Юбка

Как это обычно бывает, ничего не предвещало беды. Всё шло своим чередом. Учёба, тренировки и прогулки с друзьями — это всё, что наполняло жизнь Макса и занимало большую часть его свободного времени. И он был, в целом, всем доволен. Тренироваться он стал почти каждый день. Иногда в составе своей компании, иногда один, а иногда с Брэдли. Бобби и Пи-Джей просто не могли так много и так усиленно тренироваться, как этого хотелось Максу. Всё-таки у них есть свои дела, свои интересы. А потому Гуф всё чаще стал пропадать в скейт парке либо в полном одиночестве, либо вместе с бывшим соперником. И его это, в целом, устраивало. — Да куда подевался этот дурацкий шлем? — ворчит он себе под нос, на скорую руку собирая спортивную сумку. В ней уже лежит слегка смятая сменная одежда, наколенники и налокотники. Осталось найти шлем среди всей груды вещей. В их комнате в общежитии постоянно царит бардак. И никто из троих друзей даже не собирается прибираться, хотя так было бы гораздо проще жить. — Можешь взять мой, — сонно бубнит Бобби, распластавшись на своей постели и залипая в телефон. — Ты не пойдешь? — без особой надежды в голосе, больше даже из вежливости переспрашивает Макс. Он привык получать отказы. В последнее время друзья правда редко стали составлять ему компанию. Пи-Джей много времени стал проводить со своей девушкой (потому его и нет сейчас в комнате), а Бобби просто от всего устал. — Нет, братан, я лучше отосплюсь лишний час, — он показательно потягивается и зевает, выражая таким образом острую нужду в здоровом сне. — Ладно. Спасибо, — Макс чуть улыбается и кивает, после чего берёт чужой шлем и бросает в сумку. Конечно, он немного отличается по своей форме, однако других вариантов нет. Слишком лень рыться в горах одежды и искать свой. Боб кивает и, салютуя, без слов желает удачи на тренировке, после чего переворачивается на бок и снова залипает в телефон. Позже он, скорее всего, заснёт прямо с ним в руках. Но Макс этого уже не застанет. Ему надо бежать. За окном уже вечереет, небо окрашивается в теплые тона, а солнце приближается к линии горизонта. Было бы неплохо добежать до скейт парка прежде, чем начнёт смеркаться. Макс специально ждал вечера. В такое время дня не очень жарко, потому риск полностью пропотеть гораздо ниже. К тому же, в парке в это время не будет никаких детей. А если повезёт, то вообще никого не будет. Последнюю неделю он ходит на тренировки каждый день почти в одно и то же время. Это довольно быстро вошло в привычку. Без этого Макс чувствует себя так, как-будто его день прошёл неполноценно. Хотя бы часок покататься на скейте — святое дело. Это ритуал, который помогает забыться и привести мысли в порядок. Не хочется, всё-таки, тащиться туда одному, потому Макс достает телефон и открывает диалог с Брэдли. Может быть, тот захочет и сможет уделить ему время сегодня. 20:46 Макс: Я тут в парк собираюсь Не хочешь составить компанию? Гуф вдогонку кидает пару умоляющих стикеров с котиками, чтобы показать, что Брэдли ему правда очень нужен на этот вечер. Вместе с тем закидывает свою сумку на плечо и, коротко попрощавшись с Бобом, выходит из комнаты. Какой бы ответ Брэд не дал, а отменять эту тренировку Макс не собирается. Если придётся идти одному — пойдёт один.

***

Макс с задумчивым видом заходит в раздевалку, которая, благо, работает и по вечерам. Это, наверное, единственное место во всём городе, куда можно прийти в любое время, спокойно переодеться, а потом покататься. Именно поэтому оно и нравится всем. Днём сюда не пробьёшься: скейтеров просто толпы. А сейчас почти никого и нет. Тускло светит белая лампочка. Тишина и покой, что даже удивительно. Неужели Макс один такой умный и приходит на закате? Так странно, но ему же лучше. Это одиночество сейчас ощущается даже приятно. Брэдли так и не ответил на сообщения, хотя прочитал их почти мгновенно. Макса это даже задело немного. Мог бы удосужиться написать в ответ, что занят, не хочет или нет настроения. А он просто проигнорировал, будто Макс для него ничего не значит. Так, пустое место. Младшекурсник какой-то прилипчивый, да и всё. Но, в любом случае, забивать себе голову переживаниями на этот счёт не сильно хочется. Макс не любит напрягаться и волноваться по пустякам. Предпочитает думать, что у Брэда была своя причина на то, чтобы не отвечать. Макс ставит свой скейт на пол. Его небольшая спортивная сумка с глухим звуком падает на лавочку. В тишине помещения со специфичным звоном открывается молния. Макс достаёт всё, что ему нужно, параллельно с тем немного погружаясь в свои мысли. Совсем скоро сессия, а потому имеются определённые переживания об учёбе. Макс слабо работает, но как-то старается вытягивать все оценки хотя бы на хороший балл. Всё-таки ему совсем не плевать на