Мальчик из параллельного класса

      Впервые Глеб сел на уроке не с Ясюкевичем.       Это решение далось ему сложно, но он посчитал, что так будет лучше, поэтому проигнорировал его на литературе и занял пустующее место за партой впереди. А все потому что постепенно в нем закипала обида. Перед глазами все еще стояла картина, как в один из самых страшных моментов друг просто убегает вместе с другими парнями, бросая его на крыше.       Глупо было думать, что своеобразный протест заставит товарища задуматься о том, какой это был некрасивый поступок. Саша не удивился отсутствию Глеба. Он спокойно сел сзади один, огляделся и пригласил к себе за парту одноклассника, с которым неплохо общался. Поздоровался быстрым рукопожатием и начал рассказывать очередную историю из своей жизни, не умолкая ни на секунду. Кажется, выводы Саша никакие не сделал. Осознание, как он поступил с Глебом накануне, так и не пришло к нему. Ему было все равно.       Глеб краем уха улавливал мальчишеские разговоры за спиной. И если на перемене из-за стоявшего гула еще получалось отвлечься, то на уроке их болтовня казалась совсем невыносимой. Ребята шептались так, чтобы их не слышала учительница. А когда она вышла в коридор, и вовсе стали разговаривать во весь голос. И Глеб крепко сжимал ручку в руке так, что еще чуть-чуть и она грозила сломаться на две части.       Противно было от Саши. Глеб и подумать не мог, что когда-нибудь сможет так быстро разочароваться в человеке. Буквально одна ситуация поменяла его мнение о нем.       Бросил. В самый важный момент. Тогда, когда все убежали, и Глеб остался один висеть на штыре, зацепившись штанами. Только чудо помогло ему слезть оттуда. Только один Серафим пытался как-то исправить ситуацию, оставшись с ним до самого конца.       А ведь мог убежать. Он не ничем не был обязан Глебу, который не просил его жертвовать собой и своей свободой ради него. Сидорин сам выбрал вариант остаться и принять такой исход, который они заслужили оба.       Саша искренне не понимал, что есть какая-то проблема. Для него все было как раньше, только почему-то Глеб начал вести себя очень странно. Вроде, хорошо общались. Вроде, все между ними было отлично, как вдруг одноклассник замкнулся в себе. Отсел, не шутил, даже взгляд не бросал в его сторону. Но Сашу это не останавливало. Вместо того, чтобы поговорить и обсудить все недопонимания, он как ни в чем не бывало приставал к Глебу.       Глеб сидел на уроке и чувствовал, как ему упорно и монотонно тычут ручкой под лопатку. Сначала один укол, затем второй, третий. И через какое-то время чреда неприятных ощущений повторилась. Мальчик сжал кулаки и попытался сосредоточиться на задании, но с каждым новым прикосновением его нервы сдавали все сильнее.       - Дамба-Хуурак! – теперь уже громко позвал его Саша. Вслед за этим последовал смешок. Глеб медленно закипал, но изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы не взорваться прямо посреди занятия. Он понимал, что не стоит поддаваться эмоциям, потому что его, вероятно, хотели вывести на мэоции. Но терпеть было очень сложно. – Дамба-Хуурак, аллё, еб твою мать.       - Чего тебе? – Глеб не выдержал и резко обернулся. Саша обрадовался. Наконец-то он добился своего.       - Какую ты тему выбрал? Списать дай.       - А в морду тебе не дать? – прорычал Глеб, а Саша растерялся от такой наглости и стушевался. Сначала ушам своим не поверил, только потом до него дошло, что ему не послышалось.       - Ебанулся что ли?       - Я? – парировал Глеб. – Это ты ебанулся. Ты предатель!       Учительница, которая в это время стояла в коридоре и разговаривала со своей коллегой, услышала крик и заглянула в класс. Глеб успел уткнуться в свою тетрадь и опустить взгляд, делая вид, что он не при чем, а сам почувствовал, как его щеки обдало жаром. Его высказывание услышали все. И теперь лицо Саши не отражало ничего хорошего. У него появилось большое количество вопросов.       - С этого момента подробнее, - приказа он, когда ребята снова остались без присмотра. Глеб повернулся и придвинул стул ближе к парте Ясюкевича, облокотившись на нее и смотря прямо в темные глаза своему оппоненту.       - Ты меня бросил на крыше, - он рычал, но тихо, чтобы никто не услышал. Хотя половина их класса смотрела на них, раскрыв рты. Интересно было, чем все закончится. Глеб, конечно, иногда мог дать слабину эмоциям, но таким разъяренным его видели впервые. – Ты просто съебался!       - Ты ебнутый, Дамба-Хуурак! Если ты медленно сбегал, то кто в этом виноват? Только ты и твои ноги.       - Я тебе не нужен, - произнес Глеб и сделал то, что не ожидал никто, даже он сам. Он вскочил и схватил Сашу за школьную жилетку, от чего тот впал в ступор. - Я просто все это время был удобным для тебя. Сука.       - Глеб, ты охуел?! – опешил Саша. Он попытался отцепиться, но одноклассник держал его мертвой хваткой. – Сходи к психиатру, конченный гандон.       А Глеб не собирался отпускать его. Он медлил, думая, как же преподать ему урок и с чего же начать. Неожиданно он потерял счет времени, а потом и вовсе забыл, где находится и что делает, не отдавая себе никакого отчета. Все поплыло перед глазами, а кулаки еще крепче ухватились за ткань.       Однако Саша себя в обиду давать не собирался. Только сейчас до него дошло, что хочет сделать Глеб, и в его глазах зажегся нехороший огонь. Еще вчера они были друзьями, а сегодня, кажется, переделались во врагов. Он был готов вступить в драку и ударить сразу же, как только в него полетит кулак Глеба. Саша схватил его за одежду в ответ. Они вцепились друг в друга, но никто не рисковал бить первым. Не хотелось потом огрести от взрослых.       Спасло обоих мальчиков только то, что в класс вернулась учительница. И она тут же подошла к ребятам с вопросом, что происходит и почему они держат друг друга за грудки вместо того, чтобы писать сочинение.       - Мы играемся, - нехотя соврал Саша. Еще какое-то время они не отпускали друг друга, а потом наконец разъединились и вернулись каждый на свое место. – Сценку репетировали. К выпускному.       - Лучше бы вы так к ОГЭ готовились, - учительница не поверила словам ученика, но ничего не сказала. Не хотела разбираться с ребятами и их нерешенным конфликтом. Она села за свой стол и вернулась к проверке тетрадей, а парни в это время уже успокоились.       Когда гнев уменьшился, к Глебу пришло осознание сказанного, и он удивился. Он проанализировал ситуацию. Саша выгородил его, не стал рассказывать правду, и сделал так, чтобы Глеба не вызвали к директору и не поставили на учет, как хулигана. Это было очень странно, особенно после сказанных им обидных слов и попытки отметелить, которая не увенчалась успехом.       И снова пара неприятный уколов ручкой. Но на этот раз Глеб не стал их игнорировать и обернулся сразу.       - Тебе пизда, - одними губами произнес Ясюкевич. И тогда Глеб понял, что это начало конца.

