Сердце шамана, рыжий ёкай и не большой апокалипсис.

      Последние новости говорили том, что в мире происходит какое-то нездоровое дерьмо. Эндрю выключил телевизор и задумался о том, что если снег в июне для России ещё хоть как-то объясним, то мороз -20 в Техасе — это что-то новенькое. Являясь одним из последних, не считая братьев, шаманом вудуизма в своей семье, он чувствовал — на землю возвращается магия древних. Маны становится всё больше. Природа и климат неуловимо, но неумолимо менялись. А значит — скоро это призовет тех, кого к ночи не поминают. Как не печально, обычные люди ничего не замечали, но может это и к лучшему, наверное. Эндрю Джозеф Миньярд был тем, кто хранит покой. Охотник на нечисть, один из хранителей равновесия магических потоков. «Крестником» богини вуду Маман Бриджит. Каждый день, под вечер он один или с братьями выходил на охоту, истребляя зло, тех, кому не положено быть в мире людей. В один из таких вечеров, патрулируя очередной спальный район Сан — Антонио, штат Техас, где они пару лет назад обосновались с семьёй, парень услышал звуки ожесточенной борьбы. В воздухе стоял нехарактерный громкий свист, который, явно, был потусторонним, так как прохожие, что встречались Эндрю на улице, не обращали на него внимания, а значит не слышали.       Приблизившись к месту, ему открылась занимательная картина сражения рыжего самурая и двух недавно поднятых зомби. Эндрю замер, оценивая происходящее: огненно-рыжие волосы и светящиеся глаза, похожие на морской омут, намекали, что перед ним никто иной как Сёдзё — одни из «мидзу-но ёкай» — «духов воды» из японской мифологии. Не то чтобы Джозеф был в ней силен, скорее даже наоборот, но его кузен Ники увлекался японской культурой и не раз восхищался красотой и яркостью японских божеств. И сейчас блондин был искренне с ним согласен. Вот только что он забыл в их захолустье — осталось загадкой.       Миньярд собирался было помочь ёкаю, но слегка припоздал, поэтому остался лишь невольным свидетелем того, как рыжий вихрь, кружа в танце смерти, сносил мёртвые головы с плеч. Дух остановился, переводя дыхание и убирая оружие в ножны. — О, какой симпатичный смертный, — сказал он, оглядывая Джозефа. — Хорошее вышло шоу. Давно я так не веселился. Эндрю замер, пытаясь понять, что происходит. Выходило с трудом. Ёкай отточенным движением вынул из рукава кимоно фляжку и отпил, тут же возвращая её на место и направляясь в сторону парня. Подойдя вплотную, он наклонился к блондину, который был чуть ниже его ростом, и звонко чмокнул его в щеку. — Прощай, красавчик, — сказал рыжик и уже собрался отойти, как резко почувствовал железную хватку на запястье. — Не так быстро, дорогуша! — возразил человек. — Святые небожители! Ты что, меня видишь?! — Представь себе и не только тебя, но и этих… — он кивнул на остатки нежити. — Но как? Ты же человек. Человек ведь? От тебя пахнет землей, ты смертный, я уверен, — затараторил рыжий. — То, что я смертный — не говорит о том, что я слепой. — О, так ты Видящий. Интересно, — в глазах Сёдзё искрилось любопытство. — Не так интересно как-то, что японский дух забыл в нашей местности. Странно, не находишь? — А тебе какое дело? — рыжий возмущенно выгнул бровь и попытался вырваться. — Прямое. Тебе тут не место, не твой пантеон. — И это мне говорит блондинистый шаман-вуду, как мило. Обычно барону Субботе служат чёрные, — он в очередной раз попытался выдрать своё запястье из мёртвой хватки. — Да пусти ты меня уже, что вцепился как в родного.       Блондин фыркнул и ослабил хватку, чем ёкай не преминул воспользоваться. В его руках опять блеснула фляжка. — Ну, во-первых, это расизм, а во-вторых, я служу Маман Бриджит, а не барону. — О, старушку на молоденьких блондинов потянуло? Понимаю, одобряю, — с ехидством выдал рыжий.       Эндрю пропустил его слова мимо ушей и продолжил: — А во-вторых, моя прямая обязанность следить за тем, чтобы, подобные тебе, не разгуливали без присмотра. Мало ли что взбредет в твою голову. И, вообще, ты — водный дух, так, будь добр, быть там, где тебе положено. — Это ты меня так завуалированно послал, я правильно понял? — Смотрите-ка, а ты не такой тупой, каким кажешься на первый взгляд. Может с тобой не всё потеряно. Либо я должен тебя изгнать, либо ты уйдешь сам. Назад к себе.       