Музыка забытой любви.

За окном 4 февраля, а это значит, до 14 февраля осталось всего десять дней. Почему это важно? Антону хотелось бы выступить на стенд-ап вечере, который в колледже решили организовать впервые за несколько лет. Но у него не было ни текста, ни шуток, ни вдохновения. Зато свободного времени — на завтрак. Даже игра на инструменте в последние два дня отошла на второй план, уступив место лени. Сегодня среда, а это подразумевает одно — время идти на симфонический оркестр. Оценка зависит от посещаемости, а не от качества игры. У них занятие вёл заслуженный артист, и, хоть много чего было нудного, играть всё равно стоило, несмотря на мнение окружающих.

***

Антон занял своё место за пультом — на симфонических репетициях сцена всегда была готова заранее, за это отвечали дирижер и духовые инструменты, которые приходили задолго до начала. Он взглянул на свой телефон. Со вчерашнего дня накопилось всего несколько сообщений, в основном от группы с просьбой одолжить зарядку. Одно — от друга Поза, пришедшее только что. Похоже, тот ждал, когда Антон войдет в сеть. Поз: «Как насчет ко мне сегодня? Отдохнём, посмотрим футбол. Я Макарова и Журавлева тоже позвал». Предложение выглядело заманчиво, но в четверг у него был день без инструмента. В противном случае ему бы пришлось таскать его с собой, если, конечно, коморка не окажется закрыта (как выяснится позже — открыта). Решив немного пожертвовать комфортом во имя отдыха, Шастун ответил другу, что согласен, и сразу же отписался матери, что сегодня ночью его не будет дома. Занятие началось в обычном ключе. Вместо того чтобы играть, им начали рассказывать истории из жизни дирижера, которые должны были послужить примером будущей профессиональной жизни. Затем всех отправили в зал, чтобы прослушать несколько произведений, а также получить короткие лекции о них. Оказывается, некоторым было лень играть, а тягомотины на уроках музыкальной литературы уже было вдоволь. На этой волне в соцсетях сразу пошутили: «Оркестр на продлёнке». Не поверите, но вскоре всех отпустили на перерыв. Как сказал дирижёр: «Вы же устали? Идите погуляйте». Половину занятия можно было считать выброшенной в мусор. Шатен направился к туалетам вместе с другом Ильёй. Макаров — такой же студент четвёртого курса, только по другой специальности — виолончель. Их компания всегда была неразлучна: вместе с Димой и Димой. Забавно, не так ли? Объединяло их, конечно же, чувство юмора. На ближайший стендап они готовились втроём, а Поз больше был в роли куратора, помогая сочинять миниатюры и поддерживая эмоциональный уровень в группе. — Ну что, Тох, как жизнь? Что делал эти два дня? — спросил Илья, вытаскивая свою электронную сигарету. — Да никак, целыми днями лежу и жду, когда бока отлежу. А тебя чего не было? — ответил Шастун, перехватывая электронку. — Так я был на важных делах! — Он поднял указательный палец вверх, намекая, что колледж заставил его с самого начала семестра ездить на концерты. — Кстати, представь, я буду играть с вами в ансамбле. Потому что некому больше. На самом деле, некому. В колледже было всего трое виолончелистов, иногда приходили иллюстраторы на помощь, но обычно толку от этого было мало — две девочки на втором и третьем курсах и… Макаров. — Круто! — Антон искренне обрадовался за друга. — А мы с Кузнецовой и Женей Котовой. Ты её знаешь, её раньше «Котосиком» звали. Илья сразу начал смеяться, вспоминая времена, когда «Котосик» была настоящей знаменитостью колледжа. — Насчёт Кузнецовой не стоит переживать. Если она захочет это место, она тебе голову откусит, как самка богомола! Только не потрахаешься. — Шастуну стало не по себе от мысли о возможных интимных отношениях с Ирой. — Да ладно, шучу! Пойдём, — сказал Илья, похлопав друга по плечу, пока Шастун подавился затяжкой пара. В последний раз глубоко затянувшись, они направились в зал, где почти все уже заняли свои места. После репетиции Журавлев попросил ребят подождать пять минут у входа, чтобы отправиться к Позову вместе. Без заезда в магазин дорога до друга не обходилась — идти в гости с пустыми руками все равно что появиться на занятии без нот. Антон направился в свой любимый отдел с напитками, пока остальные выбирали, какое пиво взять. Он уже собирался свернуть, когда вдруг врезался в кого-то, ведь зачем смотреть вперед, когда можно разглядывать побитую плитку на полу? — Здравствуй, Антон, — раздался над ним низкий мужской голос. Студент потёр затылок, хотя удар был не настолько болезненным, как столкновение со столбом. Вроде бы следовало автоматически извиниться и посмотреть, кто же окликнул его по имени, но