Злое существо

- Луи, почему она сладкая? Она ведь сладкая, да? - Да. То есть, я не пробовал. Но, да, так и есть. Гарри так и сидит, ухватившись за колени разведённых ног парня. И борется с желанием запихнуть в рот палец, чтобы проверить. Что-то не так. Это подтверждает и гаденькая ухмылка маленького вредного существа, что лежит перед ним. - Ээээ…Я... Похоже, знаешь…банан не доел, когда начал…потому что… - Всё ты доел, - откликается Луис, прикусывая губу. Очевидно он старательно выбирает, что именно сказать. - Просто ты чувствуешь то, что тебе нравится. Для тебя она на вкус, как банан. Гарри сглатывает, снова пытаясь понять оставшийся привкус. Ну, точно, банан! Ахуеть! И такое бывает? Да его познания в оральных ласках перешли на максимально новый уровень! - Вау! Просто вау! Как же круто! Как удобно! – в очередной раз восторгается он. Ведь правда же удобно! Зашибись же, когда ты делаешь минет и тебе ещё и вкусно! Мистер Томлинсон сам по себе крайне аппетитный. И член у него красивый. Так что его очень хотелось попробовать, ощутить у себя во рту. А тут ещё и сперма, оказывается, с таким приятным бонусом. – Луис, а дурацкий вопрос можно? – выговаривает Гарри, продолжая восторгаться, и не дожидаясь ответа, спрашивает. – А если тогда её будут использовать вместо лакомства…Ну, в общем, просто съедать? Он прям это так отчётливо представляет: вечером хочется чего-то вкусенького, а в холодильнике ничего нет, так что идёшь и с упоением делаешь своему омеге минет. Вот же альфы эти! Как устроились неплохо! - Для этого её придётся достать известным способом, так что вряд ли кто-то прям сильно бы подсел, - фыркает Луис. Он сейчас выглядит, наконец, почти расслабленно. И разговаривает, похоже, с охотой. Правда как-то немного дёргано. - Но ведь такое возможно?! - уточняет Гарри. Ему, на самом деле, чрезвычайно интересно это узнать. Как и вообще всё что угодно о физиологии этого существа. - В теории, конечно. Но давай без осуждения. Омегам, знаешь ли, тоже нужна ласка. Возможно кто-то отхватывает её и побольше таким путём. - Вот вы хитрые! - Мы такими рождаемся. В чём тут хитрость? В том, что вас просто, похоже, невозможно не желать… - Ну, я не знаю...- выдаёт Гарри и поскольку собеседник хмурится, сразу перескакивает на следующий вопрос немного невпопад. - А как же её основная функция? - У спермы омег она немного иная, чем у земной спермы мужчин, или альф моей планеты. Она не для размножения. - А для чего? - П-ф-ф...- Луис раздраженно закатывает глаза. - В основном для того, чтобы помогать альфам ещё эффективнее насладиться процессом. Во всяком случае так в моей школьной книжке было написано. Альфы эти, похоже, капец какие зажравшиеся, все прелести для них. - Но я ж не альфа, почему я это чувствую? - У тебя тоже есть рецепторы на языке, на которые она влияет. И поскольку тебе, очевидно, нравится секс с парнями, сперма омеги тебе тоже по вкусу. - Это, правда, так удобно! – ещё раз произносит Гарри. - Ты так часто повторяешь это слово. А мне вот, знаешь, сейчас очень НЕудобно. Может ты сведёшь уже мои ноги вместе и отодвинешься? Твой член стоит и буквально в меня упирается. А я в такой позе уже, блять, весь извёлся…Мне очень трудно так на твои вопросы отвечать. Гарри, вместо выполнения просьбы, скатывает свои ладони с коленок парню по бёдрам. (Абалдеть какие они у него классные.) - Зачем мне отодвигаться? Ты не хочешь, чтобы я в тебя вошёл? - Я – хочу! Но ты ж не хотел рыдать и трахаться. - Я говорил это про тебя. Но ты уже не рыдаешь. - Зато ты рыдаешь. - Я? - переспрашивает Гарри, в эту же секунду осознавая, что так и есть. Слёзы почему-то просто начинают течь по щекам совершенно без какого-либо повода. - Это что такое? - Это – начало реакции твоего организма на мою сперму, глупый ты человечек. Вот теперь Гарри