***
10 июля 2024, 11:07
Чудовищная невыразимая боль грызла изнутри, полосовала душу острыми когтями… Но слёз, казалось, больше не осталось, они просто иссякли. А сама она словно была выжжена изнутри. Огонь мощного взрыва, поглотивший её бывших сослуживцев и его будто спалил и её саму вместе со всеми её желаниями, чувствами и слезами… Остались лишь пустота, боль и осколки чувств, острыми краями намертво впившиеся в душу.
Женя закрыла глаза и вновь мысленно перенеслась туда, где наступил конец… В день, когда в вечернем выпуске новостей показали взрыв плавучего ресторана. Вновь и вновь она переживала его смерть — для неё это стало персональным адом. И снова её губы шептали: «Остановись! Я… я люблю тебя…». И каждый раз он, не слыша её, поднимался по трапу на тот проклятый корабль.
***
Несколькими месяцами ранее, комната отдыха группы "Смерч" Ионов тяжело вздохнул и повернулся лицом к Мурашовой. — Я устал, Жень. Понимаешь, я просто чудовищно устал от твоих игр. — Кот, я не… — попыталась его прервать девушка, но Василий поднял руку в останавливающем жесте, заставив замолчать. — Я знаю, что ты сейчас скажешь, — горько усмехнулся он. — Слышал всё это много раз и в самых разных вариантах. Я люблю тебя, ты это знаешь. Но я больше не могу и не хочу быть твоей игрушкой «хочу-обнимаю-хочу-бросаю». Поэтому я подал рапорт о переводе к Бате, там как раз вакансия появилась, новую группу усиливают. — Но… как же… я… — новость поразила Мурашову, словно гром средь ясного неба. — Так будет лучше, Жень. Для нас обоих. — И когда ты уезжаешь? — мысли лихорадочно крутились в голове Мурашовой. Нужно остановить его! Пока рапорт рассмотрят, пока будет длиться бумажная волокита, она отговорит его! — Сегодня, — коротко ответил Василий. — Собственно вот, — он вытащил из своего именного шкафчика упакованную сумку, — зашёл за вещами. Борт вылетает через два часа. Ионов аккуратно прикрыл дверцу и, перехватив сумку, двинулся к выходу. Подойдя вплотную к застывшей в молчании Мурашовой, он остановился прямо перед девушкой и тихо произнёс: — Прости, Жень. Прости и прощай.***
Боль… Лишь боль и не находящая выхода ярость оттого, что у них оказалось так мало времени. Женя кляла себя за собственную глупость и упрямство, за то, что она так и не нашла в себе сил признаться ему и остановить. Боль и ярость намертво сплетаясь, удушающей волной захлёстывали сознание, заполняли пустоту в душе, заставляя ещё острее ощущать, как же сильно ей не хватает его… его присутствия рядом, его мальчишеской улыбки, прикосновений, его голоса… А губы всё шептали: «Я люблю тебя…» Одинокая слезинка медленно скатилась по щеке и расплылась влажным пятнышком по ткани подушки… «Вернись ко мне, прошу тебя, вернись…» — едва слышно прошептала Женя. Мурашова сама не заметила, как медленно погрузилась в тяжёлый, неспокойный сон.***
«Мы позволим им?» — с надеждой спросил тихий девичий голос. «Заслуживают ли?» — ответил ей голос мужской, в котором звучала мудрость собственного пережитого опыта. «Когда-то мы ведь были как они, и тоже ошиблись. Но если в наших силах дать им второй шанс…» «Что ж… Пускай попробуют. Быть может, эти двое окажутся мудрее нас…»***
И снова Жене снился Кот… И снова она едва слышно шептала ему в спину: «Я люблю тебя…» И в этот раз он обернулся. Сделал шаг навстречу, обнял и, заглянув ей в глаза, сказал: «Я знаю, Жень. Я вернусь…» Впервые с того дня она спала спокойно, со счастливой улыбкой на губах…