слова словно застряли, а голова не поднималась. — Антон, всё в порядке? — обеспокоился мужчина, наклоняясь, чтобы увидеть глаза Шастуна, который, по его мнению, не был столбом. Но как только Антон поднял голову, он по инерции задел мужчину прямо в нос. К счастью, момент осознания произошёл быстро, и, похоже, всё это время всё происходило так долго, что Макар и Дима уже успели подойти. — Тох, чего ты так долго? — они тоже на мгновение замерли, заметив, что у них в руках несколько бутылок пива и две большие пачки чипсов. В головах всех сразу пронеслось общее: «Что блять происходит?!». И тут, о чудо! Из-за угла появилась Лера с большой бутылкой шоколадного молока. Она внимательно оглядела компанию, бросила взгляд на бутылки, потом улыбнулась и, молча взяв Антона под руку, повела его в сторону кассы. Студенты немного пришли в себя. — Это что сейчас было? — спросил Журавлев. — Это, мой друг, был наш новый дирижёр, — сказал Илья, положив руку на плечо Журавлева и продолжая говорить, молясь на всякий случай в сторону баночки с помидорами. — Надеюсь, он адекватный. Тох, ты выбрал? Пойдём. Шатен всё ещё стоял в состоянии шоковой заморозки. Он даже не извинился. Их заметили преподаватели с кучей бутылок пива, но молиться уже было поздно. Осталось только ждать своей участи. Быстро выбрав энергетик, они направились к кассе, где, сбросившись, вполне успешно расплатились. Выходя из магазина, Дима напоминал Антону, чтобы тот не злоупотреблял энергетиками, иначе может и свалиться. И не стоит даже пробовать мешать это с пивом — Позов вряд ли обрадуется утром чистить туалет от последствий. Вдалеке они заметили знакомых преподавателей, которые укладывали покупки в багажник черного «Мерседеса». Причём девушка садилась на водительское сиденье. Это повергло ребят в ещё больший шок. — Ничего себе, сколько надо зарабатывать, чтобы на «Мерседесе» кататься? — спросил Шастун друзей, на что те лишь пожали плечами, продолжая шагать. Прибытие к Позову наполнило воздух приятным ароматом... Свободы? Нет, всё же это был запах кофе и свежекопированной бумаги. Квартирка была небольшой: всего две комнаты. «Зато своя», — как всегда, подмечал Дима. — Привет, братан. Держи, — сказал Макар, протягивая пакет. — Да вы что, ребята? Не стоило. — Не стоило или не стоило, но ты всё равно скидываться будешь, — добавил Антон, протягивая руку и обнимая Позова. — Ой, Поз, не поверишь, что с нами сегодня произошло. Расскажем! Ребята сняли куртки и обувь, проходя в комнату, где был удобный диван, который по ночам превращался в кровать. В центре стоял маленький стол, у стены стоял телевизор, а в уголке стояло старое, немного расстроенное, рыжего цвета пианино. — Ну как же, что за история? — спросил Поз, выкладывая бутылки и чипсы из пакета. — Блин, Шаст, ты опять взял свой энергик. — Поз, честно, я не буду мешать, это мне на завтра и пятницу сразу. — Смотри у меня, — сказал Позов, высыпая чипсы в миску и усаживаясь на диван рядом с остальными. — Ну что ж, рассказывайте. Ребята по очереди делились историей о том, как чуть не навалили в штаны от страха при виде преподавателей. Они обсуждали, как Лера, молча, но эффективно, спасла ситуацию, и не могли не отметить, что Шастун, не произнёс ни слова извинения. К концу рассказа он явно погрустнел от этой мысли. — Как думаешь, сдадут? — спросил Позов у Антона, в то время как остальные искали подходящий матч в интернете и пытались вывести его на телевизор. — Не знаю... Но разговор, безусловно, состоится. — Ладно, не переживай, — поддерживающе толкнул его в плечо Позов, чтобы отвлечь от угнетённых мыслей. — Илья, что там? Мы сегодня что-нибудь посмотрим? Тот недовольно бормотал, пытаясь снова подключиться, в то время как Журавлев продолжал что-то предлагать. — Вы прямо как семейная пара, ей-богу. Дайте сюда! — воскликнул Позов, забрав у Макара компьютер и, менее чем за минуту, всё настроил. — Я же говорил, что так и надо было, — продолжал свою песню Дима, вызывая улыбку у Антона и всё больше раздражая Илью. Устроившись поудобнее на диване, чтобы не мешать друг другу, Шастун скатился на пол — его больная спина не переносила твёрдых поверхностей. Так они провели время до ночи. Антон вскоре захрапел на полу, его учёба в последнее время изматывала: каникулы прошли так давно, что остались лишь тёплые воспоминания. Во сне он слышал тихий смех и хохот друзей. Возможно, завтра он проснётся с пастой на лице, как когда-то в лагере во время королевской ночи. Но пока ничего не напоминало о предательстве — лишь тепло пола и плед, который забросили на него, и друзья по-прежнему оставались друзьями, а не злодеями.

