Нормальность

Собственная квартира вызывала у Энджела чувство удушения. Тревога никогда не покидала парня в этом месте. Никакие огоньки, пушистые пледы и живые цветы не могли её затмить. Беспокойство упрямыми жуками прогрызало себе путь к главенствующим мыслям, вытеснило их и поглощало сосредоточенность. Избегать паники получалось вне дома, где ощущение скорого приезда Валентино или его подчинённых, сразу же испарялось. В три часа ночи понятие "безопасность" покидало улицы. И даже так Энджел чувствовал себя спокойнее. Тёплый ночной воздух приветливо принял парня в свои объятья. От пустоты в голове по телу разлилось приятное чувство сродни тому, которое он испытывал от касаний Хаска. Фантазия о прогулке с мужчиной, куревом и, возможно, выпивкой, красиво дорисовала окружающую действительность. Энджел точно не отказался бы от компании Хаска этой ночью. Мужчина сегодня работал, а видеть бар и его персонал парень пока не хотел. Как минимум, на нём всё ещё яркими фиолетовыми следами горели синяки. Волнующаяся Чарли хоть и умиляла парня, но так же быстро надоедала своей чрезмерной заботой. Незнакомый переулок в свете одинокого фонаря показался Энджелу завораживающим в своей уродливости. От кирпичного красного дома с массивной железной дверью веело холодом запустения. Решётки на окнах первых этажей ограждали не только жителей от опасности внешнего мира, но и прохожих от ощущения уюта. Граффити на стене отчаянно пытались подарить жизнь улочке. На дереве, стоявшем неподалёку от подъезда, отблески света фонаря быстро исчезали в густой листве. Парень сделал фотографию и отправил Хаску. Мужчина не питал особой любви к архитектуре, однако Энджел знал, что бармен будет рад отвлечься от рутины на всё что угодно. Вместо ожидаемого односложного ответа в сообщениях раздался телефонный звонок. – Если пройдёшь чуть дальше, то увидишь фонтан. Он выключен в такое время, но, думаю, тебе всё равно понравится, – вслушиваясь в приятную хрипотцу любимого голоса, парень улыбнулся. – Откуда узнал улицу? – Энджел пошёл дальше в поисках нужного места. – Это касается рассказа о прошлом. Упомяну, если напомнишь. Этот самый рассказ о прошлом они откладывали вторую неделю подряд. Сначала парень приходил в себя, а в последние дни Хаска загрузили работой. Парень нашёл дворик с фонтаном. Совсем не типичный для окружающей застройки он казался чуждым для всего города. Дома плотной стеной обступали небольшой зелёный островок. Горящие окна скрывались за неаккуратными кустами. Фонтан в центре не походил на произведение искусства. На его камне виднелись потёртости, металлические части давно заржавели. Двор казался запущенным, отчего на душе становилось тоскливо. – Тут одиноко, – Энджел сел на бортик фонтана и опустил руку к воде. Она обдала пальцы холодом, парень сморщился. – Но ты прав, мне нравится. – Ага... – мужчина тяжело вздохнул. – С работы возвращаешься? – Нет. Просто в квартире хреново, – перехватывая телефон ухом, Энджел потянулся за сигаретами. Раскаленный дым больно обжёг горло. – Решил пройтись. – Если у тебя с собой ключи, то ты можешь приехать ко мне, – предложение ускорило биение сердца. Раньше парень не оставался один дома у Хаска, пока тот работал. Свернув разговор, Энджел постарался совладать с картой и выбором пешеходного маршрута. Времени дорога заняла много, но компенсировала затраты сил милыми городскими пейзажами. Мысли занял предстоящий диалог, которому всë не находилось подходящего момента. На нервах парень курил не останавливаясь. Завитки дыма позволяли ему не сойти с ума от предположений о чужом прошлом. Темная квартирка с подтеками на потолках, отсутствием еды, древесным запахом и шумными соседями свободно впускала Энджела в свой неидеальный мирок. Ей было чуждо понятия эстетичности, но именно здесь парень чувствовал себя так, как обычно чувствуют себя дома. В неярком свете комнаты выглядели таинственно. Атмосфера загадки, охватившая дом, побуждала внимательнее