Темнота не всегда значит зло

Комната Ёнми была просторной и ухоженной. Темные, массивные шторы, расшитые золотыми узорами, перекрывали доступ к окнам, оставляя в комнате полумрак. Воздух казался тяжелым, пропитанным холодной роскошью, словно каждый предмет здесь кричал о богатстве и власти. Но это была не просто роскошь — здесь чувствовался лед, намерение показать превосходство. Но наша с Юнги комната всё же больше, подумала я, чувствуя привкус не столько гордости, сколько вызова. Эта игра началась с момента, как я переступила порог этого особняка. Ёнми сидела напротив на широком кожаном диване, по-хозяйски положив руки на подлокотники, будто хотела показать своё превосходство и контроль. Я выбрала кресло напротив неё, стараясь сохранить своё спокойствие, хотя внутреннее напряжение уже начинало гудеть в венах. Она посмотрела на меня с насмешливой улыбкой, её взгляд пытался проникнуть в самые потаённые уголки моей души. — Ну что? Как тебе наш особняк? — Она улыбалась, но в этой улыбке было что-то искусственное, отдалённое от искренности. — Наверное, всё это тебе по душе, верно? — добавила она, сделав ударение на слове "по душе", словно хотела напомнить, что я здесь чужая. Я выпрямила спину, скрыв раздражение за вежливой улыбкой. Мой голос прозвучал ровно, без напряжения. — Спасибо, Ёнми. Но, думаю, вы забыли. Я из состоятельной семьи, и такая жизнь мне давно знакома. Так что да, мне здесь вполне комфортно. На её лице на мгновение промелькнуло удивление, но она быстро взяла себя в руки. Глаза Ёнми потемнели, уголки губ чуть дрогнули. Она явно не ожидала такого ответа. Но это не заставило её отступить. Наоборот, похоже, мой ответ только подлил масла в огонь её желания поддеть меня. — Никто тебе, видно, не рассказал правила этого дома, пока нас не было, — произнесла она, перекрещивая ноги и с наслаждением наблюдая за моей реакцией. — А я, так уж и быть, кратко объясню. Её голос прозвучал сухо, словно она диктовала приказ. Каждый её жест выражал надменность, холодную уверенность в своей власти. — Мы живём по правилам господина Хва. Проявлять уважение к нему — это первое и главное. Иначе разговор будет коротким. В доме соблюдаются тишина и порядок. За разрешением куда-либо выйти — всегда ко мне. В своих комнатах делайте что хотите, хоть убивайте друг друга, но всё, что происходит за закрытыми дверями, там же и остаётся. Если возникнут проблемы, говорите только мне. Понятно? Я молча смотрела на неё, ощущая, как внутри меня нарастает раздражение. Её высокомерие, этот тон, эта попытка поставить меня на место... На мгновение я почувствовала, как щёки заливаются жаром, но я сдержала себя. "Не показывай слабости", — напомнила я себе. — Такое ощущение, что вы собаку завели, а не приобрели невестку, — сказала я, заставив себя улыбнуться, хотя внутри всё кипело. Лицо Ёнми резко изменилось. Улыбка исчезла, глаза засверкали гневом. — Ты невестка фамилии Хван, не забывай об этом, — произнесла она сквозь зубы, едва сдерживая злость — И что? Это значит, что я должна вам служить? — мой голос звучал холодно, даже грубо. — Следи за тем, что говоришь, — она резко повысила голос, больше не скрывая раздражение. — Вы тоже следите за тем, что говорите. Не у вас мне разрешение спрашивать, — я не собиралась уступать ни на шаг. В её глазах мелькнуло что-то тёмное, почти злорадное. Она медленно улыбнулась, словно получала удовольствие от этой словесной дуэли. — Я слышала, что ты не хотела замуж за Юнги. А каким обманом тебя выдали — это уж отдельная история, — произнесла она, смакуя каждое слово. Её голос был сладким, но в нём сквозила злоба. Я взглянула ей прямо в глаза, пытаясь сохранить холодное спокойствие, но внутри меня всё бушевало. Её слова больно ранили, но я не собиралась показывать ей, что её удары достигли цели. Я знала, что для неё это был бы триумф. — Сначала я выбрала твою сестру, но на голову свалилась ты, — она говорила ядовито, как змея, впрыскивающая яд в свою жертву. — Так не брали бы, кто просил? — ответила я, сжав кулаки, но не сдаваясь. — Я не стремилась выйти за