то, с какими результатами он окончит второй курс. Почему-то мысли о предстоящей Х-геймиаде вообще не тревожат. После победы в первой Макс потерял к этому соревнованию всякий интерес. И правда многое изменилось с тех пор. Кажется, что он вырос над собой, и мысль о том, чтобы утереть кому-то нос, больше не приносит былого восторга. Хочется спокойствия. И просто кататься на скейте в своё удовольствие. К тому же, взаимоотношения с Брэдом после того раза перестали иметь состязательский характер. Они вообще преобразились и стали совершенно иными. Поначалу Брэдли залёг на дно после своего проигрыша, однако потом каким-то волшебным образом они сдружились и даже более того. Между ними появились какие-то чувства, странное напряжение, которое всё никак не хотело быть озвученным, да и поводов к тому не было никаких. Однако, все было более, чем понятно. Даже очевидно для них двоих. За своими хаотичными мыслями Макс не сразу замечает, как открывается дверь в раздевалку, но резко оборачивается, когда слышит знакомый кашель, призванный привлечь его внимание. — Какие люди, и без охраны! — удивленно вскидывает брови Макс, когда в помещение заходит никто иной, как Брэдли Сноберкраст Третий. Это вызывает широкую улыбку и яркие искорки в глазах. Пришел таки, — А что это наша принцесса по ночам гуляет? — по-доброму смеётся он и отходит от своей сумки с вещами, приближаясь к Брэдли. Налетает на него с крепкими объятиями и резво виляет хвостом, показывая тем самым всю свою радость. — Я ради тебя пришёл вообще-то, — фыркает Брэд, но тоже улыбается, как обычно немного надменно, с лисьей хитростью в глазах. И обнимает в ответ. Хотя на самом деле он не любил подобные нежности раньше, однако с Максом стал постепенно привыкать к объятиям и всему остальному. — Почему на сообщения не ответил? Я думал, что ты не придёшь, — Макс строит жалобные глаза, чуть отдаляясь от старшего. Он ведь правда успел расстроиться и подумать, что этим вечером ему придется кататься совсем одному. — Сразу собираться начал просто. Забылся, — Брэдли пожимает плечами и ставит свою сумку на лавочку, прямо рядом с Максовой, — Пришёл же в итоге. Так что радуйся. — Я радуюсь, — Макс правда искренне улыбается и почти что светится от счастья, внимательно смотря на то, как Брэд открывает свою сумку и копошится в ней. Брэдли только тихо посмеивается в ответ, — А ты... вообще собираешься кататься? — он вдруг хмурит брови и подозрительно щурится, потому что замечает, что тот пришёл без своего скейта. — Не-а, — Брэдли хмыкает и продолжает невозмутимо шариться в сумке, загадочно ухмыляясь. Макс лишь в непонятках хлопает глазами, но больше ничего не спрашивает. Может быть, Брэд хочет просто побыть с ним и посмотреть, как он катается. Подобные мысли тоже ощущаются очень приятно. Брэд действительно стал показывать себя совсем с другой стороны после того, как Макс забрал у него кубок и звание чемпиона. И эти изменения в поведении были немного странными и неоправданными. Ведь вместо того, чтобы затаить обиду, злобу и ярость, скрипя зубами придумывать план мести и ненавидеть Макса, Брэдли просто стал сближаться с ним и проявлять неподдельный интерес, но уже без какой-либо подоплёки и подвоха. Макса это правда радовало. Но вместе с тем и сильно смущало попервой. Ведь он, по правде сказать, ожидал совсем другого к себе отношения, ждал жестокости, подлости и подставы. Но Брэдли стал за несколько месяцев самым близким для него из всего окружения. И Макс правда ценит это. Брэдли смотрит украдкой в его непонимающие глаза и не может перестать улыбаться. Ведь он действительно пришел ради него. Просто ради него. Как делал уже сотни раз до этого. Он, будто самая преданная фанатка или влюблённая по уши школьница, все время ходил следом, составляя Максу компанию там, где он оставался одинок. Брэд рад, что смог стать для него даже чем-то большим, чем просто друг. — Подождёшь? Я переоденусь, — Брэд незаметно ухмыляется и, вытащив из сумки какие-то вещи, отходит в сторону и скрывается за одним из рядов железных ящиков. — Жду, — Макс падает на лавку и подпирает обеими руками голову, глядя в пол и снова уходя в свои мысли. В его восприятии появление Брэдли максимально неожиданное и сумбурное. Но ему искренне нравится тот факт, что он сейчас здесь, с ним. Становится как-то подозрительно хорошо от мысли, что Брэдли настолько в нём заинтересован, что так наспех собрался по первому зову и пришел составить компанию. Как бы сильно Макс не любил одиночество, глупо отрицать, что с кем-то быть все равно гораздо лучше, чем постоянно одному. Ведь круглосуточно погружаться в себя и слишком много думать об учёбе и прочих "прелестях" жизни не всегда хорошо сказывается. Порой нужно и отвлечься от этого, общаясь с тем, кто тебе правда дорог. Брэдли