Личная грелка

      Зима – время, когда природа замирает, оставляя за собой лишь покрытые снежной шапкой ветви деревьев и кустов, в то время как всё остальное скрывается под толщей сугробов. В эту пору люди кутаются во всё тёплое, что у них есть, стараясь спрятаться от пробирающего до костей мороза, желая оставаться в тепле как можно больше времени. Но есть и те, кому повезло в разы меньше, те, кого от холода не спасают ни варежки из овечьей шерсти, ни пуховые носки. К таким людям относится небезызвестный писатель Эдгар Аллан По, который на протяжении всей своей жизни был жутким «мерзляком», как его называла матушка. Его руки и ступни почти всё время были на столько холодными, что легко бы заменили лёд, приложенный к синяку, или легко смогли бы охладить в жаркую погоду. Но зимой это самое настоящее мучение: мёрзнуть начинаешь раза в 2, если не в три сильнее, а в добавок ко всему согреться практически невозможно: не спасают ни тёплые носки на ногах, ни теплушки, ни что-то ещё. Остаётся только смириться и как-то жить с этим, пытаясь как-то пережить это беспощадное время, пытаясь окончательно не превратиться в сосульку на ножках.       Эдгар всегда завидовал тем людям, что при любых погодных условиях оставались тёплыми как грелка. Тем, у кого при малейшем понижении температуры от отметки «комфортно» к «прохладно» или вовсе «холодно» руки по-прежнему оставались тёплыми, а на фоне холода и вовсе казались горячими. К таким людям относился Эдогава, который являлся полной противоположностью тихому и скрытному Аллану. Рампо даже своей энергичной и непоседливой аурой источал нескончаемое тепло и яркость, так и маня подойти ближе, согреться и перенять хотя бы капельку огонька, чтобы оставить его у себя и в холодные зимние вечера греться, спасаясь от озноба. Наверное, именно из-за этого По так тянуло к нему. Хотелось чаще касаться его, чувствовать это тепло, согреваясь и как будто на время забывая о вечно ледяных ладонях, что в такие моменты хоть и не на много, но приближались к температуре, стоящей рядом с отметкой «еле-еле тепло».              Противоположности притягиваются, ведь так? Как бы абсурдно это ни звучало, но, на удивление, зачастую всё именно так. Видимо, именно поэтому со временем Эдогава с Эдгаром, по мере лучшего знакомства друг с другом, становились ближе и дружнее, благодаря чему сами не заметили, как перешли из звания «соперники» в «напарники». Всё чаще они расследовали какие-то дела вместе, проводя с каждым разом всё больше времени друг с другом, после расследования не торопясь в Агентство или по домам, а наоборот прогуливаясь по улицам портового города, общаясь и проводя время друг с другом, благодаря чему их связь становилась крепче.       Со временем «напарники» и вовсе переросло в негласное «пара». Произошло всё это до абсурда непринуждённо и неожиданно. В какой-то момент Рампо стал всё чаще приходить к Аллану в гости, беря с собой небольшую сумку с вещами, под разными предлогами оставаясь на ночь, а после оставляя всё принесённое у парня, мол, с этим на работу идти не удобно, а забрать я всегда успею. В какой-то момент он и вовсе на столько часто стал оставаться с ночёвками, что Эдгар даже сам не сразу заметил, что уже почти как месяц, тот, можно сказать, живёт у него, при чём, судя по количеству вещей детектива у него в доме, практически со стопроцентной уверенностью можно было сказать, что так оно и было. Был ли писатель против? Сказать точно сложно, так как даже он сам так и не смог дать ответ на этот вопрос, но, тем не менее, присутствие у него в доме ещё одного человека ничуть не стесняло, так как места вполне хватало, так что он не жаловался. Тем более, что от сожительства были и плюсы. Забывать о приёме еды уже было трудно, так как готовить нужно было уже не только на себя, но и на нового соседа. И если в случае одиночества можно было про еду и забыть, то теперь сделать это не выйдет, так как сделать еду всё равно придётся, так как негоже оставлять величайшего детектива с пустым желудком как минимум неуважительно, а ест он строго в компании хозяина дома, оправдывая это тем, что иначе он и вовсе забудет, как тот выглядит.       