него. Это не было моей целью. Даже вас я не стремилась видеть. Её лицо исказилось от ярости. — Грубиянка! Пошла вон! — закричала она, её голос звенел в моих ушах. Я встала, чувствуя, как кровь стучит в висках. — Я особо и не хотела здесь быть, — холодно ответила я, резко развернулась и с грохотом хлопнула дверью. Внутри меня всё кипело. Я едва сдерживала слёзы, вызванные не слабостью, а гневом. Как она посмела?! Какое право у неё диктовать мне, как жить? Я поднялась в нашу комнату, пытаясь успокоиться, но сердце продолжало бешено стучать. Когда я открыла дверь, Юнги сидел на диване, погружённый в свой ноутбук. Увидев меня, он тут же отложил его в сторону, заметив мой хмурый вид. — Что тётя хотела? — спросил он, но его спокойный тон только разозлил меня ещё больше. — Иди и сам спроси у своей ненормальной тёти! — взорвалась я, чувствуя, как накатывает новая волна злости. Он поднялся, явно занервничав. — Что случилось? Она что-то сказала тебе? — О да, и многое! О правилах, о том, что на моём месте должна была быть моя сестра. Что я — ошибка! — я почти кричала, не сдерживая эмоций. Он подошёл ближе, но я отступила назад, поднимая руку в предупреждении. — Не подходи ко мне, ты понял? Это всё твоя вина! — мой голос дрожал от гнева. — Почему ты захотел жениться на мне? Почему никто не спросил моего мнения? Я не хочу не то что любить тебя — я даже детей от тебя не хочу! Лучше бы я умерла, чем вышла за тебя замуж! Мои слова эхом отразились от стен. Юнги застыл на месте, его лицо побледнело. — Меня тоже поставили перед фактом. Я не горел желанием жениться, — ответил он грубо, пытаясь скрыть свою боль за холодными словами. — Тогда иди к своей подруге! — Я взяла вазу и швырнула его в стену. Стекло разлетелось на осколки. Юнги молча вышел из комнаты. Внутри меня все пылало от злости. Я не могла успокоиться, и виной тому был Юнги. Его поступки жгли душу, а в голове путались сотни вопросов и обид. Выйдя на балкон, я почувствовала, как холодный ветер резко ударил в лицо, словно оплеуха от самой судьбы. Мои волосы разлетелись по плечам, спутываясь на ветру. Глубокий вдох. Ледяной воздух проник в легкие, придавая бодрость и, одновременно, замораживая все внутри. Я пыталась успокоиться, но боль и обида не отпускали. Мой взгляд скользнул вниз, и там, на парковке, я увидела Юнги. Он стоял рядом с машиной и, заметив меня, поспешно сел внутрь, избегая взгляда. «Трус», — мелькнуло в голове, когда его машина медленно покинула двор. Он просто уезжает. Убегает. Как всегда, когда нужно решать проблемы, когда я больше всего нуждаюсь в его поддержке. Моё сердце сжималось от гнева, и злость разрасталась с новой силой. Я простояла на балконе ещё минут двадцать, бездумно вглядываясь в пустую улицу, пытаясь переварить всё, что произошло. Боль от его ухода не утихала, а мысли кружились, не давая покоя. Наконец, собравшись с духом, я вернулась в комнату и вызвала прислугу, чтобы они убрали осколки разбитой в гневе вазу . Это был единственный след, оставшийся от нашего разговора — хрупкая керамика, расколовшаяся так же, как наши отношения. После этого я направилась в ванную. Горячая вода успокаивала, смывая с меня остатки гнева и обиды. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом, погружаясь в ощущение уюта, которого мне так не хватало в последнее время. Когда тело немного расслабилось, я вышла из ванны, надела чистую пижаму и легла в кровать. Сон пришёл почти мгновенно, но был беспокойным. Мне снились кошмары. Я бежала по пустынным улицам, но каждый раз возвращалась к той же точке, откуда начинала. Замкнутый круг. Бегство, которое не приносило облегчения. Проснувшись на следующее утро, я тут же потянулась за телефоном. Сообщений от Юнги не было. Ни звонка, ни короткой фразы — пустота. Тяжелый ком застрял в горле. Я вышла из спальни, чувствуя себя ещё более опустошённой, чем вчера. После утренних процедур я решила одеться как можно проще, чтобы хоть как-то отвлечься. Выбрала полосатый свитер и удобные штаны, надела белые кеды. В волосы добавила лёгкие локоны, а макияж сделала почти