ему нравится. Но Макс об этом предпочитает молчать. Да и не задумывается толком на эту тему. Его самого совсем не смущает тот факт, что он так искренне сейчас обрадовался появлению старшего. Совсем не смущает тот факт, насколько они стали близки за последние месяцы. Совсем не смущает тот факт, что он сам невольно тянется к Брэдли порой, руководимый странными чувствами. А Брэд всё это прекрасно видит. Ловит косвенные намёки, считывает непрямые признаки, улавливает все зацепки. Он внимателен к подобным вещам. И за несколько месяцев их какого-никакого общения для Брэдли стало очевидным то, что Макс явно не равнодушен к нему. Брэдли самодовольно улыбается, одеваясь. Он толком не знает, как по итогу будет выглядеть, но предпочитает думать, что всё будет прекрасно. Он слишком уверен в себе априори, чтобы загоняться по пустякам и думать о внешнем виде. Сердце немного колотится от осознания того, что именно он на себя натягивает прямо сейчас. Таких экспериментов у него в жизни ещё не случалось. И это, пожалуй, слишком смело: появиться в чем-то подобном перед Максом. Но Брэд старается на всё забить. В конце концов, терять ему нечего. Лучше уж один раз попробовать нечто такое рискованное, чем не попробовать никогда и все время жалеть. Да и Максу подобное должно понравиться. Брэд не знает, почему ему так кажется, он ни в чем не может быть уверен, но по какой-то причине никаких сомнений в его сознании не проскальзывает. — Ну как? — с широкой улыбкой Брэдли выходит к Максу и ставит руки на пояс, гордо подняв подбородок и смотря на чужую реакцию. Макс поднимает глаза и его брови тут же молниеносно подскакивают. Он медленно обводит всё чужое тело взглядом и искренне изумляется: Брэдли одет в форму черлидерши, в юбку до колена, короткий топ без рукавов и гольфы. И, мало того, вся эта одежда ещё и в цветах команды Макса. Это, наверное, смущает сильнее всего. — Ахуеть, — только это и крутилось на языке. Ничего умнее изо рта Макса вырваться не может. Он лишь медленно выравнивается в спине и закрывает на какое-то время свой рот рукой, не отрывая от Брэда внимательного взгляда. — Буду теперь твоей личной черлидершей, — гордо заявляет Брэдли, посмеивается и делает пару шагов в сторону Макса. Удивлённый, но наполненный искренним восхищением взгляд младшего говорит за него, открывая всю правду о настоящих эмоциях. И солгать тут никак не удастся, даже если сильно хочется. — И ты реально... собрался т-так в скейт парк выйти? — заминаясь и заикаясь лепечет Макс. Его щёки почему-то становятся красными. И он сам не замечает, насколько сильно смущён. Брэдли выглядит слишком обворожительно, и оторвать свой озабоченный взгляд Макс никак не может. — Конечно. На улице темно, никого нет. Буду тебе кричалки орать, пока будешь кататься, — лукаво говорит Брэдли. Он специально крутится вокруг своей оси, красуясь и хвастаясь своим внешним видом. Специально крутит юбкой прямо перед носом Макса. Совратитель бессовестный. — А есть другой вариант развития событий? — конечно Макс будет просить о другом варианте. Брэдли своим видом напрочь выбил из его головы любые мысли о тренировках и любой настрой на это. Какой, к чертовой матери, скейт, если тут такое? Спокойно относиться к чужому внешнему виду почему-то не получается. Хотя Макс тысячу и один раз видел клёвых девчонок в точно таких же костюмах и ни разу так бурно на подобное не реагировал. В Брэдли всё-таки неоспоримо есть что-то такое, что отличает его от девчонок. Он какой-то... волнующий до безобразия. И ему, сказать по правде, слишком сильно идет это всё. — Есть, — Брэд подходит вплотную и чуть наклоняется над Максом, который уже почти что растёкся по лавочке лужей. Он хватает младшего за подбородок и несколько секунд внимательно смотрит прямо в глаза. Макс ничего не говорит, лишь восхищённо смотрит снизу вверх. По нему видно, что всё происходящее его более чем устраивает. Он даже в своих влажных снах такого не видел. Даже в самых грязных фантазиях подобного не представлял. И именно поэтому его так поражает и заводит Брэдли в юбке. Это нечто совсем новое для его сознания. Старший специально выжидает и не подается вперёд, только сбито дышит и опаляет горячим дыханием чужие губы. Он сам волнуется. Но ему хочется, чтобы этот маленький шаг ему навстречу сделал именно Макс. Чтобы он хоть раз осмелился признаться в том, чего он на самом деле хочет. Одной минуты вполне хватает на то, чтобы Макс смог взвесить все за и против. Все те эмоции, что проснулись в нём от вида Брэдли, накатили слишком резко, и осознать их правда трудно, особенно когда до этого умудрялся умело игнорировать свои чувства месяцами. В голове какая-то каша. Макс понимает, что его трясет не просто так, ведь без повода подобного не может быть. Понимает, что