Кто потерянный принц?

Синоэль бежал. К сожалению, он слишком поздно понял, что бег — единственный способ не попасться преследующим его людям. Он не знал кто они и зачем преследуют его, но понимал, что ответы на вопросы лучше искать после того, как сбросишь их с хвоста. Вероятно, это были люди с не слишком добрыми намерениями. Но будь проблема лишь в этом… возможно, все было бы по-другому. Ведь помимо очевидного, Синоэль находился в самом наихудшем положении из возможных. Ведь он не знал не только своих преследователей…. Нет. Синоэль не знал вообще ничего. Не знал, не помнил, не понимал… в его голове было настолько пусто, что каждая новая мысль больно била по его сознанию, не давая нормально сосредоточиться. Кто он? Где он? Что здесь произошло? Почему, в конце концов, он потерял память?! Но ни на один из этих вопросов у него не было ответов. Это случилось два дня назад. Он очнулся от того, что кто-то с особым остервенением пытался попасть в его комнату, настолько сильно дергая ручкой двери, будто собираясь ее оторвать. Вначале он совершенно не обратил внимания на странное ощущение пустоты где-то глубоко в душе, на рефлексах подскакивая с кровати и, видимо, давно въевшимся в подсознание движением вытаскивая из рукава кинжал с изогнутым лезвием. Он так и застыл, одной рукой опершись на подоконник с открытым окном, а другую держа в направлении двери, пока чужак, ломящийся внутрь, не ушел. И лишь тогда, сделав несколько широких шагов в направлении двери, до него наконец дошла трепыхающаяся в голове мысль. «А… что это за место?» И, оглянувшись, он полностью осознал свое незавидное положение. Ведь место, в котором он проснулся, было ему незнакомо. А после он понял, что не помнит даже своего имени. Паника прошла быстро. Видно, он был весьма сдержанным, рассудительным человеком. По сути, ему хватило всего несколько минут простоять в полном оцепенении, чтобы прийти в себя и начать мыслительный процесс. В первую очередь он осмотрел место своего пробуждения. Стояла глубокая ночь, луну скрывали набегающие тучи, но на его столе горела свеча в длинном стеклянном подсвечнике, что давало достаточно света для глаз парня, уже привыкшего к полумраку. Он находился в чистой, маленькой деревянной комнате с минимальным набором мебели: кровать, рабочее место, сундук для вещей. Из окна открывался вид на каменное строение в два этажа высотой и выложенную брусчаткой дорогу — это единственное, что сумел разглядеть парень в свете масляного фонаря, стоявшего на противоположной стороне дороги. Ухватившись за край подоконника, он свесился из окна, осматривая здание, в котором очнулся. Это оказался вполне опрятно выглядящий постоялый двор, около входа которого клевал носом наемник в черных одеждах. Таким образом начала вырисовываться картина произошедших событий. Он зачем-то остановился на постоялом дворе — переночевать. Вероятно, он не собирался задерживаться здесь дольше, чем на одну ночь. Полупустая дорожная сумка лежала рядом с кроватью. Никаких разложенных вещей в сундуке не оказалось. Спал он в сапогах, видимо, уже заранее предусматривая самые различные варианты развития событий. Он путешествовал один. Значит, либо совершенно не переживал за свою жизнь, либо был способен защитить себя. Наличие спрятанного в рукаве кинжала намекало на второй вариант. Да и собственные рассуждения игнорировать не стоит: вряд-ли беспечный человек вообще смог бы задуматься о таком. Но куда он держал свой путь? Какая у него была цель? После парень вспомнил, из-за чего пробудился, и, не забывая об осторожности и оставаясь начеку, поспешил распахнуть дверь. В коридоре, естественно, никого не оказалось: вряд ли тот человек, кем бы он ни был, после такого концерта прилежно остался бы стоять за дверью, ожидая, когда ему отворят. Однако, опустив