prying eyes

      когда ёсан тихонько подошёл к комнате уёна, заметил, что дверь слегка приоткрыта, и это позволяло мягкому лучу света проникнуть в тёмный коридор. заглянув внутрь, он увидел отдыхающего уёна на кровати. возможно, сейчас он просматривал сообщения или обновления в социальных сетях.       ёсан негромко откашлялся, сообщая о своём присутствии, прежде чем полностью войти в комнату. уён поднял голову, отложив телефон в сторону, и лёгкая улыбка тронула уголки его губ.       — привет, ёсани, — тепло произнёс он, в его голосе послышалось любопытство. - что привело тебя сюда? — спросил уён, задерживая на вошедшем заинтересованный и нежный взгляд.       ёсан неуверенно двинулся с места, далее прозвучал тихий щелчок закрытия двери, после чего он подошёл ближе к кровати.       — ах, хонджуни-хён позвонил и попросил меня составить ему компанию, — мягко объяснил он. его взгляд метнулся к пустующему месту рядом с уёном. — но, похоже, его сейчас здесь нет...       улыбка уёна стала шире, а из губ вырвался смешок, когда он протянул руку, чтобы похлопать по кровати.       — что ж, тогда мне повезло, — игриво подметил он, его озорные глаза заблестели. — иди сюда. ты можешь составить компанию мне.       на щеках появился румянец. ёсан подошёл к кровати. мягкий матрас прогнулся под его весом, когда он лёг рядом с уёном. наконец устроившись, ёсан не мог не посмотреть на младшего.       лицо уёна освещалось светом прикроватной лампы, подчёркивающей изгиб его губ.       с тихим вздохом уён снова откинулся на подушки, задерживая полный бесконечной любви взгляд на ёсане.       — очень хорошо, что ты здесь, — промурчал он, и это звучало так успокаивающе.       ёсан почувствовал, как от слов уёна ему стало теплее, и ласковая улыбка тронула его губы в ответ.       — очень хорошо быть здесь, — признался он шёпотом.       уён подвинулся, слегка приподнявшись на кровати, и его ладонь оказалась на щеке ёсана. тепло прикосновения вызвало дрожь по спине ёсана.       их взгляды встретились — тихий обмен тоской и привязанностью.       с нежной улыбкой уён наклонился ближе, его взгляд скользнул вниз, задерживаясь на чужих губах, и тут сердце ёсана забилось сильнее. пространство между ними уменьшалось.       — прошло так много времени с тех пор, как ты приходил сюда, — голос уёна казался приятной мелодией в тишине комнаты. он всё ещё смотрел на его губы.       ёсан вздохнул, после прошептав тихое «да» в ответ.       большой палец уёна скользнул по его щеке. жест настолько болезненно нежный, что у ёсана тут же закололо в груди.       — прошло так много времени с тех пор, как мы были вдвоём, – продолжал уён.       сердце ёкнуло от услышанного, а прилив ностальгии захлестнул ёсана, когда в памяти стали всплывать бесчисленные моменты, которые они провели вместе. со временем всё это, казалось, становилось более чувственным и редким.       — был занят... — тихо промычал он в ответ.       невысказанная тоска.       губы уёна изогнулись в сочувствующей улыбке. большой палец продолжал ласкать щёку ёсана, успокаивая.       — я знаю, ёсани, — с пониманием прошептал он. — мы все были очень завалены работой последнее время.       ёсан кивнул, слегка нахмурившись. бремя ответственности тяжело давило на его плечи, но в ту секунду, когда рядом с ним был уён, такой успокаивающий, ему казалось, что оно немного уменьшилось. он ещё больше подавался к прикосновениям уёна, чувствуя, как его щека мягко скользит под ладонью младшего.       их дыхания стали единым целым, а лица были всего в нескольких дюймах друг от друга.       — прошло много времени с тех пор, как я касался тебя вот так, — шептал уён. ёсан чувствовал его горячее дыхание на своих губах.       — было слишком много лишних глаз, уёни, — слова ёсана были едва слышны среди тихого гула комнаты.       