Брэд ему действительно до умопомрачения нравится, потому что в ином случае дыхание бы так не сбивалось. Понимает, что он сам явно нравится Брэду, раз тот сейчас так близко, томно дышит и смотрит прямо в глаза, почти не моргая. Уже через минуту он резко приближается и всё-таки целует, неумело и так неопытно, но Брэдли, ощущая этот плавный смазанный поцелуй на своих губах, довольно усмехается. Всё-таки добился своего. И на тренировку Максу уже действительно плевать, он словно совсем не ради этого сюда пришёл. Он просто целует мягкие губы старшего, как умеет, и жмурится изо всех сил. Больше ни о чём не хочется думать. Особенно когда ему отвечают с таким же рвением. Брэдли в свою очередь целуется развязно, рвано, мокро и пошло сходу. Макс от этого буквально млеет. Сам он так не умеет, слишком уж мало опыта. Потому просто наслаждается тем, как Брэд умело берет на себя роль ведущего в этом процессе. Всё происходит как-то черезчур быстро, и Максу кажется, будто должно было быть изначально немного иначе. Возможно, стоило сначала поговорить о чувствах, в конце концов осознать их и принять? Вот только Брэдли целуется так хорошо, что прерывать это не хочется совсем, пусть даже ради серьёзного разговора. Потом. Всё потом. Сейчас горячий язык Брэда шарится у него в пасти, исследуя поверхности зубов, дёсен, нёба. Брэд сплетает их языки вместе, вторгаясь в чужой рот так, как никто до этого не вторгался. У Макса перехватывает дыхание от этого, но он не сопротивляется тому, что старший делает, лишь жмурится и слегка дрожит, как девственник. Хотя, почему "как"? Макс ведь настоящий девственник, который до этого момента даже не целовался ни с кем толком. Конечно, он неопытен и совсем не знает, что делать. Но Брэдли это никак не мешает. Главное, что он сам знает, как действовать. — Такой расклад тебя устроит? — томно шепчет Брэдли прямо в губы, после чего кладёт свою ладонь на плечо Макса и, поглаживая, плавно спускает её чуть ниже, к грудной клетке. Макс только яростно кивает в ответ. Его любой расклад сейчас устроит. Только бы он был продолжением начатого. У Гуфа появляется возможность чуть прийти в себя, пока Брэдли на чуть ватных ногах идёт запирать дверь в раздевалку, поскольку тут явно намечается нечто интересное и, пусть никому и не придет в голову в такое время вломиться сюда, лишняя осторожность не повредит. Красные и горячие щёки Макса выдают все его мысли с потрохами. Он не может думать о чём-то другом, когда смотрит на эту юбку, эти ноги с острыми коленками, оголённый живот и острые ключицы. Его слишком легко возбудить. Точнее, Брэд просто нашёл для этого идеальный способ. Макс понятия не имеет о том, что будет дальше, и даже эта мысль его безумно сильно заводит. Он чувствует себя какой-то куклой, которая благодаря нехитрым манипуляциям со стороны, заводится без собственной на то воли. Какой же Брэдли невозможно ахуенный. Как можно не поддаться на такое искушение? В штанах уже невыносимо тесно, Макс не знает куда себя девать, теряется и будто бы растворяется без остатка в сладком и томительном чувстве предвкушения. В помещении уже нехило так пахнет его животными возбуждением. Брэдли быстро возвращается и сразу садится перед Максом на колени, наплевав на то, что полы грязные и гольфы испачкаются. В глазах у него демоны пляшут, а язык медленно обводит губы, делая их мокрыми от слюны. Ладони Брэдли ложатся на бёдра Макса и, слегка надавливая, разводят их в стороны. Младший до невозможности сильно смущается от подобного, поражаясь тому, как у Брэда выходит проворачивать всё это так уверенно, без тени сомнения в глазах. Но тем не менее он поддаётся и послушно раздвигает ноги, тем самым позволяя старшему расположиться между ними как можно удобнее. — Это прям... вот так и должно происходить? — Макс снова смущенно закрывает половину своего лица ладонью. Он дышит сбито, когда Брэд кладет свою изящную ладонь на его пах и ненавязчиво поглаживает через ткань подушечками пальцев. — А ты чего хотел? — он вскидывает одну бровь и с вопросом смотрит на Макса, но движение руки не останавливает, продолжает оглаживать, возбуждая тем самым всё сильнее. Вместо ответа на вопрос вырывается только жалобное мычание. Брэдли расплывается в улыбке. Ему определённо нравится голос Макса. Теперь становится интересно, как звучат его стоны удовольствия. Но до того ещё дойдёт, успеется, так что торопиться незачем. Раздаётся звук расстрёгивающейся ширинки. Макс на пару секунд задерживает дыхание, вцепляясь крепко руками в лавочку. Брэдли быстро расстёгивает пуговицу на джинсах и ловко освобождает возбуждённый член из оков ткани. Максу до жути неловко, он буквально тонет в этом странном скользком чувстве, пока старший не сводит глаз с органа и раз за разом облизывает губы. До чего же