Жил же новый житель в соседней со спальней Эдгара комнате, в которой располагалась не менее удобное спальное место и всё прочее, необходимое для комфортного нахождения в комнате без надобности ходить за чем-то куда-то на регулярной основе. Обжился он там весьма быстро, благодаря чему некогда пустующая комната стала более живой и комфортной. Но несмотря на то, что комнаты парней находились в действительности через стенку, виделись они зачастую только во время приёма пищи, в связи с вечной пропажей Аллана за написанием различных работ, из-за чего Рампо настоял на том, что они каждый вечер, хотя бы час, будут проводить в гостиной в компании друг друга.       Такие вечера стали спасением для По зимой. Как было упомянуто ранее, его мучили вечно мёрзнущие конечности, согреть которые было вечной проблемой, несмотря на то что в доме, даже при самом сильном морозе, было тепло. В один из вечеров, проводимых в уже привычной компании, Рампо случайно коснулся пальцев Эдгара, почувствовав, что те на столько ледяные, что возникает ощущение, что тот только вернулся с улицы, при этом слепив там снеговика голыми руками, на столько они были холодными. Задав несколько вопросов и узнав, что такое для писателя обыденность ещё с самого детства, было решено, что с этим нужно что-то делать. Но на слова Аллана о том, что любые методы будут бесполезны, Эдогава ответил, что у него есть идея, которая стопроцентно сработает. После этого заявления, кружка с горячим какао была отставлена на столик, стоящий возле кресел перед камином, а сам детектив приблизился к писателю, беря его ладони в свои и начиная их растирать нежными движениями, разгоняя кровь, тем самым согревая их своим теплом. От Этих действий стало действительно лучше. Холод ощущался уже не так сильно, а кисти стали действительно более горячими, пусть и не на долгое время. С этого дня этот «ритуал» стал регулярным. Каждый вечер они проводили сидя рядом друг с другом, согревая кисти Эдгара в ладонях Эдогавы.       Время шло, парни становились ближе друг к другу, а сложившиеся традиции оставались прежними, потерпев небольшое усовершенствование. Зимние вечера проходили чаще в чьей-либо комнате в тёплых объятиях, укрывшись пуховым одеялом, греясь друг об друга, чем возле камина, слушая потрескивание тлеющих дров. Так было даже комфортней: во-первых, согреть можно было уже не только ладони, но и всё тело, прижимаясь к вечно тёплому, как печка, Рампо, а во-вторых, так банально удобней. Не обходилось и без обмена ленивыми поцелуями, что теплили уже душу, растекаясь приятным чувством по всему телу, грея изнутри. Сложно было представить, что спустя такое малое время, у них получится проводить холодные вечера в компании любимого человека, согреваясь не только физически, но и душевно, при этом чувствуя себя самым любимым человеком. Вечный недуг Аллана стал менее тревожащим, так как конечности стали немного теплее, оттаяв под теплом детектива, которое тот так трепетно дарил ему. К тому же он ощущался не так сильно, так как холод и одиночество затмили радость и любовь, что появились в жизни писателя вместе с детективом, что стал лучиком света в мрачной жизни Эдгара.       Лёжа в тёплых объятиях человека, который стал смыслом жизни, мотивацией двигаться дальше и не сдаваться, По понимал, что счастливее, чем сейчас, ему уже не быть. И он очень рад тому, что всё сложилось именно так, ведь благодаря Эдогаве он стал таким, какой он есть сейчас, смог почувствовать, какого это – любить и быть любимым, и главное – появилось ощущение того, что он находится именно там, где должен. Любовь и тепло во истину творят чудеса.