Мальчик-спаситель

      Телефонный звонок Экко всё не заканчивался. Я листала блокнот и пыталась вникнуть в суть рисунков. Хотелось узнать, о чём думал художник, когда рисовал, например, облака на коже Джинкс. Что они значат? Дельных мыслей на этот счёт мне не приходило, поэтому я дождусь Экко и просто спрошу его.       Каждый чёртов рисунок со мной был с этими облаками. Может, это как подпись? Больше я не знаю, как их можно интерпретировать.       Я пошла в спальню с целью просмотреть еще работы Экко, на которых изображена я. Даже на старых картинах и зарисовках, которым больше года, татуировка есть. И кстати, только на последней картине облака рисовались только на плече и уходили вниз, когда на всех других они изображались и на руке, доходя до запястья.       Из размышлений меня вырвал еле слышимый голос, доносящийся откуда-то со стены. Пение Вай. Точнее сказать, её мычание.       Я замерла. Моё сердце пропустило удар, а затем забилось с неестественной скоростью. Это невозможно. Вай больше нет.       Эту мелодию она напевала, когда успокаивала меня. В голове всплыло воспоминание. Я сидела на полу нашей комнаты в объятиях сестры. Она нежно гладила меня по спине, унося своим голосом и плавными движениями подальше от реальности.       Я лихорадочно обернулась, но никого за собой не увидела. В комнате есть лишь я одна, и я это понимаю. Но откуда ни с того ни с сего здесь могла взяться Вай? Прибывая в непонимании, я опустилась на пол и села, объяв руками колени. В моменте показалось, что какая-то тень прошла возле двери. Тогда мелодия и прекратилась. Вай замолчала.       Я почувствовала тепло у спины и плеч, будто она меня обняла. Как тогда. Как когда я была ребенком.       И вот песня прозвучала уже над моим ухом, постепенно отдаляясь обратно к стене.       –Вай?–шёпотом спросила я, положив голову на колени и повернув её к стене.       Ответа не последовало, мелодия продолжилась.       Год назад, когда я только съехала от родителей, мне тоже слышались какие-то мелодии или фразы, будто бы произнесённые покойной сестрой. Но когда я вспоминаю это сейчас, мне кажется, что тогда её голос был очевидной галлюцинацией, а сейчас он воспринимается таким реальным. Будто сестра со своей стороны пытается мне что-то сказать.       –Этого не может быть. Ты мертва,–я накрыла голову трясущимися руками.       Я несмело встала и на ватных ногах пошла к стене. Среди мычания будто бы появились и слова, но разобрать их было невозможно. Прижавшись к стене, ничего понятнее не стало.

      «Это не может быть реальностью. Это галлюцинация. Вай умерла.»

