Кинк-интроверты

31

Очень вкусное предложение (1 часть)

(от лица Кати)

      Знаете, я не из тех девушек, что приписывают любому своему бзику психическое нарушение. Меня никогда не привлекала вся эта «шизо-романтика», когда людям хочется навешать на себя с десяток расстройств, и всё же я почти прижилась с мыслью, что со времени расставания с Димой у меня развилось некое подобие биполярного расстройства. Почти каждый день меня бросает из крайности в крайность: от жгучей ненависти до щемящей тоски. Днём меня страшно выбешивают любые разговоры о Диме, а ночью я до рассвета рыдаю, пропитывая подушку слезами. Я ненавижу этого человека и люблю его, но какое чувство перевешивает сказать затрудняюсь.       В колледже Дима не появляется. На перекличках преподаватели все, как один, качают головами и бубнят: «У П***ко на сессии будет беда».       Прогулы Димы были замечены не только на перекличках. С каждым днём я чувствую на себе взгляды. Видя, что я всё время сижу одна, несколько девушек пытались заговорить со мной, но я «ощетинилась иголками» и не подпустила их к себе. Если раньше я была одинокой чудачкой, что всё время водилась с таким же одиноким чудаком, то теперь я превратилась в нелюдимую одиночку, что мрачно отсиживается на парах и исчезает, как только закачивается последнее занятие.       Мама за меня волнуется, так как видит, что со мной происходит что-то неладное, но не знает, как помочь. Да я и сама не могу сказать, от чего мне полегчает. На днях мама ткнула мне в лицо телефоном и начала показывать какие-то чёрно-белые эскизы и затирать что-то про татуировки. Сначала я не поняла к чему она клонит, но мама припомнила, как два года назад мне вдруг стукнуло в голову набить татуировку. Мама тогда приструнила меня, а теперь явно давала понять, что я могу преображать своё тело, как душа пожелает. Видимо она таким образом пытается меня утешить и оживить. Я пожала плечами и сказала, что не хочу.       Однако на следующий день я подхватила идею, что нужно привнести в жизнь что-то новое. На татуировку я пока не решилась, а вот с волосами захотелось как-то поэкспериментировать. Мама вызвалась помочь и, подравняв кончики отросшего каре, я покрасила волосы в ярко-бордовый. После 18-ти лет с русыми волосами, было непривычно увидеть в зеркале другой цвет. Поначалу мне не понравилось, и я расплакалась, но потом распробовала и начала менять свой образ под цвет волос. Попросила у мамы косметику и долго училась подводить брови и рисовать стрелки. С первых попыток я выглядела, как вокзальная шлюха, однако потом набила руку и мой макияж стал выглядеть аккуратнее.       — Не знаю почему, но у тебя теперь такой лесбийский вайб… — скромно заметила Алиса, когда я в десятый раз перерисовывала стрелки.       За это время Алиса ощутимо набрала в весе и из пышечки превратилась в настоящую толстуху, и её комплексы от этого только обострились. У неё тоже свои методы утешения. Видя, что утром я проснулась в ещё более паскудном настроении, Алиса жмётся ко мне, как добрая овечка. Иногда это жутко бесит, но я сдерживаюсь, чтобы не сорваться, ведь, всё-таки, она пытается мне помочь…       После той оргии Андрей дуется на меня и не разговаривает. Он думал, что теперь я буду принадлежать только ему, но узнав, что меня отымело с полсотни мужиков, перестал со мной общаться. «Ну и хуй с ним,» — мысленно отвечала я, совершенно искренне.       — Катюнь! Мне тут поступило одно очень вкусное предложение! — без вступлений начала мама, врываясь в ванную, когда я мылась.       — Эй!! Я вообще-то моюсь! — я попыталась задёрнуть шторку.       — Что я там не видела-то, госпаде! — мама закатила глаза и цокнула языком. — Домывайся и будем выезжать.       — Оке-... там, стоп! В смысле?! Ты вообще о чём?       — Мне тут кое-что предложили и без тебя никак. Есть возможность скосить много деньжат. Так что поторапливайся.       — Воу! Сбавь обороты и накинь-ка подробностей. А-то я тебя знаю! Что ты задумала? Мама поёрничала немного и всё же раскололась.       — В оообщем! Один мой приятель давно к тебе присматривается…       — Тааак! Мне это уже не нравится…       — Да ты дослушай! В общем, он и его друзья готовы заплатить огромные деньги, чтобы получить тебя в полное распоряжение на каких-то полчаса!       — Нет! Даже не вздумай!       Мама опешила от моего категоричного отказа.       — Катюнь, ну не подводи меня, а! Дело серьёзное и деньги тоже.       — Нет, нет, нет и ещё раз — НЕТ! После той оргии я уже не хочу водиться с твоими ёбырями.       — 70 процентов за этот вечер я отдам тебе.       — Нет-уж-ки, меня так легко не купить!       — Ты хоть представляешь, сколько будет 70 процентов от того, что мне предложили за твоё тело?       — Мам, честно, мне похуй. Оставь меня в покое.       Тут мама медленно склонилась к моему уху и прошептала такую сумму, от которой я чуть слюной не подавилась.       — Серьёзно, что ли?!       — Да-да! И 70 процентов из них будут твоими.       — Я вообще-то не из золота и жемчуга… Я реально им так понравилась?       — Ну-у, они уже слегка в возрасте, поэтому при виде твоей красоты у них проснулась вторая молодость.       — Так… сколько им лет?       — Одному 72, а его сыновьям 52 и 54, соответственно.       — Фу…И это по-твоему «слегка в возрасте»? Я, конечно, всё понимаю, но с такими мамонтами…       — Катюш, полчасика потерпишь и озолотишься! Эти господа умоляли меня привезти им тебя сегодня ночью, а ты представляешь, как это унизительно, для таких высокопоставленных людей?       — Ну, если прям «умоляли»… — я всё ещё колебалась.       Было унизительно так легко продавать своё тело. Это уже не просто эскорт, а неприкрытая проституция. Принципиальность сломила копья с алчностью. Эти 70 процентов… я таких денег в жизни не видела! И они будут моими… Потерпеть полчасика и… НУ УЖ НЕТ!       — Нет! НЕТ! Отьебитесь! Всё!       — КАТЬ?!       — Нет, я сказала! Нет — и всё! Даже не предлагай мне такое!       Стоя надо мной, мама мрачно притихла. Я сделала вид, что мне пофиг, но это её молчание меня угнетало. Атмосфера накалилась до предела, и мама резко схватила меня за волосы и притопила в ванне. Я забрыкалась, расплёскивая воду и захлёбываясь. Спустя 10 секунд мама вытащила меня за волосы.       — Значит так, шалава желторотая, ты сейчас вылазишь из ванны, пудришь носик, красишь глазки и чтоб через полчаса стояла готовая в коридоре! Тебе ясно?       Обильно втянув носом воду, я болезненно сморкалась и кашляла.       — НЕТ!       Мама влепила мне пощёчину.       — Ты сделаешь так, как Я тебе сказала! И никаких возражений! Ты поняла?       Ещё одна пощёчина.       — Поняла?!       — Да поняла, поняла! Отпусти меня уже!       Мама выпустила мои волосы, сделав увесистый кидок вниз, от которого я отлетела в бортик ванны.       — Давай! В темпе вальса! Не заставляй меня ждать.       Через час мы ехали в машине: мама за рулём, а я на заднем сидении. Настроение было самым паршивым, какое только можно представить. Мама нарядила меня, как дешёвую шлюху: латексный топик, обтягивающая юбка, которая кое-как прикрывала ягодицы, колготки в крупную сетку, чокер и сетчатые перчатки. Добавьте к этому чрезмерно яркий макияж и получите самую яркую жемчужину объездной трассы.       Мама иногда смотрела на меня через зеркало заднего вида и довольным, мурлыкающим голоском просила сделать личико попроще… Она будто забыла, какими методами заставила меня пойти на всё это.       