взгляд вниз, парень понял, что приходил его ночной гость с очевидными намерениями: перед дверью лежал конверт с красной печатью. Но подбирать конверт, даже несмотря на мгновенно вспыхнувшее любопытство, он все же не спешил. Небрежно сцепив руки за спиной, парень медленно прогулялся от одного конца коридора до другого, прислушиваясь к каждому шороху и скрипу половиц под его ногами. После, добравшись до лестницы, он бесшумно спустился на первый этаж постоялого двора. И оказался в таверне. Помещение освещалось маленькими свечами, за столом сидели лишь пару ночных посетителей, но так тихо, что даже их дыхания не было слышно — и оттого, появившись из тени лестничного пролета прямо перед стойкой хозяйки, парень случайно напугал последнюю чуть ли не до смерти: женщина, вскрикнув, так подскочила со своего места, что перевернула стул. На грохот посетители мгновенно развернулись в их сторону, но парень не обратил на них ни малейшего внимания. — Прошу прощения, — с извиняющейся улыбкой склонил он голову перед державшийся за сердце женщиной. — Я не хотел вас напугать. — Великий… — сглотнула она, нервно усмехнувшись. — Что же вам, молодой человек, не спится в три часа ночи? — Я безропотный и преданный слуга ночи, госпожа, — облокотился он на стойку локтями, приближаясь к женщине и шепча ей слова на ухо. — Если вы понимаете, о чем я… И он подмигнул, не видя, но ощущая свое же очарование. Хозяйка в ответ залилась очаровательным румянцем. — Ну право… зачем же так прямо… — начала бормотать она, донельзя смущенная. Парень в ответ прыснул. Только тогда женщина поняла, что он пошутил, и слегка махнула в сторону его макушки полотенцем, снова заливаясь румянцем. — Ишь, ты! — Ох, ха-ха… я снова прошу прощения, — примирительно поднял руки парень, склоняя голову на бок. — На самом деле, я просто проголодался. Не будет ли у вас тарелки каши… может, угостить меня? Хозяйка наигранно нахмурилась, скрещивая руки на груди и смотря прямо в упор. Однако вскоре сама же и отвела взгляд, в который раз покрываясь красными пятнами: было невозможно выдержать этот пристальный взгляд глубоких темных глаз юноши перед ней. Таким нехитрым способом парень и получил свою бесплатную порцию каши. Хотя бедным он не был, наоборот: когда он осматривал свои рукава и потайные карманы, то, помимо кинжала, обнаружил несколько весьма неплохих вещей. Например, у него имелся полный кошель серебряных и бронзовых монет. Он, конечно, не помнил, насколько сильно ценится такая сумма, но интуиция ему подсказывала, что это далеко не дешевая кучка. А кашу он выпросил лишь для того, чтобы ненавязчиво продолжить разговор и расположить собеседника чуть ближе к себе. — Вы почти уснули на своем месте. Госпожа работает совсем без отдыха? — между делом заметил парень, вызывая своими словами горестный вздох. — И с чего же, вы, хозяйка, решили самой делать такой тяжелый труд? Почему же помощника не наняли? Хозяйка, протирая стаканы и исподлобья поглядывая на него, недовольно и как-то скованно покачала головой. — Глупая была эта идея — мне стоять тут. Сын стоял тут — так он хотел. А я стара уже… Сколько раз я уже жалела об этом! — она со стуком поставила стакан на стойку. — Но мой муж никак не хочет отказываться от дополнительного заработка — мол, продавай втридорога, раз продаешь при свете луны, а не солнца, вот так за одного выручишь, как за десятерых… а помощника не надо, платить ему ещё, да и обмануть сможет просто… но стою ночью-то я, а не он! Парень учтиво покивал, соглашаясь с каждым словом женщины. — Утомляет такая работа тяжко, — продолжила она, присаживаясь на стул. — Даже поговорить не с кем, что уж тут удивляться, что я носом клюю. — Но, как я заметил, — он показал пальцем на свою порцию уже почти съеденной каши. — Дела идут хорошо. — О, это да, да, — сразу