осмотреть знакомый интерьер. Почти все вещи в доме Хаск прятал в шкафы, из-за чего большинство открытых поверхностей пустовали. На стареньком кофейном столике лежали забытые газеты с новостями недельной давности. Парень всегда был далёк от политических тем, так что особого интереса у него не возникло. Гораздо привлекательнее выглядел патефон на комоде. На открытой полочке лежали пластинки. Энджел критиковал музыку мужчины за излишнюю меланхоличность, но сам испытывал сейчас необыкновенное удовольствие, вслушиваясь в звуки фортепиано. Печальный вальс полностью соответствовал настроению парня. Взгляд зацепился за книжный шкаф в коридоре. Читая названия с корешков, Энджел усмехнулся. Он мог поспорить, что верхняя запылившаяся полка принадлежала Аластору. Ее заполонили руководства по кулинарии, постановке голоса и ещё куча пособий. Ниже располагались книги по истории, новеллы, поэзия. Часть полки, где стояли книги на иностранном языке, выглядела такой же забытой, как и учебники наверху. Парень удивленно вскинул брови, узнавая в непривычных взгляду закорючках русские буквы. Раньше Хаск никогда не упоминал о знании другого языка. В самом низу несколько книг закрывала фотография скучного леса. Энджел отодвинул её, открывая себе вид на толстый корешок без названия. Раскрыв первую страницу, он тут же захлопнул книгу. Точнее, это был фотоальбом. Парень ничего не успел рассмотреть: знакомое лицо на фотографии слишком быстро бросилось в глаза, вынуждая соблюдать личные границы. Он прижал альбом ближе к себе, размышляя о том, насколько корректно вернуться к первой страничке, успевшей отпечататься в сознании смазным пятном. Не решаясь на этот шаг, Энджел прекратил свои исследования квартиры. По крайней мере, на сегодня. Заходил в дом мужчина как можно тише, чтобы не разбудить парня. Хаск задержался, потому что согласился пропустить по стаканчику с коллегами. Теперь сосредоточиться и определить точное местоположение того или иного предмета вызывало трудности. Мужчина тихо сматерился, задевая зонт. Предмет свалился на металлическую полку для обуви, оповещая громким звуком о возвращении хозяина наверняка не только Энджела, но и соседей снизу. – Прости, не хотел будить, – Хаск обречённо выдохнул, замечая в дверном проёме спальни худощавую фигуру. – Я не спал, – парень мотнул головой и, коротко поприветствовав мужчину объятьями, ушёл на кухню. – Голодный? – Нет, только пить хочу. На стол приземлился пакет с продуктами. Хаск кинул благодарный взгляд на Энджела, который отдал ему стакан с водой и стал разгружать покупки. Замечая старый альбом на столе, мужчина нахмурился. Воспоминания неприятными уколами добирались до пьяного сознания. – Не смотрел. Просто случайно наткнулся, пока искал чем заняться, – холодные руки на талии заставили Хаска поежиться. Парень наклонился и принюхался к запаху алкоголя. – Хочу, чтобы ты мне его показал. – Я пьяный. Не думаю, что получится всё нормально рассказать, – мужчина накрыл ледяные пальцы своими, согревая. Алкоголь немного помог: он поднял температуру тела ещё на пару градусов. – Я тоже выпью. В идеальном мире, конечно, было бы лучше дождаться утра, протрезветь, сесть и спокойно поговорить. Только в реальности они оба не подготовились бы к этому диалогу никогда. Доверять друг другу очень и очень хотелось, наконец прекратить бегать от прошлого - тоже, но собственных сил на это не хватало. Толчок от алкоголя являлся чём-то деструктивным и всё же действенным. Хаск кивнул. Бутылку вина они оставили на кофейном столике, прямо на газетах. Энджел сел в кресло, поджав ноги под себя. Фотоальбом вновь оказался в его руках. Предвкушение от рассказа внезапно обернулось чувством страха. Точно ли парень хотел услышать о прошлом Хаска? Если мужчина что-то скрывал, то это явно происходило не потому, что он смущался юношеской глупости. Хаск сел поодаль, на кровать. Оправдывал он дистанцию между ними тем, что мог отключиться в любой момент и уснуть, а Энджел