Кинк-интроверты

8

Йогурт

      Следующие несколько дней мы с Катей вели себя, как обычные студенты и обычные люди: не прогуливали пары и не занимались пакостями. Не то, чтобы больше не хотелось, просто в этом деле нет места постоянству. Подобное устаканилось в нас без оговорок. После яркой вспышки извращения последовала пара-тройка дней передышки и спокойствия. Это нормально.       Но вот к концу недели во мне снова начала накаляться страсть к Кате. Ночью я подрочил оставшимся носочком, который мне в понедельник подарила Катя. Запах пота с него почти выветрился, но одна мысль о том, что этот носок целый день был у Кати на ноге раскалил меня и перевозбудил.       Сделав дело, я решил порадовать Катю. Снял кружок в Телеграме, на котором показал её пропитанный спермой носок, надетый на мой член. Я медленно стянул носок с члена и слизкие комочки семени вытекли, скатываясь по стволу.       Катя появилась в сети почти сразу.       Katy: Ого-о! Как много!       Я: Да:) Я постарался.       Katy: Хороший мальчик.       Я: Вау!       Katy: Тебе нравится, когда тебя называют «хорошим мальчиком»?       Я: Ага. Есть в этом что-то такое.       Katy: Ну вот веди себя хорошо и я буду чаще называть тебя так;3       Я отреагировал сердечком.       Katy: Я, кстати, только что Андрею отсосала. В горле ещё стоит привкус его кончи.       Во мне снова что-то аукнулось ревностью. Даже не знал, что отвечать и как отреагировать. Написал банальное: «Вау! И как тебе?».       Katy: Да как обычно. Я уже привыкла. Он, кстати, храпит рядом в отключке.       Я: Вот бы тоже заснуть после твоего отсоса.       Katy: Всем вам, мужикам, одного от нас надо! Так и фем-кой заделаться недолго.       Я: Да ладно тебе!       Катя прислала фотку. На полутёмном фото (свет был только от экрана телефона) я высмотрел два бугорка её груди и тёмные кружочки сосков.       Katy: Вот, держи. Пусть это немного скрасит твой досуг.       Я: Такое надо скидывать до того, как я подрочу.       Katy: Ну уж извини. Сам виноват. Надо было написать и поставить в курс дела(-3-).       Я: Тогда в следующий раз напишу.       Мы пожелали друг другу спокойной ночи и вышли из сети.       И всё-таки через 20 минут я вздрочнул второй раз на ту фотку.       Пятница. Я пересёкся с Катей в вестибюле. Она шла, понурив голову, и сонно потирала глаз, просунув палец под очки. Когда я подошёл, она зевала во весь рот, а когда открыла глаза, то испуганно от меня отпрыгнула.       — ВАХ?! Ты откуда тут нарисовался?!       — Ты была такой сонной, что даже не заметила, как я минут пять за тобой плёлся. — Я немного приврал, чтобы разбудить её удивлением.       — В смысле, пять минуть шёл?! Ты так не шути.       — Ты не выспалась?       — Ага. До самого рассвета заснуть не могла. Ночью в дверь позвонили. К матери пришёл сосед. Она гостеприимно его приняла, но вместо хлеба и соли предложила своё тело.       — И они занимались сексом до самого рассвета, что ли??       — Мгм. — устало мугыкнула Катя и ещё раз потёрла глаз. — Ебались, как животные. К нам в спальню, — а мы с Андреем в одной спальне спим, — пришла Алиса и напросилась поспать у нас, потому что из-за мамки и её хахаля не может заснуть. А у нас та же проблема.       — Да уж. Весело.       — Даже не знаю, что там за тестостероновый монстр был, что так долго трахал. Хотя спать втроём было мило. Как в детстве. Только Андрей сразу начал приставать к Алисе, и она перелезла через меня и пришлось спать между ними. — Катя сладко зевнула. — Два часа поспала всего… Ну, может чуть больше.       — На парах поспишь. Нестрашно.       — Мгм…       Вся группа была немного утомлена после первой студенческой недели. Всё совсем не так, как в школе, и это утомляет.       На «Экономике» Катю сморил сон, и она отключилась, уткнувшись лицом в стол.       