повеселела женщина. — Это сейчас так… для легкой жизни. А раньше-то! Жили не то чтобы богато, но и жаловаться не на что было. Однако сын уж сильно амбициозный вырос. Все молвил: хочу в королевскую гвардию ступить! Хочу служить в столице! А где ж мы деньги ему на обучения возьмем? Да ещё и в столицу. Сразу сказали — все сам делай. А он вот и придумал, мол, теперь буду ночью стоять в таверне. А мы говорили — тем, кто ночью гуляет, делать-то больше нечего, чем идти на наш двор обедать! Особенно в нашем городе, незаметным и спокойным. Но он все ладил: хочу, хочу. Так мы и решили: а чего, и правда, чем дитя не тешится? Вот так и поднакопил сынишка денег, а после ушел вступать в гвардию. В академию, точнее. — И что же? Вступил? — чувствуя какое-то странное дежавю, поинтересовался парень. — Да, будь с ним Великий! И как ещё! Было это в году том, вот не слыхали? На вступительных боях он победил всех. Раскидал по всему полигону. Из-за чего так обозлились на него, что толпой накинулись! А сын-то мой, мой Кирол, отбил все их атаки. А потом… на экзамен пожаловал какой-то высокопоставленный рыцарь. Хм, как же мне говорили… точно! Говорят, на полигон пришел сам рыцарь Роберт — ох, не скажу точно, кто он, но, говорили, чуть ли не личный рыцарь самой принцессы! Он и заприметил Кирола тогда. И хоть сына моего хотели лишить права на вступление в академию — поединок поединком, но та драка… даже, можно сказать, избиение… ну, провинился сынок мой маленько, — но рыцарь тот заступился за него, — женщина слегка провела платком по глазам, смахивая слезинки. — Живи вечно и в достатке, добрый рыцарь Роберт! Ох, что же я… Так Кирол и вступил в академию. Учиться на рыцаря идёт, мой Кирол! До сих пор не верится, не верится… Парень слушал, попутно осушая яблочный сидр, что ему неосознанно плеснула хозяйка во время своего монолога. Немногие посетители таверны давно уже перестали обращать на них внимание — но это было парню только на руку. Увидев, что женщина слегка задумалась, он, допив напиток, со стуком поставил его на стойку. — Видно, вы не часто видитесь. Как далеко отсюда до столицы? — Недалеко, на деле-то, — вдруг слегка смущенно отозвалась женщина. — Просто служба у сына нашего, не может он часто приезжать. Раз в месяц наведывается, хотя и бывает раз через раз. — Что, миль десять? — Что? А, ну что вы, больше, — распахнула глаза хозяйка. — Миль сто, я бы сказала… может, чуть больше на десяток какой. — Сколько это на лошади? — Нужно сменять их, наверное… тогда… с остановками… день, возможно? А вы не знаете? — Знаю, — приподнял уголок губ парень, подмечая неосведомленность женщины в таком вопросе. — Но я узнавал, знаете ли вы. — Зачем? — Чтобы понять, каково ваше понятие «недалеко». Так вы думаете, день пути — недалеко? — Ну… не знаю… я никогда не ездила на лошадях такое расстояние… — Тогда не думаю, что это недалеко, — он улыбнулся более явно. — Значит, ваш сын, хоть и редко приезжает, но тратит на это много своего времени. Не думаю, что вы должны упрекать его за это. — Что вы! Я не упрекаю! Нет, нет! — Вы не должны расстраиваться. Каждый птенчик когда-нибудь взрослеет и улетает вить свое гнездо. Некоторые молодые люди живут буквально в двух шагах от столицы — и то никогда не наведываются к своим родственникам. А если ваш сын приезжает хотя бы раз в несколько месяцев — повод гордиться им. Не всякий может выделить себе свободное от учебы время. В особенности когда обучаешься рыцарскому делу. А уж ехать на… юг от столицы, в родной город, — верно, он очень любит вас. — Ехать на север, наш город же на севере от столицы, — поправила его женщина, комкая платок в руках. — А так вы правы. Кирол всегда был очень ответственным мальчиком. — Сколько стоит его обучение? — Золотых… пятьдесят. В год. Значит, помимо серебряных