Увидимся в Аду

            Speakeasy       Так называли заведения, где могли найти покой отъявленные пьянчуги, распутные танцовщицы и изголодавшиеся по общению моряки. Эти скрытые от порицания заведения передавали атмосферу эпохи джаза с ноткой ретро-гламура куда лучше, чем те пафосные клубы с вылизанным паркетом и запахом туалетной воды.       Хотя Вокс и был сторонником роскоши и богатства, он находил в этих тускло освещенных зданиях с низкими потолками, где свет казался пленником густого табачного дыма, нечто обаятельное. Однако то же самое нельзя было сказать о его друге, чье лицо готово было вот-вот треснуть.       Разумеется, для человека высокого положения выбранное место было далеко не из тех роскошных баров, к которым он привык. Здесь царила обветшалая простота, смешанная с налетом интима и расслабленного духа подпольных вечеринок.       Стены, когда-то покрытые красной штукатуркой, облезли и стали бордовыми от времени, а в углах виднелись влажные пятна, напоминающие о давно протекших трубах. Женские вокалы переплетались с ритмами свинга, а на фоне играл контрабас и духовые инструменты — не так чисто, как в клубе «Trésor». Однако это не мешало людям пускаться в дикий, неконтролируемый пляс на неровных, слегка скрипучих досках. — Что думаешь? — это была открытая насмешка, но Аластор под впечатлением даже не заметил. — Я будто в Аду, — проговорил он, брезгливо уклоняясь от шатающегося официанта. — Что ж, — он поправил бабочку и вежливо улыбнулся, — я пошел! — А ну стоять! — Вокс успел схватить чужой воротник и предотвратить побег. — Брось. Это единственное место, где ты можешь расслабиться. — Расслабиться? — Аластор посмотрел на него как на умалишенного. — Пить всякую дрянь и пускать нецензурную брань как какая-то белая голытьба? Ты выжил из ума, если думаешь, что это поможет мне расслабиться.       Вокс закатил глаза. Он посещал всякие клубы в Аду, и это место в сравнении можно было назвать монастырем. Но выбирать не приходилось, да и Аластору было бы полезно иногда не задирать слишком высоко свой нос. Если тот будет и дальше им воротить от простого подпольного клуба, то как его потом затащить в ресторан быстрого питания? — Дай шанс, — попросил он, подталкивая друга к свободному столику в углу и заодно попросил принести туда две кружки эля. — Поверь, веселиться без надобности все время держать лицо можно не только с ножом в руке. — Ты это еще на весь зал прокричи, — сквозь зубы процедил мужчина, но все же с неохотой присел за стол, закинув одну ногу на другую.       Тем временем джазмены, поблагодарив публику, начали играть что-то менее заводное, но при этом ритмичное и приятное. — Запрещенный алкоголь, полуголые девицы, азартные игры — разве не будоражит кровь? Тебе же нравится переступать законы, мораль, идти наперекор обществу, — шепнул Вокс имениннику на ухо. Он улыбнулся, почувствовав, как тот вздрогнул, и его оливковая кожа покрылась мурашками. — Мне нравится это делать без опаски подцепить всякую заразу, — он мигом отвернулся, и теперь к скрещенным ногам добавился схожий жест руками. Он поморщился от чьего-то громкого выкрика и неохотно скосил глаза вбок.       Двое парней и одна девушка сидели за соседним столом и развлекали себя игрой в «Пять пальцев», когда один поочередно тыкает ножом в пространство между пальцами, не задев их. Парни гоготали, а девушка взвизгивала каждый раз, когда движения становились быстрее. — Даже обезьяна лучше обращается с ножом, — хмыкнул ведущий с очевидным пренебрежением. Вокс поймал мысль в воздухе и воскликнул: — Эй, ребят. Как насчет игры?       Компания умолкла и повернула головы. Аластор присоединился к ним, озадаченно приподняв бровь. Но в отличие от него, молодые люди поймали нужный настрой. — Игра? — тот, что был повыше, скептично усмехнулся. — Вы выглядите так, будто ножом только масло на хлеб размазываете.       Вокс заметил, что их одежда действительно выглядела дороже, чем у большинства людей в клубе — даже лучше, чем у выступающих музыкантов. Однако, если его эти слова не тронули, то в глазах Аластора сначала появилось удивление (видимо, что его не узнали), потом вспыхнул огонек, а улыбка показалась острее. — Да брось, — другой парень поднялся с места и, перекрутив нож в пальцах, передвинул свой стул к их столику. — Зачем ты так? Может, они умеют намазывать еще и джем. — Ну, покажите мне, как надо, — елейно протянул Аластор, и опустил свою руку на стол. Парень с зеленоватыми глазами сгорбился и с напыщенным видом начал вонзать острие ножа между аккуратных пальцев. Что было удивительно — абсолютное, неукоснительное спокойствие на лице Аластора. Он даже не смотрел вниз, вонзаясь взглядом в сосредоточенное лицо игрока. В один миг тот ойкнул, когда