***

Следующий день прошел для Шастуна довольно однообразно — занятия были только теоретическими, в которых он не особенно выделялся своими знаниями. Это предоставило отличную возможность тихонько посидеть с телефоном и полистать мемы, пока другие отвечали на вопросы преподавателей. Но вот пятница была его любимым днем. Дело не только в том, что у него было меньше всего пар в этот день и впереди ждали выходные. Главное, что в пятницу он мог хорошенько выспаться, не вставая рано, и спокойно поехать в колледж. А вот в субботу ему снова придется вставать пораньше. Первым предметом в этот день была специальность — впервые за полугодие. Обычно студенты из его группы побаивались этого урока: то ли программа была не готова, то ли младшекурсники сообщали, что преподаватель сегодня не в настроении. Но Антон не зависел от мнения других; он знал, что бояться ему нечего, ведь ругань за невыученный материал ему не грозила. Только за вновь и вновь допущенные ошибки в штришках и невнятную интонацию. Как и ожидалось, все прошло довольно стандартно. Преподаватель снова указал на те же ошибки, которые не изменились за каникулы, и сказал, что программа стала более осознанной. Но после изучения Баха и концерта у него уже не хватило сил на пьесу. В класс зашел заведующий отделением, но это было по делу — необходимость. После урока у него было время перейти из одного корпуса в другой в кабинет по камерному ансамблю. Сегодня начались полноценные репетиции. На удивление, в кабинете никого не оказалось, даже Леры. Вероятно, она ушла на обед, но на первый взгляд не сказать, что этот человек может оставить на самотек дело, которое на неё возложили.

