О том, как Хината все испортил

      Возможно, сегодня жизнь решила наградить меня за все мои страдания. Я не зря терпел громкость сокомандников, глупость одноклассников и все раздражительные привычки моего старшего брата. Если это привело меня к обстоятельствам, где я лежу совсем рядом с Ямагучи, на кровати с Ямагучи, обнимая Ямагучи за талию, ну, а еще, целуя Ямагучи, все это определенно стоило того. И это продвинулось дальше, чем я когда-либо мог ожидать и представлять в своей голове, а представлений было много. Но опыта и смелости воображаемые идеализированные сцены мне совсем не дали, если быть честным. Так что теперь в моих полномочиях лишь поза бревна.       Буквально каждый звук: шорох одежды, простыней, малейшее движение, стук пульса, смущающие причмокивания, все вокруг стало таким громким. Зачем эти вечные звуки, которые стало идеально слышно в этом молчании? Когда касаешься дрожащей рукой, когда неловко шевелишься, когда неуверенно сжимаешь его волосы, все звуки будто выкручены на максимум и утрированы в несколько раз. При этом шумы внешнего мира будто перестали существовать для меня. Даже не задумывался об этой ловушке паникующего невротика, хотя почему-то в этой компании на сегодня им являюсь только я.       Смущает насколько руки Ямагучи естественно и уверенно действуют сейчас. Будто идет по маршруту что был изучен им же много раз до этого. Дотрагиваясь именно там, где это способно вызвать мою реакцию. Как долго он наблюдал за мной? Возможно, ответ меня напугает.         Все еще потрясывает от волнения и такого близкого телесного контакта, а при мысли что это Ямагучи начинает действительно трясти. И неловко, как же неловко быть настолько открытым перед кем-то. Но когда я осознаю, что этот кто-то Ямагучи, неловкость поигрывает желанию быть здесь, с ним. В голове все представлялось настолько по-другому, а мысли что я действительно решусь хотя бы признаться звучали жалко. На сегодняшний вечер растерянность точно забрала управление. Сейчас совершенно новое и неизвестное чувство формирует внутри, когда я слышу его участившееся дыхание, вздохи, а если все пойдет немного дальше, услышу еще кое-что. Это чувство растекается как что-то горячее в грудь и там, где пониже. Просто ощущать нечто подобное кажется настолько приятным и ярким, особенно для такого девственника как я. И все же, возвращаясь к моей позе срубленного дерева, мы можем закончить это очень нетривиальное событие для моей жизни в рекордные сроки. Поражает воображение, но похоже не я один так думаю. Ямагучи четко дал это понять, уяснив мое чувствительное место под ключицей, и к моему стыду, получая на это реакцию.               Сердце явно больше всех не было готово к таким перегрузкам, потому что прямо сейчас я готов задохнуться. Хотя фактом является и то, что тут и в обычное время не продохнуть, слишком уж эта комната маленькая, даже полноценной комнатой можно назвать с натяжкой. Сейчас воздуха будто вообще нет, так душно. Без очков мое зрение чуть превосходит безглазого крота, так что видна только примерная эмоция его лица, а жаль. Это вообще не дает рассмотреть все настолько хорошо, как хотелось бы. Взгляд, выражение лица, запомнить все это хорошенько, если Ямагучи сочтет это неразумной и ужасной ошибкой. Продолжу я так жаловаться на условия в комнате, и мысль о ошибке придет к нему в голову очень скоро.               Что следует делать особо непонятно, страшно ошибиться и сделать что-то глупое и неприятное. Чем дальше все идет, тем больше вопросов, попытки такие интуитивные и неловкие. Мне не дает покоя почему Ямагучи гораздо спокойнее меня, но додумывать причину не хочется. Так же и не хочется сейчас разбираться во всех этих чувствах, которые мы испытываем, это будет очень не к месту.               