Машина перекатила через мост за город, проехала вдоль лесополосы, и мы оказались в пригороде. Тёмные сосновые рощи сменились необъятными степями. Где-то вдалеке сверкали огни областного шоссе, а в обратной стороне выделялись дачные посёлки, в которых в это время почти никто не жил, поэтому только в паре домов горел свет. С каждой минутой я чувствовала себя всё более некомфортно, каждая сотня метров приближала меня к трём старым извращенцам, которым нужно моё тело и кто знает, чем они заставят меня заниматься.       А вообще-то удивительное дело. С чего бы вдруг я превратилась в такую скромницу? Ведь раньше я охотно готова была погрузиться в немыслимый разврат, получая от него неподдельное удовольствие. Неужели дело только в Диме? Возможно, если бы он сидел рядом, ехал бы сейчас со мной на правах куколда (или типа того) мне было бы спокойнее? Может, если бы всё было так, я бы сейчас сгорала от невыносимой похоти, умоляя маму гнать быстрее?       Нет! Нужно перестать о нём думать! Любая мысль о Диме вгоняет меня в жуткую апатию. И всё же… как было бы хорошо, если бы он сидел рядом.       Мы проехали мимо небольшого коттеджного посёлка и свернули в сторону, на дорогу, которая качеством асфальта явно отличалась от той, что была везде. Даже шины зашипели на ней мягче, так как асфальт был ровный и плотный. Мы въехали в красивый сосновый лес, явно насаженный искусственно. Вдоль дороги светились небольшие фонарики, отчего складывалось впечатление, будто мы едем по взлётно-посадочной полосе в аэропорту. Дорога извивалась змейкой по подъёму вверх и вскоре промеж сосен, высаженных на равном друг от друга расстоянии, я увидела высокий забор из гладких красных камней и широкие раздвижные ворота. Машина остановилась перед воротами, и мама посигналила особым образом: два быстрых гудка и три медленных. После минуты ожидания, ворота плавно раскрылись, и машина въехала в просторный двор. Увидев огромный трёхэтажный особняк из массивных сосновых брёвен, у меня раскрылся рот от изумления. «Что ж за высокая шишка здесь живёт?» — подумала я, рассматривая особняк.       — Так, а-ну-ка, мордочку посимпатичнее сделай! — ругнулась мама, открывая дверь машины. — Потерпишь немного, и мы уедем. Давай, как я тебя учила.       Мама заметно волновалась и это обстоятельство только сильнее меня обеспокоило.       На крытой террасе перед домом нас встретил лакей и завёл в дом. Внутри пахло древесиной и натуральной кожей. Всё вокруг лоснилось от глянцевого лака: стенные панели, мебель, потолок — всё было сделано из дерева и изобиловало резными украшениями, инкрустированными блестящей позолотой. По полу стелились меховые шкуры, а на стенах кое-где висели оленьи рога.       Простите меня за стереотипное мышление, но мне показалось, будто мы оказались в доме кичливого цыганского барона.       Лакей провёл нас через вестибюль на второй этаж и проводил в большую комнату. Там-то нас и встретил главный заказчик моего тела. Напыщенно жестикулируя и рассыпаясь любезностями, маму приобнял и поцеловал в обе щеки какой-то жирный старик в объемистом халате. Он плохо говорил по-русски и акцентом походил на жителей ближнего востока. Низенький, жирный, с рябыми пятнами на лысой башке и седыми пучками бровей над маленькими, прищуренными глазками, между которых красовался изрытый ямками большой нос. Его лицо показалось мне безумно знакомым… где-то я его уже видела, но вот где?       Старик наконец обратил на меня внимание, изливаясь теми же приторными любезностями. Я пыталась притворяться милашкой, но подобное лицемерие ещё не так прочно укоренилось во мне. От старого армянина (возможно у него была другая национальность, уж не обессудьте) разило приторным одеколоном, в котором он, казалось, искупался с ног до головы. Он расцеловал меня в обе щеки и начал пожирать глазами, абсолютно не скрывая своей похоти.       