Помогите мне

      Катя потянулась к дверце огромной машины. Решиться открыть не могла, но и понимала — задерживаться тоже не стоит. Как минимум потому, что не одна Маша могла крутиться возле здания.       Вдруг опустилось стекло, заставив подскочить от неожиданности. По правде говоря, ей даже дышать рядом со столь дорогим автомобилем было страшно, потому что никогда в жизни не расплатилась бы, если бы что-нибудь повредила. — Ну садитесь уже, — заговорил Александр, изнутри открывая дверцу.       Катя ещё пару секунд мялась, но наконец залезла, ударившись при этом головой. Она научилась жить со своей неуклюжестью и уже практически не обращала на неё внимание. — Берегите голову, это самое ценное, что у вас есть, — выпалил Александр раньше, чем осознал, насколько плохо звучит фраза.       Катя кинула на него обиженный взгляд и покрепче сжала в руках тяжеленную сумку, будто пытаясь спрятаться, защититься от человека рядом. — Извините, — выдохнул Александр и откинулся на спинку сидения. — Сложно себя контролировать.       Сколько бы они не виделись и на какой ноте не заканчивались их разговоры, каждая новая встреча начиналась с одного и того же. Неловкое молчание, непонимание, что происходит и что делать. Потом, минута за минутой, привыкание друг к другу и только под конец расслабление. Александру одновременно нравилось и не нравилось проходить этот цикл. С одной стороны его опьяняла неловкость, витающая в воздухе. Опьяняла не хуже коньяка, которым он столь часто баловался. Благодаря этому чувству он вновь и вновь возвращался в школьные годы, в годы, когда впервые решался пригласить одноклассницу на свидание. Но с другой… Ему хотелось развития. Каждый раз тратить силы лишь на то, чтобы ушло «напряжение» и при следующей встрече начинать сначала… Даже ему, безумно терпеливому человеку это начинало надоедать.       Он не знал, как переступить границу, что сделать, чтобы в следующий раз всё было по другому, чтобы не отбрасывало на самую первую контрольную точку. Но понимал, пора что-то делать. — Давайте сюда, положу на заднее сиденье, — начал Александр, когда Катя в очередной раз поправила сползающую сумку. — Не держать же её в руках, в самом-то деле! — Не нужно, спасибо. Мне не сложно, — приторно вежливый ответ. — Не украдёт её никто, не переживайте. Даже если забудете — не страшно. Я теперь частый гость в Зималетто, — развеивал страхи Кати Александр.       Но та продолжала стоять на своём. — Ну как хотите. Это вопрос времени. Рано или поздно она всё равно вас достанет, — Александр положил руки на руль и уже было хотел заводить машину, но остановился. — Пристегнитесь.       Катя продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, будто действительно повредила голову. Прошло немало времени, прежде чем она начала вертеться в поиске ремня безопасности.       Сумка, как и ожидалось, соскользнула с колен.       Александр с тяжёлым вздохом и взглядом «я же говорил» полез её доставать. Схватившись за ремешок поднял и чуть не вывихнул руку, совсем не ожидая, что она окажется столь тяжёлой. Возвращать Кате её не стал, сразу положил на заднее сиденье. Потом потянулся за ремнём безопасности.       Катя стушевалась, ощутив на коже дыхание Александра, ощутив тепло его тела. Её бросило в дрожь. Он оказался слишком близко. — Да не волнуйтесь вы так. Ничего плохого я вам не сделаю, — заговорил Александр, увидев её состояние. И зачем-то добавил: — Если только сами не попросите.       Катя посмотрела на него широко открытыми глазами. Пришлось поспешно отстраниться. Ему не улыбалась перспектива ближайший час откачивать невинную девушку из глубокого обморока. Не хватало ещё, чтобы за ним окончательно закрепилась репутация маньяка.       И он рассмеялся. Искренне.       Так глупы его мысли… И так хорошо ему от них… Редко когда он мог отвлечься, забыться, не прибегая к алкоголю, а сейчас получилось. И всё благодаря Пушкарёвой.       Он немного успокоился и вновь взглянул на Катю. Та, казалось, только сильнее испугалась. И чего, спрашивается? Неужели он настолько страшный? — Я никогда не видела, чтобы вы смеялись. По крайней мере искренне, — призналась она. Всегда говорила то, что думала.       Александр и сам понимал неординарность сложившейся ситуации. Он никогда не давал волю чувствам на людях.       Чтобы разрядить обстановку, принялся пристёгивать Катю. До этого держал ремень в руках, не смея пошевелиться.       И вновь его руки непозволительно близко к её телу. — Кажется я видел возле входа вашу подругу с ресепшена… — сказал он первое, что пришло на ум, лишь бы не акцентировать внимание на сократившемся между ними расстоянии. — Да… Это была Маша, — Катя притихла решая, рассказывать о произошедшем или нет. С одной стороны вполне может завестись, если узнает, и тогда ей придётся придумывать, как же его успокоить. Но с другой… Если она промолчит, произошедшее выгрызет её изнутри, сама она точно не справится. К тому же, узнай он обо всём потом, когда случится самое страшное — Маша растрещет всем, что она, серая мышь — Катя Пушкарёва, ведёт какие-то дела с Воропаевым — будет хуже. Намного хуже.       Она отлично осознавала, что накосячила, но ничего уже не изменишь.       Как вдруг раздался звонок. Все мысли разом покинули сознание, стоило увидеть на экране привычную надпись: «Мама». С ней разговаривать совершенно не хотелось, но сбросить ни в коем случае нельзя. В противном случае через три минуты папа наденет пиджак с орденами и поедет её искать, а ещё через десять к нему присоединится милиция. — Алло, Катенька, ты где? Скоро будешь? — Думаю, нет, — Катя не сразу понимает, что говорит. — Буду работать всю ночь, — не сразу понимает, что безбожно врёт. Но продолжает. — Отделы предоставили отчёты, нужно сделать из них один общий. — Но твой рабочий день закончен! Ты имеешь полное право отдыхать… — Мам, за те деньги, которые я получаю, мне стоило бы работать в три раза больше. Одна сверхурочная не так уж и много. Пожалуйста, не переживай. И папе передай, что со мной всё хорошо, — последние слова она говорит на автомате. Её голос всё больше напоминает голос бесчувственного робота.       Катя сбрасывает звонок понимая, что ещё несколько секунд и она услышит голос папы. А с ним разговоры ведутся совершенно по-другому. Затем выключает телефон и потянувшись сквозь проём к задним сидениям пихает его в боковой карман сумки. — Родители? — вопрос, не требующий ответа. — Отвезите меня куда-нибудь. Хоть на вокзал. Только не домой.       Тяжёлый вздох.       Машина развернулась. — Куда угодно, только не домой, — повторила она ещё раз. Затем прислонилась к стеклу и прикрыла глаза. Еле заметная улыбка коснулась её губ. Ей полегчало, стоило осознать, что не едет домой. И она позволила себе уснуть.

