Хороший эльф — мертвый эльф

      — Шесть, семь…       В яблочко!       — Восемь, девять…       Камень срывает с ветки очередной спелый плод.       — Де-е-еся-я-ять, — она растягивает счет, поддаваясь. Бринне не хотелось расстраивать сестру.       И она успевает. Третье яблоко с глухим стуком ударяется о торчащий корень и разбивается. Бринна, ухмыльнувшись, захлопала в ладоши.       Не нужно было быть метким лучником, чтобы стрелять из рогатки, но сбить три яблока для ребенка было не так уж просто. Мелкая как-то умудрялась каждый раз попадать точно в цель. И все же, несмотря на то, что у Гвенер, несомненно, был талант и меткий глаз, Бринна сомневалась, что сестра когда-нибудь выйдет на охоту — мать ни за что не позволит.       Ты говоришь так, будто это что-то плохое. Разве лучше быть такой, как ты?       — Что? — переспросила Бринна, не поняв, кто сказал последнюю фразу.       Гвенер вдруг уставилась на нее, как на юродивую.       — Что?       — Показалось, что ты что-то сказала, — тут же отмахнулась Бринна. — Не обращай внимания.       Денек выдался чудесным. Погода стояла распрекрасная: и от жары не плавишься, и даже тяжелая работа казалась не такой трудной. Лучи солнца грели кожу, а мягкий ветерок зарывался в волосы и нежно целовал в щечки. Бринна была рада в такой день оказаться в лесу, забраться поглубже в него, подальше от дома, от местных мальчишек, которым не наскучило гоняться за ней, дергать за рыжие локоны и обзывать бесстыжей (ну, ничего, у нее как раз была идея отомстить за это Лешеку — натолкать ему в сапоги навоза).       Гвен, бросив рогатку на землю, как обычную палку, улыбалась от уха до уха и в ожидании похвалы уставилась на старшую сестру.       — Теперь ты научишь меня стрелять из лука? — выпалила девочка, еще не успев отдышаться.       — В следующий раз. Вот когда подрастешь еще на 10 сантиметров.       — Но ты же обеща-ала-а! — тут же закапризначала сестра, захныкав так громко, что, вероятно, распугала все зверье в округе.       — Хорошо-хорошо, я дам тебе попробовать, — сдалась Бринна, — только обещай потом не жаловаться матери. Не то она мне голову оторвет.       Бринна сняла свой лук — подарок на ее десятый день рождения. Она улыбнулась, вспоминая, как отец терпеливо обучал ее стрелять, хотя, казалось, у нее к этому вообще не было способностей. Пальцы нежно прошлись по тисовой рукояти, касаясь вырезанных на ней рисунков, которые появлялись каждый раз, когда Бринне становилось скучно, а в ее руки попадался нож.       — Торжественно клянусь, что жаловаться не буду! — гордо заявила Гвенер, хотя ее сестра нисколько ей не верила. И все же, вздохнув, она поняла, что не могла отказать мелкой — та ведь тут же расплачется, как карапуз!       — Тогда смотри внимательно.       Старшая, улыбаясь, нашла вдалеке подходящее дерево, привычным движением захватила, а после натянула тетиву и выпустила стрелу, попав аккурат в самый центр ствола.       — Попытайся метнуть стрелу как можно ближе к моей. Только подбери рогатку, — с легкой строгостью добавила Бринна, зная, что сестра, увлеченная новой игрушкой, могла благополучно забыть про старую. — Если честно, я удивлена, что ты вообще хочешь научиться стрелять из лука. Мама не обрадуется, когда узнает, что я дала тебе лук.       Девочка в нетерпении выхватила оружие из рук старшей сестры.       — Но это же так интересно, — пробубнила Гвенер, играясь с тетивой — натягивая ее и возвращая в нормальное положение. — Куда интереснее, чем вышивать. Не понимаю, почему мама злится. В этом же нет ничего такого, — говоря, девочка попыталась прицелиться.        — Хватит баловаться, — перебила ее Бринна, — и встань ровно, перестань дергать плечами — тебе это не поможет. Держи лук крепче. Я все вижу.       А Бринна в это время уже лезла на яблоню. Несколько минут назад, когда она оглядывала местность в поисках мишени, то совершенно случайно приметила один наливной алый плод, который так неудачно вырос на высокой ветке. Бринна и не планировала на свой страх и риск карабкаться наверх ради какого-то яблока, но что-то вдруг толкнуло ее.       — Это несправедливо! — не прекращала щебетать Гвенер. — Вот Иану ничего не запрещают. Он даже уехал на обучение в Вызиму.       