Даже анализируя наше привычное возвращения домой я понимал, его пустая болтовня действительно к чему-то ведет в этот раз. Но я никак не ожидал этого. Интересно, это моя постоянная скованность и волнение в последние дни дали ему решительности на вечерний разговор, который смог привести меня в его комнату. Я до сих пор не могу уйти дальше простых прикосновений и одного поцелуя, в который меня тоже затащили. А моя шея обцелована уже, вероятно, до кровоподтеков, которые явно вызовут вопросы завтра на утренней тренировке. И это приятно, очень приятно и мне явно следует делать ответные действия активнее. Хотя бы неприлично громкие звуки ушли куда-то на фон, наблюдая со стороны. Особенно когда слышишь и чувствуешь, что не один ты сейчас страдаешь от проявившейся тахикардии. Способность слышать классная штука все-таки, все ворчание до этого перестало иметь смысл, так становится спокойнее.             Нет, все это не важно, настолько мелко по сравнению с тем, как Ямагучи прямо сейчас целует мои кисти рук и любопытно поглядывает на лицо, когда замечает воздействие. Его волосы такие мягкие, лицо румяное и красивое, даже когда я вижу его с трудом, черты лица, что отпечатались в моей голове после постоянных наблюдений, сами дорисовываются четче. Сегодня мне разрешено наблюдать за этой красотой, не опасаясь лишних вопросов.              Настала пора мести, я тоже заметил его эмоцию во время того случайного прикосновения между челюстью и ухом и Ямагучи даже не стоит думать, что я этим в наглую не воспользуюсь. Он так сильно удивился моему резкому движению, неужели и правда забыл, что я вроде как тоже могу принять активное участие? Теперь, когда я смотрю на него сверху, словить эмоцию удается четче.              Он выглядит смущенным и застанным врасплох, наконец-то я не один это испытываю. Но уже пора преодолеть этот неловкий барьер касания пальцев и дать себе возможность делать то, что хочется не задумываясь. С сокращением этого небольшого расстояния, между нами, казалось, нервирующие звуки вообще перестали существовать в диапазоне этой комнаты. Все что я могу слышать, это дыхание и то, как колотиться сердце, не знаю чье. Ямагучи горел, казалось, если прикоснешься сразу рефлекторно отскочишь, обжигаться не хочется, но в тоже время, тело будто само тянулось ближе. Этот момент кажется каким-то слишком замедленным, слишком личным. Теперь я получил подтверждение своим мыслям, никакого ожога. Правда, кожа кажется самой мягкой из всего того списка к чему я когда-либо мог прикоснуться, но во мне точно кипят эмоции смешавшись с гормонами. Пробовать поставить засос в этом месте действительно будет проблематично, но все-таки это не является единственным вариантом. Даже небольшое движение губами и языком дало эффект, который можно считать успехом. Да, видеть, как выгибается шея Ямагучи, определенно лучше этого. Правда после того, как я спустился под подъязычную кость его тело немного затрясло и опора в виде локтей казалась очень ненадежной, еще чуть-чуть и он полностью повалится на кровать, и я точно вместе с ним. Почему его реакция такая острая, неужели наше волнение все же на одном уровне? И вот, он схватился за меня, когда руки окончательно его подвели, застанным врасплох снова оказался я. Особенно остро я ощутил этот ступор, после того как Ямагучи так же нагло повторил мое действие.              Но он оказался наблюдательней чем я осмеливался предположить, потому что знал про мое страшно-ужасное место на задней части шеи. Что вызывает у меня много дополнительных вопросов, сегодня, он, кажется, вообще не как не взаимодействовал с затылком. Видимо Ямагучи действительно проделал хорошую работу наблюдая за мной. Думать об этом сейчас уже не получается, после первого стона за этот вечер, все-таки получилось назвать это слово. Вот только почему это должен был быть я? Теперь смотреть на его все еще очень красивое лицо как-то не хочется, после этого Ямагучи точно замер на какое-то время.             