хороша эта картина: Брэдли, в такой прекрасной форме черлидерши, сидит на коленях перед ним, держит в своих тонких пальцах его член и смотрит так внимательно, изучая буквально каждую выпирающую венку. Такое бы сфотографировать, в рамку да на стену повесить. А ещё лучше спрятать и никому никогда не показывать. Слишком ахуенно это выглядит. За гранью понимания. Брэдли сам светится от восторга. Член Макса горячий и уже довольно твёрдый. И это безмерно льстит его самолюбию. Он ведь даже не думал, что получится так быстро и удачно возбудить младшего какими-то тряпками. — Что, так сильно юбка понравилась, что колом стоит? — усмехается Брэд, тем самым вводя Макса в ступор ещё сильнее, заставляя краснеть и буквально сгорать от стыда. Тому правда трудно признавать, что эта юбка моментально пробудила в нём такое яркое желание. Ладонь пару раз плавно скользит по члену, будто бы на пробу, от основания к головке. Брэдли легонько надавливает большим пальцем на неё, размазывая капли естественной смазки. И смотрит украдкой на лицо Макса, желая увидеть воочию, как сменяются эмоции на нём, как дрожат и движутся мускулы. Макс кусает губу и резко выдыхает через нос. Прикосновения Брэда приятные и явно умелые. Он делает всё наиболее правильным образом, будто уже давным-давно знает, как это нужно делать именно с Максом. Нет толком никакого осознания того факта, что это всё происходит между ними впервые. Брэдли с какой-то животной жадностью смотрит на член Макса и представляет, как бы он оказался внутри него. Он хочет этого на самом деле, и очень сильно, но сегодня такого явно не случится, так как нет должной подготовки, да и место не самое подходящее. Сейчас у него другой план, но тоже не менее приятный в своей сути. Макс чувствует, как ему сводит спазмом всё нутро, когда Брэд приближается лицом к его паху. На коже возбуждённого члена наиболее ярко ощущается чужое дыхание. Макс шумно сглатывает и всё цепляется руками за края лавочки, сжимая деревянную доску до побеления костяшек. — Ты можешь взять меня за волосы, — Брэдли замечает, что Макс совсем не знает, куда ему девать свои руки, потому тянется своей, хватает его за запястье и вынуждает положить ладонь ему на макушку. Макс рвано выдыхает, но кивает. На языке крутится только одно слово: "Пиздец". Как же горячо всё это выглядит, как же горячо звучат эти фразы из уст старшего. У Макса такое впечатление, словно он попал в какое-то порно. Вспоминая о том, как развязно и слюняво Брэдли целуется, Макс может примерно представить себе, как тот сосет, да и то, лишь в общих чертах. Но, тем не менее, одна только мысль об этом заставляет член наливаться кровью. Брэдли это прекрасно замечает. И, ластясь к чужой ладони, первый раз проводит языком по головке. Макс ахает от незнакомого ему, но такого приятного чувства. Горячий язык плавно скользит по щелке, вызывая табун мурашек по спине. Брэдли повторяет это действие. Ещё. Ещё. И ещё. Он выглядит, как верная псина, которая лижет хозяину руки после долгой разлуки. Настолько охотно обводит кончиком языка уретру, что Макс задерживает дыхание невольно. — Дышать не забывай, а то член упадёт, — Брэдли снова потрунивает над ним и хихикает, но после этих слов обхватывает головку губами и осторожно вбирает в рот, стараясь не касаться кожи зубами. Макс хмурит брови, но ему настолько хорошо, что ответить как-либо остроумно он не может. Кажется, вся кровь прилила к члену, так что в мозг кислород еле как поступает и его не хватает на то чтобы думать. Брэдли закрывает глаза и медленно, с упоением обводит головку кончиком языка. У него в пасти слишком влажно и горячо, что заставляет сходить с ума. Член Макса пульсирует и истекает смазкой, вкус которой очень отчетливо ощущается Брэдом. Он действительно с такой же пошлостью вбирает в рот член, как и целуется. С громкими хлюпающими звуками и сдавленно мыча. Брэдли почти полностью слюнявит орган, а Макс от этой бесконечной влаги и жара готов кончить хоть сейчас. Ладони Макса потеют, пальцы невольно сжимаются и путаются в каштановых волосах старшего. От происходящего хочется завыть волком или бесстыдно застонать. Брэд всё делает настолько умело, что невольно в голове всплывает вопрос: откуда он столько знает и где такому научился? Может быть, конечно, это у Макса низки стандарты из-за невоможности сравнить с кем-либо, но кажется, что всё это как-то слишком хорошо. Брэдли принимает в свою горячую пасть примерно две трети всего размера, а остальное обхаживает ладошкой. Максу вполне достаточно и этого, чтобы ахуевать. Старший плавно двигает головой, шумно сопя при этом носом, и снова сдавленно мычит, пустив вибрацию по всему органу. Макс не сдерживается и стонет. Тихо, рвано, пожёванно, но его голос невольно пробивается и разлетается по