Генезис

      — Он слишком опасен и непредсказуем!       Эти слова громким эхом пронеслись по всему залу Совета 46. Воцарилась тишина.       Со своего места встал невысокого роста старик. Один вид его вызывал уважение среди присутствующих. Длинные волосы, белые от седины, спадали с его плеч, образуя своеобразную гриву. Его борода была так густа, что порой не было понятно, говорит он или молчит. Это был Ватанабэ Кэнсин, один из старейших синигами во всем Готее. Целых четыреста лет он был членом совета, но возраст всё-таки взял своё, характер его стал слишком скверным, а ум слишком чёрствым. Незадолго до известных трагических событий, общим решением совета он был отправлен в отставку. Сегодня же, необходимость вынудила его вернуться к этой работе. То, что он увидел, было катастрофой. Места, на которых раньше сидели опытные политики и управленцы, сейчас были заняты их наглыми отпрысками. Ватанабэ было до тошноты противно. Всё его раздражало, каждое их слово и действие. Тот балаган, что они устроили, обсуждая временно исполняющего обязанности синигами, совсем вывел его из себя.       — Куросаки Ичиго представляет для Сообщества душ серьезнейшую угрозу! Его экстраординарные способности аномальны! Мы не знаем, ни их истинной природы, ни их предела.       Он сделал паузу, чтобы прочистить горло.       — Или вы правда думаете, что это просто талантливый человек с высокой духовной энергией? Обычный человек, да? Который сражался на равных с капитанами? Который за несколько дней освоил банкай? Это то обычный человек?       — Господин Ватанабэ, — с другого конца зала подал голос Накасима Киноши. Этот молодой человек, благодаря своему интеллекту и незаурядным лидерским качествам, смог консолидировать вокруг себя бо́льшую часть молодых членов совета, и сейчас выступал, как бы от лица их всех. — Мы все с вами согласны с тем, что способности Куросаки Ичиго могут быть для нас опасны. Однако, ключевое слово здесь «могут». Они именно что МОГУТ быть для нас опасны. А МОГУТ быть и в высшей степени полезны. Наша задача направить Куросаки в нужное нам русло. Сейчас, необходимо грамотно взвешивать каждое наше действие. И в этом смысле, его немедленное задержание, на котором вы настаиваете, как минимум, преждевременно.       По залу прошёлся ряд одобрительных воскликов. Ватанабэ же окончательно перешёл на крик.       — Соуске Айзен завладел Хогьёку! Он с ещё двумя предателями собирает армию пустых в Уэко Мундо! Выяснилось, что большая часть синигами оказалось не готовыми к серьезным боевым действиям! И в это время вы готовы нянчиться с пятнадцатилетним ребенком, у которого сил как у капитана?       Он сделал многозначительную паузу. Его взгляд упёрся в Накасиму, ожидая ответа. Тому же, по своему обыкновению, требовалось некоторое время, для поиска «идеальной» формулировки своих мыслей.       Ватанабэ продолжил:       — Вчера, вы, по какой-то неведомой мне причине, отказались вводить военное положение! Сегодня вы отказываетесь устранить ходячую бомбу под именем Куросаки Ичиго! Что будет завтра? Встанете на колени перед Айзеном и попросите пощады?!       Председатель совета Фукуда Тэтсуо, до этого момента молча следящий за дискуссией, решил вмешаться. Встав со своего места и подняв руку вверх, он привлек всеобщее внимание.       — Господин Ватанабэ, прошу вас успокоиться. Господин Накасима, вы, как и ряд других членов совета, высказались против немедленного задержания Куросаки Ичиго, однако я так и не услышал ни одной альтернативы. То, что вы предлагаете это бездействия, которое, с моей точки зрения, недопустимо в сложившейся ситуации.       Накасима, наконец сформулировавший у себя в голове всё наилучшим с его точки зрения образом, приготовился к ответу.       — Готей 13 представляет собой военную организацию со строгой иерархией власти. Подобная система подразумевает беспрекословное соблюдение дисциплины. От каждого рядового синигами мы требуем соблюдение Кодекса, который они заучивают наизусть ещё в академии. Однако (и это очень важно!) для офицеров мы используем более «индивидуальный» подход. Он обусловлен уникальностью подобных синигами. Их сила и потенциальная польза для нас недооценимы, и мы идём на компромисс. Конечно, официально нигде это не закреплено, но вы все прекрасно знаете о чём я говорю. Применив со всей строгостью правила Кодекса ко всему офицерскому составу, мы бы лишились, как минимум, Кенпачи Зараки, капитана одиннадцатого отряда, и Куроцучи Маюри, капитана двенадцатого отряда, который к тому же является директором НИИ.       — Накасима, прошу ближе к делу. — перебил его Фукуда.       — Да… Так вот, я считаю, что индивидуальный подход следует применить и к Ичиго Куросаки. Необходимо его плотное включение в работу Готея 13 через «синигами-кураторов», приставленных к нему на постоянной (!) основе. Через них мы будем давать ему необходимые указания и осуществлять контроль. Я считаю, что со временем, при нашем соучастии, это интегрирует его в нашу систему. В перспективе, возможно создание специального отряда, базирующегося на Земле, а не в Сообществе душ, с дальнейшим включением в него Куросаки. Это самый безопасный и надежный вариант его перехода под наш полный контроль.       По залу прошлись звуковые волны согласия и несогласия. Председатель Фукуда, попросив тишины и убедившись, что других предложений ни у кого нет, начал быстрым и официальным тоном зачитывать решения, одно из которых необходимо будет выбрать совету. Первым вариантом было предложение Ватанабэ, предполагавшее немедленное задержание Куросаки с проведением дальнейшего расследования, касающегося его сил и мотивов. Вторым вариантом был план, озвученный Накасимой.       Закончив свою формальную речь, он уже было хотел огласить начало голосования, но его прервал звук открывающейся двери. Затем раздался характерный звук шагов, все уже знали кого именно они сейчас увидят. Капитан шестого отряда в сопровождении слуги вошёл в зал совета. Обычно, такое поведение сочли бы неприемлемым, но Кучики Бьякуя, в силу своей репутации и фамилии, имел определенные преференции.       Он встал в центре зала и молча ждал, пока слуга передаст председателю необходимую информацию. Лицо Бьякуи по обыкновению отдавало лишь холодной бесчувственностью. Однако, внутри Кучики бушевала буря эмоций. Недавние события оставили в нём глубокий след. Монолитная стена характера и убеждений, выстроенная им во времена его позднего юношества, дала трещину. Ему было жаль Куросаки, искренне жаль. Он понимал, к каким последствиям могут привести его действия. Но промолчать он не мог. Тот, с кем он столкнулся на холме Сокьёку был слишком опасен и непредсказуем.       Председатель Фукуда, отослав слугу, прошептавшего ему что-то, обратился к совету:       — Как мне только что сообщили, господин Кучики хочет озвучить ряд новых подробностей, касающихся его сражения с Куросаки Ичиго, которые по какой-то причине, которую, я надеюсь, господин Кучики также хочет озвучить, не вошли в его рапорт.       Мысленно попросив у Ичиго прощения, Бьякуя начал свой доклад.