бы просто не дотащил его до постели. На самом же деле с такого расстояния в темноте стало гораздо труднее различить эмоции на чужом лице. Отчётливо видеть разочарование в серых глазах мужчина бы не выдержал. Особенно, когда в груди распирало от светлых чувств к человеку напротив. – Первая фотография - это я и Лилит, – парень послушно открыл альбом. На этот раз пятно приняло конкретные очертания. Хаск на фотографии был примерно в тех же годах, что и Энджел сейчас. Статная женщина - жена главы мафиозной группы, мать Чарли - хищным взглядом цеплялась через фотографию за душу смотрящего. Парень не разбирался в иерархии, в которую сам же и входил. Ему было достаточно знания, что Валентино знаком с Лилит лично и руководил одним из направлений преступности в городе. И всё же понимание статуса недавно пропавшей женщины у него присутствовало. – Я перебивался мелкими подработками в то время, так что иногда так или иначе выходил на контакт с личностями, работавшими на Люцифера, Лилит, Кармилу, Зестиала и всю эту компашку, – В горле пересохло. Мужчина открыл вино и сделал пару больших глотков. С бокалами они решили не заморачиваться. – В свободные дни ходил в казино. Постепенно научился играть. В один день сам не заметил, как мне повезло. Я выиграл большие деньги и сразу же их потерял. Пришлось учиться жульничать, чтобы такого не повторилось. Ставки продолжили расти соразмерно моему опыту. Казино, в котором я играл, держал человек, приближённый к мафии, поэтому периодически туда захаживали персоны среднего звена. Выманивая у них кучу бабла, я случайно прославил конторку Билла. В конечном счёте он позволил крупье закрывать глаза на мои даже самые грубые пренебрежения правилами, ведь теперь к нему потянулись влиятельные и азартные личности. И вскоре пришла Лилит. На губах Хаска скользнула улыбка. Он бы не хотел возвращаться в то время, но с сегодняшним опытом те года казались лёгкими и беззаботными. Энджел внимательно слушал, медленно листая дальше. Мелкое подпольное казино сменилось на более роскошное место. Позолота на стенах, мраморные колонны, расписанный в стиле классицизма потолок с огромной люстрой, игральные столы и бар, за которым стоял и подмигивал камере молодой мужчина, выглядели чересчур вычурно. Парень пару раз перевёл взгляд с фотографии на Хаска. С прошлым образом мужчину роднила только яркость глаз. Энджел отпил вина. – Лилит была первой за долгое время, кто почти обыграл меня, при этом играя честно. Оставшуюся ночь мы проговорили. На многих темах у нас сходились точки зрения. Возможно, она просто подстраивалась и завоёвывала мою преданность, но я бы и сейчас с удовольствием обманулся её речами. Так Лилит стала заезжать ко мне раз в две недели примерно. Она смотрелась жутко инородно в том подвале. Да и мне он не особо нравился. С большими деньгами я переехал в лучшую квартиру, стал питаться в нормальных местах. Лилит предложила мне открыть казино, которое бы понравилось нам обоим. Деньги сильно ударяют по мозгу, если ты всё детство живешь в нищете, так что я согласился не раздумывая. Она помогла, а после имела со своей семьёй хороший процент. Так я и влился в это общество. Парень пропустил пару страниц с не самыми приятными фотографиями. На них от мужчины исходила та же надменность, что и от Валентино. Властность, нахальность смотрелись жутко на молодом лице Хаска. Энджелу захотелось закрыть альбом. Узнавать темную сторону мужчины было необходимым, только вот ужас змеёй обвил онемевшие руки. Испуг вызывало не прошлое, а то, что парень мог разочароваться в близком человеке вновь. – Наркотики, алкоголь, эскорт... Многие связали часть своего бизнеса с моим, поэтому не боялись прожигать деньги. Я от этого тоже получал хорошую прибыль. Зависимость и долги имели в итоге только обычные люди. Выбивание денег... – разъяснять эту часть работы Хаск посчитал лишним. Он опустил голову, упёрся руками в колени. – Много всего было. – Ты пытался иначе?.. – Энджел