помещению, лаская слух Брэдли и делая тем самым ему самый лучший комплимент. Брэд закрывает глаза и старается двигать ладонью и головой в один ритм. Сначала нарочито медленно, успевая беспорядочно шаркать языком по головке, будто дразня Макса, ощущая то, как пульсируют венки под тонкой кожей. Затем ускоряет движения, жмурит глаза и старается сдержать рвотный рефлекс, ведь головка то и дело нечаянно ударяется о корень языка. Периодически Брэд с развратным хлюпом выпускает член изо рта и отрывается буквально на пару секунд, но продолжает надрачивать ладонью, облизывая при этом губы. Ещё и смотрит в глаза Макса прямо, без смущения. И улыбается бесстыдно, пока ниточка слюны от его губ тянется прямо к органу. — Блять... ты меня убиваешь, — сокрушается Макс, закрывая глаза и пунцовея всё сильнее. Брэдли выглядит слишком волнующе и слишком восхитительно, просто невообразимо. У Гуфа шерсть во всех возможных местах уже шевелится. — Ничего страшного, воскреснешь. Когда кончишь, — усмехается тот, плавно мажет своими мягкими мокрыми губами по члену, а потом снова заглатывает максимально глубоко, насколько это у него получается. А Макс снова небрежно роняет стон, когда упирается головкой в чужое нёбо. Макс невменяемо сжимает чужие волосы и оттягивает, позабыв о том, что это бывает больно. Но и Брэд не возникает. Он был морально готов к тому, что его потаскают за шевелюру, потому молчит и просто делает своё дело, которое выходит у него прекрасно. Удовлетворённых стонов младшего вполне достаточно для того, чтобы восхищаться самим собой, хвалить самого себя и с таким же уверенным настроем продолжать удивлять Макса. Брэд старается втянуть щеки и сымитировать вакуум, от чего младший уже глаза закатывает, поражаясь всё сильнее. Такой контраст из опытного Брэдли и совсем ещё невинного Макса. В голове ненароком всплывают строчки Пошлой Молли: "Это история о девственнике... История о школьнике, которому еще предстоит познать все тонкости любви". И Брэдли совсем не против показать ему все эти тонкости на практике. — Ты... просто невероятно смотришься, — бормочет Макс, расплываясь в кривой улыбке и с какой-то лаской оглаживая чужие затылок и макушку чуть дрожащими пальцами. Он всё краснеет и смущается от происходящего, однако заметно, что ловит кайф от каждого действия. Брэдли двигает головой всё более интенсивно и поднимает на него свой взгляд. Подобные слова тоже очень тешат его эго. Он ведь постарался выглядеть наилучшим образом. С членом во рту улыбаться совсем не получается, но где-то внутри себя Брэдли ликует. Он меняет руки местами: свободная до этого рука теперь двигается у основания в ритм движениям головы, а вторая методично ласкает яички подушечками пальцев. Макс не сдерживает своих стонов. Он и не может больше: губы уже почти что до крови пожёваны, а удовольствия так много, что удержать в себе просто невозможно. Его звуки то хриплые и рваные, то мелодичные и протяжные, то шипящие, то всхлипывающие, то сиплые. Но все они настоящие, не наигранные ни разу. И это действительно дорого стоит для Брэдли. Подобное — просто услада для ушей. Макс такой эмоциональный, чувственный, открытый и искренний. Делать ему приятно — значит делать приятно и самому себе в каком-то сокральном смысле. Брэд снова проводит языком почти по всей длинне и давит кончиком на головку, замечая то, как член начинает всё более заметно пульсировать у него во рту. Макс жмурится и начинает всё более сбито дышать. Ему явно жарко и не хватает кислорода, однако он понимает, что с такими феерическими выкрутасами старшего слишком долго не продержится. Потому упирается своей ладонью в его лоб, готовясь отстранить от себя. Но Брэд в свою очередь только протестующе мычит и легонько бьет Макса по запястью, заставляя убрать руку. От его возмущённого мычания по члену снова проходит вибрация, что заставляет младшего невольно толкнуться в разгорячённую пасть. И ещё раз. И ещё. И ещё. Макс сам себя уже не контролирует. Ему до невозможности хорошо, настолько, что разум отключается, а потому в ход идут лишь рефлексы. А они в этом случае заставляют ритмично двигать тазом. И Макс им подчиняется, желая получить такую необходимую сейчас разрядку. Брэд снова имитирует вакуум и сам закатывает глаза. В какой-то степени это выглядит даже смешно со стороны. Но восприятие Макса искажено, потому выражение лица Брэдли кажется невероятно красивым и горячим. Зубы Макса максимально сильно сжимаются и он чуть подаётся вперёд корпусом тела, чувствуя, как где-то совсем рядом маячит оргазм. Он снова кусает губу и громко стонет, смотря в голубые глаза Брэдли и читая в них абсолютное нежелание отстраняться. Через несколько секунд Макс всё-таки бурно кончает прямо в разгорячённый рот с нежным стоном на устах. Выстанывая имя