Когда со вступительными любезностями было покончено, мама и старик перешли к сути, то есть ко мне. Я почувствовала себя телёнком на рынке: они оговаривали всё условия и формальности, торговались по поводу цены и времени, которое старик со мной проведёт. Худшие ожидания оправдывались: разумеется, меня не хотели отпускать всего через полчаса и речь шла о целой ночи или хотя бы о паре часов. Морщинистое лицо старика покраснело и покрылось мелким потом. Я всем телом ощутила как ему уже не терпится провернуть со мной всё, на что он был ещё способен. На нём был свободно болтающийся халат и, спрятав руку в его складках, старик как-то подозрительно держал её на уровне паха. Через время я заметила, как складки подёргиваются и догадалась, что старый изврат вовсю наяривает, разглядывая меня.       — Прощу прощения, Тигран Георгиевич, но насколько я помню, речь изначально шла о 30-ти минутах, — возражала мама и я наконец услышала имя своего будущего растлителя.       Тигран Георгиевич… Вдобавок к знакомой физиономии ещё такое знакомое имя. И вдруг меня осенило! Эту же сытую рожу я пару лет назад наблюдала на каждом билборде во время выборов в городские мэры. Не уж-то сам господин мэр оказался «хорошим приятелем» моей мамы?       Спор длился ещё мучительных 10 минут, и в итоге они сошлись на том, что первые полчаса будут по изначальной цене, а каждые следующие 15 минут сумма будет удваиваться. Итого: два часа — крайний срок моего пребывания в гостях у этого мерзкого старика. Господин мэр оказался тем ещё скрягой, и мама неохотно выбила из него эти условия. Глядя на меня и активно наяривая под халатом, старый хрыч сгорал от нетерпения и согласился на всё, только бы я оказалась в его руках.       — Что ж, наконец-то мы уладили все наши вопросы, — дрожащим от возбуждения голосом промурлыкал старик. — Пожалуй, не будем упускать ни минуты, верно?       — Да, время пошло, — кивнула мама, посмотрев на часы. — Ровно через два часа я приду за моей Катей. Уж постарайтесь её не обижать, Тигран Георгиевич.       — Милашка, это вы меня обижаете такими просьбами. Разве я вас когда-то разочаровывал?       — Ну-ну, Тигран Георгиевич.       Мэр позвал лакея и тот вывел маму из комнаты. Перед тем, как уйти она успела поддержать меня едва заметным кивком головы и выразительным взглядом. Моё сердце сжалось в груди, как только я оказалась одна с этим старым уродцем. В нём, конечно, было позитивное восточное обаяние, но оно напрочь изглаживалось животной похотью.       — Ну что, моя кошечка, не стесняйся! — хохотал мэр, подступаясь ко мне.       Я так и норовила увильнуть от его прикосновений, но всё же позволила ему облапать меня за задницу. Ему не хотелось упускать время, но нам обоим было понятно, что без хорошей прелюдии дело не пойдёт.       — Ну не смотри на меня так напугано, кошечка! Я ж не зверь какой-то.       Мэр открыл дверцу мини-бара, которую я изначально приняла за тумбочку и извлёк оттуда бутылку дорого ликёра. Налив два шота, он протянул один мне. Я попыталась отказаться, но мэр настоял:       — Пей, не стесняйся, кошечка! Я ж угощаю!       Ликёр был вкусным, но его вкус напрочь перебился неприятной горечью в горле. Сердце быстро-быстро трепетало в груди и только мысли о приличных деньгах, которые я за это получу, придавали мне мужества.       Усадив меня к себе на колени, мэр принялся сыпать банальными вопросами: в каком классе я учусь, какие оценки и есть ли у меня молодой человек. Услышав, что я студентка, старик поморщился. Ему бы больше понравилось услышать, что мне меньше 18-ти. Уж не буду так прямо подозревать нашего мэра в педофилии, но было очевидно, что он возбуждается от моего невинного возраста и мысленно пытается скинуть мне пару годиков.       