Всего лишь сосуд

Храм Молчания. Весьма мудрая организация, пытавшаяся сбежать из пустыни, но потерпевшая крах и предательство Академии. Люди там глупы, никчемны... Преследуют далеко нехорошие цели, пытаясь возродить те страшные войны, от которых так упорно сбегали жители Пустыни. Сумеру потеряло истинное понятие мудрости, создав диковинный терминал, имеющий название Акаша. Что в этом плохого? То, что люди просто перестают искать истинную информацию, доверяя терминалу, попутно оправдывая отсутствие каких - либо ответов на вопросы фразой - "Раз нет информации, значит она не нужна". Доверия больше нет. Сумеру так же опасно, как и пустыня... Осталась вера лишь в божество, подарившее знания эпохи царя Дешрета, которыми нужно пользоваться. Так служители и поступили. Создали механизмы, позволяющие прятать храм под песками и изолироваться от опасного мира. ______________________________ — О Германубис, верный слуга Аль-Ахмара, снизойди же до своего народа! Даруй нам вновь свою силу для защиты сего Храма. - мужчина, в одеяниях жреца, стоял пред монументом Божества, которое имело тело человека, а голову как у шакала. Чуть ниже монумента стояло два постамента с Осколками Ба, светящиеся тусклым фиолетовым цветом. - Позволь же этим сосудам принять твою силу и нести твою волю! Ближе к последним молитвенным мольбам мужчины, двое слуг принесли детей, которым было от силы года 4. Зелёные глаза одного из детей с интересом осматривали тусклое свечение, показывающееся с высокого атрибута каменной мебели, а алые глаза второго - почти безжизненно смотрели в пол. —Да начнётся ритуал! - громко объявил мужчина, подталкивая детей к постаментам. Из-за памятника Германубиса вышли двое служительниц, в схожем одеянии и держа в руках кинжалы. - Начинайте, дорогие сёстры. Женщины кивнули, взяли за шкирку детей и синхронно пронзили обоих... Зеленоглазое дитя брыкалось, кричало, умоляло остановится, было видно страх смерти; красноглазый мальчонка спокойно позволил пронзить себя и, казалось, даже улыбнулся попутно лелея в своих мыслях ощущения некой свободы. Но как бы не так... Так же по отработанной синхронности, женщины схватили ещё более тусклые осколки, безжалостно внедряя их в растерзанные грудные клетки детей. Осколки неожиданно засияли, жадно поглощая предоставленные плоти и внедряя свою физическую шаровидную форму на места ранения, становясь неотъемлемой частью тел "сосудов". Верные служительницы храма бережно усадили детей, находящихся в бессознательном состоянии, на трон, стоящий поодаль постаментов. Погладили их по головам, поклонились и обратились к всем присутствующим верующим людям. — Божество приняло эти сосуды! Слава Германубису, верному слуге Аль-Ахмара! - в зале начался восторженный гул, в процессе которого обе служительницы направились в отдельный зал для убоя, дабы избавить осколки от своей скверны и обелить их уже личной кровью. В тот день началась абсолютно новая страница жизни в храме. Впервые сосудами стали не взрослые мудрые последователи, а ещё совсем неразумные дети. Их нужно было учить, воспитывать... Не позволять сближаться друг с другом, чтобы довести до определенного конца ритуал. Их учили воспринимать себя не более чем сосуд. Что их жизнь может в любой момент оборваться и они обязаны быть готовыми и принять это. Моральная подготовка длилась намного дольше обучения и физических тренировок.. Но, спустя столько лет, сосуды стали теми, кем их хотели видеть верующие! Только после этого им наконец-то дали имена, сделав из этого ещё один ритуал. Зеленоглазого парня с каштановыми кудрявыми волосами, который был чертовски активным и довольно эмоциональным, назвали Сетос. Красноглазого с серебряно-белыми волосами гордо наименовали Сайно. Сайно был спокоен, послушен и верен своей роли, принял факт своего бытия, смирился. А его навыки владения копьём превзошли даже самых сильных и искусных владельцев древкового оружия в Храме. Но никто не знает, что эти два сосуда... Давно ослушались своих почитаемых "родителей". Они тайно сидели у Сайно в спальне и общались, учились друг у друга тому, что не понимали сами. Именно это сделало их идеальными во всём.