Я лежу настолько близко к нему, буквально на нем, осознание что между нашими телами пространство просто мизерное такое нереальное для меня. Его сердце стало биться еще чаще, хотя, может он задыхается от того, что я его придавил, кто же может знать. Нет, все же стоит слезть с него, так, на всякий, не очень хочется, чтобы тут оказались жертвы. Ямагучи как-то слишком резко дернулся, когда я отодвинулся от него, в этой комнате сегодня мы принципиально не произносим слова, так что стоит как-то объясниться без их использования. Не придумать ничего лучше, чем вписаться в его губы, ну, я вполне мог прямо сейчас опозориться, так что, неплохо, хоть какая-то инициатива с моей стороны. Да и поцелуй вышел лучше, чем в первый раз, я потихоньку разбираюсь в технике.       Но все-таки, как же тут мало места, дышать в такой ситуации точно было бы проще если бы не эта пародия на комнату. Почему кто-то счел это хорошей планировкой? Огромные коридоры в этом доме были настолько проигнорированы. Что было в голове у той огромной кучи людей, которые видели эти планы? А в голове людей, которые выдали им этот билет разрушить шансы людей на жизнь в комфорте? Возможно, их умственные способности и физиологическое строение не превосходили Хинату, поэтому мы теперь имеем дело с этой кладовой. Люди что вручили им диплом, вероятно, были лишены зрения. Либо за ними так долго бегали и доставали, что ничего другого не оставалось как…       — Тсукки? Все хорошо?       — Что?       — Ты, кажется, начал усмехаться… — так, дела обстоят не очень, он явно напряжен.      — Правда? — я идиот. — Да все нормально.       — Ты уверен… Может… Лучше расскажешь? — что я там говорил про позор? На лице Ямагучи теперь еще и неуверенность читается. Нужно срочно сказать что-то хорошо настраивающее и поддерживающее, чтобы не стало еще более неловко.       — Ничего такого, не думай об этом. — это лучшее на что я способен. Он молчит, долго молчит, даже непроизвольно отполз от меня. Вернулась и его привычная нервозность, которая смотивировала его мять простынь, делая еще больший хаос. С каждой секундой все лучше. По моим подсчетам эта молчанка продолжается минимум час, два, день. Даже с моим безнадёжным зрением отчетливо видна его озадаченность.       — И все-таки… Не мог бы ты сказать?     — Это абсолютно тебя не касается.     — Тсукки…     — Что? — боже, как я вообще мог встрять в такую ситуацию, вшивый Хината, если карма существует, Хинату заставят придумать стратегию для матча и его остатки мозгов точно перестанут функционировать. Только не эта могильная тишина, не опять, нужно быстро что-то придумать. Ямагучи стал таким грустным, он же со мной после этого не заговорит, я все испортил, как и ожидалось. И вот он уже начинает садится на кровать. — Это действительно будет не к месту. — отчаянно, однако, он хотя бы застыл.      — Думаешь?      — Определенно, — удивляет, настолько быстро может полностью смениться атмосфера, очередное подтверждение нашей неуверенности в равной мере.      — Я действительно тебя не понимаю, Тсукки, наверное, ты просто не хочешь меня обидеть, извини, это действительно было неожиданно и… — только не это.       — Этот дом явно проектировали люди с отсутствием каких-либо извилин, потому что такие большие коридоры, маленькие проходы, а комнаты вообще игнорируем, воздуха описать не хватит, точно не мог одобрить человек, который не спал на парах, а может его строили еще и коротышки для которых подобное извращение показалось удобной планировкой, и в два этих пункта идеально вписывается Хината, может, его семья ведет бизнес, — я протараторил это настолько быстро, что теперь воздуха действительно нет.      Не опять и не снова, третье напряженное молчание за эти десять минут. Ну все, это точно конец, стоп. Он дрожит, нет, фыркнул. Стоит надеть очки. Откуда веселый этот веселый взгляд? Он начал смеяться? Ну, хоть какая-то реакция. Подождем, может даже комментарий какой-то удастся услышать. Мне не показалось сказанное шибко смешным, так почему он? Еще и такая острая реакция, он не успокаивается, наоборот, почти задыхается, может все-таки от нервов?       — Это действительно то… — может ему нужна помощь? Ямагучи аж раскраснелся, воздуха и правда может не хватить. — Это действительно то, о чем ты подумал сейчас?       — Вроде как. — после этого какая-либо выдержка покинула его, даже в слух начал смеяться, я просто позорище.       Но смех Ямагучи очень успокаивает. Я слышал его уже много раз, но сейчас он воспринимается совершенно по-другому. Наверное, это из-за облегчения после выжидания сцены, где он разочарованно и драматично выгоняет меня из дома, а я плетусь домой полностью раздавленный наедине с холодом ночи, объясняя дома своему приставучему брату, где же я так долго был. Возможен и вариант что я просто влюбленный придурок, который в очередной раз на него засмотрелся. Как бы стыдно мне бы сейчас ни было, дышать действительно стало легче. Иронично. Ситуация действительно такая идиотская, кто удивлен что в нее попал именно я. Но с ним точно все в порядке? Может, нервное? Он даже обратно ко мне прикатился.       — Закончил? — я же сейчас еще наверняка красный весь, просто кошмар. Ямагучи опять придвинулся ко мне и еще ближе. Что происходит? Даже обратно на меня лег. Куда пропало его смущение? Такой довольный весь из себя. Прям в душу смотрит.         — Знаешь, думаю, если бы Хината все-таки планировал жить где-то отдельно в будущем. То точно упомянул бы это при Кагеяме. А тот бы определенно начал говорить о том, что дом должен быть совсем небольшим, да и коридоры максимально узкие. Зачем столько лишнего пространства занимать, если можно освободить его для огромного заднего двора с волейбольной сеткой, на песке сложнее тренироваться. Это послужит отличной закалкой в плохую погоду, — что за фигня вообще творится. Почему он выглядит еще более уверенным чем раньше, превосходство почувствовал, ну нет.       — Но потом он посмотрел повнимательнее и увидел, настолько Хината неугомонно носится по дому и понял, что этого места будет явно недостаточно, — лучше уж продолжить эту непонятную игру, чем вернутся к тому напряженному подсчету трещин на потолке.     — Да, из-за отсутствия места и воздуха в комнате все жалобы полетят Кагеяме, а он не всегда ведь сможет его выгуливать, — никогда до этого не видел такой улыбки на лице Ямагучи. Не сказать, что она ему ни к лицу, — И мне нравится, как мы оба согласились что они живут вместе.     Он все еще лежит на мне и это близко. Мы будто снова вернулись в тот момент до моего позоринга. Я снова не понимаю, что мне делать, ситуация настолько сумбурная и невероятно смущающая. А Ямагучи вообще будто этого не ощущает, чертяга.       — Ой, а теперь надутый какой, напоминаешь бурак или, нет, Хинату, когда тот услышал вариант планировки Кагеямы. Только тот возмущался, — он определенно наслаждается этим моментом.       — Заткнись, Ямагучи, — хихикает, он тоже идиот.       И теперь расстояние снова полностью сократилось, целоваться с ним все так же непривычно, ощущение что это все какой-то очень рандомный сон. Но в этом сне есть приятные элементы, я этого не отрицаю, а еще есть Хината. И Ямагучи снова так смело действует и понимает, что стоит сделать, но его бешеный пульс все еще здесь. Как он одновременно может быть таким неуверенным и таким, какое слово вообще подойдет? Я бы спросил, но на сегодня диалогов, где я краснею мне хватит.       — Ты слишком много думаешь, Тсукки, — а ему обязательно говорить это прямо мне в губы?       — Заткнись, Ямагучи, — опять хмыкает.       — Ты ведь понимаешь, что теперь эта фраза в повседневной жизни будет ассоциироваться с моментом, когда ты абсолютно смущенный начал говорить о Хинате, прерывая наш поцелуй? — да насколько он осмелел, теперь еще и привирает факты, чтобы я себя по-идиотски чувствовал.       — Заткнись...Да иди ты, Ямагучи, ты ведь сам это все остановил, — он слишком много смеется.       — Прости, моя ошибка, стоило дать тебе возможность думать о Хинате и дальше, будто он третий в этой комнате, — Ямагучи подмигивает, а вот мой глаз определенно дернулся, — Ты слишком наряженный.       — А ты слишком смелый, — и ведь все равно поднял эту тему, сам себе противоречу.       — Врать не буду, Тсукки, видеть тебя настолько смущенным действительно потрясающе, — верните мне моего милого Ямагучи, — Да ладно, не переживай ты так. Уверен, не ты единственный попадал в подобную ситуацию.       — Как много людей ты знаешь, которые задумывались о семье Хинаты, находясь в твоей комнате?       — Ну, быть первым не стыдно, Тсукки, — он выглядит больно хитро, неужели что-то задумал?       — Заткнись, Ям… — что это за херня. Этот говнюк начал меня щекотать, он серьезно начал меня щекотать. Теперь я так сильно хочу, чтобы это был сон, — Ты… — даже предложение не могу полностью проговорить, — Что... Вытворяешь? — и снова ржет ведь.       — Это определенно того стоило. Ну, Тсукки, ты чего опять надулся весь? — прекрасно, просто прекрасно, я отмечу этот день как официальный день моего позора.       А теперь мы так спокойно и просто хотим продолжить целоваться будто этого всего просто не было? Что ж, сегодня я должен сохранить хоть немного своего достоинства.       — Ахахахахахаха, Тсукки, ты… — я защекочу его до смерти, чтобы хоть немного его пыла поубавилось, — Аааа, ахаха, да хватит. — вау, неужели неприятно? — Я понял, понял, ахахаха, прекрати, умоляю. Я сдаюсь, сдаюсь, ахахаха, — другое дело. Надеюсь, хоть сейчас немного успокоится, даже расстояние между нами увеличил. Неужели позор окончен. Стоп, его лицо выглядит так же хитро, — Хотя, знаешь, я передумал, — этот кошмар никогда не закончится. Он опять набросился на меня и начал щекотать, не знаю кто из нас больший идиот. Но на этот раз я так легко не сдамся.       Да кто бы мне вообще сказал, что это все приведет меня к схватке, завязанной на щекотке? На такую небылицу способен, разве что, Хината, слишком много ему сегодня уделено внимания. Ничего, потом его тоже опозорю, либо он сам.       — Не знал, что ты такой доверчивый, Тсукки. Если бы лучше старался на тренировках за эти два года, кто знает, может тогда у тебя и был небольшой шанс, — и опять лыбу на все лицо давит, гаденыш.       — Заткнись, Ямагучи. Моя мотивация в волейболе явно не было нацелена на победу в щекоточном бою, — все хихикает и хихикает. Снова собрался на мне лежать, подушек не существует.       — Прости, Тсукки, — еще и в лоб целует, явно хочет моей смерти. Я погляжу ему прям нравится на мне лежать. Видимо тогда он задыхался не от моего веса, это не так тяжело, как я предполагал.       — Ну, что будем дальше делать? — вау, он тоже иногда задается такими вопросами.        — Сам что думаешь?      — Ситуация явно уже очень сильно изменилась. Ты точно взорвешься от возмущения если я снова начну ржать, когда случайно вспомню это потрясающее переосмысление твоих чувств к Хинате, даже про его семью подумал. Достаточно миленько.      — Хватит драматизировать, я вспомнил Хинату лишь из-за его безнадежного роста.         — О нет. Неужели у тебя до сих пор стадия отрицания? Он ведь даже не самый низкий в нашей команде, Тсукки! Но все твои мысли были направлены на него, даже во время поцелуя с другим человеком! Нет смысла отрицать, я принимаю это, Тсукки.        — Заткнись, Ямагучи. Хватит нести чушь.      — Эх, ну как знаешь, Тсукки. К тому же, мы оба относительно недавно ели, так что… — я прям почувствовал, как же покраснело мое лицо, — Я, конечно, не Хината, но мы можем целоваться и досматривать последние серии Моба.      — Ты… У нас вообще-то завтра итоговые по истории, если ты не забыл.     — А до этого тебя как-то не волновало, Тсукки. Да заучим наполовину, а там ведь письменно, вот вместе и напишем, шпоры поделаем, как будто в первый раз, — но видимо вариант не лежать на мне не даже рассматривается. И все же, даже если это улыбка с издевкой, выглядит она от этого ничуть не хуже, чем привычная. Ямагучи наверняка еще не один раз будет припоминать мне эту ситуацию. — Но в прошлый раз он действительно серьезно нацелился спалить нашу схему, ты знаешь какой это душнила, поэтому следует быть аккуратнее. Не хочу разрушать твой образ идеального, немного закрытого отличника в глазах моей мамы.       — И как ты собрался поддерживать этот образ перед матерью, если я останусь у тебя посреди учебной недели?     — Вот кого, а мою маму ты до этого не стеснялся, что-то новое, Тсукки.     — Да причем тут стеснение, ты ведь понял.     — Тсукки ведь только с виду кажется холодным, на самом деле он такой замечательный друг. Решился пожертвовать своим сном и временем чтобы помочь мне подготовиться, ну прелесть. Да, скрывать не стоит, он ведь просто от меня без ума, прямо как от Хинаты.      — Ты всегда был такой язвой?      — Я ведь с тобой общался пол жизни, Тсукки, к чему такие вопросы вообще? — нужно будет внимательно понаблюдать за ним в школе завтра, это два совершенно разных человека. Нет, все-таки доступ к кислороду это перекрывает, четко ощущается разница, когда с тебя слазят, я и забыл, что смогу дышать полной грудью. — Кошмар, так ноги затекли, — и даже при том, что его конспекты лежат совсем рядом со шкафом, где всегда сложен спальный мешок, он полностью проигнорировал этот факт. Похоже теперь я действительно буду подрабатывать подушкой. Ну, хоть окно открыл, гораздо легче. — Надеюсь хотя бы это даст тебе немного моральной поддержки находится здесь, — только если я выйду из этого окна.      — А сон в одной кровати тоже входит в этот набор отличника?      — Не бухти, я знаю, ты тоже в восторге. А вообще, чем раньше начнем готовиться, тем быстрее сможем любоваться Рейгеном.      — Почему все постоянно обращают внимание только на Рейгена? Что вообще в нем так зацепило, почему именно он? Его реально нарисовали так фансервисно.      — Ну, не всем нравятся загнанные социофобы в кроксах настолько сильно как тебе, Тсукки. Он буквально появился только в конце одного сезона, но это вообще не помешало ему стать твоим любимым персонажем. Что вообще в нем так зацепило, почему именно он? — какое право у него есть трепать меня по голове, теперь этот тактильный ужас ждет меня всегда?      — Вот именно из-за таких суждений у этого фандома нет и шанса на мое одобрение.       — Как и у любого другого? Тебя привлекают только фандомы по мангам, у которой один с половиной читатель.     — Заткнись, Ямагучи.     — Прости, Тсукки, — ноги действительно сильно затекают после такого лежания, непривычно стоять. Ну и бедлам теперь на кровати, нужно хоть немного привести в порядок. — Какой хозяйственный! — я очень надеюсь, его пыл спадет к утру, и я буду чувствовать себя хоть немного не так позорно. Может хоть эта нудятина немного меня отвлечет и даст чувство реальности.     — Почему это мне досталась культура, а тебе Первая мировая?     — Там писать много, мне как-то лень.      — Ты вообще сегодня на мне отыграться решил?     — Да ладно, там чаще всего очень скучно!      — Удивительно.     — Ну пожалуйста, Тсукки! — как же все это уже достало. — Спасибо, Тсукки! — даже не знаю, как вывести какие-то выводы из всего того, что произошло за сегодняшний вечер. Просто каша в голове. Я четко уверен лишь в том, что Хината способен портить мне жизнь даже на расстоянии. А еще, сейчас я вижу сидящего на полу и тараторящего всякую бессмыслицу идиота, а еще один, ничуть не лучше, сидит буквально напротив первого и наблюдает, вместо того чтобы заниматься. А все это ради того, чтобы потом всю ночь слушать любовные оды посвященные Рейгену и наглое осуждение моих вкусов. И наверное, это действительно то, как я бы хотел проводить вечера. — Только, умоляю, пиши в шпорах маленькими буквами, в прошлый раз это было похоже на обзор букв алфавита.      — Умоляю, пиши в шпорах разборчиво, в прошлый раз это была разгадка шифра на эльфийском.       — Умоляю, Тсукки, научись списывать, потому что скоро покрывать тебя я просто не вывезу.      — Умоляю, перестань так часто обращаться ко мне этой извращенной версией моей фамилии.       — Умоляю, заткнись, Кей.