по наитию

      студенческая жизнь зачастую снащена весельем. осознанием собственной свободы, ее вкушением, беззаботностью и легкостью. жаль, что о гниющих внутренностях помимо мнимой оболочки мало кто глаголит.       махито никогда не задумывался над внутренним устройством, пока на деле не столкнулся с кишащими личинками бедности и заговорщества среди прочих студентов лицом к лицу. исчувствовал на собственной шкуре, ощутил смак на кончике языка и познал горечь утраты.       утраты средств на счету банковской карты.       оплата съемного жилья оказалась далеко не дешевым удовольствием, в силу чего позволить себе питание парень мог не больше одного-двух раз за день. не вульгарные горячие блюда, исполненные искусством и роскошью, а простейшая лапша быстрого приготовления, от вида и запаха которой желудок начинал самостоятельно выделять непозволительное количество собственного сока наружу, желая упиться собой, нежели вновь смаковать заправленное приправой нечто.       какими бы сильными не были боли в животе, никакую иную работу, кроме общепита, махито себе позволить не мог. голосовые о ужасном месте работы и невозможности найти иную летят каждую ночь, заставляя чосо, джого и кендзяку выслушивать хлюпанье махито в микрофон.       чосо был далек от поддержки, ибо едва мог справиться с собой, но любил и лелеял своих младших, стараясь не забывать об учебе ради их блага. кендзяку внимательно слушал и предлагал сигарету, старался идти путем поддержки и искать компромиссы. джого же кричал о последних каплях и грозился заблокировать, но итогом все равно отвечал и слушал каждое голосовое, пусть и писал капсом с угрозами расправиться.       роднее всех махито, естественно, кендзяку. всегда спокоен, при том никогда не суров. тактичен, вежлив, рассудителен. все идеальные качества, собранные для координаты, способной утихомирить буйную кровь такого безумного и своенравного махито. всегда нестабильный, с внезапными приступами истерик и панических атак, или чересчур веселый, что наводит на определенные вопросы, о которых итогом никто из каждого не задается. думают, но, по крайней мере, не озвучивают, ибо всем так или иначе хоть раз вопросы лезли в голову. ***

– кен, я заебался.

      тон голоса так же испитан гневной усталостью, однако здесь все же победу одерживает усталость. исполосанные руки безучастно валятся на перила, едва удерживая собой тело.

– махито.

      звучит так спокойно, сладко-нежно. никаких изъянов, лишь чистота и милость. взгляд мягкий, беззлобный. успокаивает. махито не впервые замечает подобную параллель, проводя самостоятельно, но не вгоняет в рамки. таких рамок просто нет. ничто не способно удержать милость кендзяку.       белое облако дыма рассеивается у самого носа, позволяя вдохнуть слабые нотки вишни. махито не отстраняется, но поднимает глаза и слушает, давая оное понять. какое-то время кендзяку молчит, подбирая необходимые слова. лаконично, вежливо и со вкусом.       заглядывает в чужие глаза, исполненные невинностью, горечью усталости, и лояльностью. оба знают: махито непременно послушает, сделает, как посоветуют. и кендзяку не способен заставить себя сказать что-то ужасное, способное причинить боль. он тяжело выдыхает и вновь исполняет собственные легкие ядом.

– отдохни.

      махито закрывает глаза и понимает, что у кендзяку (впервые) кончились слова и советы. в подобной ситуации даже некто на него похожий не способен оказать помощь. он просто кивает в знак благодарности и переводит взгляд на блестящие за оградой солнечные зайчики.

– депрессуете?

      слышится грубоватый, чуть хрипящий смех, после которого парни синхронно изворачивают голову на звук и от увиденных приятных лиц на их губах выступают легкие улыбки. чосо молча вытягивает ладонь и кендзяку вежливо одаривает его сигаретой. джого рассматривает поникшего махито и хлопает по плечу. естественно, для всех все ясно без слов.       поразительно-парадоксальным было то, что единственным, кого удостоили чести пройти на бюджет, был кендзяку. махито не подлизывался и ничего не просил, но на понимание надеялся и через какое-то время получил великодушное спасение. *** махито, успокойся. мне ничего не требуется взамен.

