The Night Dragons

Глава 25: В плену у Кракена

Дейенерис

Несмотря на то, что ее держали в плену, похитители заперли Дейенерис в капитанской каюте корабля, на котором она находилась, и кормили приличной едой. Она не знала, кто ее схватил и куда они направляются. Все, что она помнила, — внезапное нападение в ее комнате на Драконьем Камне и пробуждение на этом корабле. Голова еще болела от удара, оставившего синяк, но она старалась сосредоточиться. Окна были закрыты, а мужчины, приносившие еду, не имели ничего, что могло бы намекнуть на их личность. Они молчали и были одеты как обычные люди. Ничто в каюте не выдавало личности похитителей. Дни тянулись бесконечно, ей было нечем заняться, чтобы скоротать время. С самого начала она пыталась понять, кто ее похитил. Самым очевидным вариантом была Серсея, но корабль не походил на корабли Ланнистеров, и они плыли уже дольше, чем нужно, чтобы добраться до Королевской Гавани. Это мог быть корабль Грейджоев, но корабли флота Яры были иными, а этот выглядел качественнее. Она перебирала и другие версии. Возможно, это был корабль из Эссоса. Кто-то из бывших хозяев мог послать за ней, чтобы покончить с ней. Или же это могли быть Безликие, известные мастера маскировки. Попытавшись выяснить, кто именно похитил ее, она стала размышлять, зачем это сделали. Если это Серсея, почему бы сразу не убить ее? Тирион говорил, что Серсея любит зрелищные расправы и, возможно, устроила бы показательное убийство. Если это Эурон Грейджой, почему они не плывут к Королевской Гавани? Ведь он хотел стать королем вместе с Серсеей, и доставить ее туда было бы разумным решением. Может, у него были другие планы. Если же это хозяева, у которых нет шансов вернуться к власти, то они могли просто захотеть убить ее из мести за потерю своего статуса и имущества. Эти мысли занимали ее в первый день, но в последующие дни они стали невыносимыми, так как она никак не могла расширить круг идей. Однако сегодня она наконец нашла занятие, чтобы скоротать время. Накануне ей приснился сон, похожий на прежние, но настолько реалистичный, что она не могла не поддаться его чарам. Ей снилось, что она находится в комнате, вероятно, в замке, но скорее уютной, чем королевской. Она сидела в кресле у очага, где горел белый огонь. На ее коленях лежали два существа: серебряный дракончик и черный волчонок. Почему-то, глядя на них, она чувствовала себя счастливее, чем когда-либо. Они мирно спали, свернувшись вместе, пока она пела им: Хотя дуют зимние ветры, Они никогда не напугают ворона. Ибо когда царь пришел и поразил, Наша сталь сломала его корону. И тогда небеса наполнились светом. Наши братья выиграли битву, И тот, кто проиграл, выиграл. И началась величайшая из эпох. Волки будут выть, а драконы плакать. Сквозь огонь и лед мы вместе полетим. Закончив песню, она посмотрела в окно и увидела четырех драконов, летящих над заснеженными землями. Они тоже пели, но их песня была наполнена печалью, утратой и горем. Дейенерис вспомнила слова песни из своего первого сна, когда проснулась, но на этот раз последние строки были другими. Песня говорила не о том, что будет, а о том, что уже было. Однако ей, казалось, было все равно. Она помнила обе версии, будто бы они были вырезаны в ее сознании. Часами сидела она на кровати, повторяя строки, и размышляла об их смысле. Чем больше она думала, тем меньше сосредотачивалась на значении, погружаясь в мелодию, которая приносила мир ей самой и, казалось, всем, кто слушал. Она задумалась, не могла ли это быть песня Джона Сноу, та, что он пел своим драконам. Ее сны подсказывали именно это, и все же она не могла понять, почему ей приснилась именно его песня. Почему он явился к ней на следующую ночь? Перед своими похитителями Дейенерис старалась казаться спокойной, но на самом деле чувствовала страх. Она была одна на этом корабле — без драконов, без армии, без сира Джораха, который защищал ее, без Тириона и Вариса, дававших ей советы, без Миссандеи, не дававшей ей чувствовать себя одинокой… без Джона. Она села у столбика кровати, покачала головой, вспоминая. С их первого ужина они становились ближе как люди, а не как правители. Тирион мог сказать, что это неприлично, но ей было все равно. В тот день, когда Джон показал ей древние резьбы в пещерах Драконьего Камня, она впервые попробовала увидеть его таким, какой он есть на самом деле. Печаль и утрата, которые он хранил в своих темных глазах, то, как стоял под тяжестью огромного груза — он всегда сражался, никогда не правил. Сражался за свой народ, дом, семью. Но