В любом преподавательском составе (не важно в школе или в колледже) всегда найдётся препод-приколист. И так, как Катя сидела на первом ряду, то сразу бросилась ему в глаза. Не переставая вести лекцию, препод подошёл к ней и медленно вытянул у неё из руки телефон (она заснула на вытянутой вперёд руке, в которой держала телефон).       Разумеется, внимание всей группы было обращено не на тему занятия, а на спящую Катю и препода. Видимо, он нашёл забавным забрать у неё телефон в такой момент. Из аудитории послышалось хихиканье.       Рассуждая о микроэкономике и макроэкономике, препод демонстративно рассматривал сворованный телефон. Покрутил-повертел перед лицом. Одобрительных смешков из аудитории поприбавилось. А Катя сопела, ни о чём не подозревая.       Финальным актом представления стал момент, когда препод посчитал уместным включить телефон… И в ту же секунду из динамиков на всю аудиторию раздалось:       — ЕБАТЬ!!! ДА, БЛЯТЬ, ЕБИ МЕНЯ, СУКА!! АОА-А-А-А!!! ЕБАТЬ!!! УЫ-Ы-Ы!!! А-А-А-АХ-Х-Х-Х!!! ПРЯМ КУЛАКОМ ТУДА!! ДА-А-АХ!! СИЛЬНЕЕ!! ВСТАВЬ ЕГО ПОЛНОСТЬЮ!! ВОТ ТА-А-А-АК!!       От неожиданности преподаватель аж подпрыгнул, телефон подскочил у него в руке, и он кое-как поймал его. При этом из телефона на всю аудиторию продолжали раздаваться звуки бешенной ебли и животные стоны.       Аудитория взорвалась уссыкающимся смехом. Я тоже хотел засмеяться, но из солидарности к Кате, сдержался, закусив изнутри щёки.       От переполоха Катя проснулась и очень быстро всё поняла.       Препод так перепугался, что никак не мог выключить телефон и убавить громкость (он одновременно пытался сделать и то, и то, чтоб хоть как-то заставить телефон заткнуться). Тем временем на видео кто-то продолжал ебать девушку чем-то очень большим.       — На, выключи это, быстро! — Преподаватель бросил телефон Кате на стол, и она одним нажатием поставила видео на паузу.       У неё в ушах красными диодами мигали наушники: телефон был подключён к ним через блютуз, но, когда Катя заснула, соединение прервалось. Поэтому, как только препод включил телефон, на всю аудиторию заорало то, что она слушала.       Катя снова подключила телефон к наушникам и диоды загорелись зелёным.       Препод залился краской, вспотел от стыда и стал ярко-малиновым. Он зашёл за кафедру и, нервно поправляя очки, попытался собраться.       — В-вы чт-что себе позволяете?! Смотреть такое в-во время занятий! — От растерянности он пробухтел ещё несколько слов и попытался переключиться на тему занятия, но лекция уже была сорвана.       Я посмотрел на Катю. Она сидела с опущенной головой и не двигалась. Я видел только её спину, затылок и ухо, но по тому, как оно покраснело, я понял, что ей невыносимо стыдно. Она держала руки на столе, сжав их кулаками.       Препод замямлил с кафедры лекцию, но почти все в аудитории посматривали на Катю и хихикали. Она чувствовала это излишнее внимание и с каждой секундой выглядела всё напряжённее.       Кто-то захохотал, смех подхватило ещё несколько студентов, и в этот момент Катя не выдержала: вскочила из-за стола и стремительно выбежала из аудитории, хлопнув дверью. В аудитории засмеялись. Препод выглядел совершенно потерянным и даже не попытался заткнуть весельчаков.       Я не знал, как мне быть. Неправильно будет проигнорировать этот момент. Нужно поддержать Катю, найти и утешить… А вдруг наоборот — ей нужно побыть одной?.. Хотя нет, всё равно надо с ней поговорить. Почему-то в тот момент я посчитал это более уместным.       Я тоже встал. Смешки в аудитории стихли, и я почувствовал на себе внимание всех тех, кто посмеивался с Кати. В этот момент часть её позора как будто перекинулась на меня.       — Из-извините, мне нужно выйти, — сказал я достаточно громко и пошёл к выходу.       Внимание и взгляды давили на меня, сминали мой невидимый ореол личного пространства. Все знали, что я дружу с Катей и догадывались, что я нифига не в туалет пошёл.       Я вышел и за захлопнувшейся дверью услышал хохот.       На этаже было пусто. Во всех аудиториях шли занятия. Некоторые двери были открыты, и я ненарочно заглядывал в них.       