***

— Ну Лен, где она? Скоро будет? — громко спрашивал Валерий Сергеевич, взывая к жене.       На фоне гудел телевизор с уже ставшим привычным футболом. Наверное его-то и пытался перекричать пенсионер.       Но можно было бы спокойно обойтись и без этого. Елена Санна всё прекрасно слышала.       Войдя на ватных ногах, она села на стул, бросая при этом полотенце на стол. — Сказала, что на работе останется. — Как это? — взвыл мужчина. — Сейчас же звони. Пусть едет домой! — он не на шутку разошелся и теперь расплёвывал остатки супа, которые не успел до этого проглотить. — Она сказала, что много дел, отчёты какие-то должна подготовить. — Дома щи пусть готовит! — Хватит, Валера. Девочка работает. Деньги зарабатывает. Или ты забыл, кто кредит за машину закрывает? Не шляется же по притонам, в конце концов.       Но слова жены были проигнорированы. — Ночью спать нужно, а не работать. Уж лучше я пойду дворником, чем позволю, чтобы дочь круглосуточно за компьютером сидела. Доставай костюм, я еду за ней. — Куда? — глаза Елены Санны расширились от испуга. Она прекрасно знала, что пускать этого человека к другим нежелательно. — Валера, не дури. Куда ты собрался? Нога ведь больная, а на улице холодно. Кости ломить будут, — последний аргумент, которым она пыталась его остановить. Но безрезультатно. — Я на машине, — неоспоримый краткий ответ.       И он встал, предварительно выключив телевизор, и пошел в комнату, чтобы собраться.       Женщина последовала за ним по пятам, но больше говорить не решалась. Знала — бесполезно.