***

      Давно Глеб не чувствовал себя настолько паршиво в школе. Лишившись общения с Сашей, он словно потерял частичку себя.       Да, они не дружили с самого детства, но за три месяца успели создать не малое количество совместных воспоминаний, и Глебу было грустно от мысли, что все, что он так долго выстраивал, в одно мгновение разрушилось.       Он стал «плохим парнем», чтобы его полюбили одноклассники. Он подружился с Сашей, чтобы влиться в компанию. А сейчас сам, буквально своими руками, испортил все. Кажется, он быстро и уверенно шел к тому, чтобы стать изгоем класса.       Когда Глеб одевался на первом этаже, мимо него прошли парни из компании Саши и бросили на него злой взгляд. Один случай сделал из своего в доску товарища настоящего врага. А все потому что Глеб не мог простить Саше его поступок. Мог бы промолчать, замять конфликт и сделать вид, будто ничего не произошло, но он понимал, что играть в молчанку и притворяться у него бы не получилось.       Перед тем как пойти домой, Глеб посчитал, что он срочно нуждается в дозе никотина, чтобы немного успокоиться. Он вышел за ворота школы, пришел на то место, где обычно курили подростки, обернулся по сторонам. Убедился, что никого из знакомых нет, посильнее натянул на голову капюшон, пряча свое лицо, достал сигареты и закурил. Холодно было пальцам, но он терпел, не желая надевать перчатки. Стоял и анализировал свое поведение. Возможно, перегнул, но ему было обидно смотреть на то, как Саша убегает с другими, бросая его на крыше и совершенно не интересуясь тем, выбрался ли он и что потом с ним стало.       Ясюкевич даже не написал и не позвонил. Про то, что их с Серафимом увезли в полицейский участок, Саша и не знал. И из этого Глеб мог сделать вывод, что парень плевать хотел на него и их дружбу.       Как только он вспомнил Сидорина, тот тут же нарисовался на горизонте, испортив приятное одиночество. Их уроки закончились сегодня в одно время, поэтому было не удивительно, что парни пересеклись. И, заметив Глеба, Серафим обрадовался и поспешил подойти к нему. Чувствовалась теплота между ними, которая появилась ровно после случая на крыше. Хоть Глеб и ворчал про себя, но с приходом Симы его тоска уменьшилась. Ему стало легче от одного только взгляда на него, хотя они даже не успели сказать друг другу ни слова.       Глеб смутился. В голове тут же вспыхнули воспоминания о том, как он позорно продемонстрировал свои турусы Серафиму. Вроде, в этом не было ничего особенного, но все равно он стыдился. Неловкий момент, который хотел бы стереть из памяти. И как на зло Сима напомнил ему об этом.       - Ну, как ты? Спас своего человека паука? – поинтересовался Серафим и тоже поджег сигарету. Было что-то в этом интимное: стоять, курить вместе и обсуждать темы, которые могут понять только они.       - Да пошел ты, - Глеб застеснялся, краснея. – Штаны выбросил. Мама обещала новые купить. Те не зашивались.       - Признавайся честно. Били?       - Нет. Ну, так… Припугнули тапком…       - Повезло. А меня отлупили святой метелкой.       Глеб глаза широко раскрыл от удивления, не имея никакого представления, что это за специальное приспособление и для чего оно существует в доме Сидориных. Видимо, специально, чтобы наказывать. Но как это выглядело – не знал и узнавать не хотел.       - Ты что такой хмурый? Из-за родителей? – спросил Серафим, делая затяжку и стряхивая на снег пепел, который тут же гас и растворялся.       - Нет. С Саньком поругался.       - Во как. Из-за чего?       - Все из-за того самого, - съязвил Глеб. – Бросил он меня на крыше, предатель ебаный. С такими не общаются и таких не прощают.       Серафим рассмеялся от того, сколько драматизма и пафоса вложил в свои слова знакомый.       - Пацанские цитаты? В каких пабликах ты это вычитал?       - Ни в каких. Это жизненный опыт. И Ясюкевич пиздец как больно мне сделал, когда бросил меня.       - А я не бросил, - Серафим был очень доволен собой. Он улыбнулся прямо с сигаретой во рту да так широко, что в уголках глаз показались еле заметные мимические морщинки. – Забей хуй.       - Легко сказать, - трагично произнес Глеб и выбросил бычок прямо в сугроб. Он спешно спрятал покрасневшие от мороза пальцы в карманы. Был бы рад в целом пойти домой и согреться, однако хотелось постоять с Симой подольше. И это даже невзирая на холод, от которого зуб на зуб не попадал. Сегодня погода совсем не баловала жителей Красноярска. – Мы, вроде как, неплохо общались. По крайней мере, я так думал. И Санек помогал мне с химией. И теперь я не знаю, что делать. Контрольная послезавтра.       - Так давай я тебе помогу. С чем у тебя проблемы?       Глеб с недоверием посмотрела на Серафима. Странным все это ему казалось. Уж слишком Сима был добор к нему, и это выражалось абсолютно во всем. Но пока что он не мог понять, в чем же подвох.       - Приходи ко мне завтра в гости. Предки будут допоздна на работе. У меня позанимаемся.       Глеб стоял и думал. Теперь от холода кололо не только пальцы на руках, но и на ногах. И он поджимал их в ботинках, дрожа от ледяного ветра. Но уходить пока не собирался, он думал. Перспектива попасть к Симе в гости была интересная, но в то же время пугающая. Особенно, после выяснения некоторых обстоятельств, связанных с его семьей.       А в это время Серафим уже открыл фотографию расписания. Благо их классы располагались рядом. Он выбросил сигарету и пальцами увеличил фото, всматриваясь.       - У тебя завтра на один урок меньше. Ты подожди меня на первом этаже. Я освобожусь, и мы поедем, - Серафим взял ответственность за принятие решения на себя, а Глеб не был против. Все сложилось само собой.       Вот уже проблемы с Ясюкевичем отошли на второй план. Теперь сердце Глеба не болело по этому поводу, он думал лишь о том, как пройдет его поездка к Сидориным.       Все происходящее казалось Глебу даже большим абсурдом, чем ситуация с полицией. Месяц назад он и вовсе не знал Серафима и даже внимание не обращал на него. Поэтому смешанные чувства испытывал, что-то от ненависти до любви. Хотя в самом начале их знакомства это даже не ненависть была, скорее, зависть и выражение протеста по поводу того, что они никогда не смогут общаться. Тогда ему казалось, что они слишком разные. Но все сложилось совершенно по-другому. Саша отошел на второй план, а на первый вышел Серафим. Будто Глеб знал его лет десять, не меньше.       Постояв еще какое-то время, мальчики разбрелись по домам. Все равно должны были завтра увидеться снова.

***

      Если до этого Глеб думал, что они с родителями живут в старом доме, то, посмотрев на панельку Серафима, он поменял свое мнение.       Пятиэтажный дом. Типичное старое здание, каких Глеб давно не видел, на окраине города. Добирались они на маршрутке. Красноярский мороз не способствовал тому, чтобы ездить куда-то, но Глебу было равно. Была бы необходимость, он бы и в буран, и в метель бы пешком дошел до него.       Он был поражен, что Серафим растет именно в таких условиях. Наверное, это стоило ожидать, если учесть, что его родители не занимали никакие высокие должности по работе и их семья жила довольно скромно. Но почему-то в своей голове он связывал образ Серафима с богатой и успешной жизнью. Возможно, из-за того, что Сима всегда был одет как с иголочки. Да, в скромную одежду, но всегда чистую, опрятную, идеально выглаженную. А сам Глеб имел любовь к тому, чтобы ходить в мятом, носить одно и то же несколько дней. И такой «стиль» у него ассоциировался с тем, что происходит у него дома – разруха. Ощущение отсутствующей стабильности и светлого будущего, хоть и не все так было плохо. Кто-то точно жил хуже.       Лифта не было, шли пешком на пятый этаж. Глеб уже и забыл какого это задыхаться, словно он сдавал кросс в несколько километров по физкультуре. А все потому что в детстве из-за жуткой аллергии на домашнего кота у него началась одышка, и ему поставили диагноз «астма» под вопросом. Потом сняли, но после этого он начал курить. Его легкие так и продолжили страдать.       Квартира была большая, но со старым ремонтом, чем-то похожим на обстановку Глеба, у которого от сердца отлегло. Один из самых крутых мальчиков в школе жил в таких же условиях, что и он – это не могло не радовать его. За эти три месяца ему было стыдно привести к себе домой кого-то из друзей, поэтому чаще всего собирались у Саши: у него квартира была на порядок лучше, чем у них с Серафимом.       