Аластор отдернул руку, схватил ею чужое запястье, второй рукой он перехватил нож и с громким стуком приложил кисть к столу. — Моя очередь, — с сардонической улыбкой сказал он и, также не опуская глаз, принялся играть. Движения у него были быстрее, сильнее, увереннее, а улыбка все шире и шире. Вокс заметил, как на лбу незнакомца появились испарины, а челюсть была сжата, но прошла почти минута, а Аластор за это время ни разу не задел ни одну фалангу. Лишь под конец, когда он усмехнулся, а взгляд устремил вниз, то раздался громкий выкрик, а за ним — визг. Кровь хлынула как из-под ключа, и все, что успел заметить Вокс — это как парень, крича и матерясь, убегал с прижатой к груди рукой. — Ты ведь специально, — контрастировал факт мужчина, передвигая свою кружу, пока струя крови не достигла ее. Аластор пожал плечами и тихо рассмеялся. — Может быть, а, может, я просто отвлекся. Музыка здесь довольно неплоха.       Губы мужчины разъела хищная ухмылка. Он мгновенно повернул к себе ведущего и подцепил пальцами его галстук-бабочку, чтобы сорвать и спрятать. — Тогда давай потанцуем под нее, — сказал он, расстегивая верхнюю пуговицу на чужой рубашке, и высвободил ее края из-под брюк. — Так-то лучше.       Он снял очки, растрепал каштановые волосы, и был вознагражден возмущенным взглядом. Но, когда они оба опустошили две стеклянные кружки, смелость настигла неожиданно. Так неожиданно, что Вокс не сразу понял, как его понесло в свинг в объятиях какой-то раскрашенной девицы. На другом конце зала, сквозь толпу веселившихся посетителей, дама повыше и потемнее четко отбивала ритм вместе с Аластором. Сначала он пытался держаться вежливо, однако после, поняв, что это никому не нужно, начал двигаться в такт куда раскрепощеннее.       И хотя довольство от чужого веселья подбадривало Вокса, все же тот предпочел бы двигаться, откидывая ноги то вперед, то назад, вместе с Аластором. Однако, наверное, только в самых дерзких мечтах он мог желать, чтобы они танцевали вместе на глазах у толпы. Сброд или нет — это те глаза, которых Аластор боялся.       Со временем музыка становилась все громче, движения быстрее, а алкоголь крепче. Мужские и женские фигуры вились под синевой приглушенных ламп, их голоса растворялись в мягком джазе и табачном дурмане. В какой-то момент Вокс не выдержал и, обессиленный, рухнул за столик, откидывая со лба взмокшие волосы. По ощущениям он точно пробежал марафон, но усталости как таковой особо не чувствовал.       Аластор устроился на соседнем стуле спустя минуту — тоже взмокший и запыхавшийся. Он оглядывался по сторонам и пытался восстановить дыхание. Вдруг он устремил взгляд на Вокса и ни с того ни с сего засмеялся.       На их столике набралось столько кружек, что несколько пришлось расположить у ножек. Вокс не выпил и половины принесенного, а потому начал понимать, почему чужие щеки так пылали, а с губ срывался неудержимый хохот.       Было неясно, откуда эта веселость: от алкоголя ли? Как-никак, под спиртным страхолюдина покажется красоткой, а низкосортный бар будет смахивать на элегантный клуб.       Вокс с удовольствием отмечал, что Аластора больше не заботил дым от дешевых сигар, как и факт, что вместо изысканных, светских бесед на утонченном французском раздавались непристойные шутки на испанском языке и громкие выкрики на ирландском диалекте. Тот был даже не против, когда к ним подошли какие-то представители синих воротничков с колодой карт. — Играете, господа? — спросил самый рослый из них в потрепанном головном уборе (из-под густой бороды проглядывали маленькие черные глаза). — Я бы рад, старик, но сейчас мне надо отойти и выблевать свою душу.       Вокс поднялся с места, схватил рукой спинку стула и, устояв, нерешительно двинулся в сторону уборной. — А Вы, молодой человек? — мужчина обратился к Аластору. — Хотите разок в покер? — Я? В покер? — голос того был полон веселого изумления. — Да я даже правил не знаю. — Ничего, это поправимо! — бодрым тоном сообщил мужчина и уселся на освободившийся стул, а его свита расположилась позади. — Мы Вас быстро посвятим в это дело, юноша. А если угостите рюмочкой, то я Вас научу потом одному хитрому приему. Сможете даже самого профессионального шулера обставить! — Ну как можно отказаться от такого заманчивого предложения? — неожиданно громко воскликнул Аластор. — Раздавайте!       Что было дальше Вокс уже не слышал. Он дошел до уборной и заперся изнутри. Алкоголь наводил на него тошноту и нетвердость в движениях. Он нагнулся над раковиной, чтобы умыть лицо, но стоило мельком взглянуть в зеркало, как увиденное привело в чувство куда эффективнее холодной воды.       