Так(с/т)ильно

На улице льет беспросветный дождь. Сквозь него не видно фонарей, не видно звёзд и луны. И, казалось бы, в такую погоду стоит сидеть в четырех стенах и не высовываться, но они какого-то черта сейчас идут по темной улице, мокрые и уставшие. Вопросы задавать уже бессмысленно: Кайзер затыкает рот при любом нежеланном слове. Кайзер в общем и целом делает так всегда. Он никогда не учитывает мнения Несса, а-ля «раз уж согласился быть под властью чужого разума, так сиди и помалкивай». Алексис - не друг, и уж тем более не любовник Михаэля Кайзера. Он просто дополнение, украшение, которое никогда не будет отдельной личностью. Душевные разговоры, нежности и прочее - для идиотов, не имеющих способности трезво оценивать суть своего существования. Люди тратят время на мимолётные отношения, смотрят влюблёнными глазами и восхищаются. Разве все это долговременно? Нет, долговременным будет то, ради чего ты стараешься, долговременным будет тот, ради кого ты стараешься. Цель - это суть бытия, люди - то, с помощью чего этой цели можно достичь. Так Кайзер всегда говорил Нессу и возражения не принимались. Либо ты соглашаешься с этой философией, либо ты уходишь далеко и надолго. Алексис, не трудно догадаться, выбрал первый вариант, поэтому сейчас, в чертовых два часа ночи, они идут тренироваться. Сразу после празднования дня рождения Грима. Несс и так с божьей помощью уговорил Михаэля пойти и поздравить товарища, но таких последствий он не ожидал. Оправдание тому: «У веселья и работы должен быть баланс. Мы сходили на вечеринку, а значит должны сходить и на тренировку». Ко внезапным желаниям Кайзера Алексис обычно относился спокойно, но такое заявление привело его в шок. И разве он может возразить? Конечно же нет. Но стоит признать: у Несса, к великому сожалению, свои мысли и чувства всё-таки есть. А ещё он умеет любить. И эта способность проходиться по его сердцу ножом вот уже несколько лет подряд. Он бы хотел избавиться от всех своих глупых мыслей, какими их обязательно назвал бы Михаэль, но с этим страшным обожанием поделать ничего нельзя. Страсть Алексиса стоит наравне с принципами Кайзера, а это напрямую значит, что из пучины влюбленности теперь не выбраться. Остаётся только тихо и мирно в ней тонуть, пока Миха будет без интереса за этим наблюдать. Когда парни наконец добегают до стадиона, Кайзер перерывов не делает: под удивленный взгляд охранника пихает Несса в раздевалку, а затем входит туда и сам. Они быстро переодеваются, оставляя волосы в полном беспорядке и скидывая повседневную одежду куда-то под скамейку. Михаэль быстро оглашает порядок упражнений и уже на автомате начинает делать растяжку. Алексис пытается повторить за сокомандником, но даже спустя долгое время он так и не привыкает к быстрому темпу. На общих тренировках они выполняли все значительнее медленнее, зато их с Кайзером успехи были в разы лучше товарищей. И вот, спустя несколько часов проведенных в аду, за окном уже становилось светло, а они только заканчивали двенадцатый круг. Колени ужасно болели, Несс понимал, что уже достиг предела, но пока Михаэль не даст сигнала - тренировка не закончится. Ещё немного, надо выдержать, потерпеть... Черт. Он, кажется, спотыкается о собственные ноги, с позором утыкаясь носом в землю. Это конец. Это абсолютный конец. Сейчас Михаэль бросит ему презрительный взгляд, назовет, возможно, ничтожеством и уйдет со стадиона, оставив Несса в жалком одиночестве. Или Алексис просто слишком много думает. Думает в неправильном направлении. – Несс, – юноша со страхом приподнимает голову, пытаясь унять дрожь в коленях. Усталости здесь не место, нужно с гордостью продолжить работу и сохранить хоть какое-то уважение Кайзера, если оно ещё осталось. Но когда Несс всё-таки решается взглянуть на товарища, его пробивает страх и удивление одновременно. Помимо осколка грубости и строгости в голубых глазах видно что-то ещё. Что-то до жути непривычное. Жалость. Не презрительная, наоборот, поддерживающая, добрая. Алексис сходит с ума, верно? – Ты устал. – Нет, нет, все нормально, я могу продолжить, – он звучит жалко, до ужаса жалко. Это запрещено, такой тон при общении с Михаэлем запрещен, это портит и оставляет грязь на его великолепии. – Это не вопрос, – Кайзер протягивает руку, – Вставай и мы пойдем собираться. На сегодня хватит, – Несс замирает на месте, не в силах понять сказанных слов. А Миха, по всей видимости, ждать не собирается, поэтому самостоятельно подтягивает партнёра, вызывая у того сдавленное «ой». И объяснения от блондина снова отсутствуют. Алексис приходит в себя спустя пару минут, когда блондин уже заходит в раздевалку. Сорвавшись с места, юноша догоняет его, не