любовника. Того, кто довёл его сейчас буквально до звёздочек перед глазами и головокружения. Всё-таки язык Брэдли способен не только на язвительные шутки и подколы, но и на такие поразительные вещи тоже. В разуме Макса буквально ничего не остаётся. На мгновение он становится просто чистым листом. А по телу разливается приятное тепло, заставляющее растягивать губы в кривой довольной улыбке. Он с благодарностью расслабленной рукой гладит Брэдли по волосам, впутывая в них пальцы. И смотрит, как тот осторожно выпускает его член изо рта и прикрывает его тыльной стороной ладони. — Сплюнешь? — Макс, чуть отойдя от полученного экстаза и расслабившись всем телом, плавно тянется к своей сумке и намеревается достать из бокового кармана салфетки, смотря на бедного Брэда с надутыми щеками, полными спермы. Но тот отрицательно мычит, снова протестуя, и перехватывает руку Макса, показав тем самым, что не нужно ничего доставать. Он смотрит своими голубыми глазами прямо в глаза, с определённым усилием проглатывает всё до последней капли и уже после этого довольно усмехается. — Иди ко мне, — у Макса, кажется, лишь сильнее сбивается дыхание от такой картины, но он хватает Брэдли за тонкие запястья, ни о чём не думая, резко тянет на себя и вынуждает встать с колен. Брэд поднимается на ноги и спешно отряхивается от пыли. Коленки немного болят от того положения, в котором он был, они раскраснелись немного, но парень не жалуется на это. Просто залезает на колени к Максу и хватается за его плечи, дыша при этом так же рвано и тяжело. Во рту всё ещё чувствуется вкус Макса. Он не такой уж и противный, хотя и приятным его назвать тяжело. Но Брэдли сейчас старается не думать об этом. Ему всё равно на вкус, гораздо важнее тот смысл, который он вкладывал в собственные действия. В то, что не отстранился вовремя. В то, что всё проглотил. Брэд просто надеется, что Макс понимает, насколько огромное значение всё это имеет и какие чувства за этим кроются. Теперь их лица совсем рядом. Макс всё ещё красный, как вареный рак, но смотрит с таким восхищением, благодарностью и любовью. Брэдли смотрит в ответ на него из-под полуприкрытых век с лаской и теплом. И между ними словно искрится что-то, проносятся разряды тока или бьют молнии. В прочем, это не удивительно совсем. Брэдли всё это время умело игнорировал тот факт, что у самого под юбкой прячется нехилое такое возбуждение, которое он изо всех сил старался сдерживать и не показывать. Но Макс то всё равно об этом не забыл. Потому его ладони сейчас с какой-то опаской проникают под плиссированную ткань, скользя по бедрам вверх. — Какой же ты... — Макс уже не знает, какие слова подбирать, но Брэдли настолько невероятен в его глазах, что невозможно ничего не говорить на этот счёт. Вот только все комплименты мира не дотягивают до его великолепия. — Молчи уже, — Брэд расслабленно усмехается и в то же время очень сильно, как коршун, вцепляется пальцами в чужие плечи. Он отрывисто выдыхает носом, когда Макс нащупывает одной рукой его член через бельё, а во второй крепко сжимает бедро. Гуф никогда никому не дрочил, кроме самого себя, а потому для него даже это невероятно непривычно. Но не сделать ничего для Брэдли было бы, наверное, жутко неправильно. Пусть Макс и не обладатель такой же уверенности, как у старшего, но ему искренне хочется попробовать сделать ему приятно. Брэдли не тянется за поцелуями из каких-то остатков этических соображений, но вся эта этика рушится, когда Макс сам впивается в его губы, не брезгуя ни капли. А его ладонь ловко проникает под слегка влажную ткань белья. Брэд снова резко выдыхает через нос и совсем тихо скулит в поцелуй, покусывая и оттягивая чужие губы. Тут дрожать начинает уже сам Брэдли, нетерпеливо ёрзая на коленях Макса и пытаясь потереться о его ладонь. Кислорода, кажется, не хватает, потому Брэд то и дело с причмокиваением отрывается от губ, резко вбирает в легкие побольше водуха, а потом припадает к ним с новой силой, сминая и терзая почти что до крови. Макс хмурится, чувствуя, как образовывающиеся трещинки на его губах немного щиплют, но на это сейчас почти плевать. Он плотно сжимает в кулаке стояк Брэдли и медленно проводит вверх-вниз несколько раз. В это же время легонько царапает бедро, взъерошивая короткую шерстку на нём. Кровь в венах словно закипает, а сознание мутнеет, и Брэд сам не замечает, как толкается в чужую ладонь. Он слишком увлечён глубоким и жадным поцелуем. Брэдли целуется, пожалуй, слишком мокро, не скупясь на слюни, как слюнявый мопс или что-то в этом роде. Но у Макса это не вызывает никакого отвращения. Напротив, нравится в какой-то степени. Их языки сплетаются и притираются друг к другу в заурядных движениях. Макс чуть сильнее сжимает член Брэдли и пытается двигать рукой