незаметным, лишь слегка подчеркнув черты лица. Когда я спустилась в гостиную, все уже сидели на диване — А где Юнги? — спросила его мама, заметив моё появление. Её голос был полон удивления, как будто он всегда должен был быть рядом. — Я не знаю, — ответила я, садясь в кресло. Волнение начало разливаться по комнате, как растекающаяся вода. — Он не ночевал дома? — настороженно спросил отец Юнги, отложив газету в сторону. — Нет. Он ушёл ночью и до сих пор не вернулся, — холодно произнесла я, не скрывая раздражения. Господин Хва на этот раз предпочёл завтракать у себя в комнате, что немного облегчило атмосферу. Но напряжение все равно висело в воздухе, как плотный туман. — Как это удивительно — ты не знаешь, где твой муж , — язвительно заметила Ёнми, не скрывая своего сарказма. В её голосе звучал скрытый вызов, словно она пыталась задеть меня. Но я уже была на грани. — А разве я должна это знать? — ответила я, даже не скрывая своей грубости. Накопившаяся злость не давала возможности оставаться спокойной. Она пыталась втянуть меня в спор, но я не собиралась уступать. — Вы ведь сами говорили, что у вас нужно отпрашиваться. Так что, если он ушёл, значит, у вас есть объяснение, — продолжила я с усмешкой, пристально глядя на неё. Лицо Ёнми помрачнело, и её уверенность на мгновение пошатнулась. — Хватит, Ёнми, — вмешалась мать Юнги, защищая меня. Я почувствовала облегчение, но оно было кратковременным. Я встала из-за стола и ушла к себе в комнату. Взяв телефон, заметила пропущенный звонок от Мэй, но перезванивать не было желания. Вокруг меня царила обстановка, в которой хотелось только одного — исчезнуть на время. Вдруг я вспомнила об учебе. Книги лежали на полке нетронутыми, а ведь экзамены были уже на носу. Впереди университет, к которому я так стремилась, но сейчас все это казалось таким далеким и незначительным Отложив книгу в сторону, я бросила взгляд на телефон. Экран оставался черным — ни звонка, ни сообщения от Юнги.Тишина со стороны мужа стала привычной. Я почувствовала, как внутри нарастает тревога, будто каждый миг ожидания стягивал меня невидимой веревкой, не давая дышать свободно. В какой-то момент это стало невыносимо, и я решилась позвонить Мэй. Тонкие гудки на линии тянулись медленно, словно каждый из них был пропитан ожиданием. Наконец, её радостный голос разорвал напряжение: — Исо, привет! — прозвучало на том конце линии. — Привет, Мэй, — ответила я, стараясь скрыть холод в голосе. — Как ты? Давно от тебя не слышала! Всё пропала куда-то, — весело продолжила она, будто ничего не случилось. — Всё хорошо, — ответила я, хотя это было далеко от правды. — Просто приехал дедушка Юнги, стараюсь больше времени проводить с ними. — Всё хорошо? Твой голос какой-то грустный... — заметила она, её интонации наполнились волнением. — Да, всё в порядке, — почти автоматически ответила я, не зная, что сказать дальше. — Я хотела зайти к вам, если вы не против. — Конечно! Зачем такие глупости говоришь? Мы всегда рады видеть тебя, — в её словах звучала такая искренняя теплота, что на мгновение мне захотелось поверить, что всё действительно может быть хорошо. — Тогда увидимся, — сказала я и положила телефон. Когда разговор прервался, я на несколько секунд замерла, ощущая тяжесть неизвестности. Смогу ли я узнать что-то у Мэй? Зачем я вообще еду к ним? Но это было не столько тревогой за Юнги, сколько за себя. Страх разрушить доверие дедушки Юнги сводил меня с ума. Я не могла позволить себе ошибиться. Я подошла к шкафу, машинально выбрав чёрную юбку и тонкие колготки. Белая рубашка и теплый чёрный жакет — казалось, одежда должна была придать мне силы, защитить от всего. Сапоги на каблуке с тихим стуком отдавались в голове, когда я шла по коридору, словно гул моего внутреннего напряжения. Волосы оставила распущенными, хотя не была уверена, что это добавит мне уверенности. Спускаясь по лестнице, я заметила, как мама Саён, сидевшая с книгой, подняла на меня глаза. Её лицо озарила нежная улыбка. — Исо, ты куда-то собираешься? — мягко спросила она, её голос всегда был тихим, как