1983

***

Джеймс Поттер 23 года Чистокровный Биологический отец Угрозы №2 — Сколько вам было, когда… все началось? — Пятнадцать. Нет, погодите, четырнадцать. Да, четырнадцать. Пятнадцати не было еще. — Четырнадцать. Хм. Вы помните, как это случилось? Вы проснулись с мыслью, что она вам нравится, или случайно столкнулись с ней в коридоре, или на уроке практиковали вместе чары?.. — Я не помню. — Постарайтесь вспомнить. — Я не помню, сказал же. — Однако возраст вы назвали. — А вы не понимаете, что ли, как это работает? Нет определенного дня. Нет точной даты. Ты знаешь только, что с какого-то момента думаешь о ней, и это не проходит. — Значит, вы думаете о ней с четырнадцати? — Я не знаю. Какое это имеет значение? Какая разница, когда мы начали встречаться, когда поцеловались впервые, когда я сказал, что люблю ее? Если хотите узнать про Гарри, спрашивайте, как мы его зачали, случайно это у нас вышло или мы планировали, родился он в срок или на пару недель раньше. Или что там обычно спрашивают? Что пили в тот день, куда ходили и чем занимались. Спрашивайте — и покончим с этим. — Я уже ознакомился с медицинской картой вашей жены и лучше вашего знаю, что Гарри родился точно в положенный срок. Роды длились четырнадцать часов, патологий у плода не выявлено, мать в третьем триместре перенесла легкое простудное заболевание. Но не все так просто, мистер Поттер. Тысячи волшебников пьют, едят и занимаются сексом, но именно в вашей семье родился ребенок, появление которого угрожает жизни и здоровью Лорд-министра магии. Именно поэтому нам с вами предстоит провести не один час в этом кабинете. Пока мы не выясним, что могло стать причиной подобной аномалии. — Эта аномалия — бред сумасшедшей тетки, который она выдумала, лишь бы получить работу в школе. А вы поверили, и теперь носитесь с ним, как дракониха с яйцом. — Вы в курсе, что оскорбление сотрудницы Отдела тайн — преступление? Думаю, пара недель в Азкабане не входит в ваши планы. Мне придется ездить на край света, чтобы продолжить наши беседы, а я, честно признаюсь, недолюбливаю дементоров. — Мы и так в тюрьме. — Вы преувеличиваете. Вам разрешили остаться с женой. Вы можете видеться с сыном. Министр милосерден. Пока вы сотрудничаете, мы закрываем глаза на кражу магических способностей, которую совершила миссис Поттер. — Все это чушь собачья. Магические силы нельзя украсть. Иначе никаких сквибов не существовало бы. Чушь. Как и то, что Гарри опасен. Ему три года. Он расплакался, когда у него отняли его любимую игрушечную метлу, подарок крестного. Гарри плевать на министра и его здоровье. Он маленький мальчик. — Но он вырастет. Глазом моргнуть не успеете, как придет время провожать его на Хогвартс-экспресс. Ни вы, ни я не можем предсказать, до какой степени разовьется его магический потенциал, особенно в пубертате, и какие отклонения от нормы мы зафиксируем. А стихийные выбросы малолетних детей? Вы знаете, каких делов может натворить ребенок, сам того не осознавая? Ваша мать была целителем, неужели она никогда не рассказывала истории о том, как малютка подожгла спальню родителей, и те чуть не погибли? — Рассказывала. Но это может случиться с любым ребенком. Почему именно мой сын, по вашему мнению, представляет опасность? Что, кроме слов Трелони, у вас есть? — В поле нашего зрения попали все дети, подходящие под описание, и их родители. Вы не уникальны, мистер Поттер, и ваш сын тоже. Всего лишь один из. Мы должны быть готовы к любому проявлению аномалии. И потому я трачу свое время, в пятый раз объясняя вам, зачем Лорд-министр поручил мне это исследование. Само по себе влечение двух сопливых школьников друг к другу вряд ли заинтересовало бы аврорат и Отдел тайн. Но раз уж у этих самых юнцов получилась бомба замедленного действия вместо ребенка, стоит понять, что же в них такого необычного. Что они из себя представляют — вместе и по отдельности. И я буду вызывать вас в этот кабинет снова и снова, пока не добьюсь ответов. Подумайте о жене… — Не смейте приплетать сюда Лили. И не смейте угрожать ей Азкабаном. Мы заключили сделку. Я оказываю вам содействие, а вы — навсегда снимаете с Лили обвинения в краже магических способностей. — Я рад, что вы наконец вспомнили о сделке. Сядьте, мистер Поттер, ни к чему горячиться. За час мы не продвинулись дальше первого вопроса, поэтому советую вам собраться. Итак… с чего все началось?