и бронзовых монет существовали и золотые. Парню рефлекторно захотелось приподнять бровь, но он сдержал этот неуместный порыв. — А в серебряниках? — Ну, нужно просчитать… в золотом пятнадцать серебряников. Значит… — Семьсот пятьдесят серебряников? — Да-да, точно. — А бронзовиков в серебряных монетах столько же? — Что? Нет, конечно. В серебрянике пятьдесят бронзовиков, — женщина сочувственно посмотрела на него. — Что же вы, никогда хозяйством не занимались? Как можно не знать такие вещи? Парень улыбнулся, мысленно считая собственные деньги. У него имелось приблизительно тридцать серебряников и столько же бронзовиков. Весьма, весьма недурная сумма… — Нет, не доводилось. Обычно всем этим занимается моя жена. Я никогда особо не интересовался. — Жена? — тут же загорелись глаза у женщины. — Что же, она каждую монету вам отсчитывает? — Да, — слегка прищурил глаза парень. — Можно сказать, держит под веткой. — О-хо-хо, значит, вам очень повезло с женой. Найти настолько хозяйственную женщину — это как найти монетку на дороге в столице. Так же невозможно, потому что другие раньше расхватывают! Парень усмехнулся такой аналогии, снова увлекая женщину в разговор. — Вы позволяете себе тратить такие суммы в год, значит, уже достаточно обеспечены, чтобы больше не работать в ночную смену. И все же вы продолжаете уморять себя. Отчего же? — На самом деле… не знаю, что вы подумали… но мы не зарабатываем столько денег, — уныло улыбнулась хозяйка. — Сын сам обеспечивает свое обучение он… он, как я говорила, сам работал и сейчас продолжает, где-то в столице. Просто… ох, вы должны понимать и сами — старые мы уже… — Верно, — он слегка придвинулся к женщине и понизил голос, решив соскользнуть с опасной темы. — Но даже так… стоять вам здесь не совсем безопасно. Ночью любят просыпаться всякие… подозрительные личности. А вы, хоть и назвали себя старой, совсем не выглядите на свой возраст. Хозяйка вновь залилась красным румянцем, хватая в руки полотенце — видно, чтобы бы хоть чем-то занять их и отвлечься. — Ну что вы… какие ещё личности… — Всякие. Подозрительные. К тому же вы ведь не работаете днем, и не запоминаете посетителей постоялого двора. Так откуда вам знать, что, например, я — ваш гость, а не чужак? Женщина на секунду застыла, а потом нервно рассмеялась. — Да вы, вероятно, решили продолжить пугать меня! Этим занимается наемник на входе. Перестаньте! — И я снова прошу прощения за это, — хмыкнул парень. — Однако также попрошу принять мои слова всерьез. Я бы не шутил по такому поводу. Припомните: не проходили ли недавно какие-нибудь… личности? В этот раз женщина застыла на целую минуту. — Нет, тут никто не проходил. — Точно? — Да, — она заметно сглотнула. — Я же не дура какая — да и как в такие часы пропустить чужих гостей? Уж простите, я хоть и не знаю всех в лицо, но номера от комнат говорят сами за себя. И она указала на ключик, привязанный к поясу парня. Он усмехнулся, аккуратно подталкивая ей пустую тарелку и кружку, и решил сменить тему. — Что же, теперь я понял… но я так и не поблагодарил вас за этот скромный перекус. — Ну что вы, не стоит, не стоит, — всё ещё несколько сконфуженно произнесла женщина, — это я вас уморила наверное лишним разговорами. — Ничего страшного, с вами приятно вести беседу, — парень слегка улыбнулся, склонив голову, и поднялся. — Что ж, приятной вам ночи, госпожа. У меня ведь ещё оплачена ночь, так? Я из десятой комнаты. — Да? А, да, верно-верно, еще два дня оплачены. И вам приятной ночи, и вам… Парень развернулся, возвращаясь обратно на второй этаж. На этот раз под его ногами не скрипнула ни одна половица. А конверт с красной печатью как лежал на полу, так и продолжил лежать. Он вздохнул, возводя глаза к потолку. С одной стороны его так и продолжало пожирать любопытство, но с другой — неприятное чувство неизвестности. Видимо, он ужасно не любил сюрпризы. И, спускаясь в таверну после находки такого странного письма, очень надеялся, что оно куда-то пропадет само собой. Конечно же, такого чуда не произошло. И теперь он и не знал, что испытывать: предвкушение или мрачную обреченность. В этом письме определенно было что-то очень важное. Возможно, то, что прольет хоть какой-то свет на произошедшую с ним ситуацию. Или поможет еще немного сориентироваться в событиях. Однако он не хотел его открывать, до последнего оттягивая этот момент. Хотя и понимал, что человек, принесший его, не имел никаких дурных намерений — он осознавал это где-то глубоко в душе, возможно, на уровне шестого чувства или интуиции. В конце концов ничто не вечно. Так и оттягивать этот момент было больше совершенно невозможно. Подняв письмо, парень быстро зашел обратно в свою комнату и закрыл ее на засов. Он присел на кровать, двигая свечу к краю стола, чтобы увидеть письмо, и разломал печать, доставая два тонких листа с аккуратно написанным на них текстом. «Господину А…» Парень цыкнул: а что еще он ожидал? Что неизвестный любезно напишит его имя, а после так небрежно бросит конверт под дверь? «… со срочными вестями: поздним вечером с центра выехали четверо «псов», разбежавшись на первом же крестце. Двое отправились на юг, другие двое — на север…» Парень усмехнулся, качая головой. Он был почти на сто процентов уверен, что «с центра» значит «со столицы», и предупреждение — для него. «…В одном из направлений вероятно местонахождение Короля.» Что ещё за Король? Пока нет понимания, а значит, теряется и ценность. «В другом — господина Синоэля.» Его имя. Только прочитав первый слог, парень уже отчётливо понял: это его имя. Синоэль… значит, вот как его зовут. Это оказалось на удивление просто понять, будто заложенной заранее командой. Это имя отозвалось в душе пугающими и неизвестными ранее чувствами тоски и веселья. Парень на секунду отложил письмо, катая на языке новые буквы. Синоэль… весьма утонченное имя. Однако он вряд ли мог сказать наверняка, нравится оно ему, или нет. Впрочем, даже если не нравится, ничего не изменить. «…Боюсь, эти псы вышли на их следы. Господин А, какие принимать меры? Напишите на обратной стороне листа и оставьте под кроватью. С почтением, ваш покорный слуга.» Это был конец первого послания. Весьма кратко и по делу. Однако, прежде чем принимать какие-либо меры, вначале бы Синоэлю понять, знал ли неизвестный, кому именно передавал письмо. Была ли тут лишь скрыта его личность, или для него Синоэль и вправду был неким «Господином А»? Синоэль слегка махнул головой, откидывая мысли прочь, а после развернул вторую бумажку, сложенную пополам. На этот раз послание было еще короче: в записке блестела написанная зелеными чернилами лишь одна строка. «Топи Даффа. Цель ликвидирована. Кому было приказано?» Синоэль с недоумением прочитал еще раз, но смысл от этого, как ни крути, не поменялся: «цель ликвидирована» означало именно то, о чем подумал парень. И этот, видимо, отчет… прислали ему. Вопросы излишни, все предельно ясно. И непонятно лишь несколько вещей: как, в конце концов, ему следует реагировать, и что означает последний вопрос? Тяжело выдохнув, Синоэль откинулся на спинку кровати. В любом случае, сейчас нужно больше сосредоточиться на первой записке. А именно — об угрозе каких-то «псов». Раз эти две записки были сложены в один конверт… значит, вероятно, неизвестный знал о его личности. И Синоэль решил отталкиваться от этого. Как никак, но хоть один фрагмент пазла он смог более менее сложить. Оставалось дело за малым: понять картинку целиком. Чем Синоэль и начал заниматься. Теперь, с большим пониманием ситуации, он снова обыскал сам себя и в этот раз добычи оказалось в разы больше: в подошве