точно отстраняется. Сразу всё желание пропадает. Томлинсон тут же соединяет вместе колени, и его ступни съезжают вниз по матрасу. И он явно разочарованно стонет. - Так я всё-таки помру? – уточняет Гарри. Этот поганец так спокойно с ним разговаривал, мог бы хоть предупредить, что это, очевидно, его последние минуты жизни. И он тратил их на то, что пытался распробовать сперму на вкус и завидовать каким-то неведомым для него альфам. - Да задолбал ты уже своими придумками! Нет, не помрёшь, - шипит снизу сердитый омега, стараясь натянуть на себя одеяло. - Сегодня ты будешь безостановочно рыдать, только и всего. - Вот в чём был подвох! – с облегчением сдувается Гарри. Он уже и на ноги подскочил, возможно, чтобы бежать сочинять предсмертную прощальную записку, но теперь укладывается обратно на кровать, смахивая при этом прокатывающиеся по подбородку мокрые дорожки. - Зачем вам нужно, чтобы ваши альфы плакали? - На альф она так не действует! Они просто становятся чуточку чувственнее, мягче. И от этого более понимающими, внимательными, заботливыми. Это нужно, чтобы омега смогла пережить время течки. Людей же уносит. Ты сейчас бухнул в себя дикую дозу гормонов. - Ээээ…ясно…ясно…, - откликается Гарри, прикрывая лицо ладонями, и начинает в них ещё и хохотать. – Ой, я,..бы…это..не..кха… - пытается выдать он. Его фееричное сексуальное приключение с каждым часом становится всё более ебанутым. И он лежит и ржёт сквозь слезы. Томмо прикусывает губу, чтобы тоже не смеяться. Потому что давящийся в смехе и слезах Стайлс пытается дать оценку происходящему, но произносит только какие-то отдельные слога и снова начинает хохотать. Проходит минут пятнадцать, когда он почти справляется с приступами неадекватного ржача и выдаёт что-то связное. Он лежит, пялится в потолок и продолжает утирать, как сейчас кажется, бесконечный поток. - Они просто текут, вообще не останавливаются. Сколько это будет продолжаться? - Часа два обычно. Но во время течки во мне гормонов в разы больше. Шут его знает, сколько теперь будет шторить. - Это мы что, когда твой блокатор перестанет действовать, будем вдвоём тут лежать и в голосину выть? - Это я узнаю лишь опытным путём. Но совсем скоро. Как думаешь, ржешь ты из-за спермы или просто так? - Я хз. Но это ведь, правда, так смешно! Кто-то из нас двоих не должен рыдать, чтобы у нас не случился самый абсурдный секс в наших жизнях. Парень моментально реагирует на слово «секс». Он, как Гарри кажется, хищно его осматривает, будто прежде не видел, и задумчиво прищуривается. - Мы можем сейчас поменяться. На этот раз ты плачешь, а я делаю тебе минет. - Предложение, конечно, идиотское, но давай. Только как? Ты ж немного недееспособен. - Тебе придётся самому управлять процессом. Я, похоже, побуду резиновой куклой. Гарри понимает, о чём речь. Он слегка приподнимает Луиса, выкорчёвывая того из одеяла, располагает полусидя. А затем перелезает через его грудь, устанавливая колени по обе стороны от торса. Одной рукой он упирается о стену чуть выше головы мистера Томлинсона, а второй обхватывает его подбородок. Луи с готовностью открывает рот. *** Слёзы у Луи начинают идти уже в процессе. Ну, зашибись... Гарри тут же прекращает это всё – вдруг тот ещё захлебнётся. Но Томлинсон цепляется за него, не давая отстраниться. - Нет, нет, нет, - протестует он, обхватывая его бёдра, в то время, как Стайлс аккуратно перебирает коленками, чтобы сползти назад парню по ногам. Но в итоге он просто тянет Луиса за собой и усаживает. - Мы сейчас упадём, Лу, - всхлипывает Гарри. Ему уже последние минуты совсем не смешно. Так что он без истеричного ржача. Но слёзы так и продолжают течь. И теперь ещё и восприятие всего того, что есть вокруг, начинает меняться. Всё чувствуется острее. Им постепенно завладевает жгучая потребность