успокаивающая музыка. — Да, к Мэй. Мы давно не виделись, — ответила я, чувствуя, как фальшивость моих слов витает в воздухе. — Конечно, иди, доченька, — сказала она, нежно обнимая меня. — Хорошо провести время. Когда я уже стояла у двери, её голос снова окликнул меня: — Исо, Юнги так и не звонил? Не писал? — Нет, — холодно ответила я. — Он вчера ушёл и до сих пор не дал о себе знать. — Ладно, счастливого пути, — улыбнулась она, но я видела в её глазах тень тревоги. Дорога к дому Мэй была длинной и извилистой, словно отражение моих мыслей. Водитель остановился у массивных ворот. — Приехали, госпожа Хва, — сказал он . — Спасибо, можешь не ждать меня, езжай домой, — коротко бросила я, выйдя из машины. Дом Мэй и Тэхена возвышался у самого моря, словно из сказки. Всё вокруг дышало роскошью и романтикой — так, как она всегда мечтала. Возле ворот стояла охрана, которая тут же распахнула передо мной тяжёлые кованые двери. Двор был огромным, ухоженным, каждая деталь словно кричала о богатстве и хорошем вкусе. Охранники сопровождали меня до входной двери, которая уже была приоткрыта. На пороге стояла Мэй, её лицо озарилось радостью, когда она увидела меня. — Исоо! — крикнула она, бросаясь ко мне с объятиями. Её тепло пронзило меня до глубины души, как если бы не видела меня целую вечность. — Давай, пройдём внутрь, — сказала она, взяв меня за руку и ведя в дом. Внутри дом был таким же безупречным, как и снаружи. Просторные комнаты с минималистичным, но изысканным декором. Всё говорило о вкусе и утончённости. В гостиной Мэй быстро отдала распоряжения прислуге, и они тут же начали накрывать на стол. — Что происходит, Исо? Ты сама не своя, — в её глазах читалась забота. — Всё хорошо, правда, просто навалилось слишком много всего, и иногда мне кажется, что я задыхаюсь от этого. Будто я постоянно на грани срыва, в тревоге и стрессе. — Расскажи мне всё, — попросила она, нежно сжав мою руку. Её взгляд был тёплым, поддерживающим, и я почувствовала, что могу довериться. Я рассказала ей всё. О том, как наш брак был приказом дедушки Юнги, как его заставили жениться на мне. О приезде дедушки, о бесконечных интригах Ёнми, которая не даёт мне покоя. Мэй внимательно слушала, не прерывая. — Исо, как же тебе тяжело... Прости, что не интересовалась раньше. Я даже не представляю, как ты всё это держишь внутри. Может быть, тебе стоит пожить здесь? Пусть они все идут к чёрту, — она говорила с такой лёгкостью, будто это действительно было решением всех моих проблем. Я молчала. Время текло незаметно, и вечер постепенно подкрадывался, принося с собой ощущение умиротворенности и близость ужина. Дом окутала мягкая тишина, которую нарушил лишь звук открывающейся двери. В дом зашел Тэхен, и в тот же миг Мэй, словно пружина, сорвалась с места, чтобы кинуться ему в объятия. Она с улыбкой прижалась к нему, обвив его руками, и этот момент был наполнен такой искренней теплотой и чистотой, что мне стало тепло на душе. Наблюдая за ними, я ощутила странное, но приятное чувство. Мне казалось, что именно так должна выглядеть настоящая, неподдельная любовь — чистая, светлая, искренняя. Когда Тэхен заметил меня, его лицо расплылось в широкой улыбке. Не успела я опомниться, как он крепко обнял меня и, смеясь, покружил в воздухе, словно я была легкой, как пушинка. Мы все засмеялись — смех, казалось, наполнил весь дом теплом. Он всегда был мне словно брат, близкий человек, с которым можно было разделить любое чувство — радость, грусть или обиду. Но сегодня что-то было не так. Этот день казался пропитанным тяжелыми мыслями, которые давили на меня, словно камень на сердце. Когда мы сели за стол ужинать, я почувствовала себя странно. Было непривычно ужинать не дома, не в привычной обстановке. Я заранее позвонила маме Саён, предупредив её, что не вернусь на ужин, но ощущение тревоги не отпускало. Перед глазами возникла строгая, надменная физиономия Ёнми. Я могла ясно представить, как она рвет и мечет, злясь на меня за то, что я не попросила разрешения и не позвонила ей. Эти мысли давили на меня, смешиваясь с