Нормальность

Хотя на неделе обещали ужаснейшую жару, сегодняшний день был удивительно хорош. Лёгкий ветерок приятно холодил кожу. Палящее летнее солнце периодически закрывали облака, даря маленькой коммуне спасительную тень. Располагаясь среди бесконечных полей Ломбардии, Иссо будто была недосягаема для цивилизации. Она скорее напоминала деревушку с парой главных улиц в центре, чем город. На переднем дворе своего двухэтажного желтенького домика, лёжа в шезлонге, старушка читала газету. Гранат - главное растение в её маленьком саду - радовал глаз яркими оранжево-красными цветками. Пение птиц, облюбовавших ветки небольшого кустарника, заглушил тихий гудок проехавшей мимо машины. – Я ожидала увидеть вас только завтра, – сегодняшнее утро принесло слишком много сплетен, женщине не терпелось ими поделиться. Она отложила газету, когда на столик опустился пакет со свежими фруктами. – Мы решили провести время дома, – Хаск улыбнулся старушке. Лишнего времени поболтать у него совершенно не имелось в запасе, но отказать в беседе Изабелле он не мог. – Как вы себя чувствуете? Разговор про больную спину, соседку с соседней улицы, закрутившей роман с молодым парнем, и любимую племянницу пролетел относительно быстро. Только мужчина отсчитывал каждую секунду. Самый важный в году день медленно, но верно подходил к концу. Пятая годовщина начала отношений была особенно важна для Энтони, помнившего все значимые и не очень числа. Хаск же имел склонность даты забывать. Именно это и произошло с ним в прошлом году. Скандала и обиды не последовало, и все же мужчина намеревался исправить недоразумение. Только сегодня с самого утра всё шло не по плану. Хаск срочно понадобился в Бергамо. После переезда из города год назад работу он не потерял. Профессия переводчика позволяла не искать дом в пешей доступности от места заработка. Но для некоторых переговоров приходилось покидать родной кабинет. Вымолив у начальника перенос подписания договора с вечера на завтрашнее утро, мужчина примчался домой наперевес с отставанием от намеченного графика. Не переодевшись, он проследовал на кухню. Потертые столешницы и подбитая плитка напоминали о старых владельцах, с удовольствием сбагривших старый дом втридорога иностранцам. Не смотря на невыгодную сделку, Хаск радовался старости окружающих его вещей. Они создавали ощущение, словно пережитый кошмар на родине был всего-лишь глупым сном, от которого мужчина наконец очнулся. До возвращения парня с работы оставалось чуть больше часа. И этого времени ужасно не хватало, чтобы сделать всё, что задумал Хаск. Домашнее свидание на первый взгляд выглядело простым. Точнее, оно правда таким и являлось, просто злейшего врага в виде кулинарии мужчина так и не преодолел. Поэтому пару дней назад он решил испечь Энтони одно из его любимых и, главное, простых блюд. Рафаната у парня всегда выходила быстро и легко. Насмотревшись на то, как возлюбленный её готовит, Хаск поверил в себя. Приклеивая четвертый пластырь к пальцам, мужчина выругался себе под нос. Быстро натирать хрен, чтобы сократить время готовки, было его большой ошибкой. Как и вся самостоятельная готовка в принципе. Запачканная очистками и кровью столешница внушала ужас. Оторвать глаза от вида, вызывающего болезненные воспоминания, у Хаска не получалось. Ища яйца на ощупь, он медленно выходил из себя. – Да где же... – шипение на итальянском разрезало тишину кухни. Вместо нужного ингредиента мужчина наткнулся на поднос с кучей таблеток. Он рефлекторно повернул голову. Пересчитывать количество медикаментов вошло в привычку. Состояние Энтони теперь было стабильно хорошим, но по инерции Хаск продолжал перепроверять соблюдение партнером рекомендаций врачей. В Италии у парня вариант не лечиться отсутствовал. Сильные ломки, недоступность наркотиков и ухудшающееся моральное состояние привели всего через неделю после переезда к очевидному решению: Энтони была необходима терапия. Хороший рехаб нашёлся на удивление быстро. Именно на него они и потратили большую часть денег, подаренных Чарли. Пока парень проводил время в стационаре, мужчина занимался документами, жильём и работой. Долгие месяцы под наблюдением докторов вскоре сменились на домашнюю обстановку с постоянными приёмами различных таблеток и регулярными сессиями с психологами и психотерапевтами. В условную норму Энтони пришел через два года. Через эти же два года он занялся и Хаском, чья работа в баре не способствовала его трезвости. Мужчина всячески сопротивлялся помощи со стороны врачей. Отказ даже от единичной консультации он оправдывал недостатком времени. Менять работу Хаск тоже не собирался: ничего другого, кроме смешивания напитков он делать не умел, поэтому уперто продолжал держаться за барную стойку, а за одно и за горлышко бутылки в свободное время. Парню было очевидно, что возлюбленный боялся. Новая жизнь, хоть и желанная, оглушала неизвестностью, из-за чего мужчина всячески хватался за что-то знакомое. Зависимость приводила к громким ссорам. Малюсенькая квартира на окраине Бергамо положение только усугубляла. Вести полноценно быт вместе в новой стране было проще, но не менее сложно, чем если бы они просто приняли решение съехаться. Ситуацию спасли способности Хаска к языкам, неожиданное предложение и упертость Энтони. Один из постоянных посетителей бара случайно узнал, что