вцепиться в омежку рядом, который итак за него сейчас хватается, и начать уверять, что нет, никогда он его не отпустит, и всё будет хорошо, они справятся вместе, и не свалятся с этой кровати. Но Томлинсон не разделяет его опасений. - Я прибъю тебя, честно, если ты сейчас сбежишь! - шипит он, похоже намереваясь впиться в его кожу ногтями. - Да ты же плачешь! - Весь день это делаю, и что!? Продолжай, слышишь! – пытается его переубедить это течное озабоченное существо. - Нет, просто нет! Хотя бы не так… Гарри максимально в сомнениях и панике. Ему сейчас кажется, что это, на самом деле,  крайне небезопасно. Что бы они не сделали, есть шанс, что всё пойдёт наперекосяк. И да, его слишком пугает возможность того, что они упадут. Он затравленно оглядывает край кровати, оценивая высоту. Но Томлинсон тут же зовёт его, отвлекая на себя внимание. - Гарри, эй, что бы тебе сейчас не пришло в голову, это с тобой гормоны говорят. Слушай лучше меня! Нам нужен секс! Очень нужен! Смотри, я тебя уже о нём со слезами умоляю! Стайлс реагирует на шутку, выхваченную через наплывающую то ли истерику, то ли панику. Он фыркает сквозь слёзы, особенно когда Луи пытается в молитвенном жесте сложить ручки вместе. Это ему удаётся, а уже поднять он их достаточно не может, так что просто приклоняет голову, а потом направляет на Гарри действительно молящий взгляд. И Стайлс почти сразу готов сдаться. Раз его так просят. Но он же не хотел ебать и плакать! Это же херня какая-то? Или тоже сойдёт? Томлинсон просто устраняет все его сомнения, копошащиеся в голове, когда, очевидно, растратив последние силы, тянется к нему, укладывает свою ладонь чуть ниже скулы, и вовлекает Гарри в поцелуй. Их было достаточно за последние два дня. Но этот кажется каким-то личным. Словно целуют не того, кто под руку подвернулся во время периода, а именно его, Гарри. Хотя он очень отдалённо догадывается, что это всё те же гормоны, которые сейчас заставляют его всё вокруг ощущать по-иному. В первый день Луис целовал его, словно оголодавший ошалелый зверь, дорвавшийся до запретной пищи, которую нужно скоро урвать и как можно больше, пока не отогнали. Сейчас это больше что-то плавное, тягучее, томное. И мокрое, конечно. Гарри чувствует, эту соль во рту: его и свою. И там, где соприкасаются их губы, иногда щёки и носы – горячая влага. Местами - скользкая, местами – подсыхающая и липкая. Но это почему-то возбуждает. Хотя, скорее возбуждает та отдача, с которой его партнёр на ближайшие ночи старается втянуть его в очередной акт. Акт чего - не ясно. Страсти? Похоти? Гормонального безумия? Но Томлинсон как и раньше выглядит таким нуждающимся, и, заодно, хоть и зарёванным, но таким желанным. И, - похоже, очередной привет от отравившей кровь спермы – противостоять этому напору невозможно. Гарри поддерживает парня за затылок и так укладывает обратно на матрас. Ладно, они зальют тут всё слезами, но сделают это. Луис сильно запрокидывает назад голову, чтобы солёные потоки текли вниз по вискам и терялись в волосах. Гарри укладывает голову куда-то за плечо парня, слегка упираясь подбородком в его ключицу, и сразу входит в податливое тело. Ох-же! Вот чёрт! Ощущения настолько усиленные. Его почти сразу начинает уносить, словно вокруг гуляет жаркий пустынный ветер, качая, опаляя, лишая воздуха. Ещё и Томлинсон весь напрягается, выгибается и резко стонет ему в самое ухо. Хотя это больше походит на вздохи удивления: немного сдавленные и приглушенные. Отрывистые. Но они очень подходят тому странному дурманящему трансу, в котором Гарри старается не забыться, и не потеряться окончательно. Они итак не приняли меры. Даже не подумали потянуться к оставленной на тумбочке пачке презервативов. Благо Стайлс вспоминает, что лучше кончить себе в руку, чем на живот парня, как он чуть