Как очистить историю перерождений

      Цзинь Шэ был зол. Он потратил время впустую гоняясь за этим идиотом Чжуан Шэнкаем, так еще и эта идиотка У Цинмянь устроила погром на постоялом дворе. На сам погром ему было плевать, взбесило его то, что эта дура из рук вон плохо справилась с лисом-оборотнем — халатно отнеслась к его поискам и оказалась не готова к тому, что он уже обернулся демоном, к тому же не учла фазу луны. Она неудачно спровоцировала его, и в результате он ранил нескольких детей. Она наивно полагала, что без труда сможет заточить его в тыквенный сосуд и доставить в орден, и все-таки ей пришлось обнажить меч.       Баофэн. Оружие, за которым закрепилась дурная слава. Если он покидал ножны, за этим непременно следовала чья-то смерть, а с другими мечами У Цинмянь попросту не могла поладить. Все они ломались в ее руках, не пережив и одной битвы.       Лис-оборотень — высший дух из Царства зверей, а не какая-нибудь мелкая тварь. Убить его без суда — проблем не оберешься. Поэтому У Цинмянь хотела только запечатать его, но тот взбесился, а Цзинь Шэ не поспел вовремя. Ситуация вышла из-под контроля, в результате чего лис был убит. Теперь придется доказывать, что он впал в неистовство и искать подтверждения его преступлениям. Итак пришлось бы их искать, но все же есть большая разница — жив обвиняемый или мертв.       Цзинь Шэ невольно задумался о треклятом коте, затем раздраженно сплюнул.       Что за превратности судьбы? Какая сила снова свела вместе его, Чжуан Шэнкая и того мальчишку? Даже обстоятельства их встречи были похожи. Тогда он тоже тайком следил за ними, они заметили его еще у лавки старьевщика, но в этот раз…       Цзинь Шэ нахмурил брови. Если он наблюдал за ними с самого их появления в подворотне, почему они сразу его не заметили? Слишком увлеклись сражением? Нет. Цзинь Шэ всегда был начеку. Неужели этот мальчишка каким-то образом скрыл свое присутствие?       Чжуан Бяньюнь. В прошлую их встречу он был ребенком, потому Цзинь Шэ не придал его болтовне особого значения, но теперь — буквально все кричало о том, насколько он подозрительный. А как он отреагировал на угрозу стереть его память? Как будто ему что-то известно о техниках стирания памяти. Но что простой мальчишка может об этом знать?       Чжуан Шэнкай идиот, но не круглый дурак. Что ни говори, он — Непревзойденный бессмертный мастер и глава одной из пяти Великих Небесных школ. Он разбирается в людях и чем-то ему приглянулся этот Чжуан Бяньюнь. Однако Цзинь Шэ не мог отделаться от навязчивого привкуса горечи на языке, проговаривая его имя.       Это имя на вкус — как фальшивка.       Цзинь Шэ выходил из себя, когда ему начинало казаться, что его держат за идиота, и водят за нос. Он умел расставлять приоритеты и легко отбрасывал то, что не имело никакого значения в достижении его цели, но такие навязчивые нестыковки порой захватывали его разум, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Он не мог отделаться от мысли, что это — та самая ниточка, потянув за которую можно распутать самый запутанный узел.       В конце концов, он решил отыскать Чжуан Шэнкая, чтобы через него выйти на Чжуан Бяньюня. Направляясь к выходу с постоялого двора, он стал свидетелем отвратительной сцены:       — Ваша бессмертная дева проделала в крыше дыру! — возмущался хозяин, брызжа слюной. — Кто за это заплатит?!       Вернувшиеся несколько часов назад заклинательницы никак не ожидали, что их ждут подобные разбирательства. Младшая вздернула носик и заявила:       — Ты что мелешь, старик?! Ты должен быть благодарен юной госпоже У за спасение! Она избавила тебя от чудовища! Но девушка просчиталась. Выпучив глаза, хозяин воскликнул:       — Так ведь она его сюда и притащила вместе с теми детьми! Знаете что? С меня хватит! Забирайте этих оборванцев и уматывайте отсюда!       