мужчина до Ломбардии жил в Америке. Посещая заведение больше полугода, слушая, как выразился Джованни, "идеальный итальянский" Хаска, будущий начальник и подумать не мог о том, что бармен - эмигрант. Итальянец предложил мужчине работу. Хаск, не раздумывая, отказался, но парень, выслушав рассказ о "странном госте", обманом выманил возлюбленного на собеседование. Мужчина улыбнулся воспоминаниям. Они все ещё были далеки от той жизни, о которой мечтали. Энтони продолжал работать над психическими травмами, а Хаск всё так же игнорировал наркологов, предпочитая справляться с алкоголизмом один на один. Но точку жизни, в которой они находились сейчас, мужчина мог назвать персональным раем. Спустя столько лет, у него наконец появилась уверенность в том, что они справятся. Когда смесь из хрена, яиц и сыра была готова и поставлена в духовку, Хаск пулей вылетел в столовую. Он остро ощутил плюсы прошлой квартиры: хождение между комнатами не занимало времени. На фоне двухэтажных домов соседей, их дом назвать большим получилось с натяжкой. Пара спален, кабинет, гостиная, перетекающая в столовую, кухня и ванна занимали не много места, как и весь участок в принципе. Даже жилище старушки Изабеллы смотрелось внушительнее, хоть она и жила одна большую часть года. Мужчина никогда не владел частным домом. Спустя год он всё ещё привыкал к новому быту. Уборка, сервировка стола, выбор музыки - дела заняли меньше получаса. Хаск собрался переодеться, радостно понимая, что успел до возвращения парня. Внезапно громкой трелью раздался звонок. Мужчина высунул голову из коридора и глянул на часы, висящие прямо над входной дверью: Энтони должен был прийти позже. Да и открывал парень обычно своими ключами, без помощи. Звонок повторился вновь. – Ты сегодня... – открыв дверь, Хаск широко улыбнулся, но эмоция шока заставила забыть то, что он хотел сказать. – Что это? – Толстый Наггетс, – на лице Энтони читалось некоторое смятение. Держа на руках крошечного поросёнка, он виновато улыбнулся, не решаясь зайти в дом. Малюсенькое существо с парой чёрных пятен на коже выглядело так, будто совсем недавно родилось. – Я выставлял новые букеты, когда он оказался рядом. Ты знаешь, в центре города хозяйств нет, возможно, он сбежал? Он такой малыш, я не мог его бросить. Пусть поживёт у нас, пока хозяин не найдётся. – Детка, это - свинья, как мы о ней заботиться будем? Сколько ему вообще недель? Месяцев? Вдруг, ему мать нужна? Это вообще точно "он"? – Наггетс на логичные вопросы сердито хрюкнул. Парень счастливо усмехнулся. Стоя на пороге дома, он крепче прижал зверушку к себе. – Всего-то поросёнок. Не думаю, что тут живёт так много людей, у кого есть сбежавшие свинки. Поиски хозяина займут не больше недели, ну пожалуйста! Видя горящие глаза возлюбленного, мужчина посмотрел вверх, глубоко вздохнул и пропустил Энтони в дом вместе с новым питомцем. Парень уже явно все решил. В таком случае Хаску оставалось лишь смириться. Энтони коротко ткнулся губами в щеку возлюбленного. Мужчина недовольно хмыкнул и словил чужие губы для нормального поцелуя. Поросёнок, оказавшись на полу, убежал в сторону гостиной. Услышав восторженные свинячьи звуки и стук старенького деревянного столика, Хаск привычно ругнулся на итальянском. – А чем пахнет? – скинув обувь, Энтони принюхался к странному аромату в доме. – Я-то откуда знаю, чем могут пахнуть свиньи? – продолжая ворчать, мужчина думал только о том, что после пребывания в доме Толстого Наггетса, им всё же придётся сделать ремонт. Старая мебель выдержала бы двух взрослых людей, свинью - навряд ли. – Хаск, я не про это, – парень фыркнул и сам принюхался, проходя вглубь дома. Неприятный аромат доносится со стороны кухни. – Пахнет гарью? Вернувшись в реальность, Хаск побежал к духовке. Осознание того, что рафаната сгорела, вызвало чувство глубочайшей скорби. Энтони присел рядом с мужчиной и разочарованно вздохнул, выключая духовку. Толстый Наггетс громко хрюкнул и глянул в прозрачное окошечко на угли. – Он ещё и издевается, – Хаск кинул недоверчивый взгляд на поросёнка, вставшего передними копытцами на его колено. – Ты поставил слишком большую температуру. Я говорил, что духовка очень мощная, – парень легонько толкнул мужчину в бок, заставляя отодвинуться. Энтони взял прихватки и вытащил неудавшийся кулинарный шедевр. – Прости, я хотел облегчить тебе жизнь вечером, – успокаивая себя, Хаск рефлекторно погладил зверька. Парень улыбнулся умилительной картине. – Мы успеем заказать ещё что-то в кафе? – Нет, они сегодня раньше закрылись. Мужчина отпихнул от себя Наггетса, словно тот без спроса уместился в его руках, подставляясь под ласки. Ища утешения, Хаск поднялся и обнял возлюбленного. Огорченный потерей внимания маленький свин улегся на коврике перед выходом на задний двор. Энтони притянул мужчину поближе к себе, оставил поцелуй на его макушке и прикрыл глаза. – Я забыл твой подарок в цветочном, так что давай считать сегодняшний вечер за репетицию? – Мы так уже пятый раз репетируем, – Хаск устало вздохнул. Комната утонула в тихом смехе. Разговаривая о незначительных вещах, возлюбленным было достаточно и такого вечера. Энтони утянул мужчину в поцелуй, ощущая в груди распирающее чувство глубокого удовлетворения. Вместе с Хаском парень согласился бы репетировать свою идеальную годовщину всю оставшуюся жизнь.