обращая внимания на острую боль в ногах. – Кайзер! – выдавливает Несс, хмурясь от неприятного звучания собственного голоса, – Что-то случилось?... – С чего ты взял? – Обычно мы занимаемся дольше, – юноша неловко мнется на месте, боясь получить новую порцию осуждения. Глаза не рискуют обратиться к чужой стороне, поэтому по-глупому сверлят черную плитку. – Но ты устал. – Обычно это не является причиной для конца тренировки. – И? Сегодня так. Все, одевайся молча, – Михаэль отворачивается, закидывая на шею полотенце и показывая всем своим видом, что он не желает продолжать диалог. Но у Алексиса сегодня в голове бушуют черти, поэтому он тихо подходит и кладет Кайзеру на плечо ладонь, в попытке остановить. И Михаэль впервые выглядит столь растерянным. – Ты... – Ой, – заметив довольно странное для нападающего состояние, вся смелость тут же отступила, и юноша попятился назад, – Прости, я не хотел... – зачем он это сделал, боже! Они никогда не взаимодействовали вне игры, Кайзер был против этого, думай головой, Алексис Несс! Идиот, идиот, идиот! – Положи обратно. – Я не... Что? – Несс с недоумением хлопает глазами. – Руку. Положи обратно, – Михаэль смотрит так, будто его сокомандник - самое глупое существо на свете, которому необходимо объяснять все по пальцам. – А-а-а... – юноша спешно возвращает ладошку назад, глядя на Кайзера, словно спрашивая «Что дальше?». Но дальше ничего не происходит. Они молча смотрят друг на друга, пытаясь понять, что между ними сейчас творится. Это же простое движение, правильно? Совершенно обычное. Их тренер делает так для поддержки, сокомандники прикасаются неосознанно, для них такое ничего, абсолютно ничего не значит. Это как невзначай задеть незнакомца, так же неощутимо и невесомо. Но для них... – Кхм, – все мигом прерывается неловким кашлем Михаэля, отходящего на пару шагов назад. Зрительный контакт все ещё не прекращается и уровень неловкости наверняка превышает самую высокую отметку, – Пора домой. – Да, точно... Я вызову нам такси, – Алексис хлопает себя по карманам, но резко вспоминает, что телефон находится в сумке. В сумке, которая, походу, осталась в квартире Грима... А помимо мобильного там находились документы, деньги, важные таблетки и... ключи от дома. Несс, наверное, впервые так проклинает свою растерянность. И пока Кайзер мирно уходит в душ, он остается наедине с тревожными мыслями о будущем ночлеге, потому что к Гриму он уже точно не поедет (по словам Геснера в общей группе, тот уже давно отключился в своей квартире, заставив всех гостей вывести праздник на длинные ковры улицы), а из друзей, готовых впустить его на порог дома, у него есть... Никто. С начала момента встречи Михаэля Кайзера он общался только с ним, исключая любые другие варианты. Остальные парни хоть и контактировали с дуэтом, никакой близости все равно не было. Ни Кайзер, ни Несс в переписках не участвовали, на общие праздники, вроде Нового года, не приходили, исключением стал сегодняшний день, короче говоря, они были сильно отдалены от коллектива. Да ещё и кошелька для оплаты какого-нибудь мотеля нет... Как бы Алексис не хотел признавать, все же это безвыходная ситуация. – Несс, я думал ты уже готов, – за время тяжёлых панических размышлений Михаэль незаметно успел принять душ, распуская сладкий запах шампуня по всему помещению. Слишком быстро как-то. – А, я наверное уже дома помоюсь, – конечно, хорошо придумал, Алексис! Дом - это на вокзале, под дождиком? Умно, умно. – Ладно. Как там такси? – Несс взволнованно перебирает пальцы, думая, как бы помягче сообщить Михаэлю о потере всего. – Я... Я кажется оставил сумку у Грима... Поэтому нам придется заказать с твоего и немного подождать, – Кайзер заметно хмурится. – И что ты будешь делать? – спрашивает юноша, паралельно заходя в приложение для вызова авто. – Я? А что я... Нет, просто... – Ключи-то от дома есть? – Ну... – Понятно. Переночуешь у меня, только сразу предупреждаю, матраса нет, диван сломан, а заменить я его ещё не успел, – Алексис наклоняет голову, пытаясь понять, не послышалось ли ему. Странный день сегодня, однако. Хорошая шутка, смешная, да. Но сказана слишком серьезным тоном. – Ты шутишь? – Какое место из всего предложения можно в принципе воспринять за шутку? – Несс нервно кусает губы, понимая, что ясного ответа дать не может. В ответ Михаэль лишь одаривает его усталым вздохом и подаёт знак идти на выход, – Простая ночёвка. Ничего особенного, – простая ночёвка на, кажется, одной кровати. Простая ночёвка после всех этих странных моментов. Да, и правда — простая ночёвка. Всю дорогу они проводят в тишине, не считая лёгких комментариев таксиста по поводу красивых утренних пейзажей и других