Яма 95

      Быть может, обычно в этом месте царит нерушимое спокойствие: тихо бежит речка, трещат стрекозы, их коротко прерывают петухи призывом начать новый день.       В любой другой момент, когда из динамиков телефона не орут Limp Bizkit.       Чуя дёрнулся и резко открыл глаза. Воскрес. Сердце бешено стучало. Наверняка примерно с таким чувством приходят в себя с того света благодаря дефибриллятору.       Мысленно ругался. Давление в висках нарастало намерением взорвать башку изнутри. Глаза неприятно резал яркий свет. Чуя попытался защититься от него, — зажмурился. Будильник утихать не собирался.       Осаму недовольно закопошился в стороне — Чуя через силу открыл один глаз, чтобы понаблюдать за ним.       Осаму лежал на траве, головой скатился ближе к верхней части рюкзака и отчаянно стремился закутаться в «одеяло», которого, конечно, для полноценного завершения этого действия не хватало.       Даже смотреть за его попытками было холодно. Да, наступило лето, но это не означало, что по утрам можно ожидать тепла: кто бы успел нагреть землю и воздух? Чуя обнаружил на своих коленях чужой рюкзак, на руках — табун мурашек. Обнял рюкзак и привалился затылком обратно к стене, теряя интерес к Дазаю. Вставать не хотелось. Когда он вообще успел заснуть?       Осаму тихо выругался — Чуя, не открывая глаз, улыбнулся. И был солидарен. На ощупь нашарил телефон и переложил его от себя в другую сторону, нарочно вытягивая руку, чтобы откинуть подальше.       — Выключи будильник, Осаму, — хрипловатость утреннего тона подтверждала бессилие и нежелание подниматься.       — Сразу после я лягу обратно.       — Угу. Как скажешь.       На шум Чуя снова открыл только один глаз. Осаму выпрямился и протёр лицо ладонью, второй придерживая бомбер.       — Почему так холодно?..       — Надень кофту, — Чуя указал на неё пальцем, будто Осаму мог ошибиться в этом.       Он ожидал препирательств и ворчания, но, к удивлению, Осаму спорить не стал. Быстрыми, отрывистыми движениями надел бомбер и, оттолкнувшись ладонью от земли, поднялся на ноги. Пожалуй, именно новый элемент одежды заставил Чую открыть оба глаза. Ничего нового он бы в любом другом случае не увидел. Осаму потянулся, после начал оглядываться по сторонам, пока отдёргивал футболку ниже. В чужой кофте он не тонул: она ему вполне по размеру. Понятно. Чуя может снова закрыть глаза. Вставать, а уж тем более куда-то идти, по-прежнему нет ни сил, ни желания.       Чуя почувствовал давление на одно из поднятых колен. И какой-то старческий хрип, заставивший усмехнуться. Осаму привалился напротив, используя чужие колени как подставку для руки. Будильник был выключен, потому тяжёлый вздох оказался действительно громким.       — Шесть?..       — Нам ещё нужно дойти до остановки, — лениво кивнул Чуя.       — Когда ты вообще успел поставить будильник?       Чуя посмотрел на Дазая и улыбнулся. Поморгал. Тяжело вздохнул. Сонливость медленно отступала. Будильник? Сложно сказать, день был долгим. Чуя пожал плечами. Наверняка когда-то, когда Осаму уже спал, но это, впрочем, и так понятно.       — Чуя?       — М? — отреагировал приподнятыми бровями. Кажется, сознание возвращалось на место: как минимум, о себе напомнили последствия вчерашней драки.       — Ты чего трясёшься?       — В плане? — он поправил волосы. Холод больше не чувствовался так резко, но приподнятая рука в самом деле зашлась тряской. Вторую же Осаму нескромно облапал ладонью.       Осаму непонимающе нахмурился, и в целом Чуя был согласен с реакцией. Потому негромко констатировал то, что поняли оба:       — Ты холодный.       — Холоднее тебя... — растерянно согласился Осаму и поднял взгляд. — Но меня не трясёт.       