Небольшая кухня, ванная раздельная, три комнаты, маленький коридор. Ничего особенного, что могло бы поразить Глеба до глубины души. Вещей много, но в целом все убрано. Хотя имелось то, что бросалось ему в глаза.       Он помнил, что Сидорины были глубоко верующими. Но встретить такое обилие церковной атрибутики было очень непривычно. А в зале вообще целый угол отводился под небольшой алтарь: на угловой деревянной полочке стояла большая коллекция икон. И еще столько же изображений святых висели на стенах в виде картин и календарей.       - Когда я был пиздюком, в наказание меня ставили сюда носом, - Серафим показал на тот самый «священный» угол. Глеб нервно сглотнул. Внезапно ему стало очень дискомфортно, будто он попал в секту. Сбежать захотелось. Но страх пропал после слов: – Я отрицательно отношусь к вере, потому что всю мою сознательную жизнь мне ее навязывают. А я не хочу ходить ни в церковь, ни на какие праздники. Пошло оно все…       Монолог Серафима прервало чихание Глеба. Сима с непониманием посмотрел на него, а тот вытер нос и удивленно обернулся по сторонам.       - У тебя коты?       - Два. А что?       - Аллергия ебаная.       Серафим смутился. Наверное, если бы он знал об этом, то не пригласил бы его к себе, но было уже поздно. И ему стало неловко за свой поступок, из-за чего Глеб поспешил его успокоить:       - Все в порядке. Я просто буду чихать. А в следующий раз приду с таблетками.              - В следующий раз? – уточнил Серафим, а Глеб захлопал глазами. Явно ляпнул что-то лишнее.       - Если позовешь, - Глеб нервно хихикнул и неловко почесал затылок. Перегнул палку. Все-таки они были еще не настолько близки.       - Позову, - с уверенностью заявил Серафим, а Глеб расцвел. Даже про першение в носу забыл.       Помыли руки и сразу приступили к выполнению домашней работы. Серафим закрыл котов в зале, а сам повел своего гостя на кухню, через несколько минут принеся целую охапку тетрадей и один толстый учебник по химии. Поразительно было, что Серафим действительно хорошо учился и имел отличные оценки по всем предметам. Хотя Глеб вспоминал слова про святую метелку и невольно оборачивался по сторонам в ее поисках. Иногда даже задумывался о том, а не применит ли Серафим столь действенное для обучения средство к нему. Но пока что все было спокойно.       Серафим объяснял Глебу тему практически на пальцах. Они курили, смеялись и в целом чувствовали себя так, будто знакомы очень давно.       Глеб кашлял периодически. Пока в какой-то момент не попросил открыть окно, чтобы свежий воздух проник в комнату. Все-таки аллергия в сочетании с курением уничтожала его быстрее, чем все по отдельности. Снова заложенность в груди, снова на задней стенке глотки слизь, которая никак не хотела откашливаться. И в какой-то момент Глеб предложил сделать перерыв в решении задач и высунулся из окна, совершенно не боясь заболеть. Напротив, морозный воздух сейчас был для него очень даже кстати.       - Пойдем посидим на балконе, - предложил Серафим. – Я сделаю нам кофе и принесу одеяло. Прости, я не знал, что у тебя аллергия. Чувствую себя мудаком.       - Все в порядке, - ответил Глеб и с интересом принял его предложение.       Десять минут Серафим находился один на кухне, пока Глеб ходил по его квартире, рассматривая обстановку. В зал больше не заходил, не хотел встретиться с котами нос к носу. Именно поэтому интерес привел его в спальню Серафима.       Комната выглядела очень просто и немного пугала, но что-то родное в ней все равно было. Небольшое количество игрушек, совсем не дорогих и по большей части самодельных. Много деревянных, много сооруженных на скорую руку. Зато обилие книг на полках поражало воображение. Было понятно, откуда у Серафима столько знаний. Вероятно, родители заставляли его делать упор на учебу.       На стенах висели иконы и кресты. На кровати лежало старое покрывало, а на подушке вязаная накидка, из-за чего у Глеба сложилось впечатление, что он попал в гости не к другу, а к своей бабушке. Но обстановка не отталкивала его. Напротив, теперь у него сложилось понимание, в каких условиях живет Серафим и почему он так категоричен к своим родителям.       Глеб отвлекся на замершего в дверном проеме друга, который хитро улыбался, смотря на него.       - Пойдем. Я все подготовил.       