Куда ж Катя могла убежать? Ближе всего был спуск вниз, и я спустился на первый этаж, посчитав, что Катя спряталась в том пустом месте под лестницей, где я на второй день отдал ей носок, которыми подрочил. Но там оказалось пусто. После этого я опять поднялся на третий этаж.       Может она убежала из колледжа? Побежала в лес на ту полянку?.. Нет, сначала надо поискать в колледже, а уже тогда идти туда. Самым очевидным местом был туалет. Он находился в самом конце коридора.       Как-то неправильно мне, парню, заходить в женский туалет. Я осторожно просунул туда голову — никого. Уже хотел уходить, как вдруг услышал всхлипывающий звук. Кто-то плакал. Я сразу догадался кто.       Я тихо зашёл в туалет. Было три кабинки и одна из них закрыта. За дверью кто-то заливался сдавленным, жалобным плачем. В тонких отзвуках всхлипываний узнавалось что-то знакомое — я однозначно догадался, что это Катя.       Постучал в дверь. Плач утих.       — Занято.       — К-Кать?       Пауза.       — Кать, это я. Извини, что потревожил. Ты там окей? — Тупой вопрос, но ничего получше я в тот момент не придумал.       Хрустнула дверная защёлка и дверь открылась. Катя сидела с ногами на закрытом унитазе, плотно прижав коленки к груди. Её лицо было красным и мокрым от слёз.       Где-то в глубине коридора послышалось цокотание каблуков. Не знаю, шёл ли кто в туалет, но я посчитал, что нужно поскорее спрятаться и шагнул в кабинку, закрыв за собой дверь.       Цоканье затихло, не дойдя до туалета.       — Ты чего, Кать?       — Будто ты не знаешь, что случилось.       — Знаю…       — Вот и не задавай тупых вопросов.       — Это всё тот идиот-препод виноват. Ты тут ни при чём.       — Да я знаю, что всё из-за него. Но всё равно, так стыдно, что хоть о стену разбейся.       — Не говори такое.       — Это ж надо так меня при всех опозорить!.. Нет, не то, чтобы мне так важно мнение всем этих… что в аудитории сидят… Но всё равно: как мне теперь им на глаза попадаться?! Они ж будут на меня смотреть и смеяться! До самого выпуска за мной эта история закрепится.       — Не всё ли равно, Кать? Ты сама рассказывала, как в школе под партой смотрела порно без наушников. И ничего.       Катя посмотрела на меня, как на идиота. Таким я себя и почувствовал, потупив взгляд.       — Это было, когда мне было лет… 12-13. Сейчас я другая и отношусь к этому по-другому. Сейчас во мне больше социофобии, а в школе я была более открытой, мне было пофиг что-там обо мне подумают. А сейчас я из-за этого хочу провалиться под землю… Не хочу тут учиться! Всё! Не приду сюда больше! Никогда больше не приду! — На Катю накатил приступ плача, и она злилась звонким рыданием.       Я не знал, что и говорить. Хотелось как-то выразить ту поддержу (абсолютно искреннюю), которую я испытывал к ней, но подобрать удачных слов, чтобы выразить это, я не смог. Поэтому я приблизился к ней, опустился коленями прямо на туалетный кафель и обнял Катю, поставив подбородок ей на плечо.       Несколько секунд Катя повсхлипывала, затем утихла, шмыгая носом. Наконец, она что-то почувствовала (порой то, что не можешь выразить словами, также удачно можно выразить действием) и тоже уткнулась подбородком мне в плечо, прижавшись головкой к моей голове.       От неё так приятно пахло и она была такой тёплой.       Я почувствовал, как Катя обвила меня руками и обняла в ответ.       — Всё будет хорошо, Кать. Сейчас пятница. Думаю, за выходные всё забудется. Зачем так драматизировать?       — Не забудется ничего! До третьего курса будут помнить!       — Да ладно тебе. Всё будет хорошо. Если хочешь, можем сесть вместе на самой галёрке (*последние места в конце аудитории). Не будешь ни с кем общаться, кроме меня.       — … Да я и так ни с кем кроме тебя не общаюсь.       Это было правдой. Всю неделю мы с Катей на каждой перемене прилипали друг к другу. А если и общались с кем-то из группы, то общение это было очень отстранённым и прохладным.       