      Моё "расследование" прервал Экко. Точнее, его шаги. Я отпрянула от стены, как рука от горячего чайника.       Вошедши в спальню, парень не мог не заметить мой встревоженный вид.       –Что случилось?       Он подошёл ко мне, усадил на кровать и сел сам.       –А ты не слышал?–сказала я тихо и взглянула на него.       –Что?-он выглядел обеспокоенным,–О чём ты?       Конечно. Как он мог услышать? Это всё мои слуховые галлюцинации. Я была зла на себя и на Вай, которая вновь заставляет чувствовать меня поехавшей дурочкой.       –Голос. Вай что-то напевала.       Экко аккуратно положил свою руку мне на плечо, не полностью обнимая, и попытался что-то сказать, но я перебила его.       -Не говори, что я это выдумала. Это было слишком реально для галлюцинаций,–я уставила растерянный взгляд в пол,–я точно знаю... наверное...       –Джинкс, ты просто сильно устала, я точно знаю,–он поцеловал меня в висок,–ты недавно ходила к Вай на могилу, просто сильно потряслась от встречи с ней.       Он пытался быть спокойным, успокаивая и меня. Верит ли он в то, что призрак сестры мог прийти ко мне, чтобы сказать что-то? Мне хотелось спросить его, но в горле застрял ком. Страх, что он вновь станет всё отрицать и настаивать на том, что мне просто стоит сходить прогуляться. Но что это изменит? В скоплениях людей я буду видеть Вай. В разговорах прохожих слышать её голос. Она будет преследовать меня, как и раньше. Я-то знаю.       Я встала и посмотрела на ту стену у кровати, от которой и исходила мелодия. Стена затихла и выглядела, как обычно. Мне отчаянно хотелось верить в то, что я не схожу с ума.       Руки тряслись, глаза дёргались, голова потяжелела. Я сопела, чтобы хоть как-то заглушить тишину, которой так хотела пару минут назад.       –Джинкс,–я поджала губы и взглянула на Экко,–Что ты слышала?       –Пение. То есть мелодию,–я затрясла головой, поправив себя,–которую Вай напевала при жизни.       Парень встал и обнял меня, поглаживая мою спину одной рукой, а второй затылок. Вот бы проникнуть в его голову и узнать, что он думает обо мне. Искренне ли он хочет он помочь мне или делает так, просто чтобы я не закрылась в себе и не перестала посвещать его в свои проблемы?       Вообще, почему Экко всегда становится моим спасителем, а я его спасительницей-никогда? Почему он всегда стоит передо мной крепким, готовым оказать помощь, но никогда не открывается с другой стороны? Не может же быть так, что он полностью здоров. Тем более, если он столько лет активно контактирует со мной.       Он вдруг начал говорить:       –Джинкс, ты не виновата. Это не её голос, это твоё сердце. Она не держит на тебя зла, она бы не стала вновь тревожить тебя.       Эти слова задели меня. Возможно, он прав. Может, я просто переношу на этот звук свои чувства. Но тогда почему я мечусь между двумя берегами: мыслью, что это моё воображение, и мыслью, что Вай навестила меня?       "Вай", – снова прошептала я, уже не в силах удержать слёзы.       Руки Экко дрожали, но усердно продолжали держать меня. Будто если он ослабит объятие, то я исчезну прям у него из-под носа.       –Ты в последнее время нормально спишь?–он отдалился, чтобы взглянуть мне в лицо.       Честно, сейчас не хотелось, чтобы он видел меня. Я вновь была зарёванной, как и полторы недели назад, когда ушла к маме. В этой квартире на меня будто бы всё давило, лишь бы я заплакала и почувствовала себя жалкой.       Буквально вчера, когда мы провожали свой последний день с Ишей, я светилась от счастья рядом с Экко и ней.       –А так ли это важно?       –Ну знаешь... иногда, если плохо спишь, мозг может перестраивать реальность под твоё состояние. Если у тебя бессонница, то понятно почему тебе могут казаться голоса.       Его голос был мягким, но я чувствовала внутреннюю напряжённость. Он думал, что я всё выдумала. Он не верил мне. Никогда не верил.       –А если это не из-за сна? Если это действительно Вай?       Экко глубоко вздохнул.       –Тогда почему бы тебе не попробовать поговорить с ней?       Этот вопрос поставил меня в тупик. Я растерялась и переспросила.       –Если ты уверена, что это она,–Экко наконец отпустил меня и посмотрел на ту стену, от которой шла мелодия,–поговори с ней. Тебе должно стать легче.       Я нервно сглотнула. Хотелось возразить, но что я могла сказать? Именно такого предложения в глубине души я и жаждала. Чтобы Экко поддался мне и совершил попытку поверить в призрака Вай. Поверить в то, что я не схожу с ума.       Он плавно двигался к двери, не оставляя мне выбора.       Я недоверчиво посмотрела на него, а когда дверь закрылась, уселась на пол и уставилась на стену.       –И снова мы одни. Ты всегда со мной, сестра, даже когда мы в разных мирах,–я опустила голову, оперев подбородок на ладони, и глубоко вздохнула,–я скучаю, и ты это знаешь. Ты только отравляешь мою жизнь тем, что подаёшь признаки. Дай мне уже забыть тебя.       Я встала и услышала какие-то шорохи. Надеюсь, это не Экко подслушивает. Вновь стала слышаться мелодия. Знакомая, но уже другая. Не та, которую я слышала до этого.       Эту мелодию Вай напевала к мелодии, которую она играла на гитаре мне и Экко, когда мы усердно требовали её сыграть что-то.       –Оставь меня! Почему два года назад ты решилась умереть, а сейчас пытаешься наладить связь?!       Тишина. Колючая тишина, пробирающаяся мне под рёбра. Песня оборвалась резко, будто сестра возмутилась.       Я двинулась к кровати, но пол будто бы был липким, пытаясь удержать меня на месте. Кое-как упала на кровать и укуталась в одеяло, пряча голову в подушку. Но голос сестры воссоздался уже в голове. Не в реальности, как мне казалось до этого.       Голос просто называл моё имя, сдавливая разум.       Я выбралась из своей брони под видом одеяла и подушки и начала судорожно копошиться в волосах, шепча слова извинений.