было не сделал. К тому же там уже итак грязно: Томлинсон ранее умудрился эякулировать вообще без каких либо дополнительных стимуляций, несмотря на недавно полученную разрядку в виде минета. Такого проблемного, как оказалось. Стайлс слегка откатывается от Луиса, чтобы они друг друга не перепачкали, но упирается ему в грудь мокрым лбом. Томлинсон даёт ему прийти в себя не больше минуты. - Гарольд, срочно, - хрипит он, - сотри это всё! Гарри, раз с шальным видом ему орали, что нужно срочно что-то делать, с таким же шальным видом всё-таки падает с кровати, и втапливает с разбегу в ванную, как только удаётся встать на ноги.   Мммда…Он ещё никогда так не рыдал, отмывая свой член… Да он вообще как-то никогда не рыдал, когда его мыл. Но сейчас этот странный рёв словно кажется продолжением оргазма, или отголоском его завершения. В общем, это что-то странное. Стайлс залазиет в ванную и обливает себя целиком, чтобы остудиться, чтобы хоть немного прийти в себя. И от холодных струй, правда, становится легче. Словно на его теле большой ожог от крапивы и жжение от него плавно утихает, смывается и уносится в слив вместе с водой. Но долго так релаксировать ему не дают. Луис что-то кричит. Точно Гарри не разбирает, но реагирует на его голос. Он хватает полотенце, смачивает водой и возвращается к парню. Кажется, он догадывается, что тому нужно. Стайлс пытается стереть с парня его сперму, но тот начинает шипеть и дёргаться, стоит притронуться махровой тканью к члену. Похоже, полотенце сейчас не подходит – судя по гримасам мистера Томлинсона и сообщениям, что ему больно, - это как бормашиной пройтись по оголённому нерву. Гарри, конечно, надеется, что это не так. Но приходится вытереть Луи живот и откинуть полотенце в сторону. Ну и да, снова тащить омегу в ванную. В этот раз Гарри не даёт ему отмокать, а просто споласкивает того струёй со слабым напором и сразу несёт обратно. Он что-то тоже устал. Эмоционально точно. Они заваливаются на кровать, теперь ещё более мокрую от их влажных тел. Но Луис снова не даёт ему закрыть глаза, как Гарри намеревался сделать хотя бы на десять минут. - Гарольд, давай нам с тобой транквилизаторы, а то мы тут свихнёмся, - командует он, вяло стараясь растормошить Стайлса каким-то волнообразным тычком. Короче, он просто, похоже, попытался столкнуть его всем телом в сторону тумбочки, но не очень вышло. Гарри послушно встаёт, находит таблетки, хватает бутылку, снова помогает Луису выпить нужный препарат, а затем, рассудив, что без этого, действительно, никак, тоже закидывает себе розовый кругляш в рот. Он укладывается к Томлинсону рядом и тот теперь, видимо, получив всё, что нужно, тут же подкатывается к нему, обнимает, и, продолжая тихо всхлипывать, на время замирает. Гарри, собственно, обнимает его в ответ, делая тоже самое. - Однажды, - выдаёт он, начиная более или менее приходить в себя (и он уже не чувствует такой угнетающей печали и паники), - мы с друзьями взорвали перцовый баллончик. И тогда ух сколько рыдали. Я просто сейчас подумал, что вот, наверное, как всё было, если кому-то из нас тогда бы приспичило заняться интимом. Гарри договаривает и слышит, что Луис в ответ швырбает носом почти беззвучно, словно шипит. Парень явно хихикает. Похоже и ему становится лучше. Они так лежат и дальше, пока сердца перестают загнанно биться, выстраивая более приемлемый ритм. Только слёзы никуда не пропадают. У Гарри уж точно. - Нужно салфетки принести, - решает он спустя, наверное, полчаса, или даже больше. Он уже чувствует, как вспухло его лицо. Луис смотрит на него и молча кивает. Он не плачет. Его длинные ресницы слиплись, теперь походя на тёмные иголочки. Красиво. Стайлс тянется пальцами к глазу парня, проводит ими по веку, очерчивает линию брови – зачем, правда, не знает. Похоже опять какие-то