в тот день в саду Эйгона вся эта тяжесть исчезла, и его улыбка согрела ее, заставляя забыть о борьбе и просто быть рядом. Дейенерис глубоко вздохнула, мечтая о дне, когда сможет забыть о королевских обязанностях и просто быть собой. Прошло меньше часа, когда корабль начал замедляться, а затем встал на якорь. Легкие покачивания выдавали, что они остановились. Дверь открылась, и вошли четверо мужчин, одетых в черное с головы до ног. Без доспехов, но с мечами, они молча указали ей следовать за ними. Дейенерис встала с кровати, надела сапоги и, подойдя к мужчинам, увидела, как двое заняли позиции впереди, а двое — позади. Она наконец-то оказалась снаружи, чувствуя свежий воздух впервые за долгое время. Она посмотрела на паруса и наконец поняла, кто ее похитил. Корабль стоял у большого военного дока, окруженного травянистыми холмами, которые поднимались к замку с пятью башнями. На ветру развевались знамена с изображением красноглазого кракена. Эурон Грейджой. — Я полагаю, это Пайк? — спросила она, глядя на берег. Мужчины не ответили. Двое впереди зашагали, и, когда она не сразу последовала за ними, сзади подтолкнули. Сухо усмехнувшись, она ускорила шаг, идя по каменному мосту к замку. Дейенерис начала ощущать холод, проникающий сквозь одежду. Это было севернее, чем она бывала прежде, и зимняя стужа окутывала южные земли. Еще до ворот она уже дрожала — всю свою жизнь она провела в теплых краях, и теперь впервые по-настоящему ощутила, что такое холод. На территории замка она почувствовала тепло от костров и наконец перестала дрожать. Она предположила, что комната, в которую ее привели, была тронным залом. Ревущий камин был украшен вырезанным кракеном, а у огня стояло кресло, которое вряд ли можно было назвать троном. На нем сидел мужчина, который заметил ее. — Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, — сказал он, встав и обернувшись к ней. Самоуверенная улыбка заиграла на его лице, а в глазах горел огонь. Дейенерис поняла, что перед ней Эурон Грейджой. — Мать драконов, кхалиси Великого травяного моря, — он медленно приближался, перечисляя ее титулы, — Неопалимая, Разрушительница цепей и законная королева Вестероса. — Он встал прямо перед ней. Она старалась сохранять бесстрастие. — Я ничего не упустил? — К счастью для нас обоих, нет, — холодно ответила она. Взгляд его напоминал взгляд пьяного, смотрящего на женщину в борделе, ожидая утолить свою похоть. — Должен признать, когда я впервые услышал все твои титулы, мне стало завидно. Пожалуй, следовало отрезать языки команде, — сказал он. — Ведь твои титулы символизируют победы, верно? — Почему ты думаешь, что это не так? — осторожно спросила она. — «Мать драконов». Ты вошла в костер кхала Дрого и вышла с тремя драконами. Но ведь вы с мужем были не единственными в том костре, верно? — Я сожгла ведьму, которая убила его. Мирри Маз Дуур, — ответила она. — Она убила великого кхала Дрого? Странно. Говорят, ты сама убила его, — он ухмыльнулся. — Один из его кровных всадников рассказал мне, что ты знала, какую цену придется заплатить, и что ведьма заберет жизнь твоего сына. Ты знала и все равно согласилась. — Это ложь, — сдержанно возразила Дейенерис. — Ты можешь говорить что угодно, но для всех ты — та, кто готова пожертвовать чем угодно ради троих драконов, которые могут уничтожить города. — Он пронзил ее взглядом, не испытывая ни малейшего уважения к ее статусу. — И все же это того стоило, верно? — Чего ты хочешь? — резко спросила она. Эурон допил вино и снова посмотрел на нее. — О, ничего страшного. Тебе нечего бояться, — сказал он, ухмыляясь и наклонившись к ней. — По крайней мере, пока. — Он вернулся в свое кресло. — Отведите ее в камеру к моей жене. Дейенерис была в замешательстве. У него была жена? А как насчет того, чтобы жениться на Серсее и стать королем? Он что, просто убьет эту «жену», кем бы она ни была, когда придет время? Мужчины позади нее снова подтолкнули ее вперед, когда ее повели глубже в крепость. Они шли от башни к башне, пока их не привели в третью. Вскоре они оказались в месте, которое могли осветить только факелы. Ворота камер Пайка были все ржавые, а пол был покрыт множеством луж морской воды. Потолок постоянно капал, и все в этом месте заставляло Дейенерис скрежетать зубами. Каждая камера была отделена каменной стеной, и едва ли было место, чтобы лечь. Вам приходилось либо сидеть, либо стоять. Многие мужчины были заключены в тюрьму, и многие из них были раздеты догола и покрыты засохшей кровью, исходящей из ужасных шрамов. Дейенерис