Рациональные люди

      Ночь была тиха, лишь лёгкий ветерок пробегал по палатке, создавая едва слышный шорох. Внезапно внутрь ворвался Ген, словно вихрь, нарушая спокойствие. Он подлетел к Сенку и начал его трясти.       — Сенку, вставай! Я всё узнал! Это просто чума полная, отрыв башки! — голос Гена был переполнен возбуждением.       Сенку приоткрыл глаза, всё ещё не до конца проснувшись, и, тяжело вздохнув, поднялся на локтях.       — О чём ты вообще? — спросил он, явно не понимая, что происходит.       Ген, видя его сонное лицо, отступил назад и, улыбаясь, сложил руки на груди.       — Ну, как бы... — Ген сделал вид, что задумывается, поднимая палец к подбородку. — С одной стороны, это касается кое-чего интересного. А с другой... ты ведь сказал, что это не важно, так что, может, я и не скажу.       Сенку нахмурился, уже окончательно проснувшись.       — Ты сейчас серьёзно? Ты сам понял, зачем меня разбудил? — Он бросил на Гена испепеляющий взгляд.       — Ох, Сенку, — ответил Ген, игриво покачав головой. — Уж поверь, тебе бы это было интересно... да что там, это изменило бы твоё представление обо всём! Но расслабься, я не буду говорить.       Сенку нахмурился.       — Ты издеваешься сейчас? — его голос звучал уже более резко.       Ген лишь рассмеялся и махнул рукой:       — Может быть.       — Ген, проваливай, — бросил Сенку. — Я устал разгадывать твои шарады.       Ген направился к выходу, напоследок обернувшись и ухмыльнувшись:       — Что ж, жалко, Рин ведь попросила никому не говорить. А так хотелось бы…       Сенку посмотрел ему вслед с недоверием, а затем, отмахнувшись, лёг обратно.       Хром вдруг приподнял голову, растирая глаза.       — Чего? Где? Что там происходит? — сонно пробормотал он, едва понимая, что происходит вокруг.       — Понятия не имею, — ответил Сенку, устало качая головой. — Ген просто дразнится. Спи дальше.       Хром пожал плечами и снова закутался в одеяло, а Ген уже исчез в темноте ночи, оставляя за собой только загадки.

***

      На следующее утро Сенку заметил Гена и Рюсуя, которые стояли поодаль и что-то увлечённо обсуждали. Они говорили так тихо и скрытно, что это сразу насторожило его. Подойдя ближе, Сенку услышал обрывок разговора.       — Надо же, история действительно интересная, — сказал Рюсуй, покачав головой. — Никогда бы не подумал такого. Сенку, ты уже слышал? — Сказал он, заметив приближающегося Сенку       — Эй! — Ген резко одёрнул его, повернувшись и. — Ты что, забыл? Сенку ведь сказал, что ему это не интересно.       Рюсуй окинул Сенку слегка удивлённым взглядом, но, быстро сообразив, подыграл.       — Ах, ну да... — протянул он, делая вид, что соглашается. — Если так, то я, конечно, не буду трепаться. Можешь спать спокойно, Сенку.       Сенку скрестил руки на груди и прищурился, чувствуя, что его начинают водить за нос.       — А Рин ведь просила не говорить никому, — возразил он. — Или я неправильно понял?       Ген развёл руками, как бы оправдываясь.       — Тем более не могу сказать! — воскликнул он с нарочитым пафосом. — Я же всё уже разболтал Рюсую.       Рюсуй фыркнул, нахмурив брови и повернулся к Гену.       — Это была не лучшая твоя идея, Ген. Я не уважаю такой ход, но всё равно спасибо за доверие, — с явным сарказмом ответил он, бросив на Гена многозначительный взгляд.       Сенку смотрел на них обоих, чувствуя себя обманутым, и уже начинал злиться.       — Так, — его голос прозвучал холодно и резко, — что это за игра, в которую вы затеяли? Если я действительно не должен знать, то зачем всё это дразнение?       — Ох, Сенку, — сказал Ген, разводя руками и отступая на шаг, — мы просто развлекаемся. Иногда тебе полезно оставаться в неведении... В конце концов, иногда тайна стоит того, чтобы её придерживать.       Сенку старался сохранять равнодушный вид, но внутри у него нарастало беспокойство. Он уже знал Гена достаточно хорошо, чтобы понимать: если тот узнал что-то важное, то, скорее всего, это произошло не по доброй воле другого человека. "Что же он сделал, чтобы Рин заговорила?" — мелькнула у него мысль, и эта неопределённость нервировала его. Ген явно не мог удержаться, чтобы не дразнить и не интриговать, а это означало, что информация могла быть вырвана хитростью или манипуляциями.       В этот момент Рин прошла мимо них. Увидев её, все трое мгновенно замолкли, словно школьники, которых застали за проказами. Рин остановилась на секунду, взглянула на них, прищурив глаза, и легко произнесла:       — Привет.       Ответ поступил почти одновременно от всех, вразнобой, так, что разобрать его было почти невозможно. Но все трое звучали так, словно их застукали на месте преступления. Она бросила на них ещё один подозрительный взгляд, а затем продолжила свой путь, не придав значения странной реакции. Как только она скрылась из виду, Сенку повернулся к Гену и, прищурившись, спросил:       — Почему ты побледнел?       Ген отвёл взгляд, стараясь изобразить равнодушие, но в его лице промелькнуло что-то, что Сенку успел уловить — тонкая тень беспокойства.       Сенку почувствовал, как ситуация становится все более неловкой, и сдавленно пробормотал:       — Пойду-ка я, — произнес он, прерывая неловкую паузу.       Ген облегчённо вздохнул, а Рюсуй рассмеялся, весело глядя на своего друга.

