Перезапуск: Пальметто:Город страха

«Человек может смириться с мыслью о собственной смерти, но не с отсутствием тех, кого любит.»

«Марк Леви «Дети свободы»

Так уж повелось, что люди уходят из нашей жизни не спросив. Мир спокойствия и умиротворения, где нет жестокости, зла и насилия. Рене просидела у тела Уайлдс целые сутки. Надежда на чудо теплилась в ее душе. Она задышит, откроет глаза, будет такой же доброй и заботливой, будет злиться на Мэтта с его съемками. Будет вкусно готовить, от еды Дэн все были в восторге. Ну конечно, девочка с детства была очень самостоятельна, училась только на отлично. Закончила школу с золотой медалью, а после в университет с большими планами на будущее. В комнате вечный порядок, каждая вещь на своем месте, а на вкусные запахи из кухни сбегается все общежитие. Как раз в тот день, как все они оказались в бункере, девушка ехала к тётке с которой росла всю жизнь. Похвастаться своими успехами и отлично сданной сессией. Робкая и уверенная, ее будет не хватать в этом винегрете из людей. Ее улыбки, единственной улыбке в бункере, потому что никто больше не видел хорошего. Рене сидит, поджав колени к груди, слез уже не осталось и она бессмысленно смотрела в одну точку. Иней покрыл волосы и ресницы Уокер, но та уже не чувствовала холод, лишь свою беспомощность. Сегодня она разочаровалась в себе, потеряла веру. На ее руках умер пациент, это была не учебная практика, где ее контролируют опытные врачи, а реальная ситуация в которой по ее вине умер человек. Может она поспешила с выбором профессии, переоценила свои силы? Руки покрывала засохшая кровь, на пиджаке были едва заметные брызги. Как жить с таким грузом на душе? Заново она детально прокручивает тот решающий момент, разбираясь и обдумывая свои действия, можно было поменять хоть что-нибудь. Увы, время не вернуть назад и сейчас, в холодильнике среди еды лежала Даниэль, как какой-то кусок мяса. Ткань накрывавшая Даниэль пропиталась кровью, мертвенно бедная рука с многочисленными браслетиками вывалилась на цементный пол. — Рене, — тихо зовет Кейтлин, пересилив себя, осмелившись войти в обитель смерти, ответа не последовало. — Рене, — уже настойчивее зовет Кейтлин. Уокер частично поворачивает голову пряча глаза. Ей стыдно смотреть на ребят, стыдно, что не смогла помочь задыхающейся Дэн. В руках был тот самый осколок, вынутый из раны после многочисленных попыток вернуть бедняжку к жизни. — Ты нужна, там Жан, помнишь? — заикаясь напоминает та. — Мы не можем остановить кровь, он закрывает лицо. Да, точно. Еще одна жертва, и еще один больной дни которого на исходе.

***

Все столпились вокруг кушетки на которую усадили раненого Жана. Непонятно, что именно Сет с ним сделал, закрывшись руками она сидела не издавая ни звука, только тяжело дыша. Кровь тоненькими струйками стекала по локтям и капала на пол. Глаза. Вдруг этот свихнувшийся задел глаз и теперь парень потеряет зрение. Веснински пытается аккуратно убрать руки с лица. — Я просто посмотрю, — успокаивает он, приглядываясь. — Ты можешь занести инфекцию в рану, нужно обработать. Натаниэлю известно о ранах больше, чем остальным. Все детство ее травили из-за внешности. Жестокие дети били, обзывали, бросали вслед камнями. В девятом классе одноклассники выловили его в туалете и жестоко избили. Несколько дней Натаниэль отлеживался дома, лицо полностью опухшее, сломана рука. С гордо поднятой головой парень вошёл в класс, дураки не понимают, что он не виноват и стыдится своей внешности не стоит, а смеяться над этим глупо. — Жан, — тихо просил парень, приготовив вату. — Че там с ним? — в комнату влетает Эндрю, разъяренный, красный от гнева, глазами метая искры. — Покажи, — Миньярд нетерпеливо старается убрать руки. Попытки пришлось оставить, дабы не сделать хуже. За руками скрывалась кровавая маска. Кровь была на волосах, на глазу, так что казалось будто его нет вовсе. От этого зрелища перехватывало дух. Натаниэль был в шоке, все же держа себя в руках, нельзя вводить в панику Жана. Парень еще не видел себя. Рана шла от края скулы до края губ, вот так полоснул. Кровь полилась сильнее и Веснински спешит зажать ее ватой. Собрав всю волю в кулак входит Рене. Смело подходит к раненой, ничем не выдавая своего убитого состояния. Ребята сторонятся, давая пройти единственному врачу, коим сама Рене себя не считала. — Спирт, еще ваты, бинт и иглу с ниткой, — скомандовала Уокер после тщательного осмотра. Натаниэль предоставляет все необходимое, пусто смотря на Жана. — Будет больно, — холодно сообщает Рене, намачивая вату спиртом и прикладывая к лицу. Уокер старалась сделать все аккуратно, не напортачить. Жан кряхтит и кривится от боли. Следующим шагом было продезинфицировать иглу, а уже после зашить глубокий порез. Кончик иглы впился в кожу, потом еще и еще. Готово. «А Сет?» — Рене боится спросить о нем. Рене самостоятельно идет искать сошедшего с ума парня. Где они могли его закрыть и жив ли он вообще? За дверью отведенного для него отсека кашель, сильный, кажется кто-то не может дышать. — Сет? Сет, ты там?! — Рене дергает за ручку, но дверь заперта. — Сет, у тебя все в порядке? — она барабанит кулаками, где этот чертов ключ?! — Я сейчас! Потерпи немного! Девушка мчится в общую комнату, где царит гробовая тишина. Непонятно как еще реагировать. Даже пофигистичный Кевин притих, ему тоже жаль Даниэль. — Кто закрыл Сета? Дайте ключ, немедленно, — требует Уокер вытягивая руку. Смотрит на Эндрю, более чем уверенна, это он стоит за акцией заключения. Миньярд пожимает плечами, мол, нет, не я. Но Рене неумолима, стоит, как статуя. — Слушай, никто твоего придурка не выпустит, ясно? — сдерживая себя заявил подошедший к ней Аарон и ткнул пальцем ей в плечо. — Пожалуйста, усвой это. Он убил человека и чуть не завалил второго, скажи спасибо, что жив остался. Пусть захлебнется своей кровушкой, — злобно прошипел Аарон. — Но вы не можете… — растерялась Рене, смотрит на равнодушных Мэтта, Элисон. Нет, могут. Никто даже не возразил и Натаниэль Веснински не вступился за него. — Попробуешь открыть — сдохнешь вмести с ним, — сказал Натаниэль уже уходившей Рене. — Кстати, смерть Даниэль тоже твоя вина, развела тут Канатчикову дачу!— добавил Эндрю к словам Ната. От этих слов Рене бросило в дрожь. Все же они правы...