Во всём виноваты волны

      Сарасвати проснулась очень рано. Она привыкла вставать от лучей солнца, пробивающихся сквозь шторы и падающих на прикрытые глаза. Именно свет обычно заставлял сон выпустить девушку из своих сладких объятий. Но… не сегодня.       Сара оторвала голову от мягкой подушки, когда солнце ещё даже не возвысилось хоть немного над линией горизонта. Львица чувствовала себя весьма странно. Грёзы, что видела она буквально считанные минуты назад, вспомнить Басу не могла. Однако точно знала, что сны не были нормальными.       Голову будто заволокло непроглядным туманом. Или густым дымом. Мысли были очень путанные, рваные, будто бы взятые из разных частей сознания и скомканные в один клубок, смешанные в одну кашу. А какие-либо эмоции словно покинули девушку, оставили наедине с кромешной тьмой и пустотой. Не было страха, не было печали, не было радости… Даже всепоглощающая ярость и безудержный гнев, к которым Сара успела привыкнуть и которые она считала проявлением воли Махадеви Кали, не ощущались.       Лес. Из той каши, которая сформировалась в сонном сознании младшей Басу, выбивалось одно единственное слово. Один единственный образ. Лес. Сара никогда в нём не была, но отчётливо видела перед глазами деревья, извилистую тропинку, жуткие тени, выглядывающие из кустов. Поляна. С каменной плиткой, со ступеньками. И какой-то камень.       Сара медленно поднялась с кровати и поплелась к балкону. Тело было ватным. Всё происходящее ощущалось как сон. А, может, Сарасвати действительно спала? Грёзы не закончились, и даже напротив: набирали обороты? И поэтому всё кажется таким странным.       Изящные руки мягко опустились на шторы, раздвигая их. Сара вышла на балкон. Лишь начинало понемногу светать. Перед Басу открылся захватывающий вид на… Лес. Сейчас он выглядел зловеще, пространство между деревьями окутывал лёгкий туман. Казалось, что мрачные жуткие тени скрывались за стволами, выглядывали из крон. Они звали. Тянули. Манили.       Сара не понимала ни своих действий, ни своих мыслей. Она просто подчинялась. Львица подошла вплотную к балюстраде, облокотилась на перила. Зов леса был столь сильным, что девушка намеревалась перелезть через ограждение. Спрыгнуть с балкона. Это же всего лишь второй этаж…       — Ах!       Чей-то громкий вздох послышался снизу. Женский. Будто из окна первого этажа. Именно этот внезапный звук словно пробудил Сарасвати. Отрезвил её разум. Девушка посмотрела на свою стройную ногу, закинутую на перила. Басу быстро убрала её и отскочила от балюстрады, как от огня. «Что это было? Я лунатила?» — подумала Сара. Однако предположение не казалось правдоподобным. Сомнамбулизм никогда не беспокоил младшую львицу. Да и вообще кого-либо из рода Басу.       — Тише, дорогая, тише…       Снова женский голос доносился снизу. Сара всё ещё перепуганно смотрела на перила, через которые чуть не перелезла, и благодарила богов за этот голос, который смог вразумить девушку. Но кому он принадлежал? Да ещё и столь ранним утром. Ради получения ответа на этот вопрос Сара решила отложить размышления о произошедшем после пробуждения на потом. Басу вновь подошла к балюстраде. Медленно, осторожно. Будто она была причиной того, что Сара собиралась спрыгнуть с балкона.       Девушка облокотилась на перила и начала вслушиваться:       — Я… ах… не могу тише…       — Ммм… Очень приятно это слышать, милая. Но сейчас надо тише. Когда они уедут, можешь не сдерживаться…       Голос был не один, как подумала Сарасвати изначально. Их оказалось два, и оба женские. Голоса были весьма знакомые, и их обладательницы говорили довольно негромко. Но, видимо, в силу открытого окна и абсолютной тишины на улице младшая Басу хорошо их слышала. По тону, с которым разговаривали женщины, становилось ясно, что диалог происходил в порыве… страсти? «Занимательно…», — отметила в голове Сара. Её густые брови свелись к переносице. Девушка продолжила слушать:       — Надеюсь, это произойдет скоро.       — Не знаю. Потерпим, Мала.       — Да… Ох! Прима… Не тяни, молю…       — Но я хочу ещё насладиться… тобой…       Сара опешила. Львица больно ущипнула себя за руку. Подумала, что это тоже сон. Что ей так и не удалось пробудиться. Но нет. Почувствовав боль, Сара не очутилась в кровати. Она по-прежнему стояла на балконе, слушая негромкий диалог, разбавленный вздохами и стонами. Значит, всё происходило наяву.       «Это Прима и… Мала? Точно, служанка! Амала. Выходит, они с Примой… Ох, Махакали… Не может быть», — думала Сарасвати, глядя куда-то в одну точку. Теперь стало ясно, что за переглядки были между Примой и главной служанкой поместья. Почему бывшая госпожа Прасад так стремилась помочь Амале в домашних делах по приезде Басу, хотя не обязана этого делать, ведь является госпожой. Они… любят друг друга. Так же, как Сара с Деви.       «Вот почему не задался ваш брак, дядя… И нет у вас с Примой до сих пор детей», — продолжала размышлять львица. Хотя дело было, скорее всего, не только в Приме. Доран и сам не любил жену, насколько Сара знала. Он, как и младшая львица, должен был обеспечить семье Басу выгодный союз с какой-то семьёй. В данном случае, с Прасад.       Сарасвати могла продолжить стоять и слушать, но предпочла вернуться обратно в покои. Было неуютно находиться на балконе. Под пристальным взором леса. К тому же, подслушивать что-то настолько личное и интимное казалось Саре не совсем правильным. Однако… Внезапно одна очень интересная идея посетила голову львицы. Девушка легла обратно в кровать и принялась размышлять…

***

      — Предлагаю ещё приготовить бирьяни, — сказала Радха. — Конечно, в нём нет экзотики или изыска, но кому-то именно это нужно.       — Что ж, почему бы и нет. Записывай, Прима: четыре большие кадаи с бирьяни…       — Видия, вы уверены, что необходимо так много? Небось, только к двум кадаям и притронутся…       — Лучше будет больше и останется, чем не хватит. Хочешь, чтоб пошла молва, что правящий род свадьбу справить достойно не может? Пиши четыре!       — Хорошо…       Как только все львицы и их гости проснулись, началось обсуждение организационных моментов. У Деви пухла голова от этих бесед. По началу они не были утомительными, однако… обсуждения велись уже четвертый час. Начались с самого утра, а время уже близилось к обеду. Даже спокойно позавтракать в компании Сарасвати и Радхи не представилось возможным: Видия настаивала на том, чтобы приступить к решению оставшихся вопросов как можно раньше. Глава рода Басу планировала вернуться в Калькутту не позднее завтрашнего дня. Не желала оставлять разрозненную дюжину без присмотра надолго.       Госпожа рода Шарма около часа цедила масалу, вникая в выбор блюд, и мысленно завидовала Анилу и Дорану, которым посчастливилось покинуть Клифаграми некоторое время назад. Господин Басу отправился по важным делам, которые, как выразился сам лев, «должны решиться раньше, чем будут куплены тряпки для нарядов невесты и жениха». У Дивии не было сомнений, что Доран поехал продолжать расследование. «И правильно, в поисках предателя господин Басу будет полезнее. Не думаю, что его вообще интересуют свадебные приготовления…», — вела внутренний диалог драгоценная госпожа.       Анил же по указанию главной махарани поехал за этими самыми «тряпками», а также выполнять другие мелкие поручения. «Доверила дяде хоть что-то, дабы создать видимость его значимости в организации свадьбы. В стиле Видии. Причем с тканями мы определились с утра, Анилу остаётся их только купить или заказать…», — думала Деви, делая очередной глоток пряного напитка, который успел в значительной мере остыть.       Девушка бросила взгляд на сидящую рядом Сарасвати. Её присутствие — единственное, что Деви сейчас радовало в пребывании в Клифаграми. Младшая Басу, видимо, почувствовав на себе взгляд драгоценной госпожи, отвлеклась от беседы и повернула голову в её сторону. В этот день Сара казалась сонной и уставшей, а глаза странновато блестели. Заставляли Деви испытывать чувство дежавю. Будто раньше она уже видела этот необычный блеск. Или же он всё-таки самый обыкновенный?       