***

      Ген стоял один, глядя на лагерь издали. Раньше его взгляд был насмешливым и беспечным, но сейчас в нём читалась глубокая серьёзность. Он вздохнул, слегка нахмурившись, и пробормотал себе под нос: "Шутки в сторону".       Он оглянулся, проверяя, что за ним никто не следит, и проскользнул в одно из хранилищ — небольшое деревянное строение, уставленное полками с ящиками и мешками. Внутри пахло пылью, деревом и чем-то металлическим. Полутемнота наваливалась, лишь узкие лучи света проникали через щели в стенах. В этом замкнутом пространстве было душно, но Ген почувствовал, как его нервы натянулись. Здесь, в этом тишине, он мог позволить себе побыть наедине с мыслями.       Он присел на один из ящиков, обхватив колени руками и упершись в них подбородком. Слова Рин словно застряли у него в голове, перескакивая в памяти, накладываясь друг на друга. Он даже не мог повторить всё, что она сказала, Рюсую, потому что это выходило за рамки любой его фантазии. Впервые за долгое время он чувствовал себя уязвимым. "А если она соврала?" — эта мысль пронзила его, но он сразу же отбросил её. Нет, врать о таком — слишком серьёзно. Даже для неё.       Он перебирал в голове каждую фразу, сказанную Рин, каждую её интонацию, напряжение в её голосе и взгляд. Что-то в её словах, в её манере говорить подсказало ему, что это не просто выдумка. Но что именно? И что это всё значит? Чем глубже он погружался в свои мысли, тем сильнее нарастало ощущение, что он увяз в этом всерьёз.

***

      Рассказ её длился недолго, но к концу Ген был в восторге. Он улыбнулся, как ребёнок, получивший желаемую игрушку, и, сдерживая смех, произнёс:             — Ладно, так уж и быть, иди и выкапывай свой секрет из картошки.       Рин возмущённо посмотрела на него:       — Раз ты её туда положил, то сам и забирай. Я не собираюсь бегать по твоей прихоти.       Ген, усмехаясь, покачал головой:       — Нет-нет, я хочу посмотреть, как ты побегаешь. Будет забавно.       Но Рин и не думала поддаваться на его провокации. Она прищурилась и, с лёгкой усмешкой, произнесла:       — Вы ведь недавно получили жутко пугающий сигнал от вашего невидимого друга?       Ген сразу напрягся, его весёлость исчезла в один миг. Он внимательно посмотрел на Рин, и в его взгляде мелькнула тень тревоги.       — Что ты имеешь в виду? — спросил он, голос стал серьёзнее.       Рин невозмутимо продолжила:       — Может быть, я видела уже что-то подобное когда-то давно. Какие-то точки-точки-тире…       Ген нахмурился и быстро шагнул к ней, хватая за локоть и пытаясь надавить на неё своим голосом:       — Это уже не шутки, Рин. Это важно. Скажи, что именно было в сообщении.       Она, игриво улыбаясь, посмотрела на него, словно дразня:       — Вроде помню что-то... Да, точно. Там было написано, что ты козлина.       На секунду Ген потерял дар речи, не веря, что она всё это время просто подшучивала над ним.       — Откуда я знаю, что там было написано? — продолжила Рин, — Но, может быть, я знаю где находятся записи.       — Ты правда думаешь, что я поверю в эту чушь? — произнёс он, голос его дрожал от недоумения и гнева.       Рин, увидев его реакцию, лишь пожала плечами:       — Ну, ладно, — ответила она, — тогда кто-нибудь найдёт твою уловку, начнутся ссоры, мне придётся уйти, и никто никогда не узнает правду.       Ген вдруг понял, что сам угодил в ловушку. Ему ничего не оставалось, как только сдаться.       — Зараза, — выдохнул он, — ладно, я сам это сделаю.       Он уже собирался бежать к кухне, когда издалека заметил Франсуа, которая направлялась туда. Паника охватила его, и он ускорил шаг.       Рин вдруг окликнула его:       — Знаешь ли ты, что здесь делают с болтунами?       Ген замер и обернулся, вопросительно подняв бровь.       — Это намёк такой? — спросил он.       — Кладут камень в огонь, — спокойно ответила Рин, — а когда тот нагревается, жгут кончик языка. Всего лишь кончик, на первый раз.