позывы чудо-белкового коктейльчика, что он принял. Томмо закрывает глаза, позволяя ему делать что угодно. И, похоже, под такие ненавязчивые ласки, начинает посапывать. Но когда Гарри в очередной раз швырбает носом, тот так и не открывая глаз проговаривает, как кажется, немного шутливо: «Иди уже». И приходится иди. *** Хозяин, похоже, всё-таки дремлет, пока «гость» шатается по его квартире. В принципе, Стайлс полежал и с него хватило. Он делает свои дела, а потом приносит к кровати чай и два куска пирога, который заказал из доставки в кафетерии. И ещё и «обновлённый» тазик притаскивает, наполненный чистой водой. Куда слегка кунает лицо Луиса, умывая его, затем заодно умывается сам и укладывается на кровать. - Луи, а как ты обычно течку проводишь? – спрашивает он, поскольку смотрит на парня и тот после помывки выглядит вполне себе даже бодро. Может самое время немного поболтать? - Не всегда же ты кого-то с работы сюда притаскиваешь и связываешь. - Томлинсон вместо ответа кусает того в плечо, да посильнее, чтобы хуйню не нёс. Гарри и сам понимает, что шутка вышла тупая. – Ладно, прости! Второе предложение, представь, что я не говорил. Что ты обычно делаешь? Луис изображает поклон головой, типа, ладно, холоп, прощаю. - Я лежу на одном месте, у меня всё рядом с кроватью и я почти не двигаюсь. Без альфы тоже можно справится, я приспособился. - Но почему ты не завёл себе тут никого? Почему ты не в отношениях? Ты же можешь спать с земными мужчинами. - А почему ты сам не в отношениях, Га-а-а-рольд? – посылает в ответ вопрос Томлинсон. И да, это звучит так, словно он намекает, что это никого не касается. И он прав. Но это не значит, что его правота остановит Стайлса от вопросов. - Но тебе же тяжело одному. - Я всегда справлялся. Мне не нужен кто-то, чтобы выжить. Я говорил тебе – я не беспомощный! -  Луи, я не считаю тебя слабым, просто подумал…ладно…не злись. Давай что ли что-нибудь посмотрим? Есть что-то, что ты хотел бы глянуть? - Только не Хатико, пожалуйста! И не Титаник! – сразу предлагает Луис. - Мне уже, кажется, нечем рыдать и глаза болят. - А ты их смотрел? Не глаза, а эти фильмы? - Я давно ж на вашей планете живу. Много чего посмотрел. Гарри согласен – никаких мелодрам. Он врубает комедийный сериал в нон-стопе на шесть сезонов, под который они, в итоге, засыпают. - Уверен, что завтра стоит не давать мне подавители? – уточняет мистер Томлинсон в полудрёме. - Да. Просто не стоит давать мне глотать твою сперму, - подтверждает Гарри своё решение не позволять Луису принимать просрочку. Он вытирает глаза бумажным платочком, надеясь, что к утру уже прекратит тут всё заливать, и кто-то из них будет во вменяемом состоянии. *** Не то что бы Томмо боялся нового дня. Он уже понял, что странный безопасник о нём позаботится, если ему действительно что-то понадобится. Но всё равно не очень понимает, как он будет себя чувствовать. Ведь он никогда не проводил течку без подавителей. Но по факту он чувствовал всё то же самое: клубящийся туман в мозгах и вожделение. Сразу спросонья, только ощутив на себе обнимающую руку, он принялся жадно целовать Гарольда, даже не обращая внимания на то, что тот ещё спит. Стайлс, благо, сразу проснулся и влился в процесс, похоже точно ожидая, что его, скорее всего, так и разбудят. Но дальше в течении дня он ему, так, как вышло в первый день, не позволял сумасшествовать, хоть Томмо и порывался устроить дикие скачки, которых требовал организм. Но потом оказалось, что организму вполне хватает и того, что дают. А Стайлс, похоже, полагал, что если Томмо усядется сверху, то потом снова ещё два дня даже зубы себе самостоятельно почистить не сможет. Так что делал всё сам. И к вечеру с облегчением Томмо почувствовал, что получил долгожданное насыщение и течка потихоньку