Мы просидели так ещё немного, слушая дыхание друг друга. За это время Катя чуть-чуть успокоилась и остыла. Краска сошла с её лица, а слёзы обсохли. Я почему-то решил нежно стереть большим пальцем влажные дорожки от слёз на лице Кати, но как только приблизил руку к её лицу, она отдёрнулась от неё, как от калённого железа.       — Извини, Кать.       — Да ни-чё… — Она сняла очки и вытерла лицо рукавом.       В туалет кто-то зашёл.       Мы с Катей прислушались.       Какая-то девушка зашла в соседнюю кабинку. Мы отчётливо услышали звук снимающихся брюк и шелест спускающихся трусов. Пауза. И девушка начала мочиться, звучно журча струёй в воду унитаза. Когда струя утихла, я услышал облегчённый вздох. Девушка натянула трусы, щёлкнув резинкой и надела брюки, звякая ремнём. Затем ушла, не помыв руки и не смыв за собой.       — Это так возбуждает, — шепнул я, даже не подумав, как странно это может прозвучать в сложившейся ситуации.       Катя подняла на меня взгляд. Я смутился. Показалось, что она холодно проигнорирует, но Катя пошло ухмыльнулась и за очками блеснули глаза Кати-извращенки.       — Ах ты-ы! Колись! Любил прятаться в женском толчке и уши развешивать, да?       — Н-нет! Я вообще ничем таким не занимался никогда! Это впервые… потому и подумал, что это всё так возбуждающе.       — А… ну… Ладно. А вот я часто так в школе делала. Закрывалась в кабинке и прислушивалась. Если наловчиться и надрочить воображение, то так ярко будешь всё представлять. Слышишь, как она трусы спускает и видишь эти скрутившиеся между ног трусики и мохнатую промежность.       — Почему именно мохнатую? Мне кажется, почти все девушки ухаживают за собой.       Катя хмыкнула мне, как наивному несмышлёнышу.       — Просто поверь: после седьмого класса мохнатых девушек становится всё больше. Когда перед физ-рой переодеваешься в раздевалке, там такие кусты торчат из трусов. Особенно зимой. Есть, конечно, те кто гладко всё выбривают, но обычно девчонки ходят пушистыми до того возраста, когда трахаться начинают. Хотя и тогда большинство небритые. Никто не любит раздражение и вросшие волоски.       — Ну… тогда у вас очень много общего с парнями.       — Кстати, я то же самое пыталась проворачивать в мальчишеском толчке.       — О, и как тебе?       — Да никак, блять! Замки во всех кабинках сломаны! Закрыться некак. Меня один раз застукали и пришлось выбегать под гогочущий смех.       Я посмеялся, найдя это комичным.       Пришли ещё две девушки. Видимо две подруги. Разговаривали о чём-то своём. Подошли к подоконнику. Поставили сумки и, судя по звуку, покопались в них.       — Одна другой прокладку даёт, — шепнула Катя мне на ухо.       Я посмотрел на неё и кивнул, ничего не ответил. Мой басистый шёпот сразу услышат.       Шелест действительно звучал так, будто девушка распаковывала прокладку.       — Чё они у тебя хуёвые такие? — возмутилась одна.       — А что такое? — спросила другая.       — Не клеится нихуя.       — Конечно, блять, на твои стринги никакая прокладка не налипнет.       — Иди нахуй.       Реально звучит, как диалог двух парней в женском теле… Наверное, моё представление о девушках действительно было слишком примитивным.       Одна из подруг забежала в соседнюю кабинку. Звуки были примерто те же: тот же шелест и то же журчание, с той лишь разницей, что эта струю пустила не прямо в воду, а на стенку унитаза, отчего журчание было сухим и еле слышным. Девушка смыла унитаз и вышла помыть руки.       Обе ушли.       — Кать?       — М?       — А как прокладка на волосы может прилипнуть? — спросил я абсолютно искренне.       Пауза. Катя медленно на меня покосилась. Тут я понял, что ляпнул глупость.       — К каким волосам?       — Ну… Там… На лобковые волосы оно как наклеится?       Напряжённое молчание.       — …Ты серьёзно?       — А что?       — Скажи, что ты прикалываешься…       — Да что такое?!       — Прокладка лепится не на пизду, а на трусы, Дим.       