ритмично, хотя его разум до сих пор затуманен и довольно тяжело идеально контролировать движения рук. Но Брэдли всё устраивает, он прогибается в спине, легонько царапая плечи Макса сквозь футболку, елозит, выпячивает задницу, в ритм движет бёдрами и глухо стонет в поцелуй. Он довольно долго терпел собственное возбуждение, удовлетворяя Макса. Поэтому сейчас заведён просто до предела. Брэдли снова разрывает поцелуй, при этом смачно закусив чужую нижнюю губу и оттянув с каким-то животным остервенением. Макс ахает от колючей боли, но терпит, надрачивая Брэду всё с тем же усердием. — Ёб... твою ма-а-ать... — Брэдли ещё сильнее прогибается в спине и откидывает назад голову, выстанывая ругательства в полный голос. Макс давит большим пальцем на налитую кровью головку и с усилием массирует, выбивая каждым движением всё больше стонов из старшего. Гуф затуманенным взором цепляется за тонкую шею Брэда и в ту же секунду припадает к ней, поводит своим большим влажным носом и бездумно вцепляется в неё зубами. Тот только жмурится и тихо шипит. Макс кусает не так уж и сильно, но при этом вполне ощутимо. От его нелепых больших зубов на шее остаются попарно красные прямоугольные следы. Это выглядит даже забавно. Макс усмехается, разглядывая их, но старается не отвлекаться от дела и не сбавлять темп. — Макс-с... с-сука... быстрее! — Брэдли хнычет и сводит брови домиком, невольно роняя маты междометием. Чувствует, что скоро кончит, вздрагивает всем телом и буквально извивается. — Я не сука, — Макс тихо посмеивается, но просьбу выполняет и водит рукой по члену всё быстрее и размашистее, с особым усердием. Он смотрит на то, как Брэд корчится в лице, томно выдыхает, а после поджимает губы. — Я не это-... — спешит оправдаться, но ему этого просто не позволяют сделать: Макс снова жадно целует его в губы. На самом деле, он будто бы на глазах стал гораздо смелее. Ещё недавно был таким робким и невинным, а теперь манипулятивно вертит старшим, как ему вздумается. Но Брэдли это даже нравится. Брэд наконец перестаёт терзать чужие плечи и перемещает ладони на щёки Макса, уперевшись при этом лбом в его лоб. Стонет сладко-сладко, будто поёт, и невесомо хаотично мажет губами по чужим. Целовать так же страстно и заядло, как до этого, уже не спешит: губы Макса и без того уже пострадали, припухли, покраснели. Макс крепко сжимает его бедро, да так, что на нём точно останутся синяки и следы от пальцев. Брэдли на это лишь жалобно мяучит, а после, содрогаясь всем телом и рвано выдыхая носом, кончает прямо в кулак. Макс чувствует ладонью жар и вязкую жидкость на своих пальцах, потому сразу останавливает движения и старается не дать сперме пролиться и что-либо испачкать. — Ма-а-акс... — гортанно стонет Брэд, обнимая любовника покрепче за шею. Дрожь пробирает чуть ли не до костей, мышцы таза свело приятным спазмом, а в животе словно пархают бабочки. Слишком приятно. До умопомрачения. Хотя, казалось бы, Макс просто наскоро подрочил ему. Ничего сверхъестественного не произошло. Но так приятно Брэду уже давно не было. Макс всё-таки выуживает из бокового кармана салфетки и осторожно вытирает свою ладонь, стараясь при этом не испачкать юбку Брэдли. Она ему так понравилась. Он бы хотел ещё не один раз увидеть старшего в этом одеянии. Брэдли крепко обнимает его за шею и трётся мокрым носом о щёку, поскуливая и жмурясь. Ему даже не верится, что всё прошло так хорошо. Ведь он так долго этого хотел. Всё ждал подходящего момента. И вот, он, наконец, настал, хоть и до ужаса спонтанно. — Если ты после этого не выебешь меня прямо на своей постели в общаге, моя задница обидится, — бормочет Брэд и как-то по-свойски кусает Макса за подбородок. И ни капли стеснения ни в голосе, ни на лице. Он просто устал молчать. И теперь все сдерживаемые им до этого грязные фразы сами вылетают изо рта. — Мне нужно будет выгнать Бобби и Пи-Джея, — Макс посмеивается, но ничего против не говорит. Ему на самом деле ничего не стоит просто договориться с друзьями и попросить их свалить на пару часиков. А мысли о чем-то большем будоражат сознание и волнуют все внутренности. — Я их, блять, сам выгоню, — Брэд хмурится и снова невменяемо кусает чужой подбородок, не особо заботясь о том, насколько это больно. — Спокойно, спокойно, — Макс смеётся с того, как старший злится без повода, но обнимает его и прижимает поближе к себе. Им слишком хорошо вместе и отлипать друг друга пока что совсем не хочется. Брэдли и правда успокаивается. Утыкается носом в плечо Макса, старается дышать размеренно, чтобы как можно скорее привести себя в порядок. А Гуф лишь плавно гладит его тело, раз за разом подмечая, что оно просто идеально смотрится в этом коротком топе и плиссированной юбке вместе с гольфами. Никому больше это так не подойдёт, как Брэду.