да бля кен

я и не просил

мне самому неудобно

не переживай.       после подобных ночных разговоров до пяти утра у махито сомнительным образом усилилось чувство комфорта и защиты рядом с кендзяку. ощущать подобное было жутко неприятно и тревожно поначалу. со временем, естественно, такая восприимчивость прошла, но осадок оставался, теребя кончики волос, словно крошечные порывы ветра. ***       новый студенческий день встречает махито ссорой кендзяку и джого. если быть точнее, самой настоящей дракой. все в лучших традициях американских сериалов, исполненных соплями и девочками с сучьим характером и прекрасными ягодицами.

– какого хуя, кендзяку?!

      с хрипотцой сыпятся и проклятия, осыпаемые парня с ног до головы. далее подключаются кулаки: джого стремится попасть прямо по наглому лицу, однако оказывается остановлен и ухвачен за запястье чосо.

– прекратите уже.

– чосо, оставь его. забавно послушать его аргументы.

      ответом на нахальство джого кипит лишь сильнее и ему магическим образом удается вырваться из хватки крепкого камо.

– кен, ты самый настоящий еблан! чем, по-твоему, лоскутный пидорас заслужил такой чести?

      кендзяку не трогают баснословные оскорбления и попытки задеть тонкие и отдельные струнки его души.

– с чего ты такой жалостливый с ним?

      кендзяку делает подлейшую подсечку и успевает ухватить джого за запястье, не давая тому упасть. заглядывает в чужие глаза с предупреждающей улыбкой и джого вновь пыхтит, но внимательно рассматривает и ожидает речей.

– эй!

      все трое поворачиваются на оклик махито.

– собрались друг друга ебла бить и без меня?

      при виде самодовольной ухмылки на чужом лице все вены вскипают в жилах джого, и кендзяку то чувствует, потому прежде, чем тот успевает что-то предпринять, отпускает запястье. джого успевает выставить ногу, сохранив собственное равновесие, а после скоростью пули устремляется на раздражающий объект. и бьет.       не по лицу, а резко и неожиданно ударяет кулаком в живот, заставляя махито согнуться и издавить нечленораздельный звук наружу.

– мудак.

      джого с презрением выплевывает и смотрит на махито, пока тот старается сохранить крепкое равновесие на своих двоих.       кендзяку практически мгновенно оказывается позади, однако не учитывает вмешательства самого махито:

– кен. не лезь. сам управлюсь.

      кендязку замирает слегка растерянным, но примерно отходит в сторонку, к чосо, и достает пачку сигарет, не забыв поделиться и с другом.       чосо не любит драки. ему не нравится смотреть, как дерутся его друзья и знакомые, а в особенности близкие. по правде, для него каждый его окружающий является важной частичкой единого механизма. однако, из уважения, камо предпочитает не лезть в чужие разбирательства, пока на то не будет серьезной причины. к тому же, отказ поступил от самого махито, потому смысла просто нет.

– не знаю, правда, за что ты собрался мне ебало бить, но стало любопытно. расскажешь, за что я собираюсь получить пизды?

      махито плюется едкой сладостью, упитываясь наслаждением сполна. джого пепелит его глазами и мысленно расчленяет, а после производит новую атаку, от которой махито успешно уворачивается с противным гортанным смешком.       джого заезжают по челюсти костяшкой, и отдача так же цепляет махито, отчего тот шипит и успевает почувствовать волну собственной боли, пока не сталкивается с новой, а именно от колена джого в солнечное сплетение. махито шипит и ударяется коленями о землю, далее ища точку опоры, дабы подняться.       махито тяжело дышит, но не перестает улыбаться в лицо лживому завистнику.

– мразь.

      делает глубокий вдох и, поднявшись, наносит финальный удар ногой в чужой висок.

– ух ты. ростом, кажись. не вышел.

      джого кряхтит и и бьется спиной о землю.       махито, окрашенный победной улыбкой, довольно растягивается путем по газону, подойдя к друзьям.

– вообще-то, это была только наша с ним драка.

– ебейший. в следующий раз не станет зарываться и пиздеть.

– ваши междоусобицы это санта барбара.

      чосо добавляет совершенно безучастно, бросив окурок и втоптав в плитку. он подходит к лежащему в траве джого и тяжело выдыхает, беря за руки и уложив одно на собственное плечо, далее аккуратно уводя в здание.

–я ведь так и не понял, за что.

      кендзяку расслабленно улыбается и оканчивает мучения тлеющей сигареты, далее выкинув в мусорное ведро. на щенячьи глаза махито он решает не отвечать. как-то сам догадается.