когда голос ёсана дрогнул, его щеки покраснели от смеси смущения и уязвимости. сердце уёна на мгновение защемило от понимания. он прекрасно знал, как тяжело было скрывать свои чувства от других, неся вдвоём эту тайну, живя в постоянном страхе.       — с мемберами и... и с камбэком, — продолжил ёсан, заикаясь.       но прежде чем он закончил, уён прервал его нежным поцелуем. проглотил все слова, которые ёсан пытался высказать. если бы уён мог, он бы проглотил ёсана целиком, таким образом, он был бы тем, кто сам перенесёт все тревоги ёсана, будет плакать его слезами и заберёт всю его боль.       уён хотел бы оградить ёсана от осуждения, ожиданий и предрассудков этого мира, который так сильно давил на них.       однако он был тем человеком, который не мог. ни тогда, когда мама уговаривала его найти девушку, ни когда его друзья пытались сблизиться через девушек, ни когда его стране было так трудно принять такие отношения, как у него. уён был трусом. каждый день ему приходилось игнорировать жадные взгляды ёсана, отмахиваться от его длительных прикосновений. он молился, чтобы ёсан не понял, каким же трусом он на самом деле был.       оторвавшись друг от друга, будучи запыхавшимися и покрасневшими, уён произнёс:         — сейчас на нас никто не смотрит.       уён придвинулся ближе всего на мгновение, прежде чем ёсан почувствовал, как чужие руки скользнули вниз к его талии, направляя нежно, но настойчиво, приглашая сесть сверху.       дрожащими руками ёсан потянулся к лицу напротив. в отличие от уёна в его прикосновениях всегда была нежность и нерешительность. уён заметил, как дрожали ёсановы руки, когда тихий скрип в квартире, которую он делил вместе с лидером, заставил ёсана повернуть голову к двери. его тело напряглось, пока он ждал, чтобы убедиться в том, он ошибается. может быть, хонджун-хён был здесь, собираясь поймать их.       — здесь только мы, ёсани. только я. со мной ты в безопасности, — взгляд уёна смягчился, пока он бормотал это, скользя пальцами по бокам ёсана под рубашкой. — всегда.       ёсан ответил тихим, нуждающимся хныканьем. его руки вцепились в ткань чёрного свитера уёна. но младший схватился за его подбородок. их губы снова соединились в поцелуе, уже более требовательном, и это заставило ёсана издать хриплый стон.       когда их поцелуй стал более глубоким, уён почувствовал, как ёсан начал ёрзать у него на коленях — неуверенные движения стали настойчивыми. продолжая двигаться, уён чувствовал твёрдую выпуклость, соприкасаясь своими спортивками через штаны ёсана. он открыл глаза, всё ещё целуя ёсана, чувствуя, как у того сбивается дыхание, наблюдая, как его глаза закрываются, когда он теряется в поцелуе.       уён сжал бёдра ёсана, нежно, но уверенно направляя его.       — вот так, ёсани, — пробормотал он низким, полным желания голосом. — вот так. чувствуешь, что ты делаешь со мной?       ёсан схватился за плечи уёна, пытаясь сесть более ровно, прижимался сильнее, создавая этим трением просто восхитительное давление, заставляющее ахнуть. глаза уёна потемнели от похоти и обожания, когда он увидел, как на лице ёсана отразилось удовольствие. каждый тихий стон и хныканье подстёгивали его.       — ты так хорошо справляешься, — похвала уёна хриплым шёпотом коснулась его уха. — так красиво, и всё для меня.       ладони уёна скользили по спине старшего, пальцы очертили изгиб позвоночника, прежде чем запутались в волосах, слегка оттягивая голову назад, чтобы просунуть язык в его рот ещё глубже. ритм их тел был гипнотическим, каждое движение больше напоминало битву за то, кто же из них победит в этой схватке.       — боже, я соскучился, — возбуждённо выдохнул уён, осторожно дёргаясь, когда ёсан двинулся ему навстречу. — соскучился по тому, как тебе это нравится.       