знал, что вопрос наивный и глупый, но мириться с гадким положением вещей ему не хотелось. – Нет. Мне было всё равно. Я мог бесконечно играть. Деньги не кончались. Появились друзья. На последнем слове мужчина нарисовал в воздухе кавычки и украдкой взглянул на лицо парня. Если Энджелу претило уже от этих фактов, то рассказывать дальше смысла не имело. Парень чувствовал себя потерянным. Он точно не испытывал восторг от услышанного. Но кто Энджел такой, чтобы судить? Тем более, сейчас напротив него сидел другой человек. Серьёзный, печальный, сожалеющий о прошлом Хаск не мог вызвать у него гнев, обиду или отвращение. – Со временем подобная жизнь приедается. У меня появилось сопровождение, – Хаск выпил. От помутнения в глазах он засомневался, что вспомнит разговор утром. – Сам знаешь, никто не захочет добровольно находиться в таком месте ночами. Разница в том, насколько хорошо каждый играет свою роль, насколько он травмирован. Марлена же... Она всегда говорила то, о чем думает на самом деле, на лице проявлялись только настоящие эмоции. Её безразличие к алкоголю и наркотикам, отсутствие азарта, брезгливость, злость, печаль... Я не мог оторваться от неё. Энджел указал на одну из фотографий. На ней рядом с мужчиной стояла девушка немного выше него. Чёрные кудри, огромные оленьи глаза, нахмуренные брови и алая помада производили невероятное впечатление. Если бы парень увидел Марлену в толпе, то никогда бы не смог пройти мимо, не сказав комплимент. Впрочем, враждебность в её глазах вряд ли бы подпустила кого-то близко. – Да, это она. Марлена была в долгах перед мафией из-за отца. Её прижали, так что не осталось ничего, кроме как отработать всё на предложенной кредитором работе. Типичная ситуация. Я открыто проявил к ней интерес, а она отреагировала ещё холоднее, чем прежде. Добиться расположения Марлены стало целью для меня. Побрякушки, заигрывания, вся эта херня, которой обычно пользуются идиоты в клубах, шла в ход. И ничего не помогло, хотя обычно работало. Унижение из-за отказов проявило гордыню. Появилось желание добиться своего, показать, кто здесь главный. Пришлось искать новые пути: отмазывать её от неприятного общества, учиться играть на саксофоне. Я выплатил лечение её отца, оказавшегося в больнице после избиения. Марлена злилась, потому что не просила обо всём этом. Но хотя бы стала со мной говорить, – Хаск пьяно улыбнулся воспоминаниям. Ярости той девушки он боялся, но она стоило того, чтобы впервые увидеть толику уважения и благодарности в полюбившихся глазах. – Когда я выплатил часть её долга, то думал, что она убьёт меня. Мы сильно поругались. – Ты покупал её, ещё бы она обрадовалась, – Энджел хмыкнул. Бутылка из под вина наполовину опустела. По телу парня стали приятно расходиться волны тепла. – Я тогда сказал, что люблю ее. Марлена после признания игнорировала меня месяц, если не больше. А я продолжал выплачивать понемногу долг. Её отец снова полез в трубу, как вышел из больницы. Чтобы от неё отстали, я погасил долг одним днем. Марлена приехала ко мне, сказала, что теперь просто кредитор другой, так что она в моём распоряжении. И я просто... Блять... В открытое окно ворвался освещающий поток воздуха. Энджел отложил альбом, подошёл к нему и сделал глубокий вдох, избавляясь от нового приступа удушения. Он оперся на подоконник, ему жутко захотелось закурить, желательно, траву, а не сигареты. Продолжение было вполне ожидаемым, отчего на душе стало мерзко. Мужчина взъерошил волосы. Отвернувшийся парень тревожил. – Я воспользовался ситуацией. Купил ей квартиру, чтобы она наконец перестала жить с отцом. Как раз в доме рядом с тем фонтаном. Марлене это все не нравилось, но она то ли терпела, то ли привязалась, не знаю... Я проводил с ней всё свободное время. Прошёл год. Я начал чаще выпивать, из-за чего мы постоянно конфликтовали. Марлена медленно затухала, однако она не из тех, кто быстро сдаётся. Поняла, что как только уйдёт от меня - всё наладится.

