, настолько маленькая по сравнению с человеком стоящим за ней. Амен, большой, сильный, устрашающий, нежели она. На нём был накинут чёрный капюшон, из под которого выглядывали его мрачные, ледяные, глаза. Он ухмылялся, предвкушая ближайшие события. В его руке был кинжал. В её — маска шезму. Круг замкнулся. Спустя столько лжи, избеганий и мучений, он наконец поймал её. Эва задергалась когда Амен стал медленно подносить кинжал к её горлу. И когда холодное лезвие коснулось её кожи, она замерла. Казалось, девушка даже перестала дышать. По её щекам потекли слёзы. Слёзы безысходности, страха и отчаяния. Тихо и без всхлипов она плакала, надеясь что эпистат не заметит того. Где тот Амен? Где тот любящий её мужчина который клялся что никогда не причинит ей боль? Маленькая шезму, до сих пор не понимающая что значит испытать на себе ту самую жестокость Амена, прочувствовала её в полной мере. Она осознала насколько он действительно опасен. Какой же глупой она была дерзив этому человеку. А ведь ей говорили чтоб подальше держалась, но Эва неразумно ослушивалась этого назидания.  Но раньше он относился к ней мягко, любил, в обиду не давал…Однако стоило ей надеть маску, как от былых отношений не осталось и следа. Может всё это было просто тактикой? Заманить, влюбить, а потом убить… Даже сейчас, в его руках он мог бы без труда перерезать ей горло, и от этой мысли Эва резко сглотнула. Она испытывала жуткий страх. Страх, который был намного сильнее нежели при их первой встрече. Эва была словно забитое животное в ловушке врага, и ей скоро грозила расправа. Но чего он тянет? Какими будут его следующие действия? Девушка не знала. И эта неизвестность пугала ещё больше.  «Смерти ждёшь?» — спрашивал он. Нет, тогда с ней говорил не Амен. Тон у этого человека был слишком холодный, безжизненный. Это был не тот любящий её мужчина, который всегда мог её защитить. С ней разговаривал настоящий главарь охотников, жестокий, осмотрительный и мечтающий перерезать всех черномагов. Её враг, готовый в любой момент убить и Эву. Казалось, у Амена даже помутился рассудок от гнева. За него говорили инстинкты убийцы. Хищник, который наконец-то поймал свою жертву, больше её не упустит.  «Лучше погибну здесь от твоей руки, чем на публичной казни.» – дрожащим голосом ответила она. «Значит сначала моей решила стать, а теперь смерти от моей руки ждёшь? — всё таким же хищным полушёпотом говорил он, а после мрачно усмехнулся. — Ты сбежала при первой возможности, оставила этот дрянной пергамент и надеялась что я это так просто оставлю? Я пообещал себе что найду тебя, Эва.»  Каждое его слово сочилось ядом что подпитывала безудержная ярость. Руки охотника непроизвольно ещё крепче сжали  хрупкое тело девушки.  Всё… Сейчас точно убьёт… Кинжал охотника переместился с шеи жертвы под её подбородок, приподнимая её голову. На лезвие тут же упали непрошеные слёзы Эвы. Вот какой он в гневе… Эва осознала это когда стало уже слишком поздно. Сама во всём виновата. Сама нарвалась! Этого следовало было ожидать. Вырываться было бесполезно — можно просто напороться на нож. Эва надеялась только на то что ей помогут, если успеют…  Но Амен внезапно отпустил её сам. Эвтида вздрогнула и снова вернулась в настоящее время, выпутавшись из недавних воспоминаний. Перед глазами снова лежала карта Египта с остывшей едой, и снова было слышно разговоры её знакомых. Но что заставило эпистата тогда отпустить Эву? Что тогда отрезвило его? Она уже и не помнила. Страх в тот миг застилал глаза, а разум успешно скрывал в ее памяти тревожащие душу моменты. Эва, до этого смотревшая на стол, решила поднять глаза и обвела ими всю компанию. Справа от неё сидел Реймсс и вчитывался в какую-то книгу. Его они повстречали ещё перед стычкой с охотниками, он держал путь в столицу, и Эва с Ливием решили ему помочь. Ведь если б не они, Реймсса настигли бы охотники ещё раньше чем её с именитым лекарем. И он согласился. Дальше её взгляд метнулся к Ливию. Он сидел слева от неё и увлеченно общался с Агнией, доедая свою порцию. Сет откланялся от компании почти в самом начале беседы. Обсудив план, он не видел смысла в таких глупых посиделках. Оно и неудивительно. Разве бог во плоти захочет сидеть в компании обычных смертных? Вряд ли. Он почти всегда сам по себе. А идея объединения охотников и шезму для него до сих пор кажется сомнительной.  