Чуя отмахнулся и выскользнул из хватки. Оттянул футболку вниз, насколько это позволило положение. Отвёл взгляд в сторону. Осаму коротко прочистил горло и вернул внимание телефону. Чужому, к слову, но это не имеет никакого значения.       — Ну, и... как тут играть в котов?       Чуя вытянул руку, нажал на кнопку «домой» и листнул меню влево. С его стороны не видно, что происходит на экране, но он по памяти тыкнул на иконку с игрой. Осаму перевернул запястье, уводя телефон подальше, чтобы это не получилось, и усмехнулся:       — Да я угораю.       — А, — Чуя коротко рассмеялся, но скривился из-за боли в области рёбер.       — Некогда нам в котов играть. Поднимайся.       Что ж, за разговором Чуя вполне может сказать, что проснулся. Выбора у них в любом случае нет, а пропустить автобус — равнозначно признать пустую трату времени и снова оказаться в опасности.       Чуя с трудом поднялся на ноги. Когда же ему удалось это сделать, он столкнулся с чувством, примерно именуемым «что-то не так». Конкретно с ним. Но вот что именно, и чем это обосновывается — непонятно. Он быстро отказался от предложения Дазая вернуть ему кофту.       Может, в той драке ему сломали нос? Нет, он даже не болел, как бы Чуя не давил на него. Предположения о собственном состоянии теряли вес, как только находились и оказывались проверенными. Всё было в порядке. Даже никаких судорог; только пришлось тянуться из-за сна в неудобном положении.       Чуя старательно перебирал в голове прошедшие сутки, пытаясь зацепиться за какой-либо момент, который бы пояснял внезапное ощущение. Чуе казалось, будто он что-то забыл и ему срочно нужно куда-то вернуться. Быстрым шагом, может, срываясь на бег. От того, что он этого не делал, появлялось чувство нарастающего стресса. Будто это «что-то» было чем-то важным и прочно спряталось в «где-то».       Потому Осаму тащился к остановке вместе с парнем, который выглядел так потеряно, будто он подобрал его из пещеры и идёт обучать жизни. Порыв ветра подул в лицо. Как только он утих, Осаму поправил волосы, растрёпанные от дуновения. Он отметил, что Чуя сделал то же самое, но это было резко и, кажется, нервно. Никто так не делает, будучи в здравом уме. Осаму поводил взглядом по местности, уловил откуда-то собачий лай.       И с силой толкнул Чую в сторону.       Чуя приложился головой к фонарному столбу. Нулевая реакция. Разве нельзя было сориентироваться за время «полёта» и выставить руку; пусть и не слишком удачно, но хоть как-то?       — Твою мать! — Чуя приложил ладонь к ушибленному месту и посмотрел на Дазая. — Ты чё?       — А ты чё? Не пугай меня. — Осаму приподнял руку. — Сколько пальцев?       — Десять, — Чуя усмехнулся и шлёпнул по локтю.       — Правильно. Жить будешь.       — Схерали у тебя десять пальцев на одной руке?       — А ты почему ведёшь себя так, будто тебя битой по башке приложили?       — Да я что-то... блин. Мы вроде не так много вчера выпили. А ощущение было, как после трёхнедельного запоя: ничего не понятно и будто забыл что-то.       — Было? Значит, уже прошло? Я запомню этот метод. Кажется, неплохо помогает от тупняка.       — Иди ты, — Чуя слабо ударил его в плечо.       Не хотелось говорить, что после удара головой в самом деле стало легче. Но это чистая правда. Ощущение необходимости куда-то бежать действительно притупилось. Дазаю знать об этом не обязательно. Не самый приятный «метод лечения». И всё ещё не ясно, от чего этот метод смог вылечить. Как минимум на ближайшее время, но смог.       Завидев остановку, Чуя удивился. В своё время прибытие сопровождал участок травы с дорожным знаком. В голове прочно оставались предположения, что здесь их ожидает то же самое.       