Люби меня, Лань Чжань...

      — Куда проводить старейшину Лань — в кабинет главы Цзян или сразу к Вэй Усяню? — спросил адепт. В другое время никто не задал бы Цзян Фэнмяню подобного вопроса, но теперь это было не проявлением неуважения, а свидетельством любви к Вэй Усяню, чья жизнь чем дальше, тем явственнее висела на волоске. Первой мыслью Цзян Фэнмяня было ответить, что, разумеется, к Вэй Усяню, но что-то все же не позволило ему этого сделать, и Фэнмянь сказал: — Ко мне. Адепт кивнул, и вскоре в покои Фэнмяня вошёл Цижэнь. Фэнмянь поднял на него глаза и даже Юй не смогла выказать неудовольствия — столько искренней любви было во взгляде ее супруга. — А-Жэнь, — прошептал Фэнмянь. — Мой Жэнь-эр… — Ты помнишь? — тоже вполголоса спросил Цижэнь. — Если бы я знал, чем все закончится, я бы похитил тебя из Пристани Лотоса. — А я был слишком молод и нерешителен, — вздохнул Фэнмянь. — Цансэ выбрала правильно, предпочтя мне Чанцзэ. А ты все же решил взять Вэй Ина к себе? Цижэнь кивнул. — А-Чжань рассказал Сичэню, что это Вэй Усянь его спас в пещере Муси, а Сичэнь рассказал мне. Клянусь, я пришёл бы и раньше, если бы знал, что с Вэй Усянем случилась такая беда. Для того, кто спас моего племянника, я готов на все. — Когда все будет позади, мы соединимся, — пообещал Фэнмянь. — А сейчас, прошу тебя, ступай к Вэй Ину. Чем скорее он покинет это место, тем лучше.       Видя искреннюю печаль во взгляде Фэнмяня, Цижэнь поспешил вместе с ним к покоям Вэй Усяня. Увидев юношу, Цижэнь невольно испугался — так бледен и слаб был Вэй Усянь. Цижэнь схватил его за запястье, нащупывая пульс. Пульс был крайне слаб. — Твоя Паучиха обезумела уже до такой степени, что не давала юноше еды в наказание после того, как Вэй Усянь признался, что… — Вовсе нет, — уверил его Фэнмянь. — Юй Цзыюань, конечно, не расположена к Вэй Ину, но всё же не до такой степени. — Но юноша ест или пьет хоть что-то? — спросил Цижэнь. Фэнмянь вздохнул. — Для Вэй Ина не жалеют лучших кушаний и целебного чая, но он не может съесть и кусочка того, что прежде любил. Если Вэй Ин до сих пор ещё жив, то лишь потому, что из последних сил надеется на счастье с Лань Ванцзи. Помню, однажды я привёл к Вэй Ину лекаря, тот осмотрел его и твёрдо сказал, что если Вэй Ин не соединится со своим возлюбленным, то проживет недолго. Я спросил Вэй Ина, когда тот ненадолго пришёл в себя, не хочет ли он, чтобы я привёз Лань Ванцзи в Пристань Лотоса, а Вэй Ин недвусмысленно ответил мне, что хочет к нему в Гусу, а потом наполовину впал в беспамятство и стал плакать, говоря, что госпожа Юй убьёт Лань Чжаня, если он поселится здесь. — С этой безумной сталось бы запороть Лань Чжаня до смерти, если бы тому пришло в голову защищать от нее Вэй Усяня, — вздохнул Цижэнь. — Или замучить упрёками… Он не договорил, увидев, что Вэй Усянь приоткрыл глаза и прошептал: — Лань Чжань… Цижэнь мгновенно склонился к нему. — Вэй Ин, ты меня узнаешь? Можешь видеть? — спросил старейшина Лань, опасаясь, что Вэй Усянь мог потерять зрение от потрясения. — Наставник Лань… — прошептал Вэй Усянь медленно. — Наставник Лань привёз мне привет от Лань Чжаня? — Кое-что лучше, — улыбнулся Лань Цижэнь. — Мы поедем в Гусу, сейчас, и не на время, а навсегда. Вы соединитесь с Лань Чжанем и к тебе вернутся силы. — Наставник Лань, госпожа Юй никогда меня не отпустит, — горько улыбнулся Вэй Усянь. — Да и как я оставлю Цзян Чэна?.. — Вэй Ин, твой шиди уже в Цинхэ Не, с Не Хуайсаном, — ободряюще улыбнулся Цижэнь. — А Юй Цзыюань больше никому здесь не сможет чинить препятствий. — Он добавил, уже обращаясь к Фэнмяню: — Не собирай юноше ничего в дорогу. Пусть Облачные Глубины и сожжены, но ханьфу и новый меч для Вэй Ина найдутся. Я, Сичэнь и А-Чжань сами напитаем его духовной энергией, прежде чем подарить Вэй Ину. — Айхуа… — прошептал Вэй Усянь. — Цветок любви — пусть так зовут мой новый меч. Цзян Фэнмянь кивнул. — Вэй Ин прав — так будет лучше. Если начинать заново, пусть всё будет новым, меч тоже. Прости меня, Вэй Ин. Из-за моей слабости ты пережил столько боли без всякой вины… Счастья тебе. Вэй Усянь слабо улыбнулся. — Но ведь мы не прощаемся, дядя Цзян. И мне нечего прощать дяде Цзяну. Несмотря ни на что, в Юньмэне было весело. Передайте шицзе, что я счастлив, дядя Цзян.       Вэй Усяня завернули в самое теплое одеяло, какое нашлось в Пристани Лотоса, Цижэнь бережно взял юношу на руки, думая лишь о том, чтобы довезти Вэй Усяня до Гусу живым. Мгновенно забыв обо всех его шалостях, устраиваемых в свое время в Облачных Глубинах, Цижэнь нежно обнимал его, шепча: — Держись, А-Ин, в Гусу к тебе вернутся силы. Вэй Усянь, услышав это, улыбнулся хоть и слабо, но это была его прежняя улыбка.