Случаются моменты, когда твоя жизнь делится на до и после. Такое бывает в раннем детстве, когда понимаешь, что жизнь не бесконечна и ты когда-то умрёшь. Такое бывает в подростковом возрасте, после первой дрочки и первого оргазма. И такое бывает, когда ты узнаёшь, что прокладка лепится не на пизду, а на трусы.       — Она ж возмущалась, что прокладка не клеится на стринги! Ты чем, блять, слушал?       — Откуда я знаю, как оно там у вас… Я прокладками никогда не пользовался. Смотрел когда-то японское порно и там у девушки прокладка на пизде была наклеена. Вот с тех пор и думал, что их так клеят.       — Японцы их туда лепят, чтоб с цензурой не ебаться. Хоть бы голову включал!       Мы рассмеялись.       — Спасибо за просвещение.       — Дурак.       Катя ещё раз обняла меня. Она уже не плакала. Пожалуй, в этот момент я впервые ощутил, насколько я важен для неё.       — Может пойдём куда-то? Нафиг этот колледж. Погуляем где-то, — предложил я.       — Пожалуй. Только куда? — спросила Катя.       — Можем на поляну сходить.       Катя мотнула головой.       — Не-а. Далеко. Да и делать там нечего пока что.       — Тогда просто погуляем. Почему бы и нет?       Катя встала с унитаза и подняла крышку.       — Не возражаешь? Я хочу по-маленькому.       — А… Я могу выйти. — Я уже открывал кабинку, но Катя меня остановила.       — Куда пошёл? Сейчас кто-то зайдёт и застукает тебя. Нам нечего стыдиться. Уже забыл, что во вторник было?       Катя смело задрала юбку. У неё были простые серые трусики, без кружев, но тоже симпатичные. Она спустила их почти до колен, и я увидел её лобок, покрытый светлыми волосами. Изнутри на трусах было влажное пятно.       Катя уселась на крышку унитаза и неожиданно предложила:       — Не хочешь скрестить струи?       — А… что? Это как? — от смущения я сразу не сообразил, хотя всё было очевидно.       Катя закатила глаза и цокнула языком, затем отсела, прижавшись спиной к туалетному бачку и между её ног и кружком унитаза образовался полукруглый зазор.       — Теперь дошло? Только на меня не набрызгай, ладно? А то нам ещё по городу гулять.       Я расстегнул ширинку, хотя по-маленькому особо не хотелось. Катя прямо смотрела на мой член. Видимо этот момент ей так же понравился, как и мне понравилось наблюдать за тем, как она спускала трусики.       Я примерно прицелился в зазор между ног Кати.       Пауза. Катя зажмурилась, пытаясь настроиться, а я вскинул голову. Катя начала писать первой: с приятным шипением слегка желтоватая струйка ударила в стенку унитаза. Мой член брызнул насыщенно жёлтой мочой и несколько капель попало на гладкие ножки и на лобок Кати, но потом струя била прямо куда надо. Катя хихикнула, находя наше занятие забавным. Несколько раз наши струи пересеклись и разбивались жёлтыми брызгами. Так как в туалет мне хотелось меньше, то моя струя оборвалась первой, а Катя делала это достаточно долго. Когда дело было сделано, она провела пальцами по вагине, стирая с неё влагу.       — Хочешь облизать? — улыбнулась Катя, протягивая мокрые пальцы к моему лицу.       Мой член отреагировал и начал подыматься. Я смутился, почувствовав терпковатый запашок, но не отказался и поймал два пальца губами.       Солоновато.       С моего члена капали остатки мочи, и Катя не сводила глаз с мокрой крайней плоти и слегка выглядывающей оттуда головки.       — Дай мне почистить его~       Она приблизилась к нему и, нежно взяв пальцами, обхватила губами. Я напрягся, почувствовав, как Катя протиснулась кончиком языка под крайнюю плоть. Она оттянула кожицу и обнажила головку, обсасывая член.       — Ты вчера плохо помыл его, — упрекнула Катя, без капли отвращения. Ей это даже нравилось.       — После дрочки плохо отмыл. Наверное, там сперма осталась. Прости, в следующий раз…       — Мне нравится! ~ — перебила Катя.       — … Я уже ничему не удивляюсь.       — Дим.       — М?       — А можно тебя попросить несколько дней не мыть под крайней плотью? Ну… хочется попробовать, как оно~ Когда грязновато.       — Извращенка.       — Сам такой!       