заключённый

С того самого "свидания" прошло около двух недель. За это время Глеб начал постепенно терять интерес к парню. Ну а что? Видятся они редко, на провокации не поддаётся, так зачем тогда пытаться, если ничего не получается. А у Сидорина теперь всё иначе. Он несколько раз порывался прийти поговорить, но его будто на зло всё сильнее заваливали работой. Так как свободного времени не было, пришлось появиться на работе в свой единственный выходной. По приходе на точку, сразу же идет к камере, где сидит Глеб, игнорируя любые вопросы напарников. Сначала Викторов даже не обратил внимание на появление Серафима, слишком был занят беседой со своим новым другом. Заметил только когда ему шепнули, что "его мент" пришёл. – Ты что-то хотел? – Он даже не двигается с места, почти не смотрит на Сидорина, постоянно оборачиваясь на других и улыбаясь каким-то шуточкам. – Да я просто заглянул, не работаю же сегодня. Может погулять сходим? – Не, спасибо, не хочется. Мы с ребятами гулять пойдём попозже. – Аа... Ну хорошо тогда. – Конечно, Серафиму обидно, что на него совершенно не обращают внимания. Зачем думает о нём, зачем привязался? Должен же понимать, что это заключённый, что между ними не может ничего быть. Больше диалога не последовало. Сидорин постоял рядом еще пару минут, а после всё же начал уходить. – Стой. – Парень быстро подходит к своей койке, и достаёт из-под подушки парочку рисунков, которые тащит Серафиму. Отдаёт и принимает привычное положение у решётки, тем самым показывая, что теперь не против поговорить. – Спасибо, малыш, очень приятно. – Сразу улыбается, подробно рассматривая каждый. – Я Арсюше покажу, думаю ему тоже очень понравится. – Я очень стараюсь, но иногда Арсения сложно рисовать, забываю, как он выглядит. – Показать? У меня столько новых фоток. – Серафим присаживается на корточки поближе к парню и одну за одной листает фотографии кота. Но тут резко возникает один из бывших обидчиков Глеба. – Я не понял, а когда это мент начал называть заключённого "малыш"? – Ехидно улыбался Кирилл, получая одобрения от остальных. – А что ж он рисуночки, где порнушку вашу рисует, не показывает? Не удивлюсь, если его раньше срока вытащат. Сосёт то мальчик хорошо? – А ты на годик раньше выйти хочешь, Мисан? Тебе ж осталось совсем ничего, не надо усложнять себе жизнь. – Лучше уж Серафим вытащит этого придурка пораньше, чем его уволят за "особые" отношения с заключённым. – Начальник, ты за это хочешь, чтобы я умолчал, что ты трахаешь Викторова? – Так, во-первых, никто его нет трахает, а во-вторых, я хочу, чтобы ты держал свой язык за зубами. – Бедный, никто не трахает, а ему же так хочется. – Язвиткак может, издеваясь над полицейским, теперь уже обращаясь к Глебу. – Не переживай, если он тебе не даёт, то я тебе помогу. – Я не слышу ответа, Мисан. Выйти хочешь или нет? Только не забывай, что я тебе уже одну статью закрыл. Завалишь ебальник и мы в расчёте. – Хочу, хочу. Так уж и быть. Только надеюсь, что Вы не против, если я выебу Вашего мальчика, господин начальник. – Кирилл присаживается рядом с кучерявым и проводит языком по щеке, явно играя на публику. – Будешь его трогать, то закину в изолятор. Надеюсь, ты меня услышал и понял. – После этого Серафим всё-таки уходит, а Глеб убегает к себе на койку, зарываясь в одеяло с головой. – Почему он готов вытащить кого-то так просто, а мне всегда говорит нет? Почему ничего не сделал, когда я просил Кирилла прекратить? Видимо, я правда ничего для него не значу. – Тихо шептал себе под нос, Викторов. В итоге пришёл к выводу, что надо отпустить окончательно, и перестать пытаться понравиться, всё равно ни к чему не приводит. Так проходит еще один месяц.Мисан Глеба, к счастью, больше не трогал. Серафим тоже почти не приходил, а даже если приходил, то никакого внимания не получал, заключенный даже одного взгляда в его сторону не кидал. А Сидорину каждый раз обидно, как маленькому ребёнку. Он задавал себе очень много вопросов, на которые так и не смог дать ответ. Почему позволил себе привязаться к нему? Почему вообще тогда заговорил с ним, наплевав на запреты? Теперь страдает, с каждым днём всё сильнее ловя себя на мысли, что не сможет больше без него. И в один из дней всё же решил подойти. – Викторов, подойди. – Зачем? Я ничего не делал, и ты это знаешь. – Но всё равно подходит, опуская взгляд вниз, не желая смотреть парню в глаза. – Ты выйти хочешь? – Шепчет ему, Серафим. Он прекрасно понимает, что после этого его точно уволят, но нужна ли эта работа, если последние пару месяцев он на ней только мучается? – Я могу тебя вытащить, но мне нужна твоя помощь. – Не хочу, Серафим. Мне тут не так уж и плохо. Иди работай, не создавай себе проблем. – Я всё равно уволюсь, но перед этим могу помочь тебе выйти на свободу. Не отказывайся. – Ага, а потом меня поймают и припишут ещё больше, за меня никто не встанет, у меня никого нет. – А я тебе уже никем стал? Я возьму на себя всю ответственность. – Да нахуй я тебе нужен?! – Потому что нужен. Тебе серьёзно не хочется выйти и жить нормально? – Мне много чего хочется, Серафим. – Тогда просто помоги мне. – А после аккуратно закидывает в камеру бумажку. – У тебя есть неделя. Если надумаешь, то просто сделай то, что написано. – Серафим просто уходит, оставляя Глеба наедине со своими мыслями.

***

Викторов даже не открывал эту записку. Зачем ему это, если он всё равно не планирует выходить? Конечно, сначала промелькнула мысль о согласии, но ведь не стоит забывать, что Серафиму плевать. Глеб был уверен в том, что всё это делается из-за жалости или его просто хотят подставить. Поэтому просто попытался выкинуть из головы этот диалог и эту чёртову бумажку. Отвлекался как мог: много рисовал, общался с другими заключёнными, полностью исключая из диалогов темы о полицейском. Это продолжалось недолго - вскоре снова пристал Мисан. – Глебас, слушай. Чё тебе мент-то твой, любовные записочки пишет? – Издевался Кирилл. – Нет. Какая тебе разница? – Может ревную тебя. – Парень присаживается рядом и чуть ли не залезает в штаны. Пришлось ударить. Завязалась драка, из-за которой Глебу пригрозили, что еще один раз и отправят в изолятор. Тогда он и решил наконец открыть эту бумажку и понял, что находится тут будет просто невозможно. "Если хочешь выйти, то просто сделай так, чтобы тебя отправили в изолятор. Дальше я всё сделаю сам." – Прочитал кучерявый на бумажке, после чего поспешно спрятал её в карман, чтобы никто не увидел. Уже на следующий день он начал драку на ровном месте.Интерес к плану Серафима был слишком велик. Да и к тому же, он ничего не терял: если он внезапно передумает, то просто попросит вернуть его в камеру.

***