отступает. *** Итак, мистер Томлинсон без своих испорченных подавителей… А подавлять, известно, есть что. Но на этот раз от его дикого захода, когда тот выглядел абсолютно невменяемым и дёрганным, осталось разве только то, что ему требуется всё немного быстрее, немного чувственнее, немного жёстче. И Гарри старается дать ему всё так, как он желает. Это – как какая-то азартная игра. Стайлс проверяет себя, хочет понять, сможет ли он, простой человек, удовлетворить омегу, остановить эту жажду. Выйдет ведь неплохая история, если он сможет заменить альфу, можно сказать, заменить другой вид. Ох, да даже если не получится, история о том, как он старался, выйдет ещё не менее увлекательной. Естественно, он не станет никогда раскрывать личность того, с кем у него вышел такой немного иноземный марафон, но то, что он поделится произошедшим с друзьями – факт. Да просто не сможет удержать это в себе. К тому же ему всё так нравится. Особенно сейчас, когда Луис и не валяется полутрупом, и не напоминает обдолбанного вкрай наркомана. Просто привлекательный, немного вымотанный, и очень возбуждённый парень, который всецело отдаётся процессу, кажется реагируя вообще на любое движение. Луис так потрясающе его целовал, словно утопал в этом, захлёбывался, ластился, гладил, ерошил его волосы. Видимо за ночь он отдохнул, так что вполне мог двигать руками, чем активно пользовался, и этим доставлял Гарри дополнительное удовольствие. Порой, конечно, мистер Томлинсон напоминал, что он сейчас не совсем в адеквате, когда, к примеру, вновь принимался объяснять, как прекрасен, превосходен, великолепен, божественен входящий в него член. Да, Гарри столько наслушался лестных слов о своём приборе… Когда Луиса совсем заносило, Стайлсу приходилось прикусывать губы, чтобы сдерживать совсем неуместный смех. Что ж, хотя бы эти восторженные оды одурманенного омеги хоть немного отвлекали от постоянно наплывающей развязки. Благо, что после третьего раза парня, похоже, отпустило. Правда чуть позже он разразился слезами, после того, как Гарри помыл его, покормил и уложил на снова чистенькую кровать. - Как мне с тобой повезло! Спасибо! Ты – самый замечательный. Ты такой хороший человек, Гарри! Ты – самое прекрасное, что случалось в моей жизни! Стайлс только мило улыбался, стараясь не припомнить Луису содержание письма, которое тот ему направил, гладил его по спине и ждал, когда подействует очередное принятое парнем успокоительное. *** Вечером перед сном они решают снова посмотреть сериал, и Луис даже вполне понимает, чего там на экране происходит, лишь иногда отвлекаясь, потому что руки, кажется, сами собой, блуждают по расположившемуся рядом телу. Точнее даже не рядом – Гарри буквально позволяет ему на себя завалиться, а сам приобнимает его рукой, пока голова Луиса покоится на его груди. - У тебя снова время подошло? – уточняет кудрявый, когда замечает эти поползновения. – Ставить серию на паузу? - Неа, только если ты сам не хочешь. - Честно, уже не очень. Мне секс так часто не нужен. И я только поел - ваще двигаться не хочу. Сможешь меня возбудить? – уточняет он, видимо на случай, если похотливое существо опять прижало. - И не нужно меня таблеткой кормить, - возмущается он, когда Луис открывает рот и действительно собирается предложить её выпить. - Да мне и так нормально, можно и без секса, - вместо этого объявляет Томлинсон. Ему и вправду сейчас очень хорошо. Парень продолжает его обнимать, и Луис чуть разворачивается и обнимает его в ответ. И спасибо успокоительным – сейчас это выходит очень нежно. *** Утром Томмо уже может спокойно двигать руками, сидеть, вставать. Он почти без посторонней помощи добирается до туалета. А потом счастливо уплетает всё, что ему приносит Гарри, и ловит себя на мысли, что ему уже намного легче, чем он пытается