***

      Ген невольно сглотнул, ощущая, как по спине пробежал холодок. Он попытался сохранить равнодушный вид, но слова Рин всё же задели его глубже, чем он хотел бы это признать. "Что ж, милая угроза," — подумал он, хотя не мог избавиться от мысли, что Рин говорит это не просто так.       Теперь, когда он был один в хранилище, её слова снова всплыли в памяти, настойчиво напоминая о себе. Она упомянула о каком-то другом послании, которое получил её отец. И хотя Ген не был уверен, что именно она знает, эта деталь не давала ему покоя. "Ещё одно послание... Какое же оно было?"       Ген продолжал щёлкать пальцами, нервно обдумывая ситуацию. Он чувствовал себя как шахматист, который просчитался на несколько ходов вперёд, и теперь приходится импровизировать. "Вот ведьма," — подумал он снова, теперь с оттенком уважения. Фактически, Рин заставила его играть по её правилам, где он не был уверен, что знает все карты. Теперь ему нужно было учитывать не только то, что она сказала, но и то, что она могла скрыть.       Что усложняло ситуацию, так это Сенку. При любом раскладе, если дойдёт до конфликта, он почти наверняка станет на сторону Рин. Ген мысленно усмехнулся: "Угораздило же тебя, Сенку." Ему было понятно, что привязанность Сенку к Рин могла серьёзно повлиять на его решения. Он всегда был человеком, движимым разумом и логикой, но когда дело касалось Рин, его суждения могли помутиться. Даже если Сенку сам не осознавал, насколько сильно она его зацепила, Ген замечал, как его друг старался быть внимательнее, когда дело касалось её безопасности или мнений. Это было чем-то вроде невидимой линии, пересечение которой могло вызвать неожиданные последствия. Ирония в том, что Рин, возможно, сама пока не до конца осознала, насколько её влияние сильно. А может быть, наоборот — всё прекрасно понимает и умело этим пользуется.       Ген вздохнул.       Ещё больше его беспокоил Камуи. Ген прекрасно знал этот тип людей: холодные, замкнутые, но готовые на всё ради близких. Каждый раз, когда он бросал Рин очередную насмешку, Камуи смотрел на него так, будто уже представлял, как пустить в ход кулаки. "Если он хотя бы заподозрит, что я играю с его сестрой, мне точно не поздоровится," — мрачно заключил Ген.       Тем не менее, главным оставалось то послание. Оно было словно ключ к чему-то более значительному, чем просто очередная уловка или загадка. Ген понимал, что Рин не знала всех деталей, но при этом намеренно удерживала информацию, руководствуясь своими личными мотивами. Её настойчивость скрыть часть правды осложняла ситуацию, а Сенку вряд ли пойдёт на то, чтобы заставить её говорить. Это оставляло Гена в положении, где ему приходилось действовать осторожно и рассчитывать каждый шаг.       Он чувствовал себя не менее важной фигурой, чем Сенку, понимая, что на его действиях тоже лежит ответственность за общий план. Но эта неопределённость, эта невозможность понять, что больше всего его пугает — само послание или что-то другое, — вызывала внутреннее напряжение. Ген не мог избавиться от ощущения, что всё идёт не так, как должно, и это чувство захватывало его сильнее, чем он хотел признать.       Решив, что его эмоции мешают ясно мыслить, он заставил себя успокоиться. Перевозбуждение могло только ухудшить ситуацию. Он сделал глубокий вдох и принял решение просто ждать и наблюдать. Иногда лучше позволить событиям разворачиваться естественным образом, чтобы увидеть их истинное направление.