***

Спустя две минуты в проходе появился Макар, и Антон был безумно рад. Это означало, что он не ошибся с местом. За ним следом пришел Позов — похоже, сегодня была его очередь отдуваться за фортепианную партию. Теперь оставался вопрос: какой скрипкой будет играть Шастун. Если придет Котосик, ему придется брать первую партию, а если Ира — то она его даже близко не подпустит, и придется сочинять третью партию отдельно. К сожалению, пришла именно она — с надменным лицом, словно лисица, пришедшая воровать хорошее настроение. — Лера Сергеевна попросила нас начинать без нее. Она обсуждает что-то с Арсением Сергеевичем. — Интересно, это просто совпадение, что у них одинаковые отчества, или они брат и сестра? А может, встречаются? Как-то слишком часто они вместе, — подумал Антон, пока Кузнецова раскладывала свой инструмент. Закончив с этим, она положила ноты на пульт и не смогла пройти мимо, не высказав замечание именно Антону. — О, господи! Почему сегодня не Женя? Этот студент сбегает с урока, только потому что ему скучно. Поразительно. Шастун почувствовал, как будто его ударили в печень — удар, который моментально обесценил его эмоции. Он уже открыл рот, чтобы ответить, как... — А тебя это вообще волнует? — вставил Позов, настраивая банкетку под себя. — Отвали от него, Кузнецова, и занимайся своим делом. — А ты со мной так не разговаривай! — возмутилась она. — Я тебе это ещё припомню. Они уселись на свои места и начали в медленном темпе разбирать произведение. Мягко говоря, это было ужасно. Эмоциональный уровень — ноль, сыгранность — ноль. Итог — ноль. Кузнецова собиралась возмутиться, что всё ужасно, тыкая в ошибки каждого, когда дверь резко распахнулась. В кабинет вошла Лера, явно не в себе. Она широкими шагами направилась к своему месту у рояля. — Ребята, простите за задержку. Я готова вас слушать,— её голос звучал с раздражением, и было неясно, что именно её так разозлило. Студенты начали повторять. Но, видимо, настроение Леры Сергеевны было совсем другим. Сначала она долго останавливалась на Диме, недовольно комментируя почти каждый такт. Затем, когда начала играть Кузнецова, ситуация стала ещё хуже. Ее раскритиковали как солирующую скрипку по полной программе. Антон и Макар, молившиеся всем богам, чтобы их не наказали, наконец-то ощутили на себе остатки агрессии. Но благодаря этому их игра заметно улучшилась. В произведении появилась новая эмоция — страх. Страх сделать что-то неправильно и вновь усмирить бурю в глазах преподавателя. Урок подошел к концу, и Лера поблагодарила всех за репетицию, ожидая, пока студенты разойдутся. Парни молча переглядывались, обменивались непонятными взглядами. Выйдя из кабинета, никто не смог скрыть мрачного настроения — даже Ира, которая раньше больше всех возмущалась, теперь шла с опущенной головой, грустная и молчалива. — Надо перекурить, — произнес Позов, толкая друзей в плечо, когда они подошли к лестнице. — Поддерживаю, — ответил Илья. — Тоха, ты с нами? — Я... — вдруг на втором пролете Антон начал нервно ощупывать себя и понял, что оставил рюкзак в кабинете. — Я рюкзак забыл. Идите без меня, постараюсь скоро подскочить. — Давай, быстро! — окликнул его один из друзей. Друзья пошли вниз, а Антон вернулся обратно. Как же ему не хотелось туда возвращаться. Атмосфера была слишком напряженной, и не хотелось снова попасть под горячую руку преподавателя. Подойдя ближе к двери, он услышал звуки... скрипки? Нет, он мог точно определить этот звук — это был не её инструмент. Это был низкий бархатный звук с мощным басом. Значит, оставалось два варианта: либо виолончель, либо альт, и судя по мелодии, это было второе. Антону не хотелось открывать дверь. Мелодия была завораживающей, с нотками грусти и волнения. Его рука, лежащая на ручке двери, не могла решиться прервать эту волшебную атмосферу. Но рюкзак нужно было забрать, а также хотелось выяснить, кто из альтистов играл, ведь после их занятия никто не зашел. Открыв дверь, Антон замер. На против окна стояла Лера Сергеевна, играя на альте. Иногда она быстро проводила смычком по струнам, иногда замирала, словно в замедленной съёмке. Это было похоже на сцену из фильма. В момент тишины Шастун старался не дышать, и тут дверь предательски скрипнула. Он в страхе вжался в стену, но безуспешно. — Ты чего такой напуганный? — спросила преподавательница, убирая альт на стол. — Что-то хотел? Шатену понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и понять, что её спрашивают. Он был в полном недоумении. — Я... я... — запинаясь, начал он. — Я рюкзак забыл, а вы... играете... — Не удивительно, с чего бы мне не играть? — она продолжала укладывать инструмент обратно в чехол, помещая его в специальный мешок. — Я думал, вы пианистка. — Да ладно тебе. Мой уровень фортепиано выше среднего. — Ну я так не умею, — начал было он, но в этот момент зазвонил телефон. — Извините... — Ничего страшного, я понимаю. Антон вытащил телефон из кармана и посмотрел на экран. Это был Илья, который, похоже, не мог дождаться, когда его друг вернется. — Алло? — произнес он немного растерянно, все еще находясь под впечатлением от неожиданной встречи с Лерой Сергеевной. — Где ты пропал? — раздался голос друга. — Мы тебя ждем на улице, ты там скоро? — Да, иду-иду, — ответил он, стараясь не выдать, что за это время его мир перевернулся. Вдобавок к тревоге за рюкзак он теперь ощущал легкое смущение от того, что стал свидетелем такой личной минуты преподавательницы. — Ладно, давай, не задерживайся, — подгонял его Илья. — Надо перекурить, и потом снова на занятия. — Секунду, — сказал Антон, обращаясь к Лере. — Извините, что прерываю, мне нужно бежать. Преподавательница кивнула, продолжая засовывать инструмент в чехол. Антон еще раз взглянул на нее — до этого он видел только строгого педагога, а теперь перед ним стояла живая, чувствительная девушка, которая умела передать свои эмоции через музыку. Это открытие внезапно заставило его почувствовать нечто новое. — Спасибо за музыку, — произнес он, не зная, как еще выразить свою признательность. — Вы играете прекрасно. Лера слегка улыбнулась, глядя вдаль. — Спасибо, Антон. Музыка — это не просто звуки, это способ общения. Если тебе удастся понять это, у тебя все получится, — ответила она, уже более мягким голосом. Антон, чувствуя прилив благодарности и одновременно смущения, на мгновение застыл. Но затем, собравшись с силами, быстро направился к двери. Спускаясь по лестнице, он старался вернуть себе ту лёгкость, что была до встречи с Лерой. Мысли о необычной ситуации продолжали крутиться в голове, но вскоре их перебила тишина коридора и зов друзей.

***

На улице его встретил Макаров с сигаретой в руке и с легкой насмешкой на лице. — Чего так долго? Решил новый рюкзак купить? — подколол он. — Да нет, — ответил Антон, постаравшись выглядеть спокойно. — Просто... разговор был. — Вот как? Ладно, не томи, что там... Они засмеялись, и Антон, почувствовав, как напряжение постепенно уходит, задумался: возможно, встреча с Лерой Сергеевной это не просто случайность. Возможно, это знак, что стоит по-настоящему сосредоточиться на музыке и своих увлечениях. Музыка наполняла его энергией, и он стремился к этому ощущению, несмотря на все заранее нарисованные в уме страхи и сомнения. Пока друзья обсуждали, что-то о репетициях стенд-апа. Антон чувствовал, как в нем растет желание попробовать что-то новое, понять эту загадочную, но такую привлекательную сферу.