***

Плотные шторы не пропускали в комнату свет. Голова гудела от ночной попойки. Хаск потянулся к тумбочке, но воды на ней не оказалось. Отсутствовала и Марлена, хотя он помнил, что ночью у них точно был секс. После него девушка, сразу проснувшись, не уходила. Мужчина нехотя встал с постели, чтобы распахнуть шторы. Солнце уже почти закатилось за горизонт. Вид, являвшийся мечтой миллионов людей, больше не вызвал восторга, и все же завораживал. За панорамными окнами виднелся цент города. Небоскрёбы вокруг, как и сами улицы, горели яркими разноцветными огнями. Внизу начинала кипеть ночная жизнь. Люди и машины отсюда казались Хаску крошечными и незначительными, словно муравьи: раздави одного - ничего не поменяется. Головокружение заставило отпрянуть от окна. Оставляя кровать незаправленной, мужчина вышел из комнаты. Лестница на первый этаж квартиры стала для него объектом ненависти, но менять такое шикарное место, соответствующее статусу Хаска, на что-то другое, он отказывался. Не оказалось девушки и на кухне, что вызвало ещё больше вопросов. Мужчина нахмурился, в ушах гудело. Утро начиналось отвратительно. Хаск открыл холодильник и достал вино, пытаясь хоть как-то скрасить неприятный день. Жидкость подействовала ободряюще. Мышцы расслабились, горло наконец перестало сушить, а мысли больше не расползались по углам сознания. Теперь он отчетливо услышал шум воды со стороны ванной. Мужчина с удовольствием бы присоединился к Марлене, но девушка терпеть не могла, когда он нарушал её уединение в душе. Совсем убивать утро не хотелось, так что Хаск отказался от ссоры. Сходить помыться он сможет и позже. Наконец придя в себя, мужчина занялся рутиной. Готовить яичницу и параллельно отвечать на тысячу сообщений давно стало чем-то привычным. Медленно выстраивался план на ночь: перезвонить парочке важных людей, дождаться охраны, съездить на встречу с Люцифером и вновь вернуться в казино. – Утро, – услышав шаги на кухне, Хаск обернулся. Марлена придерживала полотенце, с тела всё ещё стекала вода. Выглядела девушка мрачнее, чем обычно. Её молчание напрягло. – Что-то случилось? – Ты и так в курсе. Ничего нового, – привычная сталь в женском голосе не воспринималась, как упрёк. Марлена хмыкнула и села на барный стул. В пальцах оказался зажат нож, которым мужчина разбивал яйца. Скинув яичницу на тарелку, Хаск закатил глаза. Уже месяц девушка говорила о том, что хочет уйти. Сначала ему показалось это глупой шуткой, а после началось долгое выяснение отношений. Неделю назад мужчина просто перестал говорить на тему расставания. Ему даже показалось, что это сработало: Марлена умолкла о своей идее вот уже как пару дней, что Хаска очень радовало. За последний год из его мыслей полностью стёрлась мысль о том, что девушка с ним не по собственному желанию. – Слушай, я просто хочу нормально попрощаться, а не тихо собрать вещи и уехать, как вор. Хватит игнорировать меня, – молчание мужчины заставило недавно отступившие эмоции всколыхнуться с новой силой. Марлена воспринимала ванную, как место для медитаций. После вчерашнего омерзительного поведения пьяного Хаска ей потребовалась пара часов, чтобы обуздать горячую голову. Их отношения были ужасными, девушка понимала, что имеет полное моральное право хлопнуть дверью и исчезнуть. Мужчина точно не станет её искать. Он, конечно, одержим ей, но, в отличие от того же Валентино, который только недавно стал управлять крупной порностудией, но уже запачкал свою репутацию беготней за шлюхами, умалять свою гордость перед остальной мафией не собирается. И всё же так нечестно поступить Марлена не могла. Хаск вытащил из долгов её отца, освободил от работы, сейчас давал ей столько денег на проживание, сколько попросит. Она ведь сама пришла к нему, после всего пережитого, мужчина всего лишь действовал в целях своей выгоды. Если бы девушка находилась на его месте, она не сомневалась - поступила бы точно так же. Но оправдания Хаска и обвинения самой себя на пользу не шли. С каждым днём Марлене становилось всё хуже. Руки не опускались - это не в её характере. Просто девушка ясно