водителей, которых «сам черт водить учил». Алексис, в свою очередь, все ещё надеется на последний шанс, проверяя чат команды на наличие сообщения от Грима в стиле «Я проснулся!». Но после нескольких стаканов алкоголя такое вряд ли произойдет в шесть утра, к сожалению. Через двадцать минут пожилой водитель их наконец выпускает, желая напоследок удачи. И теперь разбавлять напряжение никто не может, кроме них самих. – Птички так красиво поют... – Какие птички, Несс, здесь только шелест листьев услышать можно, – юноша мысленно хлопает себя по лбу, проклиная личный идиотизм. – Ах, и правда. Наверное, я слишком хочу спать, уже чудится всякое, – Алексис неловко смеётся, ожидая хоть какой-то реакции от Михаэля, но его лицо выглядит слишком строго, будто бы они сейчас на важнейшем в истории матче. И что с этим делать? Видимо, пока сам Кайзер того не захочет, между ними так и не перестанет царить саспенс. Каждая секунда длилась вечность, они быстрым шагом поднимались по лестнице, но время все равно не ускорялось. Тяжесть, ужасная и неприятная тяжесть, заставляющая жалобно скулить, стоя на коленях. Несс не страдал отсутствием сил, но такую ношу вынести не имел возможности. Но ключ всё-таки поворачивается. Миха приоткрывает дверь, сперва впуская внутрь спутника, а уже затем перешагивая порог самостоятельно. Алексис знает, что квартира у Кайзера невероятная и утонченная, но сейчас он не может трезво оценить все в полной красе, сил нет совсем. Хочется рухнуть тяжёлым камнем на кровать и забыться в царстве Морфея. Но с человеком под боком, в которого ты влюблен, это вряд ли получится. – Ты в душ или сразу спать? Не смотри на меня так, я не настолько брезгливый, чтобы не согласиться лечь с тобой в одну постель просто из-за того, что ты не помылся. – Нет, мне надо, у тебя белье чистое, будет некрасиво... – Ты уже отрубиться готов, судя по виду, – Михаэль подходит ближе и резко хватает Алексиса за подбородок, дабы проверить уровень чужой сонливости. Но после такого проверять ничего не нужно: Несс смотрит, будто Кайзер сейчас на его глазах убил котенка, не иначе, – Что? – Ты... Э... Я пошел, – юноша мигом отворачивается, в попытке скрыть покрасневшие щеки, после чего убегает в непонятном направлении. – Ванна справа. – Да-да!... • • • • Несс покидает душевую спустя ещё один адский час и молится, чтобы на момент его прибытия Кайзер уже сладко посапывал в кровати. Не дай бог он услышал тихие стоны наслаждения, иначе Алексис до конца жизни не сможет ему в глаза смотреть. Стены вроде хорошие, слышно не должно быть... – Ты слишком долго, – блядство. – Ой. Прости, засиделся немного, – с тревогой бормочет Несс. Больше комментариев от блондина, к сожалению или к счастью, не поступает. Он зарывается в одеяло посильнее, ограничивая себя от посторонних звуков, после чего полностью предоставляет Алексиса самому себе. Юноша с облегчением выдыхает, радуясь, что можно спокойно предаться воображению и мыслям, но стоит только положить голову на подушку и прикрыть глаза, как вдруг его обрывает чужая рука. Она падает поперёк туловища, отрезая возможность свободно двигаться, и Несс, кажется, задыхается. Кайзер, блять, его обнимает. В прямом смысле этого слова. – М-михаэль... – М-м-м, – сонно раздается из под одеяла. – Ты... Ты случайно руку на меня положил. – Не случайно, – хорошо, аргументы Алексиса для объяснения такой чрезмерной связи кончаются. Можно паниковать. – Но мы обычно так не делаем. – Да что ты. Мы и в одной кровати обычно не спим, – Несс мысленно соглашается со сказанным, но объяснить нападающему видение ситуации со своей влюбленной стороны не может. Это, как минимум, слишком интимно для них. Кайзер сам был против такого, и что тогда началось!? – М-можешь убрать, пожалуйста. – Зачем? – Мне неудобно... – Ты весь красный. Тебе жарко? – Миха выглядывает из-под одеяла, с интересом осматривая Алексиса, но тот быстро скрывается, натягивая на лицо покрывало, – Эй, ты руку мне затянул. Сними. – Не хочу, – за прямым возражением следует внезапное молчание, не предвещающее ничего хорошего. И Несс всё-таки стягивает кусочек ткани, но сразу после его обхватывают кисти Кайзера и перетаскивают на другую сторону кровати, обрекая бедного Лекси на тяжёлую смерть в объятиях своего же нападающего. Глаз нервно дёргается, когда на животе образуется ручной замок, противостоящий любому нежелательному движению. Это конец, – Б-боже... – вы выдохе шепчет парень, мысленно смиряясь со своей участью. – Теперь удобно? – Нет... – Ну ничего страшного, потерпишь, – Михаэль поворачивает Несса лицом ко своей шее, внутренне ликуя от ощущения горячего дыхания на тонкой коже. И Алексис, кажется, этой ночью не выживет.