показать. Ему, правда, классно от того, что о нём заботятся. Но чем ближе завершение течки, тем быстрее разбегаются тучи в его мозгах. И его непонятная ситуация, в которой он сейчас находится, напоминает о себе всё активнее и чётче. Время, когда он мог беззаботно и безрассудно тонуть в горячке вожделения, подходит к концу. И всё снова становится на свои места. Возвращаются привычные запахи, ощущения, эмоции. И возвращается желание бежать и прятаться. Так что омега теперь больше изображает недееспособность, сколько её действительно ощущает. Снова появившееся чувство самосохранения нашептывает ему, что Гарольд должен оставаться в неведении. Нельзя выдавать парню все свои карты. Пусть думает, что Томлинсону всё ещё херово, и тогда у Луи будет в запасе целый день. Да, Томмо - на низком старте. Ненормальный кудрявый паренёк, конечно, пообещался, что не станет заявлять на него. Но доверять ненормальным - неудачное решение. *** Омега затаился. Под мерное тиканье часов он раздумывает о том, как всё-таки покинуть эту планету. Он выжидает. И, оказывается, выжидает не напрасно. После обеда, поскольку Томлинсон лежит и нихрена не делает, очевидно, Гарри решает, что он спит. Так что кудрявый напяливает на себя что-то из вещей Луиса, берёт ключи и телефон, и куда-то уходит. (Что, правда, наконец, сваливает?) Томмо ждёт минут десять, а потом несётся (ну, типа, как уточка переваливается с бока на бок, с трудом заставляя ноги ходить так, как им положено с учётом гравитации) к входной двери. Он приоткрывает её чуть, и так вглядывается в щёлочку. Машины безопасника нет. Ну, вот, похоже его шанс! Томмо сразу кидается к отставленному к стене чемодану, проверяет его содержимое, поражаясь, что он в беспамятстве смог собрать всё, что нужно. Он напяливает на себя то, что может сойти за лётный комбинезон: к чёрту, в порту купит нужный. Затем хватает оставшиеся транквилизаторы в свободную руку и вылезает на крыльцо. И видит там очень удивлённого Гарольда. Тот стоит у входа, держа в руках свой офисный костюм, явно привезённый из ближайшей химчистки. Томмо открывает рот, очевидно пойманный врасплох, и всё, на что у него хватает сейчас ума – ломануться от Стайлса в сторону, в надежде, что он сейчас доскочит до своей машины. Но он падает почти сразу же, очень тупо подрезав сам себя своим же чемоданом. Ебучий чемодан: из-за него на нём уже итак куча синяков и ссадин! Гарри тут же его поднимает и старается затащить в дом. И, перепуганная омега начинает вырываться, как пойманный в капкан зверёк. - Луис, не вопи! Тихо! Соседи могут увидеть, и вызвать полицию, - просит Стайлс, похоже даже подумывая закрыть Томмо рот рукой. Слова о полиции имеют эффект ушата холодной воды. Он сразу прекращает дёргаться. - Блять, полицию! Нет, пожалуйста, не отдавай меня полиции. Гарри, пожалуйста. Слушай, я тебе тогда мою машину отдам! Стайлс строит какую-то странную кислую мордальню и поднимает одну бровь. - У тебя что за виток очередных заходов? - удивляется он, затягивая Луиса в комнату. – Куда ты собрался? - Я… Гарри, послушай, - принимает Томмо ещё попытку обратиться к парню. Он специально называет его коротким именем, чтобы казаться более дружелюбным. – Отпусти меня, пожалуйста. Я, правда, не хотел, чтоб так получилось. Я себя не контролировал. Они ведь вчера так мило засыпали вместе в обнимку. И вообще эти дни были весьма неплохи. Так что Томмо надеется, что он сможет уговорить парня его отпустить. Стайлс снова на него таращится с тем же надутым лицом, которое, похоже, выражает крайнее недоумение. Или что это за гримаса? - Ты давно планировал сбегать? – уточняет он, оглядывая чемодан. Луис не понимает, нужно ли в этом вопросе врать. Стайлс же видел, когда он его паковал. - С первого дня… Гарри очень грозно сводит брови на переносице, а потом ещё и