Выпив несколько шотов ликёра, господин мэр решил перейти к делу.       — Ну что ж, кошечка, раздевайся давай! Ты ведь не в монашку пришла сюда играть.       За лицемерной любезностью проглядывала презрительная надменность. Я для него была не более, чем малолетней шлюхой, приехавшей увеселить ему унылый вечерок.       Подавляя желание расплакаться, я встала перед ним и начала раздеваться. Даже выпитый ликёр не помог расслабиться. Когда я спустила юбку, рука господина мэра, которую он до сих пор прятал под халатом, задёргалась быстрее. На мне были узкие стринги, неприятно врезавшиеся в промежность. Старик начал тяжело вздыхать, попросил меня развернуться к нему задом и слегка прогнуться. Я уж подумала, что он сейчас попробует овладеть мной, но старик ограничился лёгкими шлепками и общупываниями.       — Ох~ вай~ кошечка~ раскрой эту прекрасную норку~ ну же! — кривыми, дрожащими пальцами мэр стянул с меня стринги, и я раздвинула ягодицы. — Ох! Просто шикарно! ~ Ты красивейшая принцесса, что когда-либо бывала у меня в гостях! ~       Он послюнил палец и провёл им по ложбинке между ягодиц, помассировал анус и проник во влагалище.       — Сожмись, моя кошечка~ это поможет мне возбудиться!       Как-то само собой я начала представлять рядом с собой Диму. Я нуждалась в той поддержке, которую он мог мне дать. Именно с ним я начала пробовать новые фетиши и его присутствие всегда ободряло меня. Включив фантазию, я представила его сидящим в высоком, глубоком кресле с резными подлокотниками, что стояло в углу. Он, кажется, признавался, что питает желание быть куколдом? Наверное, он согласился бы приехать сюда со мной и сидел бы в том же кресле, наблюдая за всем, чем я занималась.       Дим, ну почему тебя нет рядом?       — Ах?! ~ — я испуганно подпрыгнула и подалась вперёд, когда мой престарелый любовник сунулся лицом между ягодиц, лизнув мне анус.       — Ну куда ты, кошечка? ~ Не пугайся~ я не кусаюсь.       Хватая меня за бёдра, мэр привлёк меня к себе и начал лизать мой зад. Я пыталась скрывать своё отвращение и страх, но мэр всё равно это чувствовал, но, судя по всему, это ему даже нравилось.       — Боишься, да? ~ Ну ничего~ ещё немного и привыкнешь~ Поднатужься, кошечка, — попросил он.       — Чт-… Что вы имеете ввиду?       — Я хочу, чтобы ты напряглась и выпустила мне в рот парочку сладеньких ветерков из своей попки. Давай же! ~       О боже!.. Даже Дима не опускался до такого омерзения, но даже если бы он меня о таком попросил, я бы, наверное, согласилась, но делать такое перед каким-то мерзким стариком... Я ещё не настолько опустилась, чтобы с лёгкостью придаваться таким извращениям.       — П-простите, но у меня не получается…       — Ну ты хотя бы попробуй, кошечка~ Натужься сильнее! Можешь даже вывалить в процессе несколько кусочков дермеца~ Для меня это не проблема.       С каждой минутой наступало всё новое и новое открытие, и я с ужасом осознавала с каким извращенцем оказалась.       Как он и попросил, я напряглась и попыталась выполнить его желание, но спустя несколько мучительных попыток, осилила лишь слегка пустить газы ему в рот. Я чувствовала себя так отвратительно и гадко. Он шлёпал меня по ягодицам и тыкал пальцев мне в зад, упрашивая натужиться ещё. У меня кое-как получалось, но это было даже не пуком, а просто выпусканием воздуха, которое попадало внутрь, когда мэр просовывал в меня пальцы.       — Ладно, так уж и быть. Может чуть позже дело пойдёт лучше, — с заметным недовольством пробурчал мэр.       