***

      Александру было о чём поразмыслить, пока машина катилась по ночным улицам в только ему известном направлении.       Катя уснула рядом с ним. Вряд ли такое могло произойти месяц назад. Зато сейчас невозможное стало возможным. Но почему? Что такого она о нём узнала, что позволило уровню доверия так возрасти? В какой момент всё настолько изменилось? Раньше она бы и в одном помещении с ним не осталась. А сейчас доверила ему свой сон.       Он пытался проследить путь «От ненависти до доверия», но вскоре осознал, что практически ничего не помнит. Остались лишь точечные воспоминания — вспышки, скорее ощущения, чем картинки. Наверное он никогда не забудет воздух, пропитанный ненавистью, которую, он был уверен, ощущала и она. Но кроме этих эфемерных чувств в памяти больше ничего не осталось.       По этому поводу он не сильно горевал. Ему давно хотелось стереть собственные воспоминания, уж слишком сильно они ранили каждый раз, когда на них натыкался. В прошлом он наломал много дров, и сейчас отчаянно нуждался в возможности начать с чистого листа, поэтому не сильно расстраивался, когда не мог вспомнить все те оскорбления, которыми осыпал ни в чём не повинную девушку. Оставалось надеяться, что она тоже не помнит. Ну а если это не так — он готов извиниться. Готов просить прощения сколько понадобится.       Он не ожидал, что найдёт родственную душу в лице ждановской секретарши. И предположить не мог, что такое может произойти. Даже в теории. А сейчас улыбается каждый раз, стоит взгляду зацепиться за мерно поднимающиеся в такт дыхания плечи, за две тоненькие косички, смотрящие в разные стороны, за умиротворённое, но сильно уставшее лицо.       Рядом с Катей ему хорошо, она оказалась панацеей, способной вылечить его даже самые страшные душевные раны. И ему хотелось отплатить тем же, хотелось заботиться о ней, сделать всё, что в его силах, лишь бы у неё всё было хорошо.       Поэтому он вёз её к себе домой. «Ей явно нужен отдых», — думал он каждый раз, когда взгляд останавливался на хрупком теле. Не только физический, но и моральный. И он был готов ей его предоставить.       Катя явно перерабатывала, и та «ночная смена», которую придумала, наверняка могла быть невыдуманной. Воропаев был почти уверен — она делала всё возможное и невозможное, чтобы вдохнуть хоть немного свободы, чтобы побыть наедине с собой, почувствовать себя человеком.       Требовалось немало сил, чтобы терпеть таких родителей. Он никогда их не видел, но был наслышан, что позволило сложиться в голове довольно чёткой картинке. Тиранический отец, который даже на работу с трудом отпускает опасаясь, что красавицу дочку изнасилуют прямо на рабочем месте, и гиперзаботливая мать, дожимающая и без того намертво въевшиеся в кожу тиски.       Он знал, рано или поздно Катя взорвётся, соберёт вещи и уйдёт куда глаза глядят. Сейчас у неё явно не хватает сил на переворот, но он готов был поделиться собственными. В последнее время он мало их ценил, да и растратить их на помощь другому человеку — не худший из вариантов применения. Только бы они ей помогли.       Он запутался. Не мог разобраться в собственных чувствах и мыслях. Подобное мышление было для него в новинку. Никогда прежде у него не возникало желания заботиться о ком-то. Разве что о Кире…       Непереваренный ужин на окровавленном ковре; водитель Рома, выводящий его на воздух; мини-бар, к которому он пошёл первым делом, стоило оказаться дома.       Воспоминание яркой вспышкой ворвалось в голову. Если другие выветрились, это, скорее всего, не выветрится никогда.       Теперь он не мог думать ни о чём другом.       И если бы не надобность будить Катю — потому что они уже подъехали — точно не смог бы отделаться от мыслей и этот вечер превратился бы в один из тех, которые он с радостью вычеркнул бы из жизни.       Припарковав машину, он легонько потряс Катю за плечо. Разбудить с первого раза не получилось, пришлось повторить. — М-м? — Кате понадобилось несколько мгновений, чтобы сориентироваться в пространстве. — Вы не хотели домой… Я посчитал, что, возможно, мой дом станет неплохой альтернативой.       Катя окинула его испуганным взглядом.       Александр вздохнул. — Я конечно хотел отвезти вас в ночной клуб, но мне кажется вам бы это понравилось ещё меньше. А у меня тихо и спокойно. Думаю, именно это вам и нужно.       Катя кивнула, соглашаясь.       Вскоре они вышли из машины. Александр не забыл забрать из салона сумку, хотя Кате теперь было на неё совершенно плевать.

***

— Лена, вызывай милицию! Её тут нет! — Валерий Сергеевич сидел в машине и кричал в трубку маленького кнопочного телефона.       Он только что вышел из здания. Попасть в кабинет дочери оказалось не сложно. Охраннику Потапкину ничего не осталось, кроме как впустить настырного пенсионера с богатым армейским прошлым. — Успокойся, Валера, может в магазин вышла. Нужно же ей поужинать. — Какой магазин?! Пусть из дома еду берёт! Ты почему ей ничего не передаёшь? — Валерий Сергеевич разошёлся не на шутку и теперь придирался к каждому слову жены. — Если не вернётся через десять минут — я вызываю мили…       Елена Санна сбросила звонок на последнем слове.       Иногда её терпение лопалось.       За дочь она переживала, но не сильно, потому что чувствовала — с ней всё хорошо. А если это действительно так — зачем портить вечер? Может с парнем познакомилась… В кино с ним пошла, или гуляет по ночному городу… Она знала, насколько романтичны такие свидания (когда-то давно, ещё до Валеры, у неё был очень чуткий ухажёр и иногда она даже жалела, что выбрала Валеру).       Тяжело осев на стул попыталась успокоиться и продумать план дальнейших действий. Ничего не поделаешь — нужно звонить дочери. Как бы не хотелось портить ей вечер — придётся. Лучше она, чем Валера.       Набрала дочь. Потом ещё раз. И ещё.       Безрезультатно.