пальцы ёсана запутались в волосах уёна, и он откинул голову назад, теряясь в чувствах. его голова запрокинулась назад, когда он потерялся в приятных ощущениях.       — ёни, — захныкал он, его голос дрожал от неуязвимого желания. — ты... ты нужен мне.       уён усилил хватку на бёдрах ёсана в ответ, усиливая движения.       — я здесь, ёсани, — промурчал он, касаясь губами его шеи, чтобы оставить след от горячих поцелуев. — я прямо здесь.       движения ёсана становились всё более отчаянными, а его бедра дрожали сверху на уёновых.       жгучая необходимость.       — ёни, — прерывистая мольба. — мне... мне нужно...       — я знаю, — выдохнул уён, и его губы коснулись подбородка ёсана. — я знаю, что тебе нужно. позволь мне позаботиться о тебе.       дыхание ёсана было прерывистым, рваным, а его тело дрожало от возбуждения.       — ёни, я не могу... я...       ритм их тел, трение одежды и жар общего желания достигли кульминации, каждое движение приближало их к краю. доминирующий уён, его руки и губы, его слова утешения и любви, шёпотом окутывающие ёсана, возвращали на землю, даже когда он чувствовал, что плывёт в пространстве.       у ёсана перехватило дыхание, его движения становились всё более хаотичными. удовольствие достигло невыносимой точки.       — ёни, я...       — всё хорошо, детка, — прошептал уён низким голосом, и это звучало так ласково и соблазнительно. — я с тобой. кончи для меня.       уён крепко схватился за бёдра ёсана, контролируя каждое движение. трение их тел было восхитительным мучением. ёсан прижался лбом к плечу уёна, давая почувствовать, как всё его тело дрожало от переизбытка ощущений, проходящих через него.       — вот так, ёсани, — мурчащий голос уёна прозвучал как успокаивающий бальзам для потрёпанных нервов. — ты так хорошо справляешься для меня. так идеально.       ладони ёсана вцепились в свитер уёна с такой силой, что побелели костяшки. его бёдра двигались сами по себе в отчаянной потребности кончить. каждое движение заставляет его снова и снова тереться о твёрдость в штанах уёна, посылая импульсы удовольствия вдоль позвоночника.       уён продолжал атаковать шею ёсана, зубами задевая чувствительную кожу, чтобы после успокоить её нежными поцелуями.       — я люблю смотреть на тебя, когда ты... — шепчет он голосом, наполненным желанием. — так красив, когда кончаешь.       и так тяжёлое дыхание совсем сбилось, пока его тело требовало разрядки.       — ёни... пожалуйста... — умолял он сломанным голосом.       руки уёна скользнули под рубашку ёсана, обжигая горячую кожу прикосновениями.       — я с тобой, детка, — пообещал он, низко прорычав. — ещё немного. позволь мне увидеть, как тебе хорошо.       когда удовольствие достигло той самой невыносимой точки, тело ёсана напряглось, каждый нерв был на пределе. он чувствовал, что балансирует где-то на грани. его бёдра двигались ещё быстрее, отчаянно прижимаясь к бёдрам уёна.       ёсан потерял контроль, задыхаясь, и почувствовал, как предательское тепло появляется в его паху — головокружительный прилив, ошеломляющее ощущение, когда он полностью отдался наслаждению, охватившему его.       дыхание перехватило, когда он почувствовал облегчение. влажное пятно появилось на его штанах, словно физическое проявление экстаза, поглотившего его — всё это было смесью смущения и чистого блаженства от полученного оргазма, из-за которого он так сильно дрожал, совсем обессиленный.       всё, что он мог сделать после, — прижаться к уёну. он всё ещё дрожал, чувствуя себя таким уязвимым и незащищённым, но в то же время — невероятно лёгким и удовлетворённым.       