Цзинь Шэ вмешался. Сорвав с пояса мешочек с деньгами, он бросил его хозяину и произнес:       — На ремонт. И будь любезен, заткни пасть. — Он обратился к девушкам: — Где дура?       — Старейшина Цзинь!       Обе сложили руки в приветственном жесте. Младшей хотелось заступиться за У Цинмянь, но она не решилась, лишь недовольно насупилась. Старшая произнесла:       — Юная госпожа отдыхает. Остаток ночи она посвятила тому, чтобы исцелить раны пострадавших детей.       — Когда вы уезжаете? — спросил заклинатель.       — Мы немедленно начнем собираться в дорогу.       Удовлетворившись этим, Цзинь Шэ отправился по своим делам. Отослав Чжуан Шэнкаю бумажного журавлика с просьбой о встрече, он получил ответ лишь к вечеру. Тот пообещал встретиться с ним чуть позже на постоялом дворе. К этому времени заклинательницы с детьми уже должны были уехать, но Цзинь Шэ столкнулся с ними у ворот. Дети понуро загружались в нанятые для них повозки. Одного внесли на руках. Этот отъезд должна была сопровождать радость предвкушения лучшей жизни, но он был омрачен бесследным исчезновением одного из ребятишек, непонятным состоянием другого и разоблачением третьего. У детей все еще не укладывалось в голове, что один из них оказался чудовищем. Некоторые не понимали этого и затаили обиду на заклинательниц, но все же уезжали вместе со всеми. Ехать было страшно, но оставаться — еще страшнее.       — Старейшина Цзинь! — обратилась к Цзинь Шэ одна из заклинательниц. — Нам пора уезжать, но мы нигде не можем найти юную госпожу!       — Может, она решила задержаться? — предположил он.       — Может быть, но она ничего об этом не говорила…       — Езжайте. Я все равно остаюсь здесь. Присмотрю за ней.       Цзинь Шэ почувствовал как раздражение набирает обороты. Его ученица не имела привычки пренебрегать своими обязанностями, так куда же она провалилась?       Поднявшись наверх, он постучал в дверь ее комнаты. Ему никто не ответил, но он не мог позволить себе ворваться без стука в комнату женщины, а попасть внутрь он, так или иначе, собирался. Приложив к замочной скважине указательный и средний палец, он сконцентрировал ци и точным ударом выбил замок. Дверь открылась. У Цинмянь действительно не оказалось в комнате, но Цзинь Шэ не покидало навязчивое дурное предчувствие. Осмотревшись, он заметил у погасшей свечи пепельный след и меленький клочок горелой бумаги.       — Что за дура, — фыркнул он, подняв двумя пальцами этот клочок.       Если уж сжигаешь тайное послание, убедись, что от него не осталось и следа, иначе опытный заклинатель сумеет его восстановить. Цзинь Шэ зажег свечу и поднес кусочек бумаги к огню. Его обволокло дымом, после чего этот дым тонкой ниточкой заструился по воздуху, выписывая иероглифы в обратном порядке. Вскоре перед заклинателем возникло призрачное письмо, которое он смог прочесть. Глаза его округлились, а в груди колыхнулось яростное пламя.       — Чжуан Бянь? Чжуан Бянь… юнь?.. Бяньбянь?!       Бяньбяню очень хотелось проведать детей, разузнать — все ли целы и кто из них оказался лисом-оборотнем, но он пообещал себе и господину Сюаню, что выходить теперь будет только за водой, едой и по нужде, и ни на шаг не отклонится от намеченной цели. Ему оставалось только подслушивать разговоры слуг.       — Ужас! Сущий кошмар! Что тут было ночью! — трепались на кухне. — Один из тех беспризорников оказался оборотнем!       — Да ты что?!       — Я дежурил ночью и тут ка-ак грохнет! Проломили крышу!       — Да-да, я видела дыру!       — Это все та заклинательница! Недаром ее называют бессмертной Баофэн! После нее такая разруха!       — Что-то такое я уже о ней слышала!       — Когда уже эти дети уедут?! Хозяин рвет и мечет!       — А дети не пострадали? — вклинился Бяньбянь.       — Да кому какое дело?! — взвились слуги. — Не было печали!       — А кто же оказался оборотнем? — не унимался юноша.       — Уж чего не знаю, того не знаю.       — А как он выглядел?       — Как демон-лис, как же еще! Огромный, клочкастый! Пасть — во! Зубы — во! — разводя руки все шире, показывал очевидец. — Лапищи громадные! Когти, точно кинжалы! Бессмертная дева словно отбивалась от десятерых! Мы все попрятались, и то боялись, что прилетит!       — Ужас-ужас! — запричитали служанки. — Так, то чудище, получается, жило в нашем городе?! Тогда хорошо, что бессмертная дева с ним разобралась!       — Может и хорошо, кто его знает, — пожал плечами рассказчик, затем махнул рукой и добавил: — Да говорят, он только беспризорников трогал!       — И что, по-вашему, беспризорников можно? — нахмурившись, поинтересовался Бяньбянь. — А ну как беспризорники бы закончились, тогда бы ваши детишки в расход пошли!       — Правильно-правильно! — поддержали его служанки. — Все же хорошо, что разобралась!       — Скажите спасибо, что отделались малой кровью! Дыру в крыше и заделать можно, а детей к жизни не вернешь!       — Правильно-правильно!       — И все же, могла бы и поаккуратнее, — фыркнул очевидец. — Такая разруха!       — О как? — усмехнулся Бяньбянь. — Уж вы бы, наверное, получше справились!       — Точно-точно! Молчи лучше! — поддержали его служанки.       — Бессмертная дева У — настоящая героиня! И лучше вам относиться к ней с почтением!       С чувством полного удовлетворения, забрав еду для себя и господина и набрав воды, Бяньбянь покинул кухню. Но не успел он сделать и пары шагов, как стал свидетелем еще одного разговора.       — Неправда! — сжав кулаки, прошипел Ван Ци. Половина его лица была перемотана бинтами. — Вы все врете!!!       «Значит, оборотень не он», — отметил для себя Бяньбянь, хотя этот мальчишка был первым, на кого он подумал — чужак, явившийся из другого города и распускающий слухи о чудовище. Разве не хитро? Кто подумает на того, кто сам поднял тревогу?       Перед мальчиком стояла младшая из заклинательниц. Она с сожалением глядела на него и ласково его утешала:       — Мне очень жаль, что мы не приехали раньше…       — Вы сказали, что они в приюте! Я поверил вам! А вы соврали!       — Прости… — заклинательница притянула мальчика к себе и крепко обняла. — Больше он никому не навредит.       — Нет-нет-нет! — попытался отпихнуть ее Ван Ци, из глаз его брызнули слезы. — Вы опять ошиблись! Это не он! Он не мог! Это он нашел меня! И привел сюда! Он заботился обо мне! Он мой друг!!!       — Лисам-оборотням не чужды человеческие порывы, — произнесла заклинательница. — Он нашел тебя, когда был сыт, и взял в свою «стаю».       — Вы врете!.. Он не мог!..       — Я знаю, это тяжело принять.       — Вы его убили!!!       — Я знаю…       Бяньбянь тяжело вздохнул. Сколько же историй, сколько человеческих судеб переплелось вокруг одного события?       «Интересно, как там Лань Ши? — подумал он. — Надеюсь, он цел».       Вечером Бяньбяню снова потребовалось выйти, и в этот раз он стал свидетелем отъезда заклинательниц и детей.       — Хвала небесам! — проворчала служанка. — Жалко детишек, но проблем они доставили немало!       — Все у них теперь будет хорошо, — отозвалась вторая. — И у нас тоже!       — А что с той Баофэн? — поинтересовалась третья. — Она-то так и не выехала!       — Бессмертная дева У не уехала? — удивился Бяньбянь.       — Нет! После битвы она лечила детей, а потом ушла к себе, а потом вообще пропала!       — Как это — пропала?       — Заклинательницы ее искали, но нигде не нашли, так без нее и уехали! А она не выезжала!       — Странное дело…       Бяньбянь искренне переживал за У Цинмянь и ему очень хотелось удостовериться, что с ней все хорошо, но он не мог позволить себе отправиться на ее поиски. Да и потом — она бессмертная заклинательница, а он кто? К тому же ему еще нужно было постараться не пересечься с Цзинь Шэ. После их ночной встречи у публичного дома он чувствовал, что ничем хорошим это не кончится.       