Но постройка выглядела знакомо. Ограждение с трёх сторон охраняло деревянную лавку. Осаму поставил на неё рюкзак и опустился рядом, тяжело выдыхая. Чуя затормозил и окинул его взглядом. Что-то было не так. И Осаму виноват в этом. Появилось внезапное, жгучее ощущение, что виноват. В чём? Ну... было бы неплохо, если бы Чуя знал, почему чувствует себя так.       Отогнав навязчивые мысли в сторону, Чуя прошёл следом и приземлился. Помучал рюкзак, пока искал сигареты, после небрежно отшвырнул его в сторону. Закурил. С каждой затяжкой ощущение потерянности отступало. Странно, но Чуя физически мог чувствовать, как никотин расползается по телу. Осознав это, с некоторым недоверием покосился на сигарету. Повертел запястье, будто никогда таких палочек раньше не видел. И поймал себя на том, насколько по-идиотски выглядит со стороны.       Шмыгнул носом и бросил взгляд на Дазая. Благо, не он один выглядел бы глуповато для стороннего наблюдателя. Секундно могло показаться, будто не так давно их обоих приложили чем-то тяжёлым и вот они после этого учатся разбираться с управлением.       Осаму какое-то время изучал тыльную сторону своей ладони. Мимолётно отметив, что Чуя смотрит на него, отдёрнул один из рукавов кофты ниже и позабыл о былом занятии. Просто уставился в пространство. Вроде начал вести себя как обычный, неподозрительный человек, дожидающийся транспорта.       Затянувшееся молчание понемногу давило. Зато за это время до Накахары дошло, что рассматривал Дазай на своей руке. Два небольших шрама от осколков. Когда он разбил окно в больнице, Чуя мысленно ликовал, однако этот жест не прошёл бесследно. Непонятно только, зачем Осаму дёрнул рукав. Там ведь больше нет бинта — он прижимает порезы на рёбрах Накахары.       Чуя цокнул языком и перебросил сигарету в другую руку, подтягивая к себе колено. Осаму снова коротко скользнул по нему глазами и оценил развязность положения. Ставить на лавку кроссовку, пусть и только пяткой, тоже нужно себе позволить. Осаму фыркнул, но комментировать не стал.       Когда же Чуя решил молча докопаться до чужой руки, Осаму вполне доходчиво вырвался из хватки и натянул рукав так, чтобы поймать край пальцами.       — Слышишь... — осторожно начал Чуя, как только пришёл к осознанию. — У тебя вроде другая рука болела.       — Другая, — кивком согласился Осаму, но от протянутых пальцев снова увильнул.       — Тогда в чём дело?       — Ни в чём.       Отыскав единственный аргумент, Чуя сразу же его использовал:       — Ты ведь понимаешь, что это моя кофта, и я могу попросить тебя мне её, собственно, отдать?       Осаму выдохнул. Прошло несколько секунд, пока казалось, что он собрался услышанное проигнорировать. В очередной раз метнул взгляд на Чую и обратно. Рывком поднял рукав до локтя. Удостоверился, что Чуя заметил синяки. После так же быстро прикрыл их рукавом.       — Пиздец, — обречённо выдохнул Чуя и с глухим стуком столкнул затылок со стеной позади.       На самом деле он бы приложился своей тупой башкой ещё несколько раз. Посильнее. Не составило труда понять, что именно сила, с которой Чуя сжимал чужое запястье вчера, оставила на коже — пару тёмных и один желтоватый — синяки. Ну, теперь хотя бы стала понятна причина боли в мышцах предплечья. С такой дурью стискивая кулак, следовало ожидать подобного.       Удивило, правда, что Осаму попытался скрыть последствия, вместо того, чтобы в очередной раз предъявить Накахаре о его склонности не думать головой. Осаму не повёл ни бровью, ни ухом в ответ на ругательство. Продолжил задумчиво залипать в пространство перед собой. Чуя виновато вскинул брови, пусть на него никто и не смотрел. Сейчас, пару секунд, ему нужно подобрать слова.       