На балконе Глеба ждал сюрприз в виде двух одеял и двух кружек с кофе, который дымился от того, каким горячим свежезаваренным он был. Балкон старый, деревянный, но при этом застекленный. Из-за расположения на пятом этаже, снизу отсутствовала заслонка, которая могла бы загородить вид, поэтому был очень хороший обзор на двор. А на полу лежал матрас, видимо, чтобы сидеть на нем, смотреть вдаль и думать о жизни.       - А балкон нас выдержит?       - Конечно, - Серафим кивнул. – Матрас – это моя идея. Я иногда здесь лежу.       Глеб плюхнулся на импровизированную лежанку, сразу укутавшись в одеяло. Прохладно было. Но от свежего воздуха ему стало легче дышать. Серафим устроился рядом. Взял свою кружку, а другую отдал своему гостю, который ютился сбоку. Интересное времяпровождение они придумали. Не так они себе это представляли, но получилось даже лучше, чем ожидалось. Про химию парни больше не говорили, позабыв, для чего вообще собрались здесь.       - Непривычно, что тебя не смутила моя квартира, - первым заговорил Серафим. Неловко как-то было. Кажется, они только что перешли какую-то грань, к которой очень стремительно неслись все эти дни.       Зимой темнело рано, поэтому у мальчиков получилось застать поздний закат, когда уже небо теряло свои яркие краски, растворяясь в черноте. Пока они сидели и молчали, потому что стеснялись друг друга, атмосфера стала совсем другой. Более сокровенной.       Несмотря на утепление, из щелей в деревянных рамах задувал сквозняк, из-за чего мальчики жались друг к другу, согреваясь, и только сильнее кутаясь в одеяла. Серафим достал сигареты, которые носил везде с собой, зажигалку и закурил, используя вместо пепельницы какую-то старую покореженную жестяную банку. Глеб поражался тому, сколько он курит да еще и у себя в квартире. Его родители прибили бы, если бы учуяли запах сигарет от вещей сына. А Сима ничего не боялся. Привстал, открыл небольшую щель, чтобы дым улетал в нее.       - Мои родители фанатики. Я рад, что тебя это не пугает. На самом деле у меня не так много друзей. Их почти нет. Как раз по этой причине.       - Не пизди, - Глеб махнул рукой, немного расслабился и стрельнул из упаковки друга сигарету. Тоже закурил. За полтора часа он получил огромную дозу никотина и, кажется, не собирался останавливаться. Было что-то интимное и романтичное в том, чтобы сидеть вдвоем на балконе вечером, разговаривать и смотреть на прохожих, сливающихся в своей темной одежде с чернотой неумолимо заканчивающегося дня.       - Не пизжу.       - Ты один из самых крутых пацанов в школе.       - Кто сказал? – Серафим усмехнулся.       - Я так сказал, - произнес Глеб, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал как можно увереннее.       И снова мальчики замолчали. Они сидели очень близко друг к другу, почти обнимались. Курили и грелись об пока еще горячие кружки, пока вдалеке загорались огни фонарей и многоэтажных панельных домов, заменяя звезды на небе. Их было так же интересно рассматривать, думая о том, чем сейчас заняты люди. Внезапно жизнь замерла, время остановилось.       - Не знаю, как сложится наша жизнь, но я рад, что познакомился с тобой, - сказал Серафим, выпуская сигаретный дым в потолок изо рта и носа. С первого твоего дня в нашей школе я наблюдал за тобой. Но подойти и заговорить повода не было. А сейчас мне так охуенно с тобой       - М-мне т-тоже, - выговорил Глеб, заикаясь. Он дрожал. Но не от холода, а от переполняющих его чувств и волнения. Атмосфера зимнего вечера, откровенный разговор, знакомство, которое вышло на новый уровень. Он чувствовал что-то необычное, зарождающееся в груди.       Докурив и допив кофе, Серафим заметил, что Глеб совсем дрожит, и обнял его, прижав к себе. Еще какое-то время они оба смотрели вдаль и молчали, каждый обдумывая этот диалог у себя в голове.       Впервые Глеб смог расслабиться. Впервые он почувствовал, что ему не нужно казаться кем-либо, просто чтобы его принимали в компанию и с ним общались. Недавно Серафим видел его трусы с человеком пауком, и это не отпугнуло его нисколько. Наоборот, мальчики стали еще ближе. И внезапно от осознания этого стало так хорошо.       Глеб не знал, чем он заслужил такое доброе отношение к себе, но надеялся, что Серафим останется в его жизни если не на всегда, то хотя бы надолго.