Покончив с делами, Бяньбянь поспешил вернуться в комнату господина, но не успел.       — Братец Бянь, — вдруг услышал он у себя за спиной и застыл.       Это был голос У Цинмянь, но обратиться к нему подобным образом она могла лишь в одном случае. Неужели она узнала кто он такой? Если сказать, что она обозналась, поверит ли?       Бяньбянь медленно обернулся.       У Цинмянь устала. Поиски пропавшего ребенка и битва с лисом-оборотнем вымотали ее, но она не могла позволить себе передохнуть. Несколько детей были ранены по ее вине. Она просчиталась и спровоцировала лиса прямо при них. Пока длился бой, она могла думать лишь об одном: «Только бы никто не умер!».       Это вынудило ее торопиться и принять несколько неудачных решений. Она прекрасно понимала, что все пошло наперекосяк, но ей оставалось только одно — во что бы то ни стало довести дело до конца. Расправившись с лисом, она поспешила к детям, чтобы помочь раненым и до самого утра оставалась с ними, отдавая им свои духовные силы. Вернувшиеся соученицы принесли дурные вести. В нескольких окрестных городах, куда они еще только собирались отправиться, на протяжении многих месяцев пропадали беспризорники, и неизвестно — как далеко простирается кровавый след.       Сестрицы сменили У Цинмянь и отправили ее отдыхать. Оказавшись в своей комнате, она без сил рухнула на кровать и провалилась в сон. Сон совершенствующегося глубок, но чуток. Опытного заклинателя трудно застать врасплох, даже во сне. У Цинмянь распахнула глаза, услышав тихий шорох у двери, но когда она встала с кровати, в коридоре уже никого не было. У порога лежал сложенный вдвое лист бумаги. Девушка подняла его и развернула. Сердце ее дрогнуло.       «Сестрица Мянь», — гласила первая строка.       — Братец Бянь?! — воскликнула У Цинмянь не сдержав волнения, и тут же зажала рот рукой, прочитав следующие строки.       «Никому не говори об этом письме! После прочтения уничтожь его!».       Руки ее задрожали, дыхание сперло.       Что все это значит?       На протяжении многих лет У Цинмянь получала письма от Бяньбяня. Все они были отправлены в орден при помощи техники Бумажного журавля и содержали наводки на различных чудовищ и духов, но это письмо просто подбросили под дверь. Написано оно было другой рукой, да и содержание отличалось.       «Нам необходимо встретиться, но никто не должен об этом узнать. Приходи сегодня в публичный дом «Персиковый аромат», я все тебе объясню».       Если все прежние письма были написаны рукой Сюань Юня, то это Бяньбянь написал сам.       Неужели он нашел способ?       У Цинмянь была абсолютно уверена, что Сюань Юнь никогда не стал бы отправлять письма в орден по собственной инициативе. Ей было совершенно очевидно, что таким образом Бяньбянь пытался подать ей знак, дать наводку, чтобы она нашла и спасла его. Она даже не сомневалась, что Сюань Юнь удерживает его рядом с собой силой. Возможно, он как-то повлиял на его разум. Несомненно — Бяньбянь жертва, впавшая в зависимость от своего мучителя!       Каждый раз, получив письмо, У Цинмянь спешила по указанному в нем направлению, в надежде напасть на след, найти какую-нибудь зацепку, оставленную Бяньбянем подсказку, и иногда она даже что-то находила. Это были всего лишь случайные совпадения, но она упорно видела в них тайные знаки. Ей казалось, что Бяньбянь ведет с ней непрямой диалог, и она сама не заметила, как влюбилась в этот придуманный образ. Вокруг нее было множество достойных мужчин, выдающихся соучеников, но все ее мысли занимал мальчик, с которым она встретилась лишь однажды. Мальчик, который едва не отравил ее вонючим тофу и провел ее по самым злачным местам города, мальчик, который помог ей найти подвеску и спас ее жизнь.       