Он уже это видел и, по всей логике, не должен был удивляться. Однако как тут не удивляться, когда перед тобой стоишь ты сам? — Отлично, — хмуро выплюнул он, повернувшись и подняв голову (он и забыл насколько был высок в обличии грешника). — Решил глянуть как я буду блевать?       Его очередная галлюцинация по-волчье ухмыльнулась, обнажая ряд острых зубов. И вскоре пустую комнату наполнил звук как от современных динамиков. — Решил глянуть как ты будешь падать на самое дно. Рейтинги от такого просто взлетят, ведь, — его демоническая сущность материализовала микрофон и обратилась к пустой стене с безупречно-отрепетированной улыбкой истинного телеведущего. — На ваших глазах, дорогие телезрители, некогда могущественный и всесильный оверлорд трусливо прячется от собственной совести в туалете какого-то доисторического бара! Давайте узнаем, какого это — докатиться до уровня общественного сортира из-за любви к блядским мешкам с костями?       Демон расхлябанно двигался, обращаясь к пустоте, словно к зрителям, как часто делается в телешоу. Но Вокс знал, что это лишь очередная насмешка его беспощадного сознания. Но не понимал, почему видел самого себя. Ладно Радио Демон, ладно мертвый командир экзорцистов, но почему, сука, он сам?       Вокс ощутил, как в нем вспыхнул гнев, но, стиснув зубы, ничего не ответил. Однако демон ни капли не смутился, продолжая трещать с самодовольной усмешкой. — Видимо, нашему герою сказать нечего. Тогда спросим у специально приглашенного гостя, — Вокс схватился за голову, когда перед глазами вновь возник повешенный труп Дугласа Уайта. Его демонический двойник, коварно хихикнув, приблизил микрофон к замершим мертвенно-бледным губам. — Мистер Уайт, каково Ваше мнение о произошедшем? Вините ли Вы нашего героя в своей смерти? — смакуя каждое слово, бархатным тоном спрашивал демон. — Думали ли Вы, как сильно его ненавидите, когда жизнь Вас оставляла? Что Вы чувствуете, зная, что он вместо Ваших похорон потащился… пф-ф! В дешевый бар пить бухло и в компании… Вашего же убийцы! Блять, вот умора! — Прекращай, — процедил сквозь зубы Вокс, чувствуя, как кровь внутри него закипела. Алкоголь вновь подарил ему смелость. — С чего бы? — жестокий и насмешливый голос демона сочился ядом, струящимся из его рта. Он повернулся, и в его глазу завертелся гипнотический водоворот. — Ты же сам говорил, что это всего лишь…       С дьявольским огнем в глазах он превратил микрофон в бейсбольную биту и со всей силы ударил ею по телу, словно по пиньяте. Только вместо конфет стены и полы окрасили ошметки чужих внутренностей. — …пустая оболочка!       Издевательский смех, чужой изуродованный труп, воспоминания пережитого и спиртное заставили ноги задрожать. Он схватился за раковину, чтобы не упасть, и от этого ненавистный смех стал греметь громче, разрывая его голову на части.       «Блять, заткнись!» — хотелось ему прокричать или ринуться на свое воображение, чтобы вынудить замолчать. Но что он мог против себя прошлого: сильного, влиятельного, лишенного людских привязанностей? Тот он не стал бы терзаться от чувства вины за какую-то мелкую жизнь какой-то мелкой сошки. Он не был таким бесхребетным неудачником.       А ведь все могло бы быть иначе…       Если бы он только пришел раньше.       Если бы он пришел, когда еще был шанс.       Если бы он пришел, когда был ему нужен.       Если бы…       «Не стоит. Ты, друг мой, пришел удивительно вовремя»       Холодное касание обожгло словно раскаленный металл. И то место — на три сантиметра выше шеи и на два — дальше левого уха — горело как если бы вместо касания он получил пощечину.       И это позволило, наконец, успокоиться, прийти в себя и выдохнуть (он и не догадывался, что все это время задерживал дыхание). Невероятная игра случая или знак судьбы — Вокс не знал, как расценивать, что Аластор оказался рядом, разогнав своим присутствием все страхи и насмешливые голоса. Его руки были заняты смятыми купюрами, дешевыми побрякушками и бутылками вина, на голове красовалась потрепанная фуражка, а в глазах читался вопрос. И при всем при этом он еще никогда не казался таким необыкновенным, таким удивительным и таким головокружительно желанным. Но, несмотря на свое очарование, несмотря на свои страхи и порицаемую любовь, единственное, что Вокс сумел произнести тусклым, хриплым голос, было: — Как ты вошел сюда? — Милая барышня помогла, — улыбнулся он и показал шпильку для волос — она была почти такой же, какой он открыл туалет в клубе «Trésor». — Ты не отвечал, вот и пришлось вламываться. А что? Я не вовремя?       Вокс не смог ответить, а потому говорило его тело.       Ноги, сделавшие шаг вперед, сказали: «нет, ведь ты…»       Рука, разместившаяся на чужой спине, продолжила: «…пришел…»       А голова, упавшая на напряженное плечо, закончила: «…чертовски вовремя».