Рациональные люди

      Камуи стоял напротив своей сестры и Соры, его лицо было серьезным, как всегда, когда он давал последние наставления. Он обратился к младшему брату, его голос был строг, но спокойный:       — Сора, не забывай, что я тебя учил. Повторяй каждый шаг. И береги сестру, теперь ты за главного, — он оглядел младшего внимательно, ожидая ответ.       Сора вздохнул и с уверенностью кивнул.       Когда очередь дошла до Рин, её лицо озарилось лёгкой, едва заметной улыбкой. Она не могла упустить момент подшутить над братом, смягчив напряжённость.       — Ой, ну давай уже, уходи скорее, пока тут не задушил всех своей серьёзностью, — подмигнув, она слегка махнула рукой, словно отпуская его в дальний путь.       Камуи позволил себе слабую улыбку в ответ, вздохнул и, погладив Рин по плечу, ушел, оставив их вдвоём.       Он вернулся домой к вечеру, и, переступив порог, ощутил, как в воздухе витает тяжесть, словно пространство заполнило то, что не может быть высказано. В помещении стоял густой запах потёртых деревом стен и пыли, смешиваясь с остатками вечерней пищи. Тусклое освещение свечи отбрасывало тени на старинные, но все еще крепкие, деревянные балки потолка. На стенах висели старые детские рисунки, но сейчас они выглядели как мрачные напоминания о времени, которое неумолимо движется вперёд.       Отец Камуи, высокий и статный мужчина с седыми волосами, встретил его на пороге. Несмотря на возраст, его фигура излучала уверенность, а острые черты лица и узкие чёрные глаза придавали ему внушительный вид. Гладко выбритый, он казался готовым к любому испытанию, но в его взгляде мелькала тень чего-то непроизносимого.              Камуи ждал, когда отец спросит о Рин, но вопрос не прозвучал. Невольно вспомнив о сестре, он сам произнёс:       — Рин и Сора остались в деревне.       Отец лишь удовлетворительно хмыкнул, его губы слегка сжались, и разговор потёк в привычном русле, обрамленный сухими фразами и холодными паузами. Камуи почувствовал, как напряжение медленно накапливается в воздухе. Наконец, когда они сели за стол для ужина, отец, решил задать вопрос напрямую, словно и не пытался искать нужные слова, чтобы ненароком не задеть какие-то незримые границы:       — Чьих рук это воздушный шар, что я видел?       Камуи замер на мгновение, размышляя, стоит ли ему делиться всем тем, что произошло. Он осознал, что этот вопрос был не просто любопытством, а просьбой о разъяснении изменений, о которых он знал. Он начал рассказывать о событиях последних месяцев, о своих встречах и открытиях, и старался держать голос ровно.       Отец слушал внимательно, и Камуи заметил, как его глаза блестят при упоминании каждой детали, словно он искал что-то важное в его словах. Наконец, когда разговор подошёл к концу, отец попросил его перечислить имена тех, кто ожил из камня. На имени Сенку Ишигами у него еле заметно передернулось лицо, и напряжение вдруг поднялось до критического уровня, как будто в комнате вдруг стало слишком много невысказанного, способного обрушиться на них в любой момент.