Так неужели же ему удалось? Удалось улизнуть от Сюань Юня и подбросить это письмо? Неужели они, наконец, увидятся?       У Цинмянь взглянула на подпись и замерла.       «Чжуан Бянь».       Чжуан Бянь? Тот самый Чжуан Бянь? Да неужели же это он?! Ну конечно он! Как же она сразу этого не поняла?       У Цинмянь не могла усмирить свое сердце, прокручивая в голове каждую их встречу. Тогда — на рынке, расспрашивая всех о Бессмертном Баофэне, он впервые увидел ее спустя столько лет. Узнал ли он свою сестрицу Мянь? Что он о ней подумал? В какой момент он понял, что это она? Почему он не попытался поговорить с ней раньше? Очевидно, потому, что Сюань Юнь пристально наблюдает за ним.       Встреча в публичном доме? Что за странный выбор? Но, может быть, только там Бяньбянь может встретиться с ней и на то есть причины?       У Цинмянь зажгла свечу и подожгла письмо. Едва дождавшись, пока оно догорит, девушка набросила плащ и поспешила по указанному адресу. Еще никогда она не бывала в подобных заведениях, и ноги бы ее там не было, если бы не особое обстоятельство.       — Бессмертная дева У? — поклонившись ей, спросила служанка.       — Да, — ответила заклинательница.       — Следуйте за мной.       В дневное время двери публичного дома не закрывались, но посетителей было мало. Тех, кто среди рабочего дня выкраивал полчаса на развлечения, не интересовали представления и вино, потому в главном павильоне никого не было.       У Цинмянь прошла вдоль длинной галереи вслед за служанкой, миновала лунные ворота и вскоре оказалась в просторном павильоне. Погода стояла солнечная, но внутри было темно и мрачно. От окон исходило неестественное холодное свечение. Служанка поклонилась и оставила гостью одну. Заклинательница настороженно осмотрелась по сторонам. Все здесь казалось ей подозрительным, но она слишком сильно хотела увидеться с Бяньбянем!       — Бессмертная дева У, — вдруг послышался томный женский голос.       Заклинательница вздрогнула. Она тщательно следила за окружающим пространством, но не ощутила чьего-либо присутствия. Из мрака выступила фигура — женщина в богатых одеждах с длинной курительной трубкой в руке.       — Кто ты такая? — спросила У Цинмянь.       — Зови меня госпожа Хань, — отозвалась женщина и затянулась.       — Я спросила кто ты такая, а не как мне к тебе обращаться. Что ты за дух?       Заклинательница сразу же поняла, что перед ней вовсе не человек.       — А как ты думаешь? — вместо ответа, поинтересовалась женщина.       У Цинмянь не стала играть в ее игры, а сразу же перешла к делу:       — Где братец Бянь?       — Понятия не имею, — пожала плечами госпожа Хань. — Наверное, на постоялом дворе со своим господином. Я всего лишь использовала его, чтобы заманить тебя сюда.       — Что это значит?! — возмутилась У Цинмянь.       — Еще не поняла? Неужели ты настолько глупа? — усмехнулась женщина.       — Мне плевать, — фыркнула заклинательница. — Если есть что сказать — говори. Гадать я не стану. Я пришла сюда, чтобы встретиться Бяньбянем. Если его здесь нет, то я ухожу!       — О, можешь попытаться. Так просто ты отсюда не уйдешь. Это мой призрачный чертог. Некоторые мои слуги — это духи, что служат мне. Но раз уж ты такая недогадливая, я скажу, почему ты здесь, — госпожа Хань сделала паузу, затем, понизив голос произнесла: — Ты убила Као-эра.       В этот миг за спиной ее распустился огненный веер из девяти пушистых лисьих хвостов.       — Ты лиса-оборотень? — наконец поняла У Цинмянь.       Глаза женщины увлажнились, а голос предательски задрожал.       — Као-эр был еще ребенком.       — Он был убийцей, — отрезала У Цинмянь. — И ты знала об этом, не так ли? Ты его мать?       — Когда я нашла его, он уже стал демоном, — призналась госпожа Хань. — Злые люди поймали его и поиздевались над ним. Они держали его в клетке и заставляли делать ужасные вещи. Это они превратили его в чудовище!       — То, что у чудовища есть печальная история, не меняет его сути! Он убивал беспризорных детей! Какое оправдание ты придумаешь для него на этот раз?! — строго потребовала ответа У Цинмянь.       — Нет! Нет! Нет!!! — воскликнула госпожа Хань, сердито взмахнув всеми девятью хвостами. — Он убивал только негодяев, и никогда не трогал детей! Он узнал, что кто-то похищает беспризорников и продает их секте последователей темного пути! Он боролся с ними!       — Последователи темного пути?! — выкрикнула У Цинмянь.       К горлу ее подступил ком. Неужели она ошиблась и убила невиновного?       — Чушь собачья! — выпалила она. — Он сам напал на меня! И ранил детей!       — Если он кого-то и ранил, то это не его вина! — заявила госпожа Хань. — Као-эр всегда заботился об этих детях! А может быть, он решил, что ты и есть похитительница? Потому и напал на тебя?!       — Я?! — возмущенно выдохнула У Цинмянь. — Я не дала ни единого повода так думать! Он был голоден, вот и сорвался! Ты лучше меня должна знать, что лисам, ступившим на темный путь с него уже не сойти! Рано или поздно тьма поглотит их, как бы они не сопротивлялись! Твой сын впал в неистовство, и мне пришлось убить его, вот и все!       — Вот и все? — выдавила госпожа Хань, глаза ее напряженно сузились. — Вот и все? — повторила она.       — И я ничего не слышала о секте последователей темного пути, — произнесла У Цинмянь. — Ты думаешь, что пять Великих Небесных школ не узнали бы о такой секте?!       — Пять Небесных школ? — язвительно усмехнулась госпожа Хань. — Ты хотела сказать: три недоразогнанных богадельни? Насколько мне известно, храм Середины небес канул в лету и об ордене Звенящей тишины давненько ничего не слышно. От трех других остались лишь громкие названия! Ни толики былого величия!       — Много ты знаешь! — скривилась У Цинмянь.       — Не мало. Я давно живу на этом свете. Пожалуй, даже побольше, чем тот, кто похитил сердце твоего мальчика, — ответила госпожа Хань.       — О чем это ты?       — О, моя дорогая, у меня хорошее чутье на такие вещи.       В руке у женщины вспыхнул бумажный талисман и по призрачному чертогу разнесся голос Бяньбяня:       «По правде говоря, я встречал ее раньше, когда она была еще совсем юной и весьма заносчивой. Тогда она впервые столкнулась с беспризорниками и была возмущена тем, что никто не хочет о них заботиться. Я тогда сказал ей: «вот возьми и позаботься», а она взяла и позаботилась! Вот такая она — бессмертная дева У! Настоящая героиня!».       У Цинмянь залилась краской от смущения.       — Одного взгляда на твое лицо достаточно, чтобы понять, как ты к нему относишься, — усмехнулась госпожа Хань.       — И что с того? — буркнула У Цинмянь. — Ты же… Ты же не собираешься навредить ему?! Если хочешь мести, я сражусь с тобой!       — Я не люблю сражаться. Я поступлю иначе.       В руке у лисицы вспыхнул еще один бумажный талисман, и снова послышался голос Бяньбяня:       «Я просто… я просто безнадежно влюблен».       Это была запись спонтанной исповеди Бяньбяня Ци Юань. От самого начала и до самого конца. Он говорил с такой нежностью и в то же время с такой страстью, что не оставалось сомнений в искренности его слов. Из этой записи можно было сделать однозначный вывод: тот о ком в ней говорилось — это Сюань Юнь.       — Это подделка, — раздраженно выдохнула У Цинмянь. — Думаешь, я на это поведусь?!       Она старалась сохранить лицо, но все услышанное, даже если это не было правдой, выворачивало наизнанку ее представление о сложившейся ситуации. Она никогда не смотрела на нее с такой стороны.       — О, это еще не все, — произнесла госпожа Хань и едва уловимым движением достала из складок одежды красную маску демона с золотыми рогами и клыками.       — Это… — округлив глаза, выдохнула У Цинмянь, и в ту же секунду выхватила меч.       — Маска Гу Фэйиня. Я так удивилась, когда увидела ее среди товаров старьевщика.       Госпожа Хань приложила маску к своему лицу. У Цинмянь бросилась к ней, но она тут же отняла маску от лица и с улыбкой произнесла:       — На меня она не действует, но она поведала мне немало историй. В том числе про тебя и твоего любимого мальчика.       — Не знаю, что ты задумала, но тебе лучше отдать эту маску мне! — потребовала заклинательница.       — О чем ты говоришь? Она уже у тебя.       У Цинмянь даже не осознала ее слов. Маска, вдруг оказавшаяся на ее лице, медленно растворилась, впитавшись в ее кожу и воспоминания о ней исчезли, словно их и не было. Заклинательница застыла на месте, потеряв нить их с хозяйкой публичного дома разговора. Последнее, что назойливо всплывало в ее памяти, это слова Бяньбяня о его любви к Сюань Юню.       — Ч… чего ты хочешь?! — растеряно спросила она, опустив меч. — Я предстану перед судом старейшин твоего племени. Если твой сын не виновен, предоставь доказательства и тогда я приму наказание! Но даже не вздумай навредить Бяньбяню!       — О, я ему ничего не сделаю, — усмехнулась госпожа Хань и прошипела: — Я хочу растоптать твое сердце, так же как ты растоптала мое.       — Если думаешь, что я поверила в твои глупые уловки, ошибаешься! — уверенно заявила У Цинмянь. — Братец Бянь вовсе не такой!       — Ну так пойди и спроси у него.       Женщина взмахнула рукой, и двери за спиной заклинательницы распахнулись. Та недоверчиво посмотрела на нее.       Она не собирается атаковать? Если не собирается, то у У Цинмянь нет повода нападать на нее. Неужели все, чего она хотела — это мелочно указать влюбленной девушке на то, что она нелюбима? Что за нелепая месть?       Уверившись, что ее больше никто не удерживает, У Цинмянь поспешила покинуть публичный дом. Она взяла на заметку, что стоит разузнать о секте последователей темного пути и об их возможной связи с исчезнувшими детьми. Она не любила торговаться с собой, оправдывая свои ошибки, и корила себя за то, что не разобралась в ситуации до конца, но в то же время понимала, что не все обстоятельства ей подвластны. Ведь этот лис действительно был демоном-убийцей. Он напал на нее и бился с ней насмерть. Хотя если бы она его не спровоцировала, он не впал бы в неистовство, и битвы можно было бы избежать. Она была неосторожна, потому что с самого начала не отнеслась к предупреждению серьезно. А ведь наводку на лиса-оборотня ей дал Бяньбянь, и, конечно же, никто не подкидывал ему это письмо — его написал Сюань Юнь. Кто еще мог узнать про лиса? Неужели этот проклятый Хэйсинь все спланировал? Решил таким образом сбить ее с толку? Отвлечь? Не иначе! И использовал для этого братца Бяня!       У Цинмянь вдруг вспомнила про малыша Лань Ши. Быть может, не зря она подозревала Бяньбяня в том, что он что-то с ним сделал? Наверняка Сюань Юнь его заставил! Но для чего ему это? Чем этот мальчик ему помешал? Разве что Сюань Юнь имеет какое-то отношение к исчезновению его старшего брата!       Неожиданно все сложилось в голове У Цинмянь. Она вспомнила о ритуале, последствия которого пришлось устранять ее наставнику. Над этим ритуалом ломали головы все старейшины ордена, но никто так и не понял его назначения. Одно было очевидно — для этого ритуала необходима человеческая жертва.       Братец Бянь не может! Братец Бянь не может любить такое чудовище как Сюань Юнь! Это абсолютно невозможно! Полный бред!       У Цинмянь не желала в это верить, но как бы она ни старалась — просто не могла выбросить из головы все то, что дала ей услышать госпожа Хань.       «Чушь! — думала она. — Это подделка!».       Как бы то ни было, она собиралась отыскать Бяньбяня и все выяснить. Сама судьба ей благоволила, вернувшись на постоялый двор, она сразу же столкнулась с тем, кого искала.       — Братец Бянь! — решительно окликнула его девушка.