ощущала, что всё ближе подходит к точке невозврата. Закончить болезненные отношения хотелось раньше, чем кто-то из них совершит непоправимую ошибку. – Я не тебя игнорирую, а твои идиотские идеи. Ты всё ещё не назвала ни одной нормальной причины, почему тебе так необходимо уехать, – мужчина облокотился на столешницу. Времени на выяснение отношений не было. Его не хватало даже на еду, так что он старался скорее запихнуть в себя яичницу. Аппетит же от диалога стремительно пропадал, но Хаск точно не смог бы поесть в ближайшие часа четыре. – Ты серьезно? Для тебя причина, что я больше не могу видеть ни эту квартиру, ни этот город, ни тебя - не достаточно? Что ты хочешь услышать? – его лицо раздражало Марлену. Её убивали непонимание и злость мужчины. Хаск был достаточно умным, чтобы осознавать ситуацию. При их знакомстве девушка заметила в нём доброту и сострадание. Неужели человек так сильно изменился за пару лет? – Ты просто устала. Попробуй съездить в отпуск. Я давно предлагаю тебе полететь на Тенерифе. Не хочешь туда, так есть Греция, Багамы, да вообще всё, что захочешь - только пальцем ткни. Не хочешь отдыхать, так попробуй на работу выйти. Может в университет какой поступить хочешь? Я же не держу. – Да не нужен мне никакой отдых или работа! – Марлена стукнула по столу кулаком, прерывая спич, который слышала каждый раз во время ссор. – Я хочу уйти, Хаск. Не на неделю, не на две. Я хочу больше никогда не возвращаться ни в эту страну, ни, тем более, к тебе. – Умолкни, – мужчина повысил голос. Пустую тарелку он кинул в раковину, а затем сразу же подошёл к Марлене. Они оба не понимали, почему испытывали такую дикую ярость сейчас. Злость от отсутствия желания слышать, от расшатанных алкоголем нервов ожидаема, но то губительное чувство, овладевшее ими, пугало до чёртиков своей ненормальностью. Оно разрушало всё на своём пути. Не только снаружи, но и внутри. – Я тебя никуда не отпущу, поймешь ты уже наконец или нет?! – Я у тебя не спрашиваю разрешения, – девушка попыталась оттолкнуть Хаска подальше от себя. Пелена эмоций застелила остатки рассудка мужчины. Сознание не успело прийти в ужас, как оказалось в плену у подействовавшего алкоголя. Скидывать всё на алкоголизм тоже было не правильным. Стоило признать: Хаск привык жить в насилии. Сейчас всё просто наложилось друг на друга. Руки, сжимающие тонкую женскую шею - следствие исключительно его неправильных выборов. Воздух в лёгких медленно заканчивался. Марлена из последних сил сжала в руке нож, понимания, что по-другому она не выживет. Лезвие стремительно разрезало плоть на чужом оголенном плече. Мужчина тут же отстранился, вскрикнув. Пьяное покалеченное тело легко поддалось второй попытке оттолкнуть его подальше. Рассматривая упавшего Хаска, девушка пришла в ужас. Марлена взвизгнула, замечая кровь на собственной руке. Та самая точка невозврата оказалась гораздо ближе, чем она предполагала.

***

Шрам на плече болезненно заныл. Мужчина провёл по нему рукой. Энджел закрыл окно. Алкоголь в голове спутывал мысли, но парень чётко ощущал, как сочувствие и уважение к женщине перевешивали все остальные эмоции от рассказа. Он ни разу не пытался так сопротивляться Валентино, отчего считал себя трусом. А вот мысли о суициде посещали его неоднократно. Энджел подошёл к Хаску и сел рядом. – Отпустил её после этого? – парень погладил шрам на чужом плече. Он хотел бы испытать раздражение или может даже ненависть к человеку рядом - это было бы правильно. Но не выходило. Не только Энджел заслуживал право на ошибку. – Марлена вызвала скорую, собралась и уехала. Охрана порывалась её найти, но я запретил. Сначала думал, что сам догоню её, после... Решил, что так продолжаться не может. Спустя две недели она пришла, кинула письмо в почтовый ящик, где извинилась и сообщила, что покидает страну, – мужчина умолк. Теперь стало не до вердикта парня: чтобы Энджел сейчас не сказал, главное, прекратить самостоятельно себя казнить. Разбушевавшимися эмоциями тут ничем не поможешь. – Эй.. – младший заметил застывшие слезы в глазах Хаска. Мужчина прикрыл их ладонью: непозволительно стыдная реакция для него. Разводить сырость слишком эгоистично - не он жертва. Парень перекинул ногу через бедро Хаска, пересаживаясь к нему на колени. Энджел убрал от лица мужчины руки, опуская их к себе на талию. Так оба себя чувствовали спокойнее и увереннее. Выдавливая из себя полуулыбку, парень стёр мокрые дорожки от слез. Колкая щетина приятно впивалась в кожу на белых ладонях. – Я не скажу, что понимаю тебя и всё такое... Ты был настоящим подонком, – Хаск усмехнулся. Услышать правду было на удивление приятно, – Ты всё ещё выпиваешь, живёшь в говняном обществе... Но прошлое - в прошлом. Новый опыт всё равно нас меняет, а у тебя его было достаточно. Комната ненадолго погрузилась в комфортную тишину. Мужчина прижался ближе к ладоням. Ощущать Энджела каждой клеточкой тела было настоящей потребностью. Казалось, если открыть глаза хоть на секунду, касания развеются, будто мираж. Парень рассматривал чуть покрасневшие веки, черные ресницы, сухие губы Хаска. Осознание, что не только мужчина необходим Энджелу, но и наоборот, избавило от страхов. Быть принятым и нужным для кого-то - желания совершенно естественные для каждого человека. Неосязаемые, пока не столкнешься с ними в момент острой нужды. Найти человека, который с охотой исполнил бы их - настоящее испытание. Ещё сложнее, чтобы желание помочь оказалось взаимным. Парень расслаблено улыбнулся, наконец переставая сдерживать чувство любви внутри себя. Теперь о нём хотелось кричать так громко, чтобы услышал весь город. – Я в любом случае люблю тебя. Не смотря на всё то, что было раньше, – Энджел тихо рассмеялся с того, как быстро сменились эмоции на чужом лице. Пытаясь осознать сказанное младшим, Хаск всматривался в глаза напротив. Может, это пьяный мозг просто преобразовал чужую фразу так, как хотел бы её услышать? Парень точно правильно понял его рассказ? Мужчина в чувствах Энджела не сомневался, и всё же признание сейчас выбило почву из под ног. – У меня только один вопрос остался, – Хаск рассеянно кивнул, – Ты сам уверен в том, что твоя помощь мне - это не желание загладить свои прошлые ошибки? – Что? Нет, детка, конечно нет! – мужчина отрицательно замотал головой, да так быстро, что она закружилась. Эмоции переполняли. – Я сожалею о том, что было с Марленой, но я точно уверен, что... – Энтони, – парень прервал фразу, услышать которую желал так отчаянно. Ему тоже стоило полностью довериться перед тем, как Хаск выскажет то, что давно зрело в душе. – Что?... – В любви признаются Энтони, а не Энджелу Дасту, – родное имя, произнесённое своим голосом, казалось до ужаса непривычным. – Энтони, – Хаск медленно распробовал непривычное звучание. Энтони смущённо опустил глаза, по коже пробежали мурашки. Слушать бархатный голос, зовущий его настоящим именем, хотелось бесконечно долго. – Энтони, я люблю тебя. Всё окружающее стало вторичным. Парень пылко прижался к чужим губам в мягком, нетерпеливом поцелуе. Воздуха катастрофически не хватало, но мужчина не думал отстраниться. Хаск сжимал тонкую талию в руках. Кожа Энтони никогда до этого не была настолько горячей. Не стесняясь, парень углубил поцелуй. Он слишком долго останавливал себя и теперь не мог насытиться. Мужчина упал спиной на мягкие простыни. Энтони отстранился всего на секунду, чтобы получше рассмотреть родное лицо. Упираясь локтями по бокам от головы Хаска, парень вернулся к припухшим губам. Собственное тяжёлое дыхание заставило замедлиться, но от этого хуже не стало. Мужчина легко подстраивался, позволяя Энтони выбирать комфортный темп. Минуты, посвящённые поцелуям, длились удивительно быстро для парня. Когда собственные губы закололо, он наконец отстранился. Довольная кошачья улыбка никак не сходила с лица Хаска. Энтони лёг рядом, замечая рассветные лучи солнца на стене. Говорить больше ни о чем не хотелось. – Меня не покидает ощущение, что это всё пьяный бред... – спустя время мужчина тихо зевнул. Набежавший поток эмоций медленно возвращался в прежнее русло, уступая место усталости. – Не бойся. Первое, что я сделаю, когда протрезвеешь - снова поцелую.