Мой член в тёплых пальчиках Кати быстро пришёл в эрегированное состояние. Катя несколько раз дрочнула и заглотила его.       — Не-а, — она отпрянула от члена. — Сейчас нет настроения сосать. Извини.       — Как скажешь. — А хотелось бы, чтоб она сделала мне минет. Но да ладно. Я спрятал стояк в штаны.       — Хочешь йогурт? — спросила Катя, копаясь в сумке, при этом продолжая сидеть на унитазе.       — В этом месте?..       — Ну а что такого? Я хочу послушать ещё несколько опустошений мочевого… Тихо.       Пришла ещё одна девушка. Она подошла к подоконнику, шмякнула на него сумку. Затем, зайдя в кабинку, начала делать свои мокрые дела. Журчала громко, струя била сильно, и я прям представлял, как желтеет вода в унитазе, а по стенкам собирается бело-жёлтой пенкой. Девушка зашуршала туалетной бумагой, подтирая промежность. Смыла унитаз, помыла руки и ушла.       — Какая чистюля, — сказала Катя, доставая из сумки маленькую бутылочку питьевого йогурта. — Так будешь или нет? — она потрясла им передо мной.       — Н-ну… не откажусь, наверное… — Я протянул руку к бутылочке, но Катя увела её у меня между пальцев.       — Ать! Не-а. У меня есть идея, как сделать угощение интереснее.       — Опять что-то фетишистское?       — Не забывай с кем общаешься, — мурлыкнула Катя, откручивая кружку и снимая с горлышка фольгу.       Катя поёрзала на унитазе так, чтобы её промежность слегка выпятилась вперёд. Она показала мне жестом, чтоб я опустился на колени. Я уже догадывался к чему идёт дело.       — Приготовься слизывать~ — Катя протянула руку и запустила её мне в волосы. Подобная доминантность очень мне понравилась.       Белый йогурт с цветными комочками фруктов и ягод вязкой струйкой потёк по животику Кати, стекая на лобок, просачиваясь сквозь лобковый кустик и обволакивая её киску. От возбуждения у меня перехватило дыхание.       — Угощайся~ — сжав мои волосы, Катя сунула мою голову себе между ног.       Я начал лизать в самом аппетитном месте — прям по вагинальным губам. Катя хмыкнула в нос, поощряя меня похлопыванием по макушке. Странный вкус: к сладкому с кислинкой йогурту примешался солоноватый привкус мочи и женского влагалища. Но это сочетание мне чертовски понравилось. Я лизал активнее, высасывая йогурт из лобковых волос, слизывая с нежных складочек вагинальных губ, а Катя всё подливала и подливала из бутылочки. Я старался делать так, чтоб ни одна капля не упала в унитаз, лизал всё активнее и, кажется, начал не на шутку возбуждать Катю, потому что её клитор, спрятанный под капюшончиком нежной кожи, начал отвердевать и упруго торчать. Я не посмел обделить его вниманием.       — М-м-мх-х~ Да~ Дим~ Охх~ Какой у тебя нежный язык~ Но губы суховаты~ нужно будет дать тебе увлажняющую помаду~ Продолжай, пожалуйста~ Да~ Как хорошо~ Вот так~ да~ Хороший мальчик~ Давай, вот так~       Йогурта стало ещё больше, он стекал у меня по подбородку и мимо рта. Я уже не так концентрировался на нём, как на клиторе. Вагинальные губы становились всё рыхлее и мягче, там было так горячо и влажно. Солоноватого привкуса стало больше. Катя потекла.       Кажется, в туалет кто-то зашел. Мне хотелось затихнуть и остановиться, но Катя цепко держала меня за волосы и стонала всё также громко. Может от удовольствия она не заметила, что в туалет зашли? Но сказать ей об этом я не мог.       — Давай, Дим~ Сильнее, сильнее~ Работай губками~ Да~ хороший~ очень хороший мальчик! ~       Я почувствовал, что за дверью нашей кабинки кто-то стоит. Явно прислушивается. Я поднял глаза на Катю, пытаясь хоть так ей намекнуть, но по её ухмылке сразу понял, что она всё прекрасно знает и только этого добивается. Она застонала ещё заливистее, ещё звонче. Да и я тоже начал сюрпать губами, слизывая, всасывая йогурт и женские выделения.       В дверь постучались. Женский голос:       — Из-извините… у вас там всё хорошо?..       — Мха-а-ах~ Да-а~ Да-а-а~ Всё просто чудесно~ Неописуемо-о чудесно~       Я всем телом почувствовал смущение и смятение той девушки. Неудивительно. Не каждый день, заходя в туалет, слышишь такие прекрасные стоны.       Я обнял Катю за ноги, вылизывая всё интенсивнее. Это был мой первый куннилингус. В прошлый раз я лизал ей попу, но вылизывая киску — ощущения совсем другие.       Наконец я ощутил, как по ногам Кати прокатились импульсы судорог. Она дёрнулась и её стонущий голосок дрогнул. Она задрала ноги на кружок унитаза, предчувствуя накатывающее наслаждение. Я не посмел сбавить темп. Очень боялся всё испортить и сломать ей оргазм, но, как видно, мой первый кунник не вышел комом.       От пластиковых стенок туалетной кабинки гулко отразились заливистые, гортанные стоны. Почти пустая бутылочка йогурта выпала из дрожавших пальчиков Кати и упала на грязный кафель. Катя двумя руками вцепилась мне в волосы, громко оргазмируя от моего рта и языка.       — ДА-А!! ~ МХА-А-АХ~ Да! Боже! Дим! Ты лучший! ~ Да-а-а~ Лучший!!       Мышцы влагалища так импульсивно сокращались, выдавливая солоноватый, вязкий, обволакивающий язык женский нектар. Лаская клитор, я старался слизать всё, чем меня угощала эта нежная, тёплая киска, обросшая светлыми волосиками.       Наконец экстаз прошёл, и Катя обмякла от блажи, наслаждаясь последними импульсами наслаждения. Оказывается, женский оргазм длится намного дольше, чем мужской. Даже завидно, как-то.       — Мха-а-ах~ Лучший~ Да-а~ Лучший~… — слабо срывалось с губ Кати. Она потрепала меня по волосами, посмотрев на меня сквозь покосившиеся очки. — Хороший мальчик~ — Катя погладила меня по лицу, проведя большим пальцем по моим губам. Я поймал этот нежный, теплый пальчик, присосавшись к нему. Катя одобрительно хихикнула.       А тем временем, судя по шорохам и роптанию, в туалете собралось несколько людей. Я осторожно пригнулся, смотря в зазор между полом и дверью кабинки и увидел несколько пар ног.       Катя поднялась, натянула трусики и одёрнула юбку. Перекинула сумку через плечо и взяла меня за руку.       — А теперь…~ приготовься бежать~ — она тихо щёлкнула защёлкой и положила руку на дверную ручку. — На счёт три выбегаем…~       Я кивнул, приготовившись.       — Раз~… два…~       — Три!       Мы выбежали из кабинки и чуть не расшибли дверью лоб одной девчонке. А нехуй уши развешивать!       В ярком свете, заливавшем туалет, блеснуло несколько объективов: нас снимали на телефоны, но мы с Катей быстро выбежали, оттолкнув на своём пути девку, которая хотела нас удержать. Эта девка поскользнулась на кафеле и нелепо плюхнулась за задницу, на которой после такого по-любому останется синяк.       За нашими спинами раздавались визгливые голоса возмущавшихся девушек, но мы с Катей юркнули вниз по лестнице и быстро спустились на первый этаж, после чего вылетели через боковой выход и оказались на улице.       Лицо Кати раскраснелось, она смеялась и явно была довольна тем, что мы провернули. И уже было пофиг на то, что случилось на лекции, и на то, что нас, наверное, засняли и обо всём узнает куратор. Мы насладились нашей грязной шалостью. А не это ли главное?       Мы запыхались и остановились перевести дыхание. Катя засмеялась.       — Это было нечто!       — И не говори.       — Ну так. Куда пойдём? — Катя отряхнула юбку и поправила кофточку.       — Не знаю. Можем просто послоняться по округе. Зайти туда, куда обычно не заходили. Вдвоём будет интересно.       — Как скажешь. У тебя, кстати, лицо всё в йогурте. — С этими словами Катя подошла и заботливо начала вытирать у меня вокруг рта большим пальцем, не брезгуя потом его облизывать.       — И не только в йогурте~       Ротик Кати заострился пошлой ухмылкой.       — Понравилось?       — Очень~ Вкусный йогурт… И не только йогурт~       Вытерев моё лицо, Катя посмотрела мне в глаза, как бы ожидая чего-то. Я сразу догадался, что она хочет… но я был не из тех, кто целуется прям на улице. Потеряв терпение, Катя вытянулась на носочках и чмокнула меня в губы. Затем взяла за руку.       — Ну, тогда пошли, погуляем~