Увидимся в Аду

      После того, как Вокс вернул пистолет и перевязал руки Аластору, он зашел в свою комнату и устало выдохнул.       Ему было неизвестно, поверили в его историю хотя бы на треть, но он чувствовал, что немного отсрочил свою казнь. По крайней мере, у него было время подумать, и он бы подумал, если тяжелая голова не повалила бы его в сон.       Наутро Вокс первым делом переоделся и привел себя в порядок. После чего занялся повседневной рутиной, от которой существенно отвык, имея в подчинении множество душ. Готовить завтрак, прибираться и параллельно осматривать подозрительные вещи в доме было немного утомительно.       Далее он проверил еще раз аптечку и пошел в гостиную. Ваза, в которой в первый день стояли насыщенного цвета розы, опустела. Но это было только на руку Воксу: подняв ее чуть выше головы, он ослабил пальцы и уронил ее на ковер. Послышался совсем тихий стук, и стекло даже не треснуло.       Злобно оскалившись, Вокс взял ее и поставил обратно на стол. После чего уселся в кресло и тяжело вздохнул.       Теперь сомнений не было в двух вещах:       1. Аластор держал или держит в доме труп.       2. Он все-таки пытался убить Вокса.       Конечно, было несправедливо обвинять его в пропажах людей, происходивших в городе, но там, где есть как минимум одно убийство и одно покушение — там и серия.       «Он использует пристрастие той старухи как прикрытие, чтобы маскировать запах трупов, — догадался Вокс, приложив пальцы к губам. — Очень удобно: если будут жалобы, то последнее, чем захочет заниматься полиция — это разбираться с глухой старушенцией»       Вокс предполагал, что последнее убийство было совершено в день или ночь, когда они упали в воду. Тогда он не обнаружил Аластора в комнате, а тот соврал, что спал и проснулся выпить воды. На следующее утро Карла учуяла запах гнили. Вокс забыл, как и сколько по времени разлагаются тела людей до наступления характерного запаха, поэтому намеревался уточнить это у девушки. Но, если предположить, что срок в несколько часов, то нет ничего удивительного, что он появился. А Аластор, наверняка, рассчитывал, что сможет обмануть своей версией насчет чучел.       Вот только он не знал, что в то утро материал для чучела не принесли. И, скорее всего, до сих пор не знает.       «Но если есть труп, то он где-то его прячет, — рассудил Вокс, осматриваясь. — Вероятно, какой-нибудь тайный вход или подвал»       Честно говоря, у него не было особого желания проверять. Убийства Аластора — это личные дела Аластора.       Вокса же интересовало другое. Если Аластор и есть виновник пропаж, то это значит, что он обманул его дважды:       1. Когда сказал, что пистолет он держит из-за опасности нападения. А если он сам серийный убийца, то, получается, что пистолет он, видимо, держит подле себя все-таки из-за Вокса. А это значит, что он его подозревает или просто желает убить как очередную жертву.       2. Когда он сказал, что рассердился на незапертую дверь из-за угрозы опять-таки нападения. Если бояться ему на самом деле нечего, следовательно, он вчера разозлился на то, что кто-то мог что-то вынюхать. И это ведь действительно произошло, что частично доказывает его причастность к темным делам, которые он хочет скрыть от посторонних глаз.       «И ведь не спросишь напрямую: Хей, Аластор, а ты, случаем, не серийный убийца? Поверь, я тебя не осуждаю, ты главное меня не трогай. Мне тут время нужно, чтобы решиться тебя убить. А в твои фетиши я лезть не буду… Бред же полный!»       Он стукнул по локотнику кресла и прикрыл глаза. Как бы он хотел вскрыть голову чертовому ублюдку, хакнуть, как какую-нибудь систему, и понять, что вообще творится в оленьем мозгу.       «Надо приготовить ему блядское молоко», — вспомнил он неохотно. Рассчитывать на привязанность было глупо, но Вокс правда надеялся, что вчерашний спектакль сблизит их хотя бы на миллиметр. А ради выживания на что только не пойдешь.       Он сделал смесь из молока, меда и масла и пошел наверх. Дверь в спальню была незаперта, и Вокс почувствовал себя немного приподнятым этим фактом. Хозяин комнаты все еще спал: его волосы были в беспорядке, голова чуть наклонена, а на губах не красовалась улыбка.       «Спящий убийца ждет, когда придет другой убийца и волшебным удушением заставит уснуть навеки», — прозаично подумал Вокс, отдернув руку от желания прикоснуться к щеке: Аластор дал открыто понять, что ему не нравятся его касания, а ради безопасности нужно было слушаться и лишний раз не раздражать.       «Но, если я померю температуру, то это не считается, — нашел он лазейку, осторожно притрагиваясь к теплой коже. — Уже не так сильно горит»       Чужие ресницы дрогнули, а после слегка приподнялись. Вокс тут же убрал ладонь и отошел на полшага. Смотреть, как Аластор просыпается было необычно. Во-первых, потому что он издавал долгий звук, похожий на мычание или зевание, а не трескание радио. Во-вторых, через несколько секунд после пробуждения он натягивал на себя улыбку как типичный ритуал. — Как сказать по-французски «доброе утро»? — спросил Вокс, тотчас обращая к себе немного удивленный взгляд. Однако Аластор не растерялся и подхватил его настрой. — Никак, — хриплым и сухим после сна голосом ответил он. — Принято использовать дежурное «Bonjour» или «Salut». — Понятно, — усмехнулся мужчина и протянул стакан с молоком. — В таком случае… доброе утро!       Тот на долю секунды вскинул глаза на потолок, затем с облегчением увлажнил свое горло горячим напитком. Веки на секунду блаженно опустились, а улыбка стала мягче. — Мог бы для приличия и постараться. Французский очень красивый язык. — Постараюсь, если ты соизволишь снизойти и произнести несколько нецензурных словечек, — он обнажил зубы, вспоминая, как шикарно звучали редкие маты в сопровождении радиопомех. — Ха-ха! Ни за что! — Аластор говорил бодро, но непреклонно. — Это вопиющее преступление для радиоведущего, друг мой. Меня за такое и уволить могут. — А мы никому не расскажем, — вдруг томно шепнул Вокс, спрятав руки за спину и наклонившись опасно близко к чужому лицу. Но в ответ его больно ткнули пальцем в лоб, заставляя отстраниться. — Нет, — глумливо промолвил Аластор. — Тц-ц, бесишь ты меня, — цокнул Вокс, протирая ушибленное место. — Ладно, свою работу я выполнил. Хотел предупредить, что выйду в город на какое-то время. Так что не теряй. — Выйдешь в город? Один? — с искренним изумлением поинтересовался Аластор. От этого Вокс стиснул зубы: из чужих уст прозвучало так, словно он питомец, который вдруг захотел погулять без хозяина. — А есть проблемы? — недовольно хмыкнул он, тут же отбросив напускную обыденность. — Нет, никаких, — спокойно произнес Аластор и распахнул одеяло. — Если не возражаешь, то я составлю тебе компанию. Как раз хотел прогуляться.       Он не успел подняться, как Вокс точно таким же жестом в лоб вынудил его откинуться обратно. — Возражаю, — его губы разъела издевательская ухмылка. — Ты останешься и будешь долечиваться. Ведь тебя, уважаемый радиоведущий, могут уволить не только за сквернословие, но и за проблемы с голоском.       Глаза Аластора сузились и потемнели от недовольства. Как же быстро менялось его выражение, когда он не получал то, что хотел. — Я не так болен, чтобы целый день спать. Что мне прикажешь делать? — сетовал он с сияющей улыбкой. Вокс фыркнул, старательно напоминая себе, что вот этот надоедливый с ребяческими замашками парень мог быть потенциальным убийцей. Но все же раздражение победило опасение. — Это не мои проблемы, — буркнул он и развернулся в сторону выхода. — Делай что хочешь. Там, включи и посмотри что-нибудь. — Включить что и посмотреть что? — негодующе хотел уточнить Аластор, слегка наклонив голову. Вокс в наказание себе чуть прикусил язык, а потом нетерпеливо бросил: — Включи воображение и смотри в окно!       После чего громкими шагами покинул спальню. Он накинул поношенное пальто и вышел на свежий воздух. Дверь запирать не стал, ведь предупредил хозяина дома о своем уходе. Да и что-то подсказывало Воксу, что переживать о вторжении серийного убийцы совсем не стоит.       Он не знал куда идти и для чего. Предательский шепот внутри досаждающе терзал глупостью, что он просто трусливо убегает. Однако Вокс был не согласен: ему нужно было освежить голову, хорошенько подумать в одиночестве. И, может быть, эти идиотские прогулки, которые так обожает Аластор, с этим помогут.       Серийные убийства Вокса не беспокоили, пока целью становился не он. Самым важным для него было обеспечить себе безопасность и найти способ преодолеть моральную преграду, мешающую ему убивать.       