The Night Dragons

Пролог Мейстер Эймон Холодные ветры у Стены мягко дули сквозь трещины в камнях и досках Черного замка. Никогда прежде замок не был таким пустым, как после того, как лорд-командующий Мормонт повел разведчиков за Стену. Когда настал день, когда протрубил рог, возвещающий о возвращении, у ночных братьев появилась большая надежда. Но она умерла, когда только двое из трехсот ушедших вернулись и принесли весть о смерти лорда-командующего. С тех пор настроение среди братьев было таким же холодным, как лед Стены. Мейстер Эймон сидел в кресле у очага в своих покоях, представляя себе пламя и жар. Сам он никогда не обладал неуязвимостью к огню, но находил в этом заманчивое утешение, которое могли чувствовать только те, в ком текла кровь Дракона. За спиной он услышал голос одного из своих братьев из Ночного Дозора. — Вы послали за мной, мейстер Эйемон? — Гренн, да, посиди со мной минутку. — Гренн повиновался и сел в кресло напротив мейстера. — Мне нужен кто-то, кому я могу доверять, чтобы безопасно доставить мое сообщение в место, далекое отсюда. — И вы хотите, чтобы это был? — спросил он с любопытством. — Действительно, но если вы не хотите покидать стену, я буду уважать ваше решение. — Вообще-то, если это действительно далеко отсюда, я бы не отказался пойти. Что угодно, лишь бы не замерзнуть. — Гренн усмехнулся. — Куда я должен направится? Мейстер Эйемон ответил не сразу, как будто ему самому потребовалось время, чтобы осмыслить ответ. — Эссос. Гренн сел, его брови поползли вверх. — в Эссос? — Миэрин, если быть точным». — Там есть ваши знакомые? — Моя племянница Дейенерис. До меня дошли слухи, что она стала королевой и избавила города от рабства. Гренн был потрясен, все еще пытаясь осмыслить, то что мейстер хотел, чтобы он отправился в Эссос. — Я не хочу никого обидеть, но зачем? Она, вероятно, даже не знает, что ты жив, даже кто ты. — Нет, она, вероятно, не знает. Насколько ей известно, она единственная из ее семьи, оставшаяся в мире. И после того, как я умру, она продолжит так думать, даже если узнает обо мне. Я не ожидаю, что вы поймете, но я чувствую большие трудности впереди. Как один из ее семьи как единственной живой крови, я, по крайней мере, могу сказать ей слова утешения. Гренн потратил немного времени, чтобы собраться с мыслями, он никогда не был нигде, кроме Севера. Отправиться на другой континент было ошеломляюще. — Почему я? Разве Сэм не был бы лучшим выбором? Я имею в виду, мы не так уж хорошо знаем друг друга. И он твой личный помощник, я думал, ты доверяешь ему больше. И я не думаю, что сир Аллисер захочет, чтобы кто-то ушел, когда нам нужно готовиться к прибытию армии Манса Налетчика. — Я позабочусь о сире Аллисере. А у Сэма есть нечто большее, чем его долг, что требует его присутствия здесь на стене. — О, точно. Он никогда не перестает говорить о ней. Мейстер Эйемон сердечно улыбнулся и рассмеялся. — Мы все влюбляемся хотя бы раз в жизни. Так могу ли я довериться тебе и могли я найдётся на твою помощь? Между двумя мужчинами братьями Ночного дозора наступило короткое молчание. Единственным звуком что нарушал тишину был треск огня в небольшом очаге. Гренн посмотрел на мейстера, его руки дрожали от от волнения. — Я сделаю это. Мейстер Эймон слегка улыбнулся Гренну, прежде чем встать. — Будьте так любезны принести перо и пергамент и не могли бы записать то, что я продиктую. Хотя я должен вас предупредить, что слова, которые я скажу, должны остаться между нами двумя, пока они не будут доставлены моей племяннице. Могу ли я доверить вам и это? Гренн сидел за столом с пергаментом и пером, готовым писать. — Клянусь жизнью брат Ночного Дозора, что никому не скажу. Он был благородным парнем, сделавшим это, черта, которую он, скорее всего, перенял у Джона Сноу. Мейстер Эймон начал говорить свое послание, и Гренн записал его слова, как мог. Закончив, Гренн сложил пергамент и запечатал его воском. Он посмотрел на мейстера Эймона, который наблюдал за ним, его глаза были белые они были слепы, но Гренн чувствовал, что он смотрит в самую его душу. — Никто не узнает, что здесь, кроме тебя, меня и твоей племянницы. — Я организовал корабль в Восточном Дозоре, который доставит вас в Белую Гавань, когда вы прибудете. Оттуда вам нужно будет забронировать билет до Миэрина. Если вы сообщите лорду Мандерли, что едете по официальным делам Ночного Дозора, он позаботится о том, чтобы найти для вас корабль. — Я выдвинусь в путь сегодня же. Гренн сложил письмо и проштамповал его сургучной печатью. — Я обещаю вам, что передам ей это. — Я не могу полной мере отблагодарить тебя за это, Гренн. А теперь иди, тебе нужно время, чтобы подготовиться. Сказав это, Гренн ушел, а мейстер Эймон снова сел у огня. Он чувствовал, что слабеет с каждым днем. Его время подходило к концу. Хотя он был слеп, он повернул голову к огню в очаге своей комнаты, представляя, как пламя танцует и согревает его, а также тайну, скрытую под ним. Он вспомнил последний день, когда видел Бриндена Риверса, прежде чем тот исчез за Стеной. — Тебе обязательно идти? — спросил Эйемон. — За Стеной ходят слухи об опасности, которой боятся даже Одичалые. — Вот почему я должен пойти, — сказал ему Бринден. — Если горстка рейнджеров говорит такие вещи, их братья считают их безумцами. Но если лорд-командующий говорит то же самое, то это бесспорно. И... есть еще кое-что. — Что это такое? — Мои сны стали более частыми. Они преследуют меня, как болезнь, говоря мне, что лекарство находится за Стеной». — Ты имеешь в виду те, что посвящены легендам о Белых Ходоках? — Не легенды. Я думаю, что мои мечты — о будущем. — Что заставляет тебя так говорить? — Я прочитал все тексты о Долгой Ночи, которые смог найти, и ни в одном из них не упоминаются драконы, сражающиеся с Белыми Ходоками. И я продолжаю слышать одни и те же слова, повторяющиеся снова и снова. Обещанный принесет Рассвет. В тот день Эймон был на грани, что-то должно было произойти. Если у Дейенерис действительно были драконы, то миру они были нужны как никогда, когда придут мертвецы они очень понадобятся.