сапога было найдено лезвие, на внутренней стороне бедра тонкая иголка, под плотно облегающими черными перчатками, которые он до этого снял, маленькие заплатки, в которых, кажется, был какой-то порошок. Проведя по своим коротким, слегка завивающимся к концам волосам, он нащупал маленькую незаметную косичку, на конце которой болталось три бусинки. Чтобы ненароком не навредить самому себе, он не стал ломать или срывать их, а все остальное оружие осторожно вернул на свои места. Подворачивая правый рукав, он заметил на своей коже линию чернил, а подняв его до плеча, увидел целую татуировку. Это была шестиугольная звезда, набитая очень тонкими линиями. Почему-то, глядя на нее, парень начал испытывать тревогу, и поспешил вернуть рукав на место. Вероятно, эта татуировка также не была простой, и несла в себе какой-то мрачный смысл. Плеснув себе воды в тазик, найденный под кроватью, Синоэль наконец разглядел свою внешность. Заостренные черты лица, темные глаза, кажется, с едва заметными вкраплением охры, курносый нос и тонкие губы — ну просто эталон изящности и благородия. А если добавить к этому его излюбленную полуулыбку и слегка прикрыть глаза… теперь ясно, отчего та женщина так отчаянно краснела. Но, к сожалению, также, как с именем, ничего не произошло, воспоминания не вернулись, стоило лишь взглянуть самому себе в глаза. Разве что в душе что-то слегка шевельнулось, появилось чувство, будто он увидел старого знакомого. Но это прошло столь быстро, что Синоэль засомневался, а не почудилось ли ему. В дорожной сумке, помимо запасной черной одежды и немного сложенной в бумагу еды, ничего обнаружить больше не удалось. Впрочем, и его предыдущих находок было уже достаточно. Писать обратное послание было рискованно: а вдруг он как-то выдаст свое плачевное положение? Он ведь не знал, какие у него отношения с незнакомцем. А если вдруг тот, узнав о его потери памяти, решит воспользоваться такой ситуацией? В любом случае, Синоэль знал, что на севере оставаться небезопасно, и собирался сбежать отсюда, а обо всем остальном можно было побеспокоиться и позднее. Наконец парень взял все свои немногочисленные пожитки, а после инстинктивно дернулся в направлении окна. Поняв, каким именно способом хотел только что уйти со двора, Синоэль слегка повел плечами. Впрочем, подумав, ничего предосудительного в желании выбраться из гостевого дома таким способом он не нашел, и в конце концов решил просто довериться своим инстинктам. И через мгновение без сомнений выпрыгнул в окно. Приземление вышло настолько плавным и бесшумным, что стоявший около входа в постоялый двор наемник, что положил подбородок на грудь и прикрыл глаза, даже не дернулся. Синоэль же незаметной тенью побежал вдоль улицы, направляясь, как подсказывали звезды, на восток. Была у него заманчивая мысль отправиться на юг, прямо в руки тех самых «псов», обставив все так, чтобы после как-то эффектно разминуться с ними, но интуиция подсказывала, что этот гениальный ход будет… не то чтобы провальным, но нежелательным точно. Дальше на север уходить было еще более несподручно — «псы» же направляются сюда, и уходить вперед, по прямой их маршрута, было бы сверх глупостью. Однако во время своего передвижения он был вынужден слегка притормозить. После слов хозяйки и своего беглого осмотра окрестностей из окна второго этажа, в его представлении город был тихим и спокойным, и в такое позднее время по нему могли пройти разве что патрули стражи. Однако неожиданно он оказался не таким уж и простым. Выбежав из подворотни, Синоэль будто со всего размаху врезался в стену — настолько резко он затормозил, чтобы остаться в тени и остаться незамеченным. И было от кого прятаться: по стенам всей улицы висели голубые, высотой в полтора этажа, фонари, рядом с которыми были расположены