когда перед глазами перестали сверкать звёзды, оставляя за собой усталость и отсутствие нормального дыхания, ёсан уткнулся лицом в изгиб шеи уёна. его щеки горели от смущения. уён прижал его к себе, обнимая в утешающем жесте, чтобы напомнить о том, что он в безопасности, что его любят и принимают, несмотря ни на что.       он провёл руками вниз по спине ёсана, нежно и властно. но даже прижимая ёсана так близко к себе, он не мог игнорировать сильную боль между ног, потребность кончить, отдающую пульсацией по телу.       тихо рыкнув от разочарования, уён поёрзал под ёсаном, настойчиво давя на его пах. тяжёлые прерывистые вздохи наполнили комнату, пока он боролся с непреодолимым желанием наконец-то кончить.       от нарастающей тяжести в паху самообладание уёна ослабевало с каждой секундой, охваченное безумным желанием. не сдержав внезапный яростный прилив одержимости, он бросил ёсана на кровать, нависнув сверху.       от резкой смены положения ёсан ахнул, его глаза расширились от удивления, когда он оказался под крепким телом уёна, но прежде чем он успел что-то сказать, чужие губы прижались к его собственным, заглушая любые возражения жгучим поцелуем.       когда их тела оказались так близко, уён прильнул к ёсану в поиске такого нужного трения. тело ёсана напряглось, ошеломлённое от того, как уён жмётся к его члену через ткань штанов. каждое движение вызывало в нём океан удовольствия и боли одновременно, обостряя чувства до лихорадки.       — ёсан... — уён издал рык, полный власти, крепко держа ёсана. — лежи так, вот так, на месте.       ёсан захныкал в ответ, выгибаясь всем телом от этих прикосновений.       — вот так, детка, — мурчит уён, губами касаясь уха ёсана, продолжая тереться об него. — почувствуй, как сильно ты меня доводишь.       и даже когда изо рта ёсана вылетело разбитое «это с-слишком…!», движения уёна не замедлились. наоборот, он только ускорился. его доминирующая натура была непоколебима, когда он преследовал своё собственное удовольствие.       — ты можешь это выдержать, — голос уёна был твёрдым, почти властным, когда он толкался в ёсана дальше, снова безжалостно доводя его до грани экстаза, уже такого уязвимого от недавнего оргазма.         тело ёсана дрожало под ним, его всхлипы представляли собой коктейль из удовольствия и некого протеста, пока он изо всех сил пытался сдерживать льющий через край поток эмоций. на глаза навернулись слёзы от этого безжалостного натиска похоти.       но уён не проявлял никакой жалости: он слишком долго не мог успокоиться, а его хватка только крепла, пока он продолжал подталкивать его к краю. каждое движение, каждый толчок вызывали у них обоих волны удовольствия.       сквозь слёзы ёсан посмотрел на уёна. его взгляд был наполнен жаждой и отчаянием.       — п-прошу... — хныкал он шёпотом. — я... я не... я больше не могу.       тихий рык, полный желания, был единственным ответом уёна, когда он придвинулся ещё ближе, идя на поводу собственных потребностей.       заметив, как боролся ёсан, его тон смягчился, но он всё ещё задыхался от возбуждения, шепча прямо в его ухо:       — я знаю, что можешь.       ёсан задрожал под ним, полностью сражённый этими противоречивыми эмоциями, проходящими через него. его глаза всё ещё были мокрыми от слёз, чувства перегружены неумолимым блаженством, но эта вера уёна в него, непоколебимая вера в его способность выстоять, тронула что-то глубоко внутри ёсана.       на лице уёна отразилось удовольствие, пока он продолжал прижиматься к ёсану, наблюдая за тем, как он перестал сдерживать слёзы, скатившиеся ручьями по его вискам.       это было так красиво.       уён опустил голову, прислонившись лбом к ёсану, и нежным прикосновением стёр его слёзы. даже несмотря на своё состояние, он заботился о нём, как мог.       — ты такой молодец, ёсани, — его бормотание успокаивало.       