Жженый кофе

      Мегуми ебанный-переебанный жизнью.              Мальчик, сотканный из несчастий, мазнувших черной краской поперек детства, и повзрослевший раньше положенного. Низкий поклон непутевому папашке, коматозной сестре и бед, свалившихся как снег на голову. Гуми гнет спину на двух работах, упрямо отказываясь от помощи, делая вид, что ему море по колено, а сам кусает локти в задрипанной комнатушке метр на метр и думает, как жить следующий месяц. Цены неуклонно растут, а зарплата падает. Полоумная бабка, у которой он снимает жилье, на днях радостно сообщила ему, что теперь он должен платить на пять тысяч больше. Мегуми рад был бы её на хуй послать, но жить на улице или того хуже побитой псиной плестись к опекуну, не хотелось от слова совсем.              Нобара изо дня твердит ему о том, что пора бы уже усмирить свою гордость, но он упрямо рубит её ледяным молчанием и берет пару смен в кофейне, не задумываясь о том, как будет жить без выходных.              Я сам.       Я смогу.       Мне не нужна помощь.              Черная лямка потрепанной сумки давит на худое плечо и клонит тонкую фигуру наискось. Фушигуро плетется по душным улицам, шатаясь из стороны в сторону; колени противно гудят от усталости. Мегуми грудой костей падает на металлическую скамью и смотрит в смартфон, бездумно листая ленту в твиттере.              Какофония гудящих машин, гул чужих голосов давят на утомленный мозг, острой болью отдаваясь в вески. Мелкий дождик в насмешке стучит по серой крыше остановки, смывая придорожную пыль. На фоне неоном мигают рекламные вывески, яркими пятнами расплываясь в отражении холодных стекол однообразных бизнес-центров. Люди-муравьи, раскрыв разноцветные зонтики, бегут туда-сюда, сливаясь в пестрое месиво. Перед глазами все плывет.              Душно…              Мегуми утирает пот со лба. Июль в этом году радовал Японию изнуряющей жарой и бесконечными дождями.              Дом встречает его монотонным гудением холодильника и мерным тиканьем настенных часов. Старые половицы тихо скрипнули под ногами. Фушигуро мешком валится на сложенный футон и тупо смотрит в стену.              Усталость размазывает его тонким слоем по полу и кружевом оплетает сложные связки сухожилий и мышц. По-хорошему, надо встать, смыть с себя липкий пот, разъедающий нежную кожу, закинуть что-нибудь в пустой желудок и провалиться в беспокойный сон, чтобы утром собрать себя по кусочкам и отправиться на работу. Вечером повторить и так до бесконечности, пока проблемы, навязанные исконно отцовским упрямством и глупым девизом «помощь – роскошь для слабых», не сломают его.              Все чаще он ловит себя на мысли, что нужно вернуться к Сатору, дать себе волю, упасть в родные объятия и разреветься, будто не было той глупой ссоры и трехмесячного молчания. Он знает номер Годжо наизусть; один звонок и его жизнь станет более простой и беззаботной с глупыми посиделками до ночи у друзей и грандиозными планами на будущее. Но это будет… позором, болезненным напоминанием о том, что он тряпка, не способная решить свои проблемы самостоятельно. Мегуми безмерно благодарен за пять лет беспечной юности, однако… чем больше он полагался на других, тем сильнее ему хочется сбежать. Покой – вещь хрупкая, стоит ветру сменить направлению и все рухнет, макнет носом в грязь и выкинет на обочину жизни.              Рано или поздно его опекуну наскучит возиться с трудным восемнадцатилетнем подростком, он поймет, что слепить из него человека не выйдет. И лучше уж Фушигуро уйдет сам, чем его выставят за дверь и скажут разгребать все дерьмо самому.              Поэтому…              Мегуми ставит смартфон на зарядку и раскатывает футон. Помоется завтра.       