Эва посмотрела на Тизиана, который сидел напротив неё, а рядом с ним… Девушка спешно отвела глаза. Нет, не сможет она на него смотреть. Эва была обижена на него, но и сама понимала что во многом перед ним провинилась. Ещё с сегодняшнего рассвета они с Аменом не разговаривали, но переодически чувствовали друг на друге долгие и тяжелые взгляды. И даже сейчас, зная наверняка что он её не убьет за черную магию, Эвтиде было страшно на него смотреть. Она предала его, обманула, не сдержала обещания, оставила его и растоптала все чувства. Но и он перегнул палку. Хотя, ей ли судить? Он лишь выполнял свою работу, и это просто чудо что он оставил её в живых. Но не смотря на это она всё равно его боялась. Она боялась что оставшись с ним наедине он уже не остановит себя, а продолжит начатое утром. И тем не менее, ей также было страшно что она больше никогда не увидит в нём того тепла, той любви с которой когда-то на неё смотрел эпистат. А вместо этого встретит холодную ярость и кровожадность, которые она прочувствовала на себе этим утром. В её душе зияла огромная дыра, которую раскрыла она сама же. Но в сердце до сих пор теплилась надежда что у них всё наладится. Вот только наладится ли..? Поддавшись риску она подняла взгляд и столкнулась с цветом светло-голубых, ледяных глаз. Его глаз. Она часто замечала его взгляд на себе, но тут же от стыда и боязни отводила свой. Однако сейчас она решила выдержать эту мысленную пытку. Нужно перестать бояться. Если он ненавидит её, то так тому и быть. Не может она больше терзать себя глупыми надеждами на светлое будущее. Тем более что шанс на светлое будущее она потеряла как только прикоснулась к черной магии. Амен расслабленно сидел на стуле, скрестив руки и закинув ногу на ногу. Лишь плотно сжатая челюсть могла выдать его напряжение. Тизиан говорил о чем-то эпистату, но тот уже не слушал. Всё его внимание было приковано только к ней. Такой красивой, женственной, пленительной… Такой нужной… Она больше не прятала свой взгляд, а упрямо смотрела на него. Непокорная. Эва изучала его. Должно быть, ей стало интересно что охотник к ней испытывает. И Амен эти чувства прятать не хотел. Он винил себя, очень сильно винил себя за свой поступок утром. Он зашёл слишком далеко со своими охотничьими инстинктами. Как он мог такое допустить? Это же Эва… Что на него нашло?  Амен вроде как и находился утром в здравом рассудке, но как оказалось вовсе себя не контролировал. Гнев и разочарование были настолько сильны, что он едва не убил Эву. Свою женщину. Пускай и шезму…но разве она сделала что-то плохое? Провинилась ли в чем-то? Она просто жертва обстоятельств, Амен не должен был настолько сильно на неё давить. Тем более что в первую очередь она его женщина, которую он должен оберегать. Но подпустит ли Эва его снова настолько близко? Он перешел все границы этим утром, она больше ему не доверится, как бы Амен не сожалел. Мужчина наблюдал за ней весь вечер. Он замечал что Эва сегодня особенно часто погружается в долгие раздумья, иногда вздрагивает, скупо отвечает друзьям, периодически тайно пытается взглянуть на него, думая что он не заметит того, а потом спешно отводит взгляд. Он подмечал каждую деталь. И даже сейчас Амен смотрел на то как она обводит взглядом всю компанию, как останавливается на нём, опускает взгляд, снова поднимает с большей уверенностью в своих действиях. А он и забылся. Смотрел в её карие теплые глаза и сгорал в огне её взгляда. Тёплые глаза… Разве может быть у черномагов теплый взгляд? Явно нет. Но Эвтида была другой. Любящей, заботливой, бескорыстной и доброй. Конечно, иногда со своими капризами, но то не делало её плохим человеком. Амен пытался найти в своей душе чувства которые он испытывает ко многим черномагам: ненависть, отвращение, озлобленность… Но нет. К Эве он чувствовал абсолютно противоположное.  