Встав с софы, на которой сидел, он распахнул халат и предстал передо мной полностью голым. Мэр с наслаждением наблюдал мой шок и нескрываемое омерзение. Это явно доставляло ему наслаждение. Время никого не щадит, я тоже когда-то буду обрюзгшей старухой, поэтому не испытываю какого-либо отвращения к старикам, но никто не станет спорить, что старое тело не выглядит сексуально. Мэру было за 70 и возраст преобразил его до тошнотворности. Разжиревший, с обвислой, пятнистой кожей и реденькими длинными волосами по всему телу. Его провисающее пузо почти закрывало одряблевшие яйца и член, который он рьяно пытался возбудить.       — Ну-с, кошечка, что скажешь? — с какой-то гадкой манерностью мэр начал позировать передо мной. — Как я выгляжу?       — П-простите… но… — я не знала, какие слова подобрать.       — Ну скажи же! — схватив тремя пальцами своё вялое достоинство, мэр принялся активно наяривать его.       — Вы выглядите… нормально.       — Как? И всё?       — Ну а что вы хотите от меня услышать?       — Охо-хо! Ты умная девочка ~ но слишком скромная. Мама описывала тебя как стремительно опускающуюся извратку, которая не брезгует даже с собаками трахаться ~ но сейчас я вижу перед собой какую-то невинную сестричку из монастыря. Как ты это объяснишь?       — Простите, просто я смущаюсь…       — Время идёт, кошечка ~ И с каждой минутой я теряю тысячи долларов, чтобы насладиться твоей испорченностью, — мэр ощутимо раздражался, — так что уж постарайся показать мне свою гнилую, поганую душонку во всей красе!       Моё лицо невольно исказилось гримасой отвращения и это вызвало у мэра вспышку экстаза. Он запрокинул голову, отчаянно теребя член. Я уж подумала, что он сейчас кончит, но по всей видимости в 70 лет это не так-то легко.       — Ах! Ебучая хуйня! — выругался он. — Когда-то я кончал, как конь, а теперь даже пару капель не могу выжать из этого вялого инструмента.       Он плеснул ликёра в рюмку и, засыпав в рот горсть каких-то бежевых таблеток, запил их шотом. Скорее всего это была конская доза виагры. Но старческий член никак на это не отреагировал.       — Вот же ж! Ладно! Дай мне время, и я покажу тебе, как у меня стоит!       — Ну-ну, господин мэр, — смущённо пробурчала я.       Схватив меня за руку, старик притянул меня к себе. Осознав, что он собирается сделать, я отчаянно отворачивалась, но мэр подавил меня и впился в мой рот отвратительным, слюнявым засосом. Плотно сжимая губы, я чувствовала, как в них тычется его язык. Хватая меня за челюсть, мэр силой разжал мне рот и засосал меня. Ещё немного и меня бы вырвало от этого гадкого поцелуя.       — Зря брезгуешь, кошечка~ Твой молодой человек никогда бы не поцеловал тебя с таким же пылом~ уж я-то умею!       — Нету у меня…       — Как? У тебя нет парня?       — Ну… есть. То есть был… наверное, — Конечно же я подумала о Диме.       — Вот и хорошо, что ты одна! ~ Позволь папочке Тиграну утешить тебя после расставания~       Он прижал меня к окну и начал обжиматься и тереться о меня, имитируя секс. Я чувствовала, как его безжизненный член скользит по моим ягодицам и жалась к ледяному стеклу, умоляя, чтобы это поскорее закончилось.       Грубо дёрнув меня за плечо, мэр повалил меня на колени и моё лицо поравнялось с его хозяйством.       — Ну всё~ довольно этих глупых игр~ У нас серьёзные дела происходят. Поработай губками над моим инструментом~ — Похлопав меня по голове, мэр потряс бёдрами и его мужские органы неприятно болтнулись между ног.       Окружённые редкими, седоватыми волосами, они утратили какую-либо аппетитность. Разве что яйца массивными ядрами свисали между ног, а вот член представлял собой совершенно жалкое зрелище: короткий, морщинистый, с посиневшей, обвислой крайней плотью. Глядя на него, меня чуть не вырвало.       — Ну соси его уже!! Не умеешь, что ли? — мэр терял терпение.       — Ум-… умею. Просто…       — Ну соси же! Давааай! ~       Пересилив себя и задержав дыхание, я взяла его член двумя пальцами, откатила крайнюю плоть и ухватила ртом солёную, грязную, склизкую головку. Обрюзгшее тело мэра затряслось от удовольствия. Сосать безжизненный член оказалось не такой простой задачей. Приходилось упираться лицом и головой в обвислое, жирное пузо и всасывать губами вялый отросточек, безнадёжно пытаясь вызвать в нём хоть какое-то отвердение.       — О-о да~ кошечка~ какая ты умница~ ротик у тебя что надо! Послюнявь его, да-а~ пусти слюнки~ у-у-у-уф~       Цепляясь за мои волосы, мэр яростно напирал на меня. Его короткий прибор постоянно выскальзывал из пальцев, и я не могла его удержать.       — Ну возбуди же его!       — П-простите… у меня не получается.       — Я тебе плачу́ не за твой жалкий скулёжь! Я хочу, чтобы ты сделала со мной то, что не умеет обычная шлюха! Я хочу, чтобы он стал твёрдым!       Даже приняв сильную дозу виагры, мэр требовал от меня невозможного. Как я ни сосала или ласкала его пальцами, член не окреп ни на йоту.       Оглушительно выругавшись и оттолкнув меня, мэр снова бросился к баночке с виагрой.       — Может не надо? Так много может вам навредить, — сама не знаю почему, но я попыталась его остановить.       — Не лезь ко мне, бесхребетная блядина! Безалаберная девчонка, не умеющая делать то, что должна уметь каждая уважающая себя шлюха!       Старик замахнулся на меня рукой, но сдержался. Гнев и милость сменялись в нём с удивительной быстротой и, покрыв меня добротным матом, мэр очень скоро приласкал меня, как ни в чём не бывало.       Пытаясь развеять обстановку, старик провёл меня в соседнюю комнату. Это оказалась ванная комната с джакузи. Внутри было парко и душно. Наши тела быстро вспотели и от этого обниматься с мэром было ещё отвратительнее.       — Ходи сюда, кошечка, не стесняйся!       Цепляясь за поручни, мэр вразвалочку погрузился в бурлящую воду, которая снизу подсвечивалась неоновыми огнями. Окна в этой комнате были смазаны каким-то особым покрытием, поэтому не запотевали, открывая вид на пышный сосновый лес. Я последовала за стариком и оказалась в его объятиях. Мэр оказался тем ещё пьяницей, потому что и здесь он умудрился дёрнуть скрытую дверцу мини-бара. Неохотно попивая шоты, я пыталась держать контроль над ситуацией. Нельзя позволить этому извращуге напоить меня.       — Кошечка, подымись надо мной~ Да, вот так~ умница. А теперь сядь мне на лицо~ — упрашивал мэр. — И помни о чём я тебя попросил~ уж постарайся на этот раз разрядить свой задок обильной порцией ароматного ветерка.       Хочется опустить дальнейшие подробности, потому что то, что происходило дальше я хочу вычеркнуть из памяти и забыть, как страшный сон. Я уселась мэру на лицо, елозила задницей по его физиономии и выполняла всё, о чём он меня просил. Он с неописуемой усладой принимал лицом мои газы, а я в это время горела от стыда. Его голос звучал всё слаще, с каждым дуновением. Он беспрерывно гладил меня по бёдрам умоляя поднатужиться ещё. Но в какой-то момент пук резко заглох на самом выходе. Я смущённо вздрогнула, потому что поняла, что переусердствовала и… (ну вы поняли).       — П-простите… у меня…       — Нет-нет-нет!! Продолжай, кошечка, продолжай! ~~       — Нет, вы не понимаете, я-…       — Да всё я понимаю! Вывали его мне в рот!       — Пожалуйста, скажите, что вы шутите…       — Пожалуйста, кошечка, умоляю тебя! ~ Моя хорошая! ~ Я озолочу тебя! ~ Я дам тебе всё, что хочешь! Только накорми меня своим говнецом! ~       — Нет уж… извините…       — Ох! Как это жестоко! С какой жестокостью ты терзаешь меня отказами.       — Но я серьёзно. Такие фетиши для меня строгое табу.       — Ну пожалуйста! Я всё тебе дам! Всё!       — Простите, но…       — Пошли! — мэр резко выскочил из джакузи, схватив меня за руку. — Пошли со мной, бессердечная ты шлюха!       Не обращая внимания на мои отговорки, мэр затащил меня в комнату и взяв с каминной полки увесистый чёрный ларчик, достал из него какое-то шикарное украшение, слепившее глаза алмазным блеском.       — «Трёх мушкетёров» читала? Д’Артаньян отправился в Англию, чтобы вернуть королеве 12 алмазных подвесков, которые она подарила своему любовнику Бекингэму. Смотри! Такие же 12 алмазных подвесков! Бери их, моя королева, только умоляю…       — Нет! Даже не просите!       — Ну пожалуйста! — жалко пресмыкаясь передо мной, мэр силой вложил мне в руки тяжёлое украшение из золота и длинных ромбовидных стекляшек, которые, если верить его словам, были настоящими алмазами. — Бери их, только насри мне в рот! Я хочу обмазываться твоим дерьмом и кушать его! Бери и сделай это, прошу тебя!       Дело было даже не в соблазне получить какое-то сомнительное украшение, а в том, что мэр на мои отказы реагировал ещё большим упорством. Он как избалованный ребёнок, напирал на меня до последнего. Упав на колени, он ползал за мной, лебезил и чуть не плакал, умоляя меня сделать это.       — Твоя попочка такая красивая! Увидев её, я сразу подумал: «О! Как красиво из неё будет выдавливаться тёпленькая шоколадная сладость!».       — Хватит говорить эти мерзкие вещи!       — Ну пожалуйста, кошечка моя, кисонька, королева моя, умоляю тебя!       Он свалился на колени и, цепляясь за мои ноги, пускал крокодильи слёзы.       — Ну всё! ВСЁ!! Хорошо! Вонючее животное. Будет тебе! Уговорил, — заорала я, только бы он перестал ползать передо мной.       Мэр зашёлся неописуемым восторгом. Подсочив с колен, он выхватил у меня алмазные подвески и, аккуратно положив их на мою одежду, сказал, что теперь они мои. Затем он увлёк меня в какую-то полутёмную комнату: что-то среднее между туалетом и кладовкой. Внутри тускло горел свет, а у стены стоял какой-то странный стул. Взглянув на него, я сразу поняла для чего он нужен. В его сидении было круглое отверстие, а ножки широко расставлены.       — Садись же, моя королева, садись~ — лепетал гадкий старик.       Я села на стул, а мэр забрался под него лицом так, чтобы смотреть прямо на мой зад. Неописуемое волнение мэра сквозило в атмосфере этой тесной комнаты. Он лежал подо мной и трясся, сгорая от предвкушения.       — Ну давай же, моя кошечка! ~ Сделай это! ~ Раскрой эту дырочку и вывали на меня всё! ~ Не скромничай! ~ Залепи мне лицо своим говнецом! ~ — он протянул руки к моей дырочке и помассировал её двумя пальцами, чтобы ускорить процесс.       То, что произошло дальше, думаю, не нуждается в подробном описании. Ухватившись за резные подлокотники, я согнулась и натужилась и, прежде чем угостить мерзкого изврата, тем чего он так жаждал, я невольно испустила ему в лицо пару сильных пуков, от которых он завопил, как счастливый ребёнок. Когда же я, непосредственно, приступила к процессу дефекации, мэр затих и с неописуемым наслаждением принялся смаковать тем, что я ему дала. Не то, чтобы я была так уж увлечена процессом… просто мне хотелось сделать это настолько обильно, чтобы полностью удовлетворить этого больного ублюдка. Стул в этой комнате оказался поудобнее любого унитаза, поэтому нужные мышцы полностью расслабились, и я полностью опустошила кишечник на лицо господина мэра. Как только дело было сделано, я наскоро вытерла задницу и пулей вылетела из комнаты, потому что увидела, как мэр протянул ко мне испачканные дерьмом руки.       «Фу! Фу! Фу! Фу!! Никогда! Больше никогда я не соглашусь ни на что подобное!»