***

      Комната была наполнена мягким светом, создавая уют и тепло, от которого казалось, что время здесь замедлилось. На деревянных полках вдоль стен стояли баночки с травами и небольшие колбы, в которых блестели капли жидкости. Пахло сушеными растениями и легким ароматом чая. Сенку сидел за столом, опершись локтями на его поверхность, и задумчиво крутил карандаш в руках. Рин, сидя на краю стола, медленно раскачивала ногами. Она смотрела в пол, избегая взгляда Сенку, будто обдумывала то, что только что сказал.       — Почему ты решила рассказать об этом только сейчас? — нарушил тишину Сенку, его голос прозвучал мягко, почти осторожно. Он посмотрел на Рин, но та по-прежнему смотрела вниз, качая ногами.       — Я долго сомневалась, — ответила она, с трудом отрывая взгляд от пола. — Мы ведь были незнакомы. Я не была уверена, что могу довериться вам... и что это вообще что-то изменит. — Её голос дрожал, но она старалась звучать решительно. — Да и вспомнила это совсем недавно… Когда вы получили последнее послание, — она замялась, подбирая слова. — Это было так давно, что я уже почти забыла. Но когда случайно увидела эти точки и тире в ваших записях… они пробудили воспоминания. Мой отец когда-то тоже получал сообщения в таком виде.       Сенку бросил на неё внимательный взгляд, пытаясь понять, что творится у неё в голове.       — Извиняюсь, если это выглядело как... — начала было Рин, но Сенку тут же встрепенулся, как будто её слова ударили его по нервам.       — Не извиняйся, — перебил он, его взгляд стал более решительным. — В твоей ситуации любой поступил бы так же. Ты ничего не сделала неправильно. — Он сделал паузу, будто обдумывая, стоит ли добавлять что-то еще, но в его голосе уже не было сомнений.       Рин тихо усмехнулась, но в её глазах мелькнула тревога.       — Я понимаю, но всё же... я чувствую себя виноватой, что так долго молчала. — Её голос дрогнул, и она отвела взгляд.       Сенку слушал её с нарастающим интересом, но в его глазах мелькнуло сомнение. Он чувствовал, что информация, которую она раскрывает, может изменить всё, но беспокоился за её состояние.       Она кивнула, но по её лицу было видно, что она колеблется.       — Я могу попытаться поговорить с отцом, если ты хочешь. — Её голос звучал с неуверенностью.       Сенку заметил, как она сжала руки в кулаки, и неожиданно его взгляд стал мягче. Он сделал шаг к ней, осторожно коснувшись её плеча, и посмотрел прямо в глаза:       — Ты не обязана это делать, если не хочешь, — сказал он, глядя в сторону, и его голос звучал с мягкой усталостью. — Я сам разберусь. Это же моё дело.       Рин на мгновение застыла, её сердце забилось быстрее. От его прикосновения ей стало тепло. Она не могла отвести от него взгляда, и её губы чуть приоткрылись от удивления.       — Но... — начала она, пытаясь собраться с мыслями. — Я хочу помочь, Сенку.       Она почувствовала, как щеки начали гореть, и опустила взгляд, стараясь скрыть свою смущенность. Внутри у неё метались противоречивые чувства — желание поддержать его и страх, что её собственные эмоции могут всё испортить.       Он отошел в сторону, потирая голову, словно пытаясь прогнать тяжелые мысли. Рин внимательно следила за его движениями, понимая, что в какой-то степени именно из-за этого и не торопилась говорить. Она боялась, что он снова начнет переживать и погрузится в собственные размышления, как это бывало раньше.       Сенку отвернулся, его взгляд устремился в сторону, словно он пытался поймать ускользающую мысль. Рин нахмурилась, почувствовав лёгкое разочарование.       — О чём ты думаешь? — осторожно спросила она, не скрывая нотки беспокойства в голосе.       Сенку вдруг обернулся, его лицо озарила хитрая улыбка.       — Скажи, Рин, а ты не хотела бы отомстить Гену? — спросил он с веселым огоньком в глазах.       Рин застыла, её удивление было почти осязаемым.       — Что ты имеешь в виду? — спросила она, чуть приподняв брови. Она не сразу поняла, к чему он клонит, но не могла не заметить его явно озорное настроение.       Сенку снова усмехнулся, и его глаза сверкнули.       — У меня есть одна идея, — сказал он, понизив голос, будто не хотел, чтобы кто-то случайно услышал.       Рин невольно улыбнулась, чувствуя, как в ней поднимается лёгкое предвкушение. Она наклонилась ближе, готовая услышать его замысел.

***

      — Так ты не думаешь, я только все усложнила? — Спросила она после, видя его настрой.       Сенку вдруг встрепенулся, обратившись к ней с неожиданной энергией:       — Наоборот, это чертовски интересно! — в его голосе снова появилась живость. — Теперь у нас больше деталей, чем мы могли предположить.       Рин облегчённо вздохнула, заметив, как быстро его настроение изменилось. Он казался воодушевлённым, и она чувствовала, что её опасения оказались напрасными, и ей вдруг стало легче.