Дух изменился в лице, в синих, как атлантический океан, глазах плескались паника и ужас. — Мне нельзя назад. — Но и здесь тебе никто не позволит остаться. Есть порядок, он неприложен. Думаю, тебе известно. У каждого духа свой ареал обитания и твой точно не является Сан-Антонио. Можешь считать, что ты нелегал.       Дух внимательно посмотрел на человека: — А если сделка? — произнес он, глядя в глаза медового цвета. Эндрю вопросительно приподнял бровь.       Екай принялся объяснять: — Ты шаман Вуду, для вас норма заключать контракты и сделки с духами, которые потом вам служат. И я хочу предложить тебе такую. Не зря же мы встретились. Может, это судьба.       Миньярд скептически оглядел его, и прикурив сигарету, сказал: — Допустим, но те духи Лоа Геде. Любое взаимодействие с ними питает мою манну, да и в целом приносит лишь пользу. А что даст контракт с тобой? И от кого или от чего ты скрываешься, бегунок? Я ведь даже имени твоего истинного не знаю, а контракт — это взаимное доверие. — Что ж, справедливое замечание. У меня много имён и личин. Но ты можешь звать меня Ниэль или Нил. — Эндрю… — Представился шаман. — Ниэль… — будто пробуя на вкус, произнес он. — Что ж, допустим. Так что заставляет тебя бежать, Нил? Чего ты боишься?       Дух воды на минуту задумался, очевидно подбирая слова. Доверять человеку, тем более охотнику, было не в его правилах, но рисковать изгнанием он не мог. А сомнений в том, что у этого парня хватит сил вернуть его прямой наводкой в Японию у Седзе не было. При ближайшем рассмотрении от шамана пахло силой. Поэтому, взвесив все «за» и «против», рыжий решился. — Начну с главного. Я — полукровка. Когда-то давно мою мать похитили с берега Англии наёмники якудзы клана Морияма. Ей было двенадцать. Сначала она была просто служанкой и обучалась смирению и послушанию в главном доме семьи. Позже её стали учить быть Итако. В связи с чем и ослепили в шестнадцать лет. Тогда считалось, что духов призывать может лишь та, что видит душой, а не глазами. Чертовы изуверы.       Голос Ниэля дрожал, лицевые мышцы были напряжены. Эндрю чувствовал, что рассказ дается ему тяжело. По лицу екая было заметно сколько эмоций он пытается сдержать. Боль, тоска, обида, злость и это только то, что парень успел уловить в процессе разговора. — Но им этого показалось мало, в восемнадцать лет её отдали замуж за «ручного пса», «адскую гончую», за Натана Веснински — главного палача якудзы, который на самом деле оказался очень кровожадным духом воды, что несколько веков назад заключил контракт на службу с основателем клана Морияма, и периодически получал в жены новую Итако. Жили девушки, как правило не долго. И не одна не смогла зачать первенца рыжему монстру, что окончательно предрешало их участь. Но Мэри Хэтворд стала исключением, и почти сразу же понесла. Её надежда, что сердце мужа смягчится от новостей о ребенке, была разбита в тот же вечер. Потому что не может стать мягче то, чего нет.       Я помню себя с двух лет, и всегда моя жизнь в доме отца была наполнена болью и страхом сделать что-то не так, страхом сказать что-то не так, потому что всё, что могло не удовлетворить отца, каралось и очень жестоко. Меня наказывали двадцатью разными способами, из которых каленый прут и розги — это самое безобидное, что было.       Он хотел сделать из меня преемника. Младшему Морияма — Ичиро — нужен был личный прислужник, охранник, исполнитель, палач. И в день моего десятилетия, когда должна была начаться моя служба, мама, собрав остатки мужества, взяла меня и сбежала. Мы много скитались по Японии. Прятались от мафии. Она учила меня пользоваться силами и развивать их. Оказалось, что я всё же больше екай, чем человек. Я питаю силу от воды, а могу и от человека подпитаться, но для этого нужно согласие. Это я выяснил уже самостоятельно. Так как в один из дней нас настигли люди клана и мама была убита, а я, несмотря на свою силу, не смог… — его голос надломился, но он продолжил чуть тише. — Не смог её исцелить, слишком поздно увидел, что её ранили. Их было семеро, я уничтожил каждого… Но было уже поздно. Её ранение в живот оказалось смертельным.       