Бринна поежилась. Она не любила обсуждать эту тему. Рыжая до сих пор держала обиду на отца за то, что он взял с собой только Иана, а ее оставил, несмотря на то, что брат был никудышным лучником в отличие от нее. В тот день Бринна даже не вышла попрощаться с ними (за что ее отчитала мать, на месяц запретив брать в руки лук, наказав сидеть взаперти и выполнять обычную работу по дому).       — Все просто, малявка, Иан — мальчик. Ты неправильно захватываешь тетиву! — меняя тему, крикнула Бринна, наблюдая за сестрой свысока. — Она должна находится примерно на середине фаланг пальцев, а хвост стрелы должен быть между указательным и средним пальцами. Только не зажимай его, когда будешь выпускать стрелу.       Гвенер не особо старалась. Она относилась к этому, как к очередному развлечению, хотя… Наверное, для нее стрельба из лука действительно была бессмысленным развлечением.       Бринна, встав на худенькую веточку, чуть ли не балансируя на одной ноге, потянулась за яблоком.       — Знаешь, что я слышала? — вдруг залилась хохотом Гвен.       Почти. Еще чуть-чуть… Достала!       — Что Лешек в тебя влюбился!       Под ногой хрустнула ветка. Она еле успела перескочить на соседнюю, чтобы не свалиться. Еще бы немного и…       — Кто тебе такое сказал? — удивленно воскликнула Бринна.       — Гражка.       Понятно, мысленно хмыкнула рыжая, они с Гражиной опять помирились.       — Она сказала, что ему нравятся твои волосы, поэтому он постоянно их и дергает, — продолжила нести всякий вздор Гвен.       — Прекрати, — пробурчала Бринна, а сама отвернулась, якобы сосредоточенно спускаясь с дерева, а не скрывая от сестры вдруг порозовевшие щеки. — Лешек придурок. Он же думает не головой, а… гузном!       Первой захихикала малявка, заставляя залиться смехом и старшую сестру. Хотя Лешек на самом деле был тем еще идиотом, например, недавно он со своими дружками докапывался до Бри вопросом "А правда ли что рыжие дети получаются от нечистого секса?". Когда они окончательно достали рыжую, то долго бегали от ее стрел. Разумеется, она и не думала кого-то подстрелить, просто ей очень хотелось их напугать, чтобы на будущее знали, что к ней лезть было опасно для жизни.       — А маме он нравится. Вот возьмет и сосватает тебя, потому что не слушаешься! И мне, наконец-то, достанется твоя комната.       — Чего ты лыбишься? — смеясь, тут же бросила Бринна, — К тому времени, как меня сосватают, уже вернется Иан, и ему отдадут пустую комнату. Хотя, знаешь, даже если мать с радостью выдаст меня замуж, отец не даст своего благословения. Мне же еще пятнадцать! Я еще не готова к замужеству, что бы там она не говорила.       — Угу-угу.       И чтобы заполнить образовавшуюся паузу, Бринна жадно впилась острыми зубками в пухлый бок яблока. Липкий сок тут же брызнул и потек по губам.       — Держи локоть выше, не проваливай его. Кисть держи на уровне подбородка, только осторожно, не ударь себя.       Девочка, напряженно целясь и морща лоб, задержала дыхание на полувыдохе и выпустила стрелу. Она неловко вылетела и за секунду скрылась в глуби леса. Бринна вдруг громко рассмеялась на зло сестре.       — Эй! А как ты стреляла в первый раз? — обиженно завила Гвен.       — Я хотя бы попала в дерево. Не злись, малявка, — продолжая смеяться, Бринна потрепала сестру по непослушным кудряшкам, — пойдем за стрелой.       — Наперегонки!       Гвен, оставив несчастный лук на попечение старшей сестры, уже умчалась вперед, весело хохоча. Детский смех разносился по воздуху оглушительным эхом, все громче и громче…       — Сукааааааа!       Девушка резко пробудилась от громкого крика и тут же тихим эхом вторила ему. Мало того, что болела голова, так еще Бринна совсем не понимала, что творилось вокруг. Пока она чувствовала только одну боль, и кроме нее ничего другого не существовало. Что с ней произошло, девушка совершенно не помнила.       Или просто притворяешься, что не помнишь? И тогда, возможно, ты поверишь, что ничего не было? Ничего кроме очередного кошмара, м?       Сверху раздались грохот, крики, оглушающий топот ног, и Бринна поспешила прикрыть уши ладонями. Ей было больно даже слышать. А вокруг стояла полная тьма и страшная вонь, словно это была мертвецкая. Холод был жуткий, настолько пробивающий насквозь, что перестаешь чувствовать пальцы, а слезы застывали на ресницах.       Скажи, ты боишься темноты? Неужели? И вправду боишься! Боишься!       — Заткнись!       Вдруг все стихло. И в абсолютной тишине девушка услышала плач и только спустя пару секунд поняла, что он принадлежал ей. Совсем тихий и какой-то чужой. Она и себе самой казалась чужой, будто совсем другой человек… Или уже эльф. Бринна сама уже не понимала, кто она такая.       