привели в открытую камеру, которая была намного больше остальных. Тюремщик стоял рядом, держа ворота открытыми, тошнотворно улыбаясь. Прежде чем она вошла, ее схватили двое сопровождающих и удерживали на месте. Она почувствовала, как рука схватила воротник ее платья, а холод стал касаться ее шеи. Лезвие не порезало ее кожу, оно прорвало ткань ее одежды, и она была сорвана с нее, обнажив ее тело. Тепло исчезло, и волна холода охватила ее тело. Они сорвали с нее сапоги и, наконец, бросили ее в камеру, таращась на нее. Они все бросили на нее последний взгляд, прежде чем закрыть ворота камеры. Все вокруг нее замерзло. Она свернулась калачиком, уже дрожа. Свет от факелов был неясным, и она едва могла увидеть свое окружение. — Дейенерис? — сказала женщина. Она посмотрела на другой конец камеры и увидела кого-то, кто выглядел и звучал знакомо. Тени подземелий скрыли ее из виду, когда Дейенерис впервые вошла в камеру, но теперь, когда ее глаза привыкли, она могла увидеть кого-то, кого считала мертвым. — Яра? Это ты? — Дейенерис поползла вперед, чтобы лучше рассмотреть. Яра, казалось, медленно приближалась к ней, прежде чем оказалась полностью видна. Она была такой же голой, как и прежде, но более грязной и с синяками по всему телу. Дейенерис вспомнила, что Эурон сказал поместить ее к своей жене, и ей стало дурно, когда она поняла, что он имел в виду Яру. — Что он с тобой сделал? — Слишком многое, — простонала Яра. — Он решил вести себя как Таргариен и жениться на собственной племяннице, помимо всего прочего. Она протянула правую руку и показала, что у нее нет среднего и безымянного пальцев. — Клянусь, когда мы выйдем, он за это поплатится. Яра только посмеялась над ней. — Кто нас спасет? Теон? Этот придурок-брат сбежал от меня. Он бросил меня на Эурона. Он позволил мне попасть в плен! — Яра пнула ногой и загрохотала по ржавой клетке своей камеры. — Есть и другие, которые могут нас спасти. Были и другие, которым я доверяю больше, чем кому-либо в мире, которые пришли на Драконий Камень после того, как ты ушла. Некоторые, я знаю, не будут просто сидеть сложа руки, пока мы дрожим здесь от холода. Затем Дейенерис заметила, что фигура Яры стала круглее. Живот Яры слегка раздулся, и она ахнула, когда поняла, что это значит. — Пожалуйста, скажи мне, что он этого не сделал. — Раз ты так любезно попросила, он так и сделал. — Яра села у прутьев клетки и повернулась лицом к стене. — Я убью этого ублюдка, даже если это будет последнее, что я сделаю. — Дейенерис не могла не почувствовать грусти. Яра, казалось, не могла. — Тебе следует надеяться, что ты ему наскучишь, тогда он может быстро тебя убить. — Он сказал, что пока не собирается причинять мне вреда. — Тогда вспомни, что я тебе только что сказала, когда наступит «еще». — Почему же он тебя тогда не убил? Яра указала на другие камеры вокруг них. — Он сохраняет мне жизнь, чтобы заставить Теона отдать остальную часть флота и чтобы многие из железнорожденных остались верны ему. Несмотря на то, что от флота Теона и Яры осталось всего несколько кораблей, Эурон был очень настойчив. — Что ты имеешь в виду? Яра повернула голову в сторону, чтобы проецировать свой голос. — Более половины его флота преданы ему из страха. Они знают, что он держит меня в плену, и пока я жив, они не поднимут мятеж. — Тогда еще есть шанс. — Нет, не существует. Все капитаны этих людей заперты здесь, вместе с нами. Без надлежащих лидеров они просто неуклюжие идиоты. Дейенерис откинулась назад и продолжила дрожать. Она не позволила себе сломаться в этом месте. Она знала, что кто-то придет за ними. — Иди и сядь со мной, — сказала Яра. Дейенерис подползла к ней и села рядом. Когда Яра обхватила ее руками, Дейенерис глубоко вдохнула, поскольку холод тела Яры был таким же, как и каменный пол. — Не волнуйся, через некоторое время станет лучше, просто обними меня и подвигай руками. — Я не понимаю. — Теперь, когда ты со мной, нам не будет так холодно. Если хочешь согреться, больше двигайся или найди кого-нибудь и либо обними его, либо трахни. Дейенерис, казалось, не поняла, но она последовала за тем, что сказала Яра, и начала обнимать ее. Она провела руками по спине Яры и начала чувствовать, как холод исчезает. Пламя единственного оставшегося с ними факела начало мерцать, прежде чем погаснуть, оставив всех в подземельях во влажной темноте. Но Дейенерис не теряла надежды. Она не провела семь лет, возвращаясь домой, чтобы умереть как шлюха какого-то фальшивого короля. Нет, пока живы те, кто ей верен, всегда есть шанс.