всхлипы ёсана превратились в приглушённые рыдания, когда он поднял кулак к лицу, чтобы укусить себя за костяшки. его тело дрожало от переизбытка эмоций, но даже когда он кричал от боли, в каждой слезинке было невероятное облегчение, сравнимое с катарсисом после сдерживания напряжения и жажды.       той жажды, которую он не мог выпустить наружу в течение последних нескольких недель, когда на них смотрело столько глаз.       жажда, тоска по его уёну.       пока уён продолжал прижиматься к ёсану, каждый толчок и движение приближали их к оргазму.       рыдания ёсана переросли в отчаянные вздохи, когда он почувствовал, что балансирует на грани второго раза. его тело дрожало от этого всепоглощающего ощущения. слёзы, смешанные с потом, стекали по его вискам, а костяшки покраснели и ободрались там, где он кусал их в отчаянной попытке подавить свои крики.       почувствовав скорый оргазм ёсана, движения уёна стали ещё более грубыми и безумными. он преследовал собственную разрядку. с рыком он придвинулся ближе, толкаясь вперёд с ненасытным голодом.       а затем, сделав последний отчаянный толчок, они оба достигли вершины удовольствия.       оргазм ёсана был похож на бурный калейдоскоп эмоций: рыдания сменились умоляющими вздохами удовольствия, когда он полностью отдался этому оглушающему чувству. слёзы и пот, покрывающие его кожу, перемешались между собой, когда он самозабвенно оседлал волну экстаза. каждая мышца его тела напряглась, а затем расслабилась. стоны смешивались с тем, как мягко он звал уёна по имени.       а вот оргазм уёна был чем-то первобытным. гортанное освобождение сдерживаемого желания. он издал низкий рык, наполненный удовлетворением; движения становились все более требовательными, остервенелыми. его оргазм был похож на раскат грома, пронзивший с такой силой, что из лёгких выбило весь воздух.       опустошение.       когда послеоргазменная дымка начала рассеиваться, оставляя их обоих задыхающимися и уставшими, слезы ёсана продолжали течь, а его грудь вздымалась при каждом прерывистом вздохе. тело всё ещё дрожало, но теперь уже иначе. несмотря на то, что он всё-таки кончил, он не переставал плакать. не получалось.       изящные черты лица ёсана исказились от удовольствия и печали, а длинные ресницы блестели от слёз.       остатки эмоционального освобождения.       уён забеспокоился, осторожно смахнув слёзы, текущие по лицу ёсана. касания были полны ласки и нежности.       — ёсани, — в его голосе слышалась забота. — я сделал тебе больно? ты в порядке?       ответом ему послужил сдавленный всхлип. еле слышным шёпотом ёсан изо всех пытался собрать в кучу все свои эмоции, бурлящие внутри.       — н-нет, ёни... — он заикался, стараясь дышать ровно. — я... мне не больно... я просто...       сердце уёна сжалось при виде его страданий. желание защищать ёсана стало сильнее, пока он пытался понять, что произошло.       — что такое, детка? — мягко спросил уён, задабривая и утешая одновременно. — скажи мне, сани. я здесь для тебя.       слёзы продолжали течь по щекам ёсана. его уязвимость обнажалась перед уёном, пока он изо всех сил пытался найти слова, чтобы выразить глубину своих сожалений.       — я... я не знаю, когда... мы сможем сделать это снова, — прошептал он, дрожащим от тяжёлого признания голосом.       уён тихонько вздохнул, осыпая мягкими поцелуями всё лицо ёсана: лоб, щёки, нос, губы и уголки глаз. что он мог ещё сделать, кроме этих касаний, которые точно утешат ёсана?       — я знаю, детка. знаю, что это трудно.       ёсан и уён оставались вдвоём, запутанные в свой кокон близости. сердца двух молодых людей были отягощены бременем общей тайны. нежными ласками и шёпотом обещаний они искали утешения в объятиях друг друга, зная, что их любовь может процветать только за закрытыми дверями.       вдали от посторонних глаз.