Однако миловидная улыбка на лице младшей львицы, её влюбленный и нежный взгляд сейчас выбивали из головы какие-либо тревожные мысли. «Сара сказала, что ей не спалось. Вот глаза и блестят от сонливости».       — Думаю, скоро закончим, — беззвучно молвили губы Сарасвати.       — Превосходно, — таким же образом ответила Дивия, и девушки обменялись весёлыми ухмылками.       Предположение младшей львицы оказалось верным. Через небольшое количество времени Видия предложила прерваться. Было заметно, что глава правящего рода устала не меньше дочерей, Примы и Деви.       Воцарилась долгожданная тишина. Шарма откинулась на спинку дубового кресла и запрокинула голову, готовую взорваться. Казалось, документы не утомляли девушку так сильно. «Нужно приготовить масалу по рецепту Айшварии. Слишком уж долго голова меня тревожит. Может, даже не обсуждения виноваты…»       Тем временем Видия и Прима покинули зал. Как только это произошло, Радха подсела к Саре и Деви и буркнула:       — Думаю, принципиально не буду есть на свадьбе. Эти блюда заблаговременно вызывают у меня отвращение.       — Неудивительно. Столько времени их обсуждали. Да и сама свадьба заранее удручает. Ни дорогие ткани, ни танцовщицы, ни вкусная еда её не спасут, — со вздохом произнесла Сара. — Деви, ты как?       — Голова побаливает. Но, надеюсь, перерыв мне поможет.       После ответа Дивия почувствовала холодную руку Сарасвати на своём колене. А, подняв голову, она столкнулась с обеспокоенным взглядом. Шарма положила свою ладонь поверх холодной руки. Как бы хотела передать этим касанием: «Всё хорошо. Правда».       — Да, понуро выглядишь, птичка. Сара, давай, исцеляй её силой лю…       Договорить Радхе не дал грозный вид сестры. Такой строгий, что казалось, будто он магическим образом мог затыкать рты кому угодно. Невольно Радха вспомнила слова матери о некоторой схожести Дорана и Сары. Возможно, это замечание являлось более серьезным, чем девушка посчитала в тот момент.       Разбавила обстановку своим смешком Деви:       — Всё, я исцелена. Мне стало лучше.       На лице младшей львицы вновь воцарилось спокойствие. Но ненадолго.       — Давайте отойдем в уборную. Нужно поговорить, — сказала Сара совсем скоро. Тон был довольно серьёзный, намекал на такой же характер самого разговора.       Радха и Деви почти синхронно кивнули и послушно последовали за младшей львицей, быстро и уверенно направляющейся к нужному помещению. Закрыв дверь уборной и включив кран, Сара заговорила:       — У меня есть одна затея. Нужно ваше мнение.       — Выкладывай, — скрестив руки на груди, сказала Радха.       — Ты же всё ещё хочешь избежать первой брачной ночи?       За тихим вопросом Сарасвати последовало короткое молчание.       — Интересное начало… — пробормотала Деви.       — Согласна… Хочу, конечно, но что ты задумала? Мы обсуждали это, Сара. Очень рискованно такое проворачивать в Клифаграми. Даже с прислугой нашего дома было бы непросто, а тут… И мама не поможет. Откажет.       Говоря это, Радха хмуро смотрела в пол и теребила пальцами ткань сари. «Интересно, как много раз они обговаривали эту тему?», — задавалась вопросом Деви.       — Я знаю, кто может нам помочь, — загадочно начала Сарасвати. — Утром мне повезло кое-что услышать…

***

(Час спустя)

      Сара шла в комнату, в которой, как сказали слуги, сейчас находится Прима. Двигалась медленно, плавно, прикидывая в голове, как нужно вести разговор. Прокручивая все варианты его развития. Вспоминая всё, что они с Деви и сестрой обсудили. «Нужно очень постараться… Радха не должна жалеть и решении рискнуть», — крутилось в голове младшей Басу.       Каждый новый шаг прибавлял тревоги. Когда Сара почти была на месте, она остановилась. Сделала глубокий вдох, окончательно приводя мысли в порядок. Убирая все переживания, оставляя только смелость и уверенность. Последующий выдох закрепил всё. Девушка была готова. «Я умею добиваться своего. Сегодня это не изменится». Последняя мысль, мелькнувшая перед тем, как Сара вошла.       