Да, он всё ещё сердился на неё, но и это чувство уже постепенно притуплялось с учетом его поступка. Оставалась только сильная вина и…тоска. Амен скучал по ней, хотя понимал что это неправильно. Наверное, самое мучительное — тосковать по человеку которого можешь коснуться всего лишь протянув руку. Тосковать по тому кто остаётся рядом. Но и в то же время слишком далеко.  Он главный охотник, а она шезму, которую он должен презирать, а в итоге сделал своей. Может быть это было его проступком? И сейчас судьба благосклонно решила дать им шанс на исправление? Дала шанс чтобы покончить с Эвтидой…  Нет. Амену было противно о одной мысли что Эва никогда не сможет быть подле него. Никогда больше не улыбнётся и больше не посмотрит на него своим хитрым взглядом из под черных ресниц. Даже если это и правда шанс судьбы чтобы всё закончить, плыть он по течению не станет.  Когда Эвтида на что-то отвлекалась Амен следил за каждой эмоцией, мимикой, взглядом. Отмечал малейшие тонкости в её поведении, пытался найти те самые алчность и жестокость, которые присуще большинству шезму, но не мог. Он также заметил что с сегодняшнего утра, как они объединились, она не ела, и это его сильно злило. Друзья заставляли её съесть хоть что-то, но бесполезно. В такие моменты он вспоминал как она отходила от гибели её друга — лекаря, как ей было больно, и очевидно сейчас она испытывала то же самое. Только вот тогда он мог ей помочь, ведь переживала горе от потери друга… Но сейчас всё стало сложнее. Ведь причиной этой напасти стал именно Амен. Ему хотелось подойти к ней, наругать за такое отношение к здоровью и позаботиться. Беспокоился сильно. Ей было плохо. Душевно плохо. Настолько, что Амену было сложно отмалчиваться. Он хотел помочь. Да вот только нужно ли ей это? Она явно боится его. Если подойдёт, то Эва просто найдёт способ избежать его. Но как же он хотел с ней поговорить… Он всё равно должен поймать момент чтобы всё с ней выяснить. Чтобы у неё не было путей отхода от этого разговора.  Она перестала активно поддерживать беседы, шутить и забавляться. Вроде и надо радоваться что в коем-то веке Эва перестала дерзить и острословить, но это и цепляло Амена больше всего. Не было прежней Эвтиды которую он так любил. Вместо неё он видел поникшую, усталую и молчаливую девушку. Это терзало его душу и вина мучила ещё больше. Он понимал, что причина такой смены настроения был именно он. Виноват, виноват, виноват. Эпистат про себя отмечал что и на себе ловит её взгляды, но когда поворачивался в её сторону, Эва торопливо опускала глаза. Видел что стыдится, понимал что страшно ей подойти к нему и заговорить, но то от части было и его виной.  Как же было паршиво Амену от осознания что его Эвтиды нигде нет. Он очень давно не испытывал такого количества эмоций за раз, а после прочтения её письма они накрыли его с головой. Ужас, отчаяние, разочарование которые вылились в одну эмоцию — жгучий гнев которому не было предела. Его жертва сбежала и Амену в тот момент только и хотелось одного: поймать и наказать за её поступок. Однако стоило ему схватить её в переулке, и почувствовать дрожь которой её било в его руках, жестокое наваждение стало медленно, но спадать. Последней каплей для него стало когда он увидел её слёзы на лезвии своего кинжала. Не веря в то что видит, он ослабил хватку, отвёл и бросил оружие на землю. Его рука коснулась её подбородка и кончиками своих пальцев он почувствовал мокрые дорожки на её лице. Он более бережно развернул её к себе и… О, Исфет… По щекам струились тонкие слёзы. Она плакала… Плакала из-за него. Амена как кипятком обдало от осознания. Пальцы разжались и переместились на её щеку. Мимолетным движением Амен стёр её безутешную слезу, а руку оставил на лице. Эва стояла, не двигаясь, лицо было прижато к его ладони. И совсем тихо она смогла вымолвить: «Амен…, пусти, — сделав небольшую запинку она продолжила. — Ты держишь не меня, а шезму, — смотря в его глаза произнесла она. — Но стал бы ты насильно держать свою женщину?» Она бредила, это было видно, но насколько же этот бред был наполнен больной правдой, которую он не хотел осознавать. Из него сделали убийцу. И он настолько погрузился в своё ремесло, что ему было сложно управлять своими инстинктами, эмоциями… своей жаждой крови. Он перестал отличать близких ему людей и настоящих врагов. Но Эва отрезвила его. Она была черномагом, но в то же время была единственной чистой каплей воды в его кровавом море, в котором он погряз по локоть. Эва верно сказала. До этого он держал шезму, которую он бы без труда убил, на уровне инстинктов. Но сейчас в его руках была его любимая женщина, и только она смогла избавить его от жестокого наваждения.  