чувством вины и какой-то внутренней пустоты. — Исо, как ты? Как семейная жизнь? — спросил Тэхен, поднимая на меня взгляд, в котором читалась забота. — Отлично, — ответила я с явным сарказмом, не в силах удержаться. Тэхен тут же уловил нотки неискренности в моем голосе. Его взгляд потемнел от беспокойства. — Правда? — переспросил он, явно чувствуя, что что-то не так. Я лишь молчала, уставившись в тарелку, медленно перекладывая еду с одного края на другой. Не выдержав, Мэй решила рассказать ему все. Я видела, как он внимательно слушал её, не сводя с меня глаз. По мере того, как она говорила, его взгляд менялся, становился всё более серьезным. — Недавно я случайно подслушала разговор Юнги с его мамой, — начала я сдержанным, почти тихим голосом, ощущая, как слёзы подступают к глазам. — Он женился только потому, что этого хотел его дедушка. Они искали девушку, которая будет сидеть дома, а он продолжит жить так, как жил раньше. Тэхен внимательно слушал, его лицо стало непроницаемым. — Так и есть, Исо, — сказал он ровным, почти бесстрастным тоном, словно боясь ранить меня еще сильнее. — Он не хотел жениться. Это не входило в его планы. — В мои тоже это не входило, — голос мой дрожал, когда я начала говорить громче. — Но что мне делать? Я не хотела выходить замуж в восемнадцать лет, в то время как у других беззаботная жизнь. Я настолько погрузилась в это всё, что совсем забыла про свои экзамены! Я чувствовала, как слёзы, сдерживаемые до этого момента, начали стекать по щекам. Мэй тут же подошла ко мне, обняв крепко, словно пытаясь защитить от боли, которая рвала меня на части. — Эта девушка, Юджин... Он давно её знает? — спросила я, подняв взгляд на Тэхена. — С детства, — ответил он спокойно, но в его глазах мелькнула тень грусти. — Тогда почему Джин спрашивал, родственница ли она? — продолжила я, чувствуя, как что-то внутри меня надламывается. Тэхен замер на мгновение, его лицо слегка напряглось. — Он не хотел, чтобы ты знала об этом, — ответил он наконец. — Все знают о ней, Исо. — Все? — спросила я, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев — Естественно, — ответил он тихо. — Они жили по соседству, и их дедушки были друзьями. Я почувствовала себя дурой. Как будто все вокруг знали правду, а я была последней, кто узнал. — Ладно, мне пора. Спасибо вам за всё, — сказала я, поднимаясь из-за стола, чувствуя, как по телу растекается напряжение. Я направилась к двери, не оглядываясь. Мэй звала меня, кричала, но всё было напрасно. Когда я вышла на улицу, к моему удивлению, мой водитель уже ждал меня. Мы поехали домой, а внутри меня бушевала буря, настолько сильная, что казалось, она могла бы уничтожить всё на своём пути. Я пыталась удержать свои чувства, но они словно вышли из-под контроля, рвали меня изнутри. Когда мы прибыли домой, я вышла из машины и, тяжело вздохнув, направилась в дом. В гостиной сидели Ёнми и Херим. Увидев меня, Ёнми тут же встала, её лицо исказилось гневом. — Где ты была? — спросила она грубо. — Где хотела, там и была, понятно вам? — ответила я, не скрывая раздражения.— Я отпрашивалась у мамы Саён, а у вас не обязана. Ёнми замерла, не зная, что ответить, и лишь смотрела на меня, её глаза горели ненавистью. Я вздохнула и направилась к лестнице, не желая продолжать этот разговор. Внезапно из своей комнаты вышел дедушка Юнги. Он выглядел спокойным, но в его глазах было что-то теплое, почти отеческое. — Исо, ты только пришла? — спросил он мягко. — Да, простите, что не была на ужине, — ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя голос всё равно предательски дрожал. — Я думала, что успею, но переоценила себя. — Ничего страшного, — ответил он с улыбкой. — У тебя что-то случилось? — Нет, всё хорошо. Просто немного устала, — солгала я, стараясь удержать дрожь в голосе. — Хорошо, можешь идти. Спокойной ночи, дочка, — сказал он, погладив меня по голове, как маленькую девочку. — Спокойной ночи, господин Хва, — ответила я, слегка поклонившись. Тяжесть этого дня давила на меня, и я чувствовала, как сердце разрывается от боли и растерянности.