***

Сириус Блэк 24 года Чистокровный Крестный отец Угрозы №2 — Ваш друг любит свою жену? — Почему вы спрашиваете об этом у меня? Спросите у него. — Взгляд со стороны часто бывает более объективным. Люди склонны убеждать себя в том, что сделали все правильно, даже если это не так. Мало кто способен признать ошибку, особенно когда речь идет о выборе партнера или рождении детей. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то расписывался в нелюбви к своим детям или выражал сожаление по поводу их появления. И даже вопрос «Зачем я женился на этой женщине?» задает вслух далеко не каждый, хотя многие мужчины думают об этом каждый день. Итак, мистер Блэк, как вам кажется, мистер Поттер любит свою жену? — Да. — Вы даже не задумались. — А что тут думать? Человек либо любит, либо нет. Вот вы любите свою жену? — Меня смущают столь поспешные ответы. Зачастую люди колеблются, даже когда речь идет о их собственных чувствах, а вы говорите о чувствах вашего друга так категорично, будто… — Мы знакомы с одиннадцати лет. Больше половины жизни. Он любит Эванс. Этот факт такой же достоверный, как тот, что на вас сейчас зеленые носки. — Почему вы зовете миссис Поттер прежней фамилией, а не по имени? — Школьная привычка. — Со дня вашего выпуска прошло больше пяти лет. — На то она и привычка. Сложно избавиться. — Вы уверены, что не путаете любовь и привязанность? Любовь и влечение? Любовь и дружбу? — А вы не допускаете, что эмоциональный диапазон человека может быть несколько шире, чем у флоббер-червя? Любовь и влечение — не взаимоисключающие вещи. — А любовь и дружба? — Хотите поговорить об этом? В министерстве ввели философский час или типа того? Если ваша любовница вам не друг, то это очень плохая любовница. — И что же, мистер Поттер и его будущая жена были друзьями в школе? — Нет, конечно. Они до определенного момента даже не здоровались по утрам. — А вы? Здоровались? — При чем здесь я, дружище? Мы же о Поттерах говорим. Вы хоть помните, что такое пацан-третьекурсник? Это пиздюк, который обсуждает с такими же пиздюками квиддич и «Зонко». «Зонко» и квиддич. Иногда еще навозные бомбы и как с их помощью довести завхоза до белого каления. Заставить его говорить с девчонкой может только непреодолимое желание засунуть ей в рот свой язык. — То есть мистер Поттер с будущей женой начали общаться, когда его одолело то самое желание? И произошло это, вы говорите?.. — Да он вообще помешался на ней. Ну, не сразу, ясное дело. Сколько нам тогда было… шестнадцать? Пятнадцать, наверное. Четвертый курс. Или начало пятого. — Как проявлялось это, как вы выразились, помешательство? Он совершал несвойственные ему поступки, был агрессивным или, наоборот, апатичным? Стал хуже учиться? Конфликтовал с родителями? — Апатичным? Смеетесь? Да обычным он был, просто появление Эванс в Большом зале, на уроке или на поле превращало его в долбоеба. Здесь же можно выражаться? Вы не все подряд записываете?.. По-другому не скажешь. В настоящего долбоеба. — Как насчет пары примеров, когда мистер Поттер вел себя… так, как вы только что обозначили? — Что, нашивка жмет, а? При исполнении нельзя нецензурно ругаться? Вот поэтому я и не пошел работать в вашу контору. — Примеры, мистер Блэк. — Зачем вам знать об этом? Это сто лет назад было, в школе еще. — Вас это не должно волновать. Напомню, что вы дали Непреложный Обет говорить только правду. — Да, но можно же и вовсе промолчать. — Тогда мы не сдвинемся с места, мистер Блэк. Мой рабочий день так или иначе подойдет к концу, но если вам не жаль своего времени… — Описать случаи, когда Сохатый вел себя как мудак из-за Эванс? У вас пергамента не