палатки торговцев! Очень тихих торговцев. Не было зазывал, что привлекали внимания к определенным товарам, не было громких разговоров и ругани, но торговля шла своим чередом. По дороге передвигались одинокие редкие фигуры, которые время от времени подходили к какой-либо палатке и шепотом заводили разговоры. Потом слышался звон монет, и фигуры отходили либо к другой палатке, либо шли прочь. Между палатками стояли рыцари. Все они были облачены в ослепляющие белые доспехи, с блестящими в свете фонарей серебряными узорами на шлемах и наручах. Они стояли насколько неподвижно, что их легко можно было принять за статуи. Прохожие заметно обходили их стороной. Синоэль был в легкой растерянности. Не странностью картины, нет, — более того, судя по реакции его тела, для него все происходящее было из раздела «естественно», — а тем, что представленное перед глазами было не тем, что он представлял. Он тихо стоял за углом, раз за разом перематывая в своей голове недавний разговор с хозяйкой. К сожалению или нет, но это было единственное, что он мог вспомнить, чтобы найти увиденному хоть какое-то объяснение. Но все было в пустую. Даже из разговора с хозяйкой невозможно было понять, что сейчас происходит на этой улицы. В конце концов, натянув маску, скрывающую нижнюю половину лица, и окончательно спрятавшись под капюшоном, Синоэль вышел на улицу. Своим внешним видом он мало отличался от остальных прогуливающихся людей, и оттого мог спокойно ходить и осматривать палатки. И подслушивать разговоры. Так, остановившись около ряда разложенных лечебных трав, до него донесся яростный, — хоть люди и разговаривали шепотом, — разговор покупателя и соседнего торговца: — Я проходил мимо вас еще днем, и тогда это стоило десять серебряных! — Так отчего же вы не купили это днем? — Как отчего же? Вы сами сказали: дневная продукция закончилась, приходите ночью! — А. Значит, покупайте сейчас или ждите нового завоза. Он будет примерно… через две седмицы. Как раз на праздник начала осени. — Я не могу ждать и одной седмицы, я же уже объяснял! — Что вы мне тогда зубы заговариваете? Покупайте сейчас! — За два золотых? Эта сумма в три раза больше изначальной! — А что вы ожидали? Это ночная торговля… Пройдя ещё немного, он снова остановился рядом с разговаривающей парой, выбирающие чехлы для ножей. — Эти рыцари сильно напрягают меня… — Я тоже думаю, что лучше нам купить оружие в столице… а если они запоминают в лица таких, как мы? — Я никогда там не была, но слышала, что столичная Ночная улица огорожена от города лесной полосой, поэтому там никто не следит за тишиной. И значит, не следят, кто что покупает… — Да, верно. Зачем, если рядом нет домов, где спят люди? Там и стражу можно встретить только при входе на Ночную улицу. И в целом там лучше: и выбора больше, и товар лучше… — И дороже. Очень, очень дороже. — А что ты хотела… это столица и ночная торговля. Проходя вдоль всей улицы, он то и дело слышал вылетавшие тут и там фразы «Ночная улица», «ночная торговля», и «слишком дорого». Также, осматривая товары, Синоэль в основном замечал что-то не слишком обыденное: это были лекарства, травы, оружие, книги и фонари с маслами. Один раз он заметил палатку с животными. В большинстве своем это были какие-то пресмыкающиеся. Змеи и ящерицы были такими же тихими, как и окружающие их люди. Проходя рядом с палаткой с книгами, он за два серебряных приобрел карту королевства Ровенра — как он понял, королевства, в котором он сейчас и находился. И там же попросил купца показать ему их город, якобы, он не сильно в этом разбирается. Торговец, недовольно ворча что-то, развернул карту, и ткнул в точку под названием «Пайвер», находящуюся где-то посередине между точкой «Сентра» — очевидно, являющейся столицей — и «Северная столица». Бегло проведя глазами