Очень светлая и просторная комната заполнялась чудесным запахом каких-то цветочных духов. Длинный диван, казавшийся на вид очень мягким, был заставлен красивыми подушками с традиционными орнаментами и создавал ощущение уюта. Комната немного напоминала ту, в которой Сара и Радха любили играть у себя в резиденции. Однако там, как правило, не было так светло.       Пожалуй, ассоциация с данной комнатой возникла не только из-за схожего убранства. На диване Сара застала Приму и Амалу. Они мирно играли в шахматы.       — Сара? Ты что-то хотела?       Жена Дорана походила слоном и вопросительно посмотрела на младшую львицу.       — Нет-нет. От скуки брожу по дому, осматриваюсь. Кто решил подремать, кто вышел прогуляться. Одна я не знаю, чем себя занять, — врала Сарасвати и добродушно улыбалась. Сделав заинтересованный вид, она приблизилась к женщинам и продолжила:       — Интересная у вас шахматная партия выходит…       — Соглашусь. Кажется, победа будет не за мной, — задумчиво сказала Прима, внимательно изучая положение фигур на шахматной доске.       Сара обратилась к служанке:       — Амала, верно? Ты, видимо, неплохо играешь. Где же научилась?       Женщина немного растерянно подняла глаза на младшую львицу. Её внешность сильно контрастировала с Примой. Низенькая, маленькая, со светло-русыми волосами и голубыми глазами. Даже складывалось впечатление, что у Амалы не совсем индийские корни. Круглое лицо выглядело слегка по-детски, но Сара знала, что возраст служанки был приблизительно тот же, что у Дорана или Примы. Да и, приглядевшись получше, не составляло труда это распознать.       — Госпожа научила, — коротко ответила Амала, после чего вернула внимание к игре.       — Да… И так научила, что теперь приходится иногда проигрывать, — легко улыбнулась и проговорила Прима.       Жена Дорана, как многие поговаривали и как успела заметить сама Сарасвати, была очень доброй. Сильно отличалась от Мохана и, по слухам, пребывала с братом в ссоре и давно не общалась. В глазах абсолютно всех служанок поместья заметно было глубокое уважение к Приме, причём не вызванное страхом перед ней. Оно держалось на авторитете.       Когда Прима встречала Радху и Сару, она искренне была рада их видеть. «Пока ехали, мама припоминала нам уже давно забытое детство. До тех трагичных событий… По её словам, Прима не меньше дяди любила нас с сестрой баловать. Смутно, но я это помню», — размышляла младшая Басу.       От того было неприятнее проворачивать план. Вдвойне противоречиво ощущала себя Сара из-за… понимания чувств Примы. Как оказалось, ситуация женщины была так похожа на то, с чем придется жить самой Басу. Но и Радхе помочь хотелось. «К шантажу постараюсь не прибегать». Так решила для себя Сарасвати.       — А могу ли я сыграть в шахматы? — спросила львица и посмотрела на Приму.       Женщина оторвала взгляд от доски. Сначала глянула на Сару, затем переместила тёмно-карие, почти чёрные, глаза на Амалу. Приятный голос молвил:       — Да, конечно. Только мы не…       — Ничего страшного, госпожа, — перебила служанка. — Доиграем потом. Как раз мне нужно делами заниматься.       Амала встала, уступая место Саре, и продолжила:       — Присаживайтесь, госпожа Басу.       Она поклонилась и быстро удалилась.       Присев, Сара намеренно вежливо произнесла:       — Не хотела помешать партии.       — Не бери в голову. Мы часто играем, когда дел нет. А с тобой, Сара, когда ещё представится возможность это сделать? — радушно сказала Прима. Её рука порхала от фигуры к фигуре, расставляя их на начальные позиции. — Какой цвет предпочтёшь?       — Белый.       — Любишь ходить первой, да?       — Нет, просто цвет нравится, — спокойно отвечала Сара. В следующую секунду на лице возникла самодовольная ухмылка, и бархатный голос произнес:       — Здесь же неважно, кто начинает. Важно, кто сделает решающий ход, поставив шах и мат.       — Мне нравится твой ход мыслей, Сара, — с нотками одобрения и уважения проговорила Прима. Она развернула игральную доску так, чтобы белые фигуры оказались со стороны младшей Басу. — Ну что ж, начнём?