Амен не хотел её отпускать, но в то же время понимал что и держать он Эву не сможет. Как только предоставится возможность, она сбежит, и он этого ужасно не хотел. Ему хватило и одного раза. Его единственным желанием было прижать её к себе только крепче. Наплевать на все обязательства — он не хотел отпускать её как свою женщину. Но также он мучительно осознавал что держа её, делает только хуже. Она хочет уйти, и если это искреннее желание, он её отпустит.  Её взгляд терзал душу охотника. Он бы всё отдал только за то чтобы она больше на него так никогда не смотрела. Столько в нём было боли… Он понял что ошибку совершил, напугав сильно, снова выставил себя чудовищем в её глазах. И он сожалел, очень сожалел что так вышло. Мужчина просто не знал что на него нашло. Как Амену хотелось тогда её привлечь к себе, пожалеть… Та болезненная нежность с которой он её любил, снова проявилась в его чувствах, но побоялся что больше не доверится ему. А доверяла ли она ему хотя б когда-то? Явно нет, потому и бежала.  В голове роились множество слов извинений, о том как сожалеет что так поступил с ней, вина разъедала душу… Но всё что он смог выдавить это тихое её имя: «Эва…».  И он отпустил её.  Не смог держать в своих руках сломленную и разбитую ужасом и болью душу. Пусть бежит, только бы потом она снова смогла ему довериться, если то поможет. Он больше не в силах держать ту которую настолько сильно полюбил. Он был слаб. Безумно слаб перед ней, и наконец он перестал себя корить за это. Ведь понимал, что поступает правильно. Не будет он держать ту которой отдал своё сердце, которой доверился и которая сама попросила отпустить её. И все звания отпали разом, они больше не были эпистатом и черномагом, они были обычными людьми. Аменом и Эвтидой, любящие и не знающие что такое хворь и законы. И вот он снова сидит в компании врагов, что объединились. Какова ирония… шезму и охотники работают вместе чтобы победить общего противника. Если б Амену об этом рассказали ещё пять лет назад, он бы только посмеялся над такой бредовой выдумкой. Однако Амен ограничился не только этим. Влюбился в шезму. Влюбился в самого главного врага, и что хуже того, не смог его убить. Однако, он и не сожалел. Плевать что он ослушался фараонского приказа, отпустил черномагов за которыми долго охотился. Главное что он нашёл её. Ныне уставшую, сидевшую подперев рукой голову, с залегшими тенями под глазами, но даже так безумно красивую. Она всё также смотрела не него и в её взгляде он отметил режущую душу тоску, надежду и…тепло? Да, её взгляд всё же был тёплым. Эва смотрела на него с той же заботой и любовью как раньше, как бы она ни пыталась это скрыть. Более того, не было в её глазах никакого холода как у многих шезму. И за это эпистат любил ещё больше. А уверенность что все наладится только крепла. Взгляд Амена выворачивал наизнанку, раскрывал самые тайные частички души, заставлял любить и бояться, испытывать боль и радость. Сердце Эвтиды зашлось в новом ритме, дыхание участилось, рука, лежавшая на столе, невольно сжалась. Это были непросто взгляды, брошенные на долю секунды. Это был диалог. Их немой диалог который говорил гораздо больше, чем все их прошлые беседы. Казалось, даже все звуки и голоса померкли перед его светло-голубыми глазами. Она видела лишь его, слышала лишь его… чувствовала лишь его. Эва смотрела на него и пыталась выхватить в его взгляде хоть одну эмоцию. Она надеялась что сможет найти в нём что-то родное, так полюбившееся раньше Эвтиде в его взгляде. И смогла. Вначале она зацепилась за боль. Большую, огромную боль и сильную вину, но пройдя чуть дальше она точно выхватила отблески былого тепла и заботы. Именно это и было то что так отчаянно пыталась найти Эва во взгляде Амена.  «Нет ненависти к тебе, Эва. К кому угодно, но не к тебе». Может быть её надежды были не напрасны? — Посмотри на себя, выглядишь как засохший лимон.  Эва вздрогнула и отвела взгляд от Амена к голосу доносившегося слева от неё. Ливий. — Я сутки не спала. Чего ты ещё от меня хочешь? — недовольно взглянула на него Эва.  — Могла бы сделать вид что тебе хотя бы немного интересно, — Ливий многозначительно улыбнулся и подпер голову рукой. — Или ты нашла себе занятие поинтересней? Он явно намекал на переглядки с Аменом. Слава Незримому Богу Ливий удосужился говорить не слишком громко.  — Ливий, я хочу спать, и тебе тоже советую. Спроводи пожалуйста наших гостей из моей комнаты.  — Мы уже уходим, — подала голос Агния, вставая из-за стола. Она скорее всего тоже заметила на что Эва отвлеклась, потому смотрела на неё с  ухмылкой. — Тизиан, ты с нами?  — Я… А, да, иду, — он бросил понимающий взгляд на Эву, а потом на Амена. И тоже встал из-за стола, собираясь пойти к выходу.  — Все уже уходят. Ладно, Эва, я тоже пойду, — сказал Рэймсс. — Спокойной ночи.  Слишком быстро, они расходятся все слишком быстро. Эва хотела чтобы её товарищи ушли, но они намеренно оставляют её наедине с Аменом. К этому она не была готова.  — Ночи, Реймсс, — Эва тоже поднялась с волнением в груди, собираясь проводить товарищей. Взгляд упал на стол. «Исфет мне нужно будет всё это убрать…» — думала девушка с усталостью осматривая большое количество грязной посуды. — Я помогу, — с противоположной стороны стола донёсся голос Амена, будто прочитавший её мысли.  У Эвы, кажется, всё подпрыгнуло внутри когда она услышала его голос. У неё округлились глаза и она перевела взгляд на мужчину. Тот невозмутимо стал складывать грязные тарелки, скользнув по ней быстрым взглядом. Она внимательно его оглядела. Торс был полностью обнаженный, на Амене были лишь белые хлопковые штаны. Сильные плечи, под которыми двигались мышцы, руки, перебирающие посуду, длинные пальцы на которых были чёрные татуировки. Белые коротко подстриженные волосы свисали над его лицом, закрывая обзор на ледяные глаза. И с этим человеком она должна остаться наедине ближайшие пол часа. От этой мысли в душе Эвы появилось неприятное напряжение. Вдруг он что-то сделает с ней? Чем она сможет защититься? После утреннего случая у Эвы появилась ощутимая настороженность к Амену. Но в то же время она была заинтригована его решением помочь ей. Значит он хочет чего-то этим добиться. В голове скользнула неприятная мысль о том что Амен захочет навредить ей. Однако Эва мысленно отмахнулась от этой картины. У него больше нет мотивов убить её, они работают сообща. Эвтида понимала что этими мыслями пытается себя успокоить, но лучше так, чем показывать свой страх перед ним.  — Да… Было бы неплохо, — нахмурившись, она снова оглядела его, будто хотела предугадать его будущие действия. Пока Амен убирал со стола, Эва двинулась к выходу в соседнюю комнату, собираясь проводить товарищей. Справа от неё быстро оказалась Агния. — Если что кричи, — шепнула она. — Сомневаюсь что мне это поможет. — Мне встать на караул твоей комнаты? — серьёзно спросила наемница. Эва немного подумала над её словами, но всё-таки отрицательно покачала головой. Нельзя чтоб их с Аменом кто-то слышал.  — Не стоит. Я надеюсь ничего такого не случится, — произнесла Эва, а потом улыбнулась. — Если что разобью об его голову тарелку. Вдруг поможет. Агния ухмыльнулась представив эту картину и вышла за остальными за дверь.  — Удачи, Эва, — сказала она и скрылась за поворотом.  Прощаясь со всеми, Эва поймала предостерегающий взгляд Ливия, явно говоривший о том чтобы она была осторожней. Он не доверял Амену, боялся за Эву. Но и против её решения остаться с охотником наедине он пойти не может. Хотя было ли это её решением? Они сами её оставили с ним. Однако девушка лишь кивнула и захлопнула дверь. Повисла тишина. Эва развернулась и прислонилась спиной к двери, заложив за себя руки. Тихо выдохнула и прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Нужно было настроиться.  В соседней комнате слышались звон посуды и всплески воды. Амен и Эва остались одни.