хватит, чтобы записать все. Я никак не соображу, как это вам поможет, но ладно, слушайте. Однажды, нам было шестнадцать, он подбил меня на одну подлянку. Подлянка была опасная, могла закончиться плачевно не только для нас с Джеймсом. Не буду кривить душой, я горячо поддержал его идею. Счел ее потрясающей. Захотелось пощекотать нервы, понимаете? Но в назначенный день Сохатый вдруг передумал. Как потом выяснилось, он с самого начала не собирался доводить дело до конца. Затеял все это, чтобы покрасоваться перед Эванс. Она повелась, кстати. Вида не подала, но повелась. — Вас наказали? — Меня едва не отчислили. — Но не отчислили? — А у вас там разве нет детальной информации обо мне? Какого фасона трусы я предпочитаю, есть ли у меня диплом волшебника и в порядке ли моя палочка. — Как вам удалось избежать наказания? — Ну, я же Блэк. Мамаша подняла на уши Попечительский Совет, и меня помиловали. С паршивой овцы хоть шерсти клок. — После того случая… как изменились ваши отношения с другом? — Никак. Джеймс по-прежнему мой лучший друг. Больше, чем брат. — То есть мистер Поттер подставил вас, чтобы покрасоваться перед девушкой, чуть не подвел под исключение из Хогвартса, и вы на него даже не разозлились? — Я охренеть как разозлился. Мы подрались. Парни нас еле растащили. Я мог отомстить ему тогда, сказать, что мы вместе это придумали. Но мне даже в голову не пришло так поступить. Я простил его. В ту же секунду, когда дал ему в морду. — Вы противоречите сами себе. — Ничего подобного. Я был ему должен. — За что? — Неважно. Вы хотели наглядности — вы ее получили. Следующий вопрос. — Как вы относились к Лили Эванс в школе? Часто, когда у друга появляется девушка, он проводит с ней все больше времени, и мужская дружба страдает от этого. Учитывая описанное выше, вы, наверное… — Она меня бесила. — Почему? — Вы что, не слушали, о чем я вам тут толкую? Потому что Сохатый помешался на ней. Мужская дружба здесь ни при чем. В этом смысле я поступился ею гораздо раньше. Начал водить в Хогсмид девчонок, вместо того чтобы осаждать с парнями «Зонко». Ну, вы поняли. — Вы испытывали что-то, кроме раздражения, рядом с ней? — Хотел ли я трахнуть девушку моего лучшего друга? Это вы хотите узнать? Почему все считают, что я ни одной юбки не пропускаю? — Внешность, мистер Блэк. Привлекательные мужчины обычно пользуются своей привлекательностью. Так вы хотели? — Что? — Хотели жену вашего друга? — Пф-ф. — Вы женаты? — Нет. И не делай вид, что этого нет в моем досье. — Почему? — Потому что нынешние, бляха, законы запрещают брак с магглорожденной. А вовсе не потому, что я трахаю жену своего друга. Ты же это хотел услышать. Скандалы, интриги, все дела. Зачем вообще весь этот цирк? Раздали бы всем Сыворотку Правды — и готово, все секреты в вашей папке. — Ваши попытки выглядеть недалеким хиппи выглядят по-детски, мистер Блэк. — Ух ты, слово-то какое. Разве сотруднику министерства дозволено заимствовать лексику у магглов? — Увы, Сыворотка Правды не дает возможности заполучить информацию о душевных переживаниях человека. Под действием Сыворотки вы охотно признаетесь в содеянном преступлении, однако легко сможете умолчать о том, что у вас на сердце. Вы занервничали, когда речь зашла о Лили Поттер. Она до сих пор раздражает вас? — А вы до сих пор переживаете за результаты СОВ? — Если вы прекратите отвечать вопросом на вопрос, наш разговор станет результативнее. — Наш разговор станет результативнее, если вы начнете спрашивать по делу. Как знание о том, здоровались ли мы с Эванс по утрам, поможет вам узнать больше о Гарри? — Это знание может оказаться абсолютно бесполезным. Но ведь мы только начали.