Почти во всём.

Как бы Сетос не старался, овладеть копьём не получалось: то слишком открытая поза, неуверенно держит копьё, слишком близко держит лезвие к себе, слишком далеко держит его... Всё это раздражало шатена и его преподавателей, которые свято верили в то, что все сосуды, независимо от возраста, должны идеально орудовать копьём - как это делал великий Германубис. —Ты хранишь в себе силу своего Бога и ещё смеешь так позориться? Ты обязан овладеть копьём! Это оружие даровано нам Германубисом! - давая очередную пощёчину, процедил сквозь зубы Пустынный воин. - Сейчас же встань, возьми копьё и нападай! Сквозь обиду и растущую с каждым годом злость, Сетос взял в руки облюбленное всеми древковое оружие. Встал с трудом в нужную позицию и нападал, стараясь наблюдать за всем и сразу. Но он снова потерпел крах.. Получил удар тупой стороной копья в бок. —Ты идеален во всём, - с тяжелым вздохом подытожил уставший учитель, - но явно не в борьбе. Боюсь исход будущего ритуала уже предопределен... —ЭТО ЕЩЁ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ! - неожиданно вспыхнул зеленоглазый парнишка. - Я научусь.. До ритуала ещё 15 лет! Не смейте списывать меня со счетов раньше времени! Я такой же обладатель силы Германубиса!! Я так же умён!! Я так же ловок и быстр. Я.. —Пока ты только учишься владению копьём, Сайно уже доведёт до приближенного к божественному идеалу своё искусство. Да, ты не уступаешь и моментами даже превосходишь его в знаниях.. Но знания не помогут тебе в бою, когда у тебя даже обычная стойка имеет сотню изъянов. Шатен закусил губу и поднялся с пола, отряхивая тренировочную одежду, состоящую из Курты, которую носитель самостоятельно подрезал до бёдер для удобства, и из легких штанов едва доходящих до щиколоток. Было до безумия обидно, что единственного близкого друга, в лице Сайно, заставляли ненавидеть. Может быть это действительно было во благо, чтобы ритуал был зрелищным и беспощадным. —Я хотя бы имею личное мнение.. В отличие от него.. И вам, как я вижу, это не нравится. Поэтому вы так грубы. - не побоявшись реакции собеседника, сказал Сетос. Он хмуро оглянулся на учителя, убрал копьё на стойку и покинул помещение направляясь в свои личные покои. Ооох, как же шатен их ненавидел. Он ненавидел навязанную роскошь своей комнаты, ибо помнил какой раньше простой она была. Не было всех этих атрибутов мебели с подушками из отборного хлопка, не было резных столов и стульев, посуды из самого дорогого и хрупкого фарфора.. На стенах висели не пошитые золотыми нитями ковры, а старые и потрепанные временем ткани.. Сетос до сих пор помнил как мама вышивала, на этих вековых тканях, прекрасные портреты диковинных зверят коих называла Валука Шуна. Эти воспоминания грели душу и одновременно навевали тоску... Потому что их обладатель давно не человек, который может в будущем позволить себе "найти жену, посадить дерево, построить дом и вырастить сына", а сосуд, чья жизнь оборвётся в любой момент времени. —В следующей жизни, пожалуйста, позвольте мне дожить до старости, оставить потомство и память о себе.. Неважно кто, Архонты или сам Германубис, молю вас о снисхождении и даровании, жалкому сосуду, возможности перерождения. - сев на край кровати, взмолился парень. После весьма короткой молитвы, не несущей слёзных просьб о мире во всём мире, Сетос переоделся в любимую простую одежду, которую сумел сшить самостоятельно, и лёг на кровать, ожидая позднего часа, дабы проведать брата по несчастью и в то же время единственного друга.