Миньярд слушал, затаив дыхание, забывая курить. То, насколько искренне Ниэль делился пережитым — шокировало и подкупало. Сигарета дотлела до фильтра, обжигая подушечки пальцев. Блондин швырнул окурок в сторону, продолжая слушать рыжего. — Мне пришлось сжечь её тело, а останки похоронить на том же пляже, где на нас напали. После меня уже ничто не останавливало, и я покинул страну восходящего солнца. А непосредственно сюда направился, потому что манна в этих краях для меня осязаема, хоть ложкой черпай, но, думаю, это ты и без меня чувствуешь.       Есть ощущение, что где-то дал трещину заслон, что отделяет мир людей от мира духов, демонов и прочих сверхъестественных существ, и сквозь неё постепенно просачивается всё больше и больше магии. Или если мифы о всесильном страже, что бережет подлунный мир. — правда, то кажется у большого парня, крупные проблемы. И судя вот по этим, — он брезгливо кивнул на останки нежити, — чувствуют это все, а значит, скоро людям будет не до смеха. Ведь охотников не так много, а сильных и того меньше. Вот много у тебя знакомых шаманов-охотников?       Блондин пожал плечами: «достаточно». Про себя подумав, что рыжик сильно бы удивился, познакомь он его со своими братьями. В его доме количество шаманов на квадратный метр явно превышало общепринятые нормы. Вообще, их семью было сложно назвать обычной. Во-первых, она состоит всего из трёх, ну ладно, четырех человек. Близнецы Миньярд и их двоюродный брат Ники Хеммик со своим женихом. И каждый был в своем роде одарен или проклят.       Мать Эндрю и Аарона буквально продала их. А вернее — заложила их души Барону Субботе. Жрецом культа которого оказался её очередной хахаль и собутыльник. Но день заключения сделки с бароном по насмешке судьбы выпал на канун Дня мертвых, с первого на второе ноября. И, призвав духов, Тильда Миньярд, сама того не подозревая, призвала не только Барона, но и его супругу, Маман Бриджит. И обменяла души детей на везение и удачу, но по своей недальновидности не указала никакой конкретики. Дары оказались буквально одноразовыми. В результате чего ей повезло не умереть от передоза, но тормоза в машине отказали. У богов и духов свое чувство юмора.       Божества же, почувствовав в малышах потенциал, поделили их меж собой. Аарон стал крестником Самеди, а Эндрю вместе со своей душой отошёл Бриджит.       Это был не самый плохой расклад на самом деле. Барон и Маман направляли, учили и подсказывали, пусть не напрямую. Во снах, знаками, видениями. А главное, они дали близнецам защиту. После смерти Тильды их забрал ее брат — Лютер Хэммик. У него была семья: жена Мария и сын Николас. И всё было бы ничего, да вот только дядюшка оказался ревностным католическим священником, который взялся бороться с дьяволом в племянниках. И когда эта борьба начала набирать нездоровые обороты и приносить вред близнецам, Лютера стали преследовать кошмары.В первый раз это случилось после того, как он застал Аарона и Эндрю за проведением какого-то явно бесовского обряда с пшеном, медом и кровью из разрезанных ладоней. Мужчина был вне себя от ужаса и злости. Тут же поняв, что это что-то темное и мерзкое, он высек мальчишек, не вслушиваясь в плач и мольбы. Этой же ночью во снах его в первый, но не последний раз посетил чернокожий мужчина. Достаточно высокого роста, с босыми ногами, но в брюках багрово-кровавого цвета и таком же пиджаке, что был накинут на крепкий накаченный мужской торс. Который украшали разнообразные татуировки. На лице же была маска в виде человеческого черепа, нанесенная белой краской. Образ дополняли дреды, в которые были вплетены черепа мелких птиц, и атласный красный цилиндр.       