Для первого пункта нужно было найти оружие (не мог же он вечно бестолково надеяться на удачу судьбы или настрой Аластора). А для этого были необходимы деньги.       Вдалеке Вокс увидел небольшое здание с кривой вывеской и бездумно двинулся к нему. Внутри интерьер был оформлен в стиле Вестерн с деревянной мебелью грубой отделки, висевшими на стене револьверами, а также рогами и шкурами животных. И, как в любом стереотипе о Диком Западе, здесь было ужасно пустынно, и не хватало лишь подпрыгивающего перекати-поля. В углу спал какой-то бродяга, чей напиток опрокинулся, и жидкость каплями падала на его обувь. А за барной стойкой лысый квартерон лениво слушал барахлящее радио. Вокс подошел к нему и напряг слух: голос был слегка картавым и гнусоватым.       «С Вами снова Фред Гайяр! О погоде рассказываю прямо сейчас: в данный момент в округе нашего чудного городка переменная облачность, а столбики термометров показывают плюс десять. Все задаются воп’госом, когда же поднимется солнце…» — И как подобного клоуна пускают в эфир? — проворчал пожилой мужчина, приглушая звук и тем самым вызывая больше помех. — Сейчас ведущих с превосходной дикцией по пальцем посчитать, а пару лет назад… — А Вам кто нравится из хостов? — поинтересовался Вокс, почему-то заранее зная ответ. — Аластор. Кто же еще? — скучающе ответил мужчина и в борьбе с допотопным радио решил вовсе его выключить. — Я могу Вам чем-нибудь помочь? — Да, почему здесь так мало посетителей?       Неказистые улицы, по которым он проходил, были переполнены суетливыми зеваками, но маленький бар к наступлению обеда был совсем безлюдным. — А кто заглянет в бар, если в нем нельзя выпить? — уныние в голосе бармена, наверное, распространялось на все помещение. — Это как прийти в кондитерскую, где нет выпечки. Чертовы моралисты и их законы… — Сочувствую, — честно сказал Вокс, не представляя, чтобы случилось, если бы в Аду запретили алкоголь — звучало хуже, чем ежедневный спуск экзорцистов. — А с выпивкой совсем плохо? Неужели нигде не найти? — Разве что в аптеках, но только по рецепту, — удручено ответил мужчина и пригладил свою лысину. — Если совсем плохо, можно черпнуть вина в церкви. Но это все равно, что росинка в пустыне.       Вокс задумался: церковь значит. Он припоминал, что один из проживающих соседей работает священнослужителем. — Не подскажите, где находится ближайшая церковь? — Прямо по улице и за поворотом, но серьезно, сэр, это гиблое дело, — мужчина настойчиво пытался вывести его из бессмысленных грез. Правда, он не подозревал об истинных внезапно возникших в голове намерениях. — О чем Вы? — усмехнулся Вокс, вальяжно откидываясь на барную стойку, а его ослепительная улыбка разбавила этот депрессивный антураж. — Я просто хочу помолиться, как… пф-ф, примерный христианин. И знаете… я бы мог Вам помочь с привлечением клиентов.       Мужчина пренебрежительно оглядел неброскую одежду и с напускной вежливостью отказался: — Не думаю, что этому месту хоть что-нибудь поможет, кроме чуда. — Давайте сделаем так, — не унимался Вокс, уверенно глядя на бармена. — Я подкину Вам идею: использовать ее или нет — полностью Ваше решение. Но, если она сработает, и бар будет забит посетителями, Вы окажете мне услугу. — А если нет? — мужчина хмуро выгнул бровь, абсолютно не разделяя чужого энтузиазма. — А Вы ничего не теряете. Пустой бар до или пустой бар после. Какая разница?       Он ненадолго задумался, взвешивая «за» и «против», а после с выражением «действительно, какая?» кивнул. — Ладно, сэр, Ваша взяла. Что за идея?       Ухмылка торжества застыла на лице, и с врожденными харизмой и обаянием он заявил: — Пустите акцию во всеуслышание, что женщинам еда и напитки за полцены.       На него взглянули, как на умалишенного. Кривой рот приоткрылся, а блеклые глаза застыли в нерешительности. — Что за, простите, совет? Женщины сюда почти не заходят, а те, кто обедает, едят порции вдвое меньше, чем у мужчин, а Вы говорите еще и цены снизить? Еще и вдвое? — Доверься мне, старик, — Вокс говорил с апломбом и выпрямился, поправляя воротник пальто. — Что же, пора бы и на службу. Говоришь, что церковь дальше по улице?       Мужчина машинально кивнул, и Вокс одарил его полным алчущего предвкушения взглядом. Жаль, без гипнотического водоворота.