всплескивает руками. И сам начинает орать. - Ты что, всё это время выжидал, когда я отсюда уйду? - Ну выгнать же тебя не удалось! Что мне ещё оставалось? - в сердцах шипит Томмо в ответ на крики. Теперь есть ощущение, что не выйдет договорится: Гарри словно вообще не слушает, о чем он ему твердит. – Отпусти меня, пожалуйста! Стайлс изучает его, кажется, с крайней степенью непонимания. - Разве я тебя сдерживаю? Я думал, что тебя сдерживает течка. Луи, серьёзно, куда ты собрался? Куда ты хочешь добежать, если даже на ногах не стоишь? - Если отпустишь, то я добегу куда угодно! - уверяет его Томмо с надеждой. - У меня уже достаточно сил. - Силы у тебя, конечно, возвращаются, но мозг всё ещё не работает. Луи, ты в кигуруми собирался ехать? Куда? В парк развлечений? И ты босой! Томмо удивлённо оглядывает себя, а потом старается это удивление скрыть. Но да, он даже не понял, что натянул на себя плюшевую пижаму и в ней вышел на улицу. И да, забыл надеть ботинки. И теперь становится понятно, что под кигуруми ничего нет. Он так сосредоточился на том, чтобы не забыть чемодан и ноут, что забыл про всё остальное. Омега поджимает губы, смиряясь. Что ж, бежать ещё рано. Он ещё слегка не в себе. Но, скорее всего, теперь готовый к этому Гарольд, ему ещё одного шанса не даст. Томлинсон угрюмо вздыхает и выпускает ручку чемодана, за которую упорно цеплялся, пока безопасник затаскивал его внутрь. А потом раздраженно усаживается на кровать, весь насупливается. - Луи, - окликает его Гарри, а потом вообще садится рядом, тянет свою ладонь и приподнимает Томмо лицо и старается поймать его взгляд. - Ты что думаешь, что я тут ошиваюсь, чтобы дождаться, пока у тебя течка закончится, чтобы сдать тебя полиции? – уточняет он. Да таким тоном, словно считает, что ничего нелепее он не слышал. Томмо отвечать не собирается. Ответ очевиден. Гарри понимает его настрой, и неверяще встряхивает головой и вращает глазами. – Да что за хрень? Я же говорил, что не буду заявлять! - Он раздражённо выдыхает через нос, выдирает у Луи из руки его таблетки, выковыривает очередную порцию препаратов и запихивает ему в рот. - Пей свои транквилизаторы и настраивайся через день уже на работу пиздовать, раз ходить можешь и фигню творить! Повторяю: я не стану на тебя заявлять. Я, говорят, славный человек, и точно бы не стал требовать осуждения того, кто не способен контролировать свои поступки. Понял? - Почему я должен тебе верить? Ты тот, кто лишил меня должности. Может ты ещё и хочешь лишить меня свободы. - А чего таблетки у тебя такие бесполезные: и работают недолго, и действие какое-то замедленное? – вместо ответа выдаёт Гарри. Он встаёт и отходит от кровати. Похоже, Луис его выбесил. *** После не свершившегося побега Луи сворачивается калачиком на кровати и засыпает, согретый плюшевым коконом и успокаивающим действием транквилизаторов. Но вскоре Стайлс его зачем-то будет. Томмо открывает глаза и видит, как тот стоит перед ним в своём деловом костюме. Отстиранном, выглаженном. Идеальном. - Луи, я поехал домой, - сообщает Гарольд, как только парень поднимает на него свой вопросительный взгляд. - Раз ты мне тут все старые обиды припомнил, думаю, точно уже почти вылез из своего периода. Я уже не нужен. Всё, пока, встретимся в офисе, если нас не уволят за этот совместный незапланированный отпуск. И, не дожидаясь хотя бы взмаха руки на прощание, этот чрезвычайно загостившийся товарищ разворачивается и выходит за дверь быстрым шагом. Чего это он почти убегает? В чём дело? Томмо поднимается, чтобы закрыть дверь, и видит свой чемодан, демонстративно раскрытый и вытряхнутый наполовину. Луис несётся к нему, уже на подлёте понимая, что произошло. Вот же гандон! Похоже эта кучерявая зараза уволокла его паспорт… И побег снова становится трудновыполнимой задачей.