Незнакомец подошел к церковнику, от незнакомца исходила аура смерти, казалось, от одного его взгляда паника и какой-то животный ужас окутывают с ног до головы. — Послушай сюда, святоша, — в его руке из ниоткуда материализовалась трость. Которая уперлась массивным серебряным набалдашником в виде черепа в грудь Хэммика. — Если ты или твоя чудесная женушка еще хоть раз причините вред нашим крестникам, то умрете самой мучительной смертью, и это будет только началом личного ада для обоих. Будь умнее, чем кажешься, я два раза не повторяю. — Но позвольте, кто вы такой? Какие крестники, я ничего не понимаю.       Лютер был в шоке и замешательстве, по взгляду было видно, что он пытается вникнуть в происходящее. И тут на него снизошло озарение: «Ты нечистый, ты тот бес, что окрутил близнецов». Мужчина схватился за крест на груди и начал молиться громко и натужно. — Оставь свои бирюльки, смертный, это тебе не поможет. Они наши, отступись. Души Эндрю и Аарона в жизни и в посмертии будут служить гаитянскому пантеону. А ты и твое жалкое подобие веры останутся вашему богу. — Не смей, слышишь! Поминать всуе Господа Бога нашего.        Хэммик в очередной раз ткнул распятием в барона. Божество раздраженно скривилось, а после, резко вырвав распятье из мужских рук, продолжил: — Да прекрати ты уже трясти этой штуковиной передо мной, во-первых, это как минимум неприлично. А во-вторых, не работает. Очнись, убогий, ты что, не видишь?       Он резко сжал черную мозолистую ладонь, в которой был крест. Сквозь сжатые пальцы заструился красноватый дым, и через минуту в руках чернокожего была ярко-алая роза. — Я тебя предупредил, — сказал он напоследок, бросил розу к ногам католика и исчез, растворившись в кровавом тумане.       Мужчина неверяще склонился к розе, но та обернулась маленькой черно-красной змеей, что резво укусила протянутую руку.       От резкой боли в ладони Лютер Хэммик подскочил на кровати, сжимая здоровой рукой больное место. Первой мыслью было: это всего лишь сон.        Да вот только отсутствие распятия и кровоточащий укус, который с того дня так и не зажил, говорили об обратном. С этого момента жизнь Миньярдов не стала легче или слаще, просто на какой-то период дядюшка Лютер отстал от своих племянников. И переключился на сына. Который, к его несчастью, оказался геем, и Хэммик вполне серьезно считал, что даже одержимость близнецов ужасным гаитянским бесом не такой большой грех, как-то, что учинил его отпрыск. Методы же по устранению, что нечистого, что гейства, у него были одни и те же. Всю дурь полагалось выбивать и отмаливать. Поэтому Николас был не единожды выпорот ореховыми прутьями и поставлен голыми коленями на рисовую крупу. В угол пред иконами, где, глотая слезы и всхлипы, был вынужден молиться. Упрашивая бога о прощении души своей.       Однажды отец застал Ники мило кокетничающим с сыном соседей. Мужчина просто озверел, и гнев его был неуправляем. В этот вечер Николас Хеммик был высечен и избит настолько жестоко, что едва остался жив. Близнецы, которые не застали сам процесс наказания, но столкнулись с его последствиями, были в ужасе и бешенстве. Всю спину их кузена покрывали кровоточащие раны, губы были разбиты, а под левым глазом наливалась отвратительная гематома. Парни как смогли обработали и заговорили его истерзанное тело, как учила маман Бриджит.       Этим же вечером, дождавшись первых сумерек, они впервые решились осознанно призвать своих покровителей. Это был простой ритуал на местном кладбище. Один из первых, что Лоа показали им во снах. Принеся в жертву черного петуха, чашку меда и бутылку хорошего кубинского рома, который Эндрю самолично украл в местном супермаркете (им всё равно бы его не продали, так что другого выхода и не было). Все эти дары должны были задобрить барона и маман. И вот когда ритуал был свершён, а кровь из перерезанного горла домашней птицы окропила землю, божества явили себя Миньярдам. Слово взял Эндрю, что негласно считался старшим из них двоих. — Вы должны нам помочь. И забрать под свою защиту нашего кузена.       