ОПГ Трикотаж

      Когда они подъезжают к припаркованной поперек паре мотоциклов, вполне красноречиво преграждающих путь, Намджун глушит двигатель и снимает шлем – гремящая музыка, рёв моторов и визг шин тут же нещадно лупят по барабанным перепонкам. Эхо, кажется, рикошетит в полукруглых перекрытиях моста, немилосердно обрушиваясь на голову.       – Транспорт придется оставить здесь, хён, – констатирует Чонгук, отпускает его и спрыгивает на асфальт, отчего спину тут же обдает холодом. – Не переживай, никто на твой BMW не позарится.       – Это я уже понял, – вздыхает Намджун, обозревая перекрывшую тротуар пару Дукати. Попробовали бы их так небрежно бросить где-нибудь в другом месте – никакие камеры не спасли бы. На Дукати Намджуну, если вдруг вдбредет в голову обзавестись таким, придется копить всю оставшуюся жизнь и ещё половину следующей – у полицейских зарплата скромная, даже если они в прошлом детективы. – На этих сборищах всегда так шумно?       – Это же гонки, Намджун-хён, чего ты ожидал? Хотя сегодня ещё не шумно, – беззаботно улыбается Чонгук, слегка пританцовывая от нетерпения, пока хён собирает себя и мысли в одном месте, чтобы можно было двигать дальше. – Тэхён-и сказал, что они празднуют удачную сделку. Так что это даже полноценным заездом не назовешь, просто спонтанная тусовка любителей погонять. Ключи не забудь вынуть из зажигания только. С судьбой, всё же, лучше не заигрывать, особенно – в таких местах.       – И откуда в тебе столько жизненной мудрости, Чонгук-а, – риторически интересуется Намджун, пряча ключи в карман. Чонгук младше на пять лет, но говорит иногда вещи, которые было бы уместнее услышать от старого деда в узорчатой жилетке и войлочных тапочках.       – На улице будешь расти – и не такому научишься, – пожимает плечами Чонгук. – Идём уже, Намджун-хён. Пропустим же всё интересное.       Намджун без понятия, что такого интересного можно пропустить на нелегальных уличных гонках. Машины его никогда особо не интересовали, копаться в их внутренностях сложнее и куда менее увлекательно, чем решать логические задачи. Ещё и дорого к тому же. Адреналиновым наркоманом он себя не считает, духа соперничества в нём тоже отродясь не водилось. Раньше, может, было хотя бы желание покрасоваться перед другими, да вышло всё. К тому же водитель из Намджуна откровенно так себе. Чонгук любит шутить, что хён на мотоцикле ездит только при помощи чуда и какой-то там матери, и пдд соблюдает дотошнее аджуммы за рулем Пежо с ромашками. Намджун склонен безропотно с ним согласиться.       Пестрая пульсирующая толпа напоминает забитый танцпол клуба в разгар вечеринки. Вдоль трассы припаркованы автомобили, словно пригнанные прямиком со съемок Бэтмэна и Форсажа. У некоторых открыты двери, и округлый, густой звук басов, наполняющий салон, рвется наружу, заставляя всё вокруг вибрировать. У других поднят капот, и люди там что-то увлеченно разглядывают и обсуждают, охая и ахая от восхищения. Кое-где горит неоновая подсветка, вырисовывая рельеф асфальта под машинами. У Намджуна возникает чувство, что он случайно попал в симуляцию, настолько знакомо и нереалистично одновременно всё это выглядит. И готов же кто-то вбухивать столько денег в обычное средство передвижения. Подобной логики ему, видимо, никогда не понять.       – Ой, малыш Гук-и пожаловал, – раздается от одной из машин. Высокий парень в синем костюме механика отклеивается от капота и идет навстречу, широко, приветливо улыбаясь. Улыбка у него по форме напоминает сердечко. – Ты с прошлого раза вырос на пару сантиметров, или мне кажется, ммм?       – Разве что в ширину, Хосоки-хён, – немного смущенно ворчит Чонгук, и уши у него розовеют. – Вечно ты меня хвалишь ни за что, ни про что.       – Айщ, как такого милого кролика и не хвалить? – названный Хосоком парень обнимает Чонгука за шею и ерошит ему волосы в той раздражающей манере, которая присуща только старшим братьям. Намджун знает наверняка, что никаких родственников у Чонгука нет. – Воспользовался предложением «приведи с собой друга», а, Гук-и?       – Это Ким Намджун, мы коллеги, – с легким нажимом на последнее слово говорит Чонгук, и его взгляд на Хосока становится более цепким и внимательным. – Мы тут не по работе, нам просто нужна кое-какая информация. Без лишнего шума. И я хотел, чтобы хён на гонки посмотрел.       – Понял-принял, – смеется Хосок, не поведя и бровью, изображает, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Намджун успевает поймать в его глазах проблеск какой-то мысли, на долю секунды заставившей лицо застыть, но это длится буквально мгновение. – Мне лучше не трепаться, кого ты сюда таскаешь. И тебе советую не трепаться тоже, раз ты уж любишь так рисковать.       – Ты не первый день меня знаешь, Хосоки-хён, – отмахивается Чонгук почти небрежно. – Я за мир во всем мире, мне проблемы не нужны. Но нам совершенно точно понадобится помощь. Не знаешь, когда подъедут Мины?       – Думаю, через пару заездов доберутся. Как только Агуст закончит выступление и даст голодным фанатам отгрызть от него всё, чего ему не жалко.       – Где он сегодня?       – В Октагоне.       – Ох ты ж нихрена себе, – восхищенно присвистывает Чонгук и забавно округляет глаза. Хосок снова смеется. Смех у него громкий, заразительный и какой-то солнечный. Намджуну нетрудно считать за всем его дружелюбно-веселым поведением человека, который запросто может выстрелить тебе между глаз, а потом поджечь твой труп, но этот смех совершенно всё портит и сбивает с толку. – Хотел бы я попасть как-нибудь на его выступление.       – Айщ, ну так попроси, мелочь. Чего тут думать и стесняться?..       – Вот ты где, Кук-а, – нежданно вступает в разговор новый персонаж. Этого Намджун уже знает, хоть какое-то облегчение. – Привет, Намджун-хён. Чего вы тут в угол забились, как бедные родственники? Отсюда ведь ничего не видно.       Возникший ниоткуда Ким Тэхён уверенно берет Чонгука за руку и тащит за собой через толпу, как баржа – катер на буксире. Намджуну ничего не остается, как направиться следом.       – Под колеса только не лезь, Тэхёни, – раздается им в спины насмешливый голос Хосока. – Я не буду отскребать тебя от асфальта и объяснять Агусту, как оно так вышло…       – За собой следи, Хоби-хён, – Тэхён, не оборачиваясь, машет ему вскинутой над головой рукой и, кажется, показывает средний палец. Смех Хосока отчетливо слышно даже через всю окружающую какофонию.       Немного потолкавшись между людьми, они выбираются к самому краю тротуара, где ничьи плечи и головы не заслоняют вид на трассу.       – Линия старта и финиша там, – Тэхён кивает в ту сторону, откуда они пришли. Там поперек дороги стоят ещё несколько мотоциклов с девушками. Одна держит флаг в черно-белую клетку, как шахматное поле, небрежно уложив себе на колено. – В основном делают по кольцу и выебываются дрифтом, никаких серьезных заявок. Все свои, собрались просто покрасоваться и отпраздновать. Я думал, ты не придешь уже.       – Не нагоняй драмы, Тэтэ, – Чонгук звучит немного виновато, самую малость. – Ты же знаешь, у меня полно работы. Мы еле успели закрыть все отчеты за сегодня, и то парочку тех, что не особо срочные я запихнул в самый низ стопки дел из архива.       – Знаю. Именно поэтому я всего-лишь немного расстроился, а не продумал в деталях план ужасной коварной мести, включающий щекотку и микроволновки, – нежно улыбается Тэхён, наблюдая, как Чонгук нервно вздрагивает. Он ненавидит щекотку и боится микроволновок. Тэхён, который знаком с ним с прекрасных времен совместных походов пешком под стол, отлично об этом осведомлен. – Пиво будете?       – Я за рулем, – тут же отказывается Намджун. Он, градус и мотоцикл – одно из наиболее катастрофических сочетаний, существующих в этом мире.       – А я нажопник, так что буду, – радостно восклицает Чонгук. – Темное есть?       Тэхён, загадочно улыбнувшись, растворяется в толпе, как ассистент фокусника за ширмой со звездами. Намджун открывает рот, чтобы поинтересоваться, насколько сложные отношения у Тэхёна с Хосоком, как нарастающий рев двигателей заставляет его вместе с толпой повернуть голову в дальний конец моста. Оттуда на них, вихляя, визжа и дымя, несутся два автомобиля – один чуть впереди другого. Мост ярко освещен, и невероятный синий цвет отстающего кажется сияющим безо всякой специальной подсветки. Идущий впереди вдруг разворачивается боком, окутывая трассу дымом от горящих на асфальте шин, и вынуждая второго совершить такой же маневр. Крыло прижимает автомобиль к земле и он, высекая заниженным задом искры, тормозит следом.       К финишу они оба приходят синхронно, рядочком и всё так же боком. Девушка машет над ними шахматным флагом, взобравшись ногами на сидение своего мотоцикла и разгоняя полотном белые клубы, толпа визжит и улюлюкает.       – Ты какого хрена меня подрезал, балерина сраная? – вопрошает водитель синей машины, выбираясь наружу. На нём, – Намджун промаргивается, вдруг показалось, но нет – белая рубашка и классические брюки. А ещё у него одно из самых красивых лиц, какие Намджун видел за всю свою жизнь. Правда, сейчас это лицо злое, и оттого, почему-то, одновременно очень милое и очень угрожающее. – Это, по-твоему, танцзал или что?       – Попустись, принцесса. Ничего страшного не произошло, мы ведь даже не соревновались всерьез, – звучит насмешливо в ответ высоким, звонким голосом с невероятно контрастным пусанским сатури.       Вторым водителем оказывается Пак Чимин. Тот самый Пак Чимин, который певец и айдол, первая строчка Биллборда вот уже второй год подряд, серебряный голос Кореи, global it boy, принц индустрии, лучший танцор поколения и ещё много чего, список регалий можно использовать вместо моста через Ханган.       Ну да, вспоминает Намджун, кажется, Чонгук что-то такое ему говорил. Наблюдая за тем, как неумолимо и очевидно краснеют чонгуковы уши, Намджун припоминает ещё один важный факт. Чонгук – фанат Чимина. Коллекционирует карточки, состоит в фанклубе, пишет простыни комментариев на форумах, ходит на концерты, все дела.       – В следующий раз я тебя урою, даже не сомневайся, мальчик с обложки, – уже куда менее зло отзывается водитель в рубашке, достает из салона пиджак и забрасывает его на плечо. – Где-нибудь, где можно нормально развернуться, не целуя тебя в зад при этом.       – Жду не дождусь, Джин-хён, – подмигивает ему Чимин под свист и аплодисменты толпы. – Правда, мне будет очень грустно, если ты перестанешь целовать мой зад.       – А Джин-хёну-то как грустно будет, – комментирует незаметно вернувшийся Тэхён, протягивая Чонгуку пластиковый стакан. – Ещё в депрессию впадет, не приведи Конфуций. И тогда только в подвале прятаться, пока не отпустит.       – Высокие отношения? – осторожно интересуется Намджун, глядя на парочку, остановившуюся на краю трассы. Чимин, слепя улыбкой, расписывается в чьем-то блокноте, Джин рядом старательно изображает закатывание глаз куда-то внутрь черепа. Они неплохо смотрятся вместе и даже немного похожи внешне.       – Выше только любители котиков, – фыркает Тэхён. – В прошлый раз Джин выиграл, и Чимин дулся до тех пор, пока тот не подарил ему новую Бугатти. С бантиком на крыше. С тем же успехом мог сам на неё усесться, обмотавшись ленточкой – Чимин был в таком экстазе, что весь дом их слышал несколько дней подряд. Понятия не имею, как мы это пережили, такая моральная травма…       – Я почему-то думал, что Чимин-ши встречается со своим продюсером, – как-то немного испуганно уточняет Чонгук, кося взглядом с Тэхёна на Чимина и обратно. Глаза у него снова большие, что придает сходства с оленем, ослепленным фарами посреди дороги. – Я что-то перепутал?       – Нет, Кук-а, ничего ты не перепутал. Просто Чимин-ши у нас очень любвеобильный и любит всё и всех подряд. Особенно – если у него хорошее настроение. Не щадит никого.       Щеки Намджуна, кажется, краснеют вслед за ушами Чонгука на такое откровение. Он вообще не уверен, что хотел это слышать, а теперь понятия не имеет, что делать с услышанным.       – О, а вот и трикотаж пожаловал, – на лице Тэхёна, высматривающего кого-то у старта, внезапно расцветает широченная, даже слегка маниакальная на вид улыбка. – Я уже думал, до утра ждать придется.       – Трикотаж? – переспрашивает Намджун недоуменно, чувствуя себя совсем уж идиотом. Ему весь вечер кажется, что люди вокруг хоть и говорят на корейском, но он всё равно понимает через раз. И это крайне неприятно.       – Братья Мин, – фыркает Чонгук не без смеси удивления и некоторого превосходства. Ну ещё бы, в кои-то веки словил хёна в таком замешательстве. Можно лепить на персональный рейтинг золотую звездочку. – Три кота же. У них клановое животное – тигр. Я думал, ты знаешь, Намджун-хён.       – Я тебе не Энциклопедия, чтобы всё знать, – ворчит Намджун пристыженно и немного агрессивно. Тоже мне, горе-детектив нашелся. С другой стороны, он столько лет безвылазно проторчал в архиве, что с тем же успехом мог пропустить пару государственных переворотов и столько же революций, что уже говорить о переделе чебольской власти и, тем более, клановой символике.       Намджуну с высоты его роста отлично видно пару новых, угольно-черных автомобилей, потеснивших заградительный кордон из мотоциклов с девушками. Прибывших действительно трое, и больше всего Намджуна впечатляют не дорогущие машины, стильные брендовые наряды или экстатические вопли толпы, которые будто встретили СтрэйКидз вживую полным составом без охраны. Нет, дело не в этом.       Он и раньше знал, что братьев Мин трое, хоть этот важный факт не упустил из виду. Но никогда почему-то не представлял, что они могут быть близнецами.       Три совершенно одинаковых лица, разнящихся лишь прическами и парой деталей. На одном – рассекающий правую щеку шрам. Другому на глаза падает длинная волнистая челка. У третьего волосы гладко зачесаны назад. У них одинаковый разворот плеч, одинаково темный цвет волос, одинаковые кривые улыбки, даже манера держаться одинаковая. Издалека кажется, что это три идентичные копии, торжество матрицы и триумф клонирования.       – Намджун-хён, ты в порядке? – взволнованно интересуется Чонгук, явно сбитый с толку его выражением лица. Намджуну всегда плохо удавалось скрывать эмоции, его довольно просто читать. Другое дело, что и сам Намджун отлично умеет читать людей. – Какого призрака ты там увидел?       – Да трикотаж твой, – хрипит Намджун, кивая на троицу.       Те как раз разъединяются в отдельные фигурки, две садятся обратно по машинам, третья что-то говорит девушке с флагом. У Намджуна режет в глазах от линз и усталости, но даже так ему видно, что спина у парня обнажена в глубоком вырезе, открывая вид на занимающий всё пространство рисунок. Кажется, там изображена пара тигров. Что было бы вполне логично, учитывая символику, о которой говорил Чонгук. Получается, этот брат старший? Как они вообще разделяют старшинство между собой?       – Что-то не так? – допытывается обеспокоенный Чонгук.       – Всё хорошо. Просто, не ожидал, что они настолько похожи.       – О, поверь, Намджун-ши, они похожи куда меньше, чем может показаться, – говорит Тэхён со знающим видом, чем внезапно напоминает почему-то шамана.       Парень с тиграми на спине берет протянутый ему хихикающей девушкой флаг и становится между машинами, готовясь дать команду старта. Намджун откровенно таращится, настолько кинематографично это выглядит – небольшая фигурка между матовых боков газующих вхолостую автомобилей. Моторы ревут, толпа подхватывает радостными воплями, взмывает шахматный флаг, вырисовывая в воздухе сложную комбинацию. Машины срываются с места, окутывая всех белым дымом, пронизанным красными огнями фар.       – Go, go, go! – орет им вслед оставшийся на старте парень. Высыпавшие к нему девушки прыгают и хлопают в ладоши.       Машины идут бок о бок, совершая маневры настолько слаженно, будто это командное соревнование по художественной гимнастике или синхронному плаванию. Из-за дыма и дистанции видно не всё, но даже Намджун может оценить красоту заезда. Бок о бок, разворот в две стороны, оставляя на асфальте черные петли, снова бок о бок, ещё разворот, будто они собираются нарисовать на мосту схему клеверной развязки. Намджун, кажется, начинает понимать, что в этом такого.       – Ты видел, Намджун-хён, видел? – надрывается от восторга Чонгук, пританцовывая и подпрыгивая, будто ему пять, а не двадцать пять, и он не серьезный полицейский, а мальчишка, которого родители впервые привели на игру. – Это так круто!       – Видел, Чонгукки, видел, – добродушно усмехается Намджун, глядя на него со смесью умиления и тянущего в груди тепла. Чонгук в своих эмоциях всегда искренен и это подкупает с потрохами. – И правда круто.       Черные автомобили возвращаются на старт, тормозя так резко, что их разносит задними частями в разные стороны, создавая тупой угол. Эффектное завершение показа. Дым оседает, водители выбираются к беснующейся толпе, снова сплетаясь втроем в объятиях. Потом в этот же круг втягивается Хосок, следом – Чимин и Джин, последний возвышается над всеми чуть-ли не на голову.       – Агуст-хён, – вопит Тэхён радостно, не жалея объема легких, выскакивает на трассу и бросается к ним. Круг тут же размыкается для него, руки ложатся на плечи, привлекая к себе. Они явно что-то дружно скандируют, но Намджуну не разобрать слов.       – Удачно завершенная сделка, говоришь? – спрашивает он, ни к кому не обращаясь. Они выглядят, будто выиграли гонку Формулы 1, а не просто заключили хорошую сделку и собрались порадоваться вместе. От этого тепло в груди отзывается застаревшей болью, как глубоко засевшая заноза.       – Ага, – беззаботно отзывается Чонгук, обозревающий происходящее сияющими глазами. Ещё немного, и от него можно будет запитать половину Сеула, как от маленькой электростанции. – Я же говорил, хён, они клевые, несмотря на…       – Моральные противоречия? – хмыкает Намджун. Один из братьев Мин, тот, что с татуировками на спине, в этот момент поднимает голову и смотрит прямо на них. До Намджуна его взгляд долетает изрядно потеряв в силе из-за расстояния и тумана в глазах от линз. Но он всё равно чувствует, как по затылку внезапно сбегает колючая волна. Клевые, конечно. Клевые и очень, очень опасные. – Ну что, Чонгукки, пойдем добывать обещанную информацию. Полицейские мы или просто поглазеть пришли?