Что с ней произошло? Может, разум не помнил всего, но не тело. Оно хранило память о всей ее жизни, почти как книга, как личный дневник. Находясь в минутах сомнений, Бринна часто прислушивалась к нему. И сейчас она чувствовала боль и леденящий холод. Каждый вздох — новая боль, словно… словно…       Черт. Блёде Дьябль, чтоб его!       Значит, ей не показалось, что из нее торчал нож. Кончиками пальцев Бринна аккуратно нащупала рукоять оружия и в ужасе отдернула руку. Дьявол, да как она еще не издохла! Глубоко вздохнув и выдохнув, девушка попыталась собраться и дрожащими руками потянулась к ножу. В голове пробежала мысль, что не стоило трогать его, а лучше оставить в ране, но Бринне казалось, что хуже уже просто быть не могло. И еще раз сделав глубокий вдох и жалобно всхлипнув, как несчастная шавка, она рывком вытащила из себя лезвие. На мгновение стало настолько больно, что перед глазами замерцали чуть ли не звездочки, а дальше…

***

      Первым, что Бринна увидела, были редкие лучики солнца, пробирающиеся сквозь тонкие щели в корпусе судна. Видимо, она отключилась и провалялась без сознания как минимум несколько часов, если не несколько дней. От острой жажды казалось, что она наелась песка, а из-за простуды было тяжело вздохнуть, словно кто-то всем весом наступил на ее грудь. Постепенно слуха начали касаться чужие голоса и стук сапог над головой.       Она даже забыла про свою рану. На мгновение.       Пальцы, липкие от засохшей на них крови, тут же дернулись к порезу и наткнулись на... на зажившую кожу. Бринна даже не поленилась чуть привстать, чтобы посмотреть на новое чудо света, и тут же убедилась в реальности существовании оного. И в правду, только след, который, казалось, давно перестал болеть. Зато одежда вся была в крови, будто на днях она в кровавой ванне искупалась.       Виновником ее чудесного исцеления мог быть только какой-нибудь волшебник, ну другого просто не было дано, ведь она была… Где она была? Запах рыбы и пресной воды, а еще эти легкие покачивания говорили о том, что она до сих пор находилась на барке для заключенных, которая все собиралась отплыть в Дракенборг.       Стоп.       Ее после чудесного исцеления везли в тюрьму для нелюдей? На позорную смерть на дыбе? Ну уж нет.       Для начала нужно было подняться. Хотя бы на четвереньки, как бы это унизительно не было. Вот только перед глазами продолжала стоять непонятная муть, а мышцы отказывались подчиняться. И, еле привстав с холодного пола, Бринна, почувствовав давящую слабость, тут же с глухим стуком брякнулась обратно, как будто кто-то с силой кинул ее на землю.       — Что это было? — прозвенел чей-то встревоженный голос.       Никак, сволочи, решили, что она уже померла? А вот выкусите!       До крови закусив нижнюю губу, девушка вновь собрала свои силы в кулак и таки поднялась. Пускай пока только на четвереньки. Руки в отчаянии заметались по полу в поисках ножа — она должна была найти его прежде, чем ее заметят.       Зашуршали чужие шаги и заскрипели половицы под ногами. Гул голосов вдруг в ожидании притих.       — Кто-нибудь принесите ключи! Здесь еще одна! — выкрикнула... женщина? Вряд ли она была из людей Лоредо. Может, медичка? На худой конец, простая травница?       Кое-как усевшись на пол лицом к решетке, Бринна через скрежещущую в ушах боль подняла тяжелую голову, пытаясь найти обладательницу голоса. Перед глазами прутья клетки извивались, точно змеи, и девушка вновь прикрыла глаза. От этого вида ее только сильнее затошнило. Нужно было собраться.       — Bloede dh’oine… — тем временем продолжала женщина, разговаривая, скорее, сама с собой, — что эти звери с тобой сделали?       Неужели она выглядела настолько плохо? Что ж, неудивительно.       Придержите-ка коней… Блёде дхойнэ¹? Люди так не говорят. Так говорят Белки.       Девушка не верила своим ушам. Скорее, у нее совсем съехала крыша, раз ей мерещились эльфы. Не могли же Белки отбить барку у Лоредо? Ну, не могли же, да? Все это больше походило на какой-то цирк, нежели чем на ту реальность, в которой жила Бринна. Где аномально жестокая стража и сошедшие с ума палачи? Почему в нее опять не тыкали чем-нибудь, будь то потный член или ржавый клинок?       — Что здесь? — появился новый голос. Бри с трудом удалось поймать взглядом еще одну остроухую тень. — Еще один заключенный Aen Seidhe?       — Я думала, она мертва, — в легком ступоре прошептала девушка. — Я своими глазами видела нож в ее теле. Она выглядела бледнее любого мертвеца. Не понимаю…       — Ей повезло, что ты не сбросила труп в реку, — протянул незнакомец, и его голос еле дрогнул, точно он сказал смешную шутку.       Действительно, повезло.       Щелкнул механизм замка. Бринна подумала, что могла бы выбраться отсюда самостоятельно, и мысленно ударила себя за оплошность. Лучше бы белки и дальше считали ее мертвой.       — Ты из оседлых? — затребовал мужской голос.       Рыжая пыталась найти эльфа глазами, но натыкалась только на черную тень, которая возвышалась над ей, точно чертова башня.       — Нет, — прохрипела Бринна совершенно чужим голосом, который принадлежал, скорее, дремучей двухсотлетней бабке, чем молодой эльфийке. А чего она хотела после того, как провалялась на ледяном полу в луже собственной крови неизвестно сколько времени? — Воды, пожалуйста…       Кто-то подал ей полную флягу, и девушка с жадностью чуть ли не опустошила все содержимое, если бы ее вовремя не остановили:       — Не пей много сразу.       Ее словно током поразило. Бринна вздрогнула, чуть не подавившись водой и тут же замерла, уставившись в направлении голоса. Она уже...       Девушка без чужой помощи оторвалась от фляги. Бринна вновь предприняла попытку поймать взглядом говоривших, но тщетно, она лишь видела размазанные серые лица, точно принадлежавшие тварям из другого мира. А ей так хотелось найти их глаза... чтобы прогнать морочащих голову призраков восвояси и наконец встретиться лицом к лицу с живым врагом. Но увы.       — Спасибо.       — Если ты не местный вор, крадущий остатки пищи со стола dh’oine, то кто? И что тебя привело на тюремную барку?       — Все просто, — заскрипела, как старое кресло-качалка, Бринна, — Лоредо. Меня поймали...       Она чувствовала на себе чужой тяжелый взгляд, но ничего не могла поделать с собой — язык заплетался в морской узел.       — Что ты сделала? — требовал чужой голос.       — Пробралась в особняк Лоредо... он мне кое-что задолжал. Но все... все пошло не по плану. Мягко... говоря.       Тень наклонилась ближе к ней, и Бринна в непреодолимом ужасе резко втянула воздух. Хоть она разумом прекрасно понимала, что рядом с ней находились обычные живые существа, но чувства подсовывали ей свинью — она не видела ничего, кроме нависающей над ней голодной клокочущей тьмы. Чего она хотела? Зачем так смотрела на нее? Выглядело так, будто тварь мечтала вцепиться когтями в ее горло.       — Значит, все-таки разбойница, — с явным недовольством промычал эльф. — Очередная похоронившая свою гордость Aen Seidhe.       — Я этого не говорила, — ее голос, несмотря на ужас, звучал спокойно и твердо.       Мимолетный отблеск света упал на морок, прогоняя страшную иллюзию. На нее с искренним презрением смотрел уже не призрак из ночных кошмаров, а всего лишь вшивый недобиток с перекошенной шрамом бандитской рожей, как будто она была ничтожной шелупонью, которая и внимания его была недостойна. Девушка мысленно улыбнулась: таких убивать было приятнее всего. Бринна хорошо запомнила его: кроме отличительного шрама этот тип носил карминовый платок на голове, закрывающий большую половину лица.       Ей хватило этого мгновения, чтобы заметить, как эльф сморщил лицо. А она и забыла, что пахла далеко не как принцесса. Ну да, от нее действительно несло, как от шелудивой псины, а как она еще могла вонять, провалявшись неизвестно сколько в собственной крови и еще неизвестно в чем? То-то же! Тем более, сами эльфы не благоухали аки свежие цветочки, от них точно так же разило кровью и потом, как от любого солдата.       Эльф отшатнулся от нее, как от прокаженной. Женщина, которая уже потянулась, чтобы помочь, замерла в нерешительности. Она внимательно смотрела на эльфа, словно ожидая чего-то. Да что с этими проклятыми скоя’таэлям было не так?       — Помогите ей, — в конце концов эльф отдал команду, и в следующую секунду Бринна почувствовала, как чужие теплые руки коснулись ее плеча, стараясь оказать поддержку. Она чуть брезгливо не сбросила их, как что-то неприятное и отвратительное, но вовремя сдержалась.       Как там говорилось в той эльфской поговорке?       Ayd F'haeil Moen Hirjeth Taenverde — завоёвывай не силой, но отвагой.       Точно. Именно так она и сделает.