Как всегда, он говорил прямо, не плетя словесные кружева, чему внутренне ужаснулся его близнец, ожидавший реакции духов.       Маман Бриджит хохотнула на столь дерзкое заявление. Барон же перевел взгляд на Аарона и, указав перстом левой руки на говорившего, произнес: — Крестник, объясни своему братцу, что духи Лоа никому ничего не должны. И утверждать обратное чревато летальным исходом.       Блондины переглянулись, в глазах плескался страх. И только мелодичный смех Бриджит разрядил обстановку. — Остынь, дорогой, мой крестник, мой маленький lapen наконец-то осмелился показать свои зубки. Эта смелость достойна прощения.       Барон показательно закатил глаза. — Это не смелость, это юношеская глупость. А глупость нужно наказывать. — Оставь, мы здесь не за этим, и ты это знаешь. — В голосе улыбчивой маман явственно блеснул металл. — Наши птенчики пришли за своей первой сделкой, разве это не прекрасно? — сказала женщина, с умилением глядя на близнецов.       Мужчина зубасто ухмыльнулся, окидывая крестников взглядом. — Естественно, но вот потянут ли они? Сама знаешь, наши сделки не каждый смертный потянет. — С показным сомнением прищурился чернокожий, блуждая взглядом по лицам парней.       Блондины с явным недопониманием уставились на покровителей.       Маман вздохнула и пояснила: — Каждая сделка с духами Лоа имеет цену, нельзя пожелать что-то себе, не заплатив равноценно. А уж насколько велика будет плата, зависит от вас, ребятки.        Аарон и Эндрю понятливо кивнули. — Мы оценили риски, барон. И осознанно идём на это. — Ответил младший из них. — Какими будут условия? — Поинтересовался старший Миньярд. — Оллаа, крестник! Сначала изложите просьбу как можно подробнее. — Перебила его маман. — Нам необходимо, чтобы вы взяли под свою защиту нашего кузена Никки. То, что ему приходится терпеть от поехавшего на религии папочки, просто ужасно. И если не вмешаться, рано или поздно парня просто забьют дома за то, что он не такой, каким хотят его видеть родители.       На одном дыхании выпалили близнецы. Их голоса дрожали от осознания того, насколько серьезно то, с чем они обращаются, и к кому. Божества не люди, ошибок не прощают. И только одним им известно, что может оказаться этой самой ошибкой: слово ли, дело ли, взгляд, жест. — Поясни нам, крестник, — обратилась Бриджит, — насколько не такой? И что конкретно ты под этим подразумеваешь?       Старший Миньярд уже было открыл рот, чтобы ответить, но его перебила эмоциональная речь брата. — Никки — это самый добрый, самый светлый, заботливый и самый хороший человек в нашей жизни. Он всегда оберегает и поддерживает нас, что бы ни случилось. Он единственный, кто по-настоящему любит нас, и тот, кого любим мы. Хоть никогда и не признаемся в этом напрямую. Он — наша семья. А дядя хочет его извести, уничтожить его суть, перевоспитать. И всё это только потому, что его сын не считает возможным любить девушку и не верит в их бога.       Барон и Мамам переглянулись и задумались. Было заметно, что божества что-то просчитывают. Тянулись молчаливые минуты. Вечерний сумрак медленно сменила ночь, кладбище поглотила тьма. И только возле пары небожителей было достаточно светло, они как будто сияли изнутри, заполняя своим светом пространство подле себя. — Нет. — Твердо произнес Самеди. — Мы не можем дать ему свое покровительство. — Но есть та, кто может, а мы поспособствуем с этим. — Тут же добавила Бриджит. — И кто это? — спросил с сомнением Аарон.       Богиня Эрзули Дантор, в просторечии Мами Дантор, является могущественной и защищающей матерью в пантеоне Вуду. Она будет яростно сражаться, чтобы защитить своих детей, которые являются ее верными последователями.       Пусть ваш кузен молит ее о помощи перед сном. И когда она явит себя во снах, пусть присягнет ей на верность. Попросит защиты в обмен на почитание.       Барон Саммеди замолк и стал раскуривать трубку, что испускала сизые клубы дыма. И пахла разнотравием…       Близнецы и Ники сделали всё так, как им было велено. С этого вечера жизнь братьев и их кузена стала спокойней. По крайней мере, их больше не били. А как только Хэммику исполнился двадцать один год, он забрал братьев и сбежал из места, что, по несчастью, было их домом.       