***

      В кафе сегодня оживленно, рук не хватает, а заказов херова гора и что с этим делать одним только Богам известно. Та дебильная акция, запущенная маркетингом на прошлой неделе – знали бы о ней еще управляющая, баристы и кассиры было бы вообще славно, – дала свои плоды. Народ будто с цепи сорвался.              Халяву любят все, чего уж греха таить, а за бесплатный десерт к кофе люди готовы глотки драть. Исключительно мнение сотрудников, которым приходится тонуть в нескончаемом потоке заказов и ебаться с кофемашиной, чтобы та работала быстрее. Это, конечно, невозможно в принципе, но не объяснишь же…              – Пять минут прошло, где мой кофе? – расфуфыренная курица стучит наманекюренными пальчиками по барной стоке и скучающе листает ленту в тик-токе.              Мегуми молча выдает пейджер молодой девушке в очках и предупреждает, что ожидание сейчас длительное, придется подождать. Та скромной кивает и уходит к столику у окна.              – Мальчик, ты глухой?              – Прошу прощения, – машинально отвечает Фушигуро, поглядывая на стремительно растущую очередь… хреново. – К сожалению, ваш напиток еще не готов.              – Ну так готовь, – легкомысленно клюёт фифа, кивая на кофемашину. – Вас тут вообще-то двое. Че так сложно что ли?              – Заказы готовят в порядке очереди. Как только Ваш напиток будет готов, пейджер оповестит Вас.              Мегуми вежливо приветствует следующего гостя, стараясь не обращать внимание на возмущенное фырканье. Курица все не унимается.              – И че?              Фушигуро рисует на лице мягкую улыбку, пробивая позиции в заказ.              – Я вообще-то с тобой говорю.              – Мы приносим извинения от лица компании, – машинально тянет он заученную фразу, сминая меж пальцев жесткую ткань фартука. – Во время оформления заказа мы уведомляем гостей о том, что ожидание сейчас может составить до пятнадцати минут. К сожалению, придется немного подождать.              Фифа кривит лицо, громко цокает и демонстративно закатывает глаза. Мегуми очень хочется прописать ей по роже с правой… однако, за такой финт ушами могут уволить (и уволят), а ему очень нужна эта работа.              – У меня вообще-то обед заканчивается, и я ждать не собираюсь. Я так-то уже деньги заплатила.              Курица машет перед лицом Фушигуро смятым чеком.              – Приносим извинения…              – В жопу засунь свои извинения. Кофе где?              – Мы сделаем все возможное, чтобы приготовить Ваш заказ как можно быстрее, – парень в очереди недовольно смотрит то на курицу, то на Мегуми, как бы намекая, что было бы неплохо принять заказ. Пуля в лоб уже кажется не такой уж плохой идеей… – Подскажите, быть может Вам будет удобно, чтобы мы закрепили в Вашей карточке гостя пометку о скидке 10% к следующему заказу, чтобы хоть как-то загладить нашу вину?              – Мне похер на Вашу скидку. Я жду еще пять минут. Если кофе не будет готов, я Ваше кафе разнесу, ждите отзывы.              Фифа уходит за столик, деловито качая бедрами. Мегуми делает глубокий вдох и принимает следующий заказ, надеясь, что в конце дня управляющая не станет отчитывать их за гору отрицательных отзывов.              Хотя кого он, блять, обманывает…              Сбежать на перекур ему удается ближе к трем, когда обед у офисных клерков заканчивается, и они разбредаются по своим конторам, а в кафе остается полтора человека. На улице жарко; белая рубашка липнет к мокрой спине, противно трет шею и подмышки.              Первая тяжка дается с трудом – острым жжением растекается по груди и дерет горло. В такие моменты он жалеет, что не догадался купить себе под, пока жил на полном обеспечении Годжо. Впрочем, тогда он как-то не задумывался о том, что свалит, как только ему исполнится восемнадцать, и вишневые электронки станут для него непозволительной роскошью.              – Тяжелый день? Рад предложить свое плечо.              Мягкая улыбка хищника, насмешливое любопытство на дне рубинового бокала и тонкая вязь татуировок на лице, придающая ему какой-то странный демонический шарм. Такие сожрут и не подавятся.              Молчи, не смотри и беги. Беги, пока легкие не лизнет бешенным пламенем. Но Мегуми дурак. Будет скалиться, лаять и лезть драку, даже если это значит, что в конце его разорвут, выпустят наружу нежные внутренности и раскрошат в труху тонкие кости.              – А на хуй тебе не пойти?              Мужчина довольно хмыкает, лениво шарит рукой в кармане классических брюк и выуживает кожаный портсигар с черным теснением, неторопливо закуривая. Всем своим видом демонстрируя, насколько ему похуй на все эти щенячьи визги и жалкие попытки показать, кто тут главный.              – За стойкой ты казался мне дружелюбнее, – Мегуми кожей чувствует, как по телу скользит тяжелый оценивающий взгляд, раскрывающий его по слоям, точно подарок в бумажной обертке, и непроизвольно ведет плечом, сбрасывая непрошенную тревогу. – И не надоело тебе?              Фушигуро делает долгую затяжку и лезет в смартфон, показательно игнорируя собеседника. Молчание затягивается, однако, это ничуть не смущает мужчину, наоборот забавляет и подпитывает интерес. Пацан, что на деле ломанного гроша не стоит, поскалил зубки и спрятал мордочку в песок – умора.              – Как надоест гнуть спину в этой дыре, приходи, – мужчина протягивает визитку с витиеватым узором. – Мне нужен толковый хост, ты мне приглянулся. До встречи.              Мегуми, будто в трансе, берет визитку и провожает взглядом назойливого незнакомца. Внутри все неприятно тянет, и ползёт холодок по спине.