по карте, он закономерно нашел еще три точки-города с названиями «Западная столица», «Восточная столица» и «Южная столица». Слегка усмехнувшись такой простой, но при этом интересной задумке названия городов, он наконец сложил карту, решив рассмотреть ее позже, а после, попрощавшись, пошел дальше. Тут не было палаток с тканями, уличной едой, украшениями и бытовыми товарами, что намекало на определенный контингент проходивших тут личностей. Стража же пресекала любые начинающиеся конфликты. Когда около одной из палаток разговор начал звучать на повышенных тонах, к нему оперативно подошел ближайший стражник, а после быстро сопроводил с улицы и покупателя, и торговца. Гуляя вот так, невозможно было без подозрений завести с кем-либо праздный разговор. Поэтому, незаметно свернув с этой улицы, Синоэль продолжил свой путь. Петляя от одной отбрасываемой от здания тени к другой, вскоре он добрался до огромных ворот. Город огибала защитная стена и чтобы выйти или войти, нужно было пересечь контрольно-пропускной пункт, который охранялся точно такой же стражей, что была на улице с торговцами. Их одеяния ярко выделялись в темноте ночи, делая их похожими на каких-то мифических существ. У Синоэль же каждый раз при взгляде на них возникала жуткая неприязнь. Знать бы ещё от чего. Заметив, что кто-то из города подходит к воротам, Синоэль решил затаиться и понаблюдать. Однако не произошло ничего интересного: человек спокойно прошел мимо стражей и, свернув, пошел куда-то по дороге. Слегка улыбнувшись, Синоэль повторил его трюк, беспрепятственно покинув город. Быстро догнав вышедшего перед ним человека, Синоэль слегка хлопнул его по плечу. Реакция незнакомца слегка удивила парня: человек не обернулся, но тело под рукой парня напряглись, готовое в любой момент вступить в схватку. — Доброй ночи, дружище. Человек не повернулся. — Доброй ночи, господин. Вам что-то нужно? — Просто подскажи, где ближайший пункт выдачи лошадей. — Пункт… чего? Синоэль слегка наклонил голову. — Место, где я могу взять лошадь. Что непонятного? — А-а-а… вы имели в виду пункт проводников… вы не туда повернули. Самый ближайший находится перед главным входом в город. Вам на юг. — Мне бы что-то по пути, дружище. — Тогда… через мили две будет крестец, там тоже есть пункт. — Благодарю, — лучезарно улыбнувшись, снова Синоэль слегка хлопнул по плечу незнакомца. Тот вздрогнул. — Вам нужно узнать еще что-то, господин? — Ты идешь по тому же пути, что и я. Мы держим путь в один конец? — Я понял. Нет, здесь я сворачиваю. Доброй дороги. Синоэль прищурился, смотря вслед этому человеку. Такая странная реакция… он узнал его? Было бы больше времени и находясь в менее запутанной обстановке, он бы точно не отпустил незнакомца так просто. Что ж, ничего не поделаешь. И, заложив руки за спину, Синоэль пошел по тракту, задумчиво смотря на звезды. Вскоре он добрался до пункта проводников. На довольно роскошном постоялом дворе висела огромная табличка «пункт: Мосты». Рядом с двором также были разложены несколько палаток торговцев. На это Синоэль только слегка хмыкнул, проходя мимо и направляясь сразу к конюшням. Быстро оплатив лошадь — как подсказал добродушный юноша-смотритель, больше дневной суммы лишь на один серебряный — он получил свою кобылу, к шее которой была прикреплена бирка с написанной от руки записью: «пункт: Мосты/Синее поле». Пункт, в котором ему по контракту предстояло отдать лошадь и получить за это свой заложенный еще один серебряный, был примерно в пятидесяти милях от нынешнего. Если гнать лошадь без передышек, это будет примерно два с половиной часа езды. Однако кобыла, которую он приобрел, не была способна на такой великий подвиг, и оттого, устроившись поудобнее, Синоэль приготовился ехать на лошади до утра. И лишь звезды были ему спутниками.