Все эти воспоминания вереницей пронеслись в голове Эндрю, пока он смотрел на рыжего духа. В отличие от Нила, у него была семья, дом и покровители. Он не был брошен жизнью на произвол судьбы. И, к счастью, не знал, что такое одиночество. Уже сейчас Миньярд понимал, что сделке с японским недоразумением быть. Вот только какие последствия она повлечет, оставалось только гадать. — Пойдем со мной, японское ты убожество, обдумаем детали сделки в более укромном месте. — Объявил блондин, беря Нила за запястье и уводя за собой. — Погоди… Что?! Я не убожество, а божество! Дремучий ты смертный. Ты? Ты согласен на контракт? — Глаза Ниэля расширились от удивления и восторга. Эндрю фыркнул на реакцию и попытки его исправить. — Ну насчет первого это спорно, а второе да, согласен. Или тебе нужно согласие на японском озвученное? — Нет, совсем нет. Пойдем. А куда мы, кстати, идем? Я с тобой, конечно, хоть на край света, но хотелось бы обозначить геолокацию.       Эндрю Джозеф Миньярд обреченно вздохнул. Где-то на периферии сознания забрезжила мысль о том, что он еще не раз пожалеет о том, что связался с этим чудом смеси японского эпоса и жизненных неурядиц. Но, как говорится, это будет потом, а сейчас он твердо настроен дать ему защиту. — Будь столь любезен, заткнись хоть на пятнадцать минут. — Безэмоционально попросил шаман. — Но я всего лишь хочу знать куда… — Пятнадцать минут тишины! — Оборвал его Джозеф. — Молчу-молчу. — Надувшись, ответил ёкай, исподтишка разглядывая впереди идущего парня, что, несмотря на хмурый вид, продолжал вести его, держа за запястье.       Спустя пару кварталов Миньярд все-таки ответил на недавно озвученный вопрос, неожиданно остановившись, чтобы прикурить. — Мы идем ко мне, а вернее к моей семье домой. — Оу, то есть ты настолько серьезно настроен, что хочешь сразу познакомить меня с родными. Боже, милый, это так трогательно. — Нил утер несуществующую слезу свободной рукой. — Прекрати поясничать, как дешёвый клоун из бродячего цирка! — Не выдержал блондин. Ниэль резко выдернул руку из его хватки и остановился, глядя холодным взглядом сапфировых глаз. — А тебе не приходило в голову, дорогой, что это защитный механизм? Я, может, и не совсем человек, но страхи и душевные терзания мне не чужды. Подумай сам, я открылся тебе и пошел за тобой из-за острого желания жить и верить. Но быть уверенным в том, что мне никто не причинит вреда, я не могу, да и не умею. Жизнь, знаешь ли, не позволяет.       Человек внимательно оглядел духа, фокусируясь на глазах, в которых были и страх, отчаяние, и надежда. — Я могу поклясться тебе в том, что ни я, ни мои близкие никогда не причиним тебе вреда. Если ты не будешь нам угрозой.       Сказав это, он протянул руку, которую рыжик неуверенно пожал легким касанием. При соприкосновении их пальцев появилось теплое голубоватое свечение, что обволокло обоих на секунды и исчезло. Как будто ничего и не было. Где-то вдалеке был слышен раскат грома, а в землю возле парней ударила зигзагообразная багряная молния. — Что это? — Пораженно спросил Нил. — Кажется, контракт заключен. — Так же удивленно ответил охотник.       Эндрю подумал, что это самый странный договор в его жизни, но, судя по спецэффектам, его благословила сама маман.       Добравшись до припаркованной кварталом дальше от места встречи тонированной «Мазера́ти», Миньярд распахнул дверцу переднего сиденья и, не церемонясь, впихнул туда Ниэля. — Эй, можно по осторожнее? — возмутился рыжик. — Может, мне еще тебе красную ковровую дорожку надо было настелить?       Парировал блондин, пристегиваясь и заводя машину. Ёкай обиженно отвернулся к окну. Но Эндрю это сейчас мало беспокоило. А вот самопровозглашенная сделка слегка напрягала. Надо посоветоваться с братьями и призвать Лоа, чтобы всё прояснить. Хоть он шаман бокар. Но некоторые нюансы его братья понимали лучше. Каждый в меру своей специфики, а она у них была разномастной.