Впрочем, нужно ли? Сразу после инцидента Осаму тихо, но доступно дал понять, что «прости» можно затолкать настолько глубоко, насколько влезет. Оставить при себе, короче. Губы сомкнулись вокруг фильтра. Процесс горения, сопровождаемый едва слышным шипением, наверняка слышали оба в такой напряжённой тишине.       — Херня, — вдруг бросил Осаму. Выпрямился и прочистил горло, продолжая лишать Чую внимания: — Этот придурок оставлял гематомы похуже. Переживу.       Он скосил взгляд, проверяя заинтересованность. Она на чужом лице была, причём достаточно явная. Вместе с ней Накахара успел вопросительно наклонить голову в бок и уступчиво молчал.       — Ну-у-у... — протянул Осаму. Может, он и стремился скрыть из интонации беглость, но это не получалось. — Муж моей тёти. Э-э, фактически левый чел с улицы, которого притащила двоюродная сестра моей матери. Они типа... мои опекуны. Вот. Прикол. Я не вводил никого в такие подробности. Просто говорю, что бывало и хуже. Плевать, что ты там сейчас подумаешь, да, я мог бы... но у меня не было на это сил. Обычно. Ну, и... такая история.       Чуя сжал его плечо и сбросил накопившийся пепел. Осаму прерывисто выдохнул. Было понятно, насколько он нервничает, пока делится настолько личной информацией. На Чую он по-прежнему не смотрел. Чуя же, смотря на него, отметил движение кадыка, в очередной раз убеждаясь в тяжести, с которой Осаму рассказывал момент своей жизни.       — Мудак блять. Зачем они тогда вообще взялись за опекунство?       — А, — Осаму дёрнул бровями, словно это был ожидаемый вопрос, и улыбнулся. — Деньги. Всё, точка.       Чуя фыркнул со всем раздражением, на которое способен. Казалось, Осаму буквально словами поставил смысловую точку, но уже через несколько секунд он неожиданно продолжил:       — В следующем году... после моего совершеннолетия мне лучше к ним не подходить.       — М? — коротко попросил уточнений Чуя, разрывая затянувшуюся паузу.       — Слушай, я понимаю, что я достаточно взрослый парень, ладно?       — Я не спорил.       Осаму поджал губы. Чуя не вытягивал из него уточнения, он сам начал говорить об этом. Потому, если он вдруг передумал и решил замолчать, это его право. Сигарета в руке Накахары дошла до середины. Пока Чуя отмечал это, Осаму вновь заговорил в пространство:       — Банковский счёт.       Он замолчал резко, будто оборвал себя от продолжения. Мечущаяся интонация походила на момент, когда человек, сидящий на диете, тянет одну руку к шведскому столу и в следующую секунду сам же по ней бьёт себя второй.       — Я уловил, — кивнул Чуя. Да, связь банковского счёта, совершеннолетия и идиотов в виде официальных опекунов предельно понятна.       — Круто, — Осаму потерянно посмотрел перед собой, будто удивляясь тому, кто же всё это сейчас рассказал. — Ну, и как улов?       — Бывало и лучше, — мрачно отозвался Чуя.       — Бывало и лучше. И хуже бывало. Вот оно, каково быть где-то между.       Чуя кивнул, но уже самому себе. Ладонь соскользнула с чужого плеча и тыльной стороной потёрлась о щёку. Кажется, температура подскочила. Чуя всё ещё ищет причины внутренних недомоганий, которые явно усилились. Мышцы теперь болели не только в логичных для этого за всем произошедшим местах. Мышцы болели все. Все, сколько их насчитают в теле. А ладонь, проверяющая температуру, снова мелко дрожала. Сигарета в другой руке — почему-то тоже.       Только произошедшее нельзя спускать с рук. Чуя — вредитель. Таких в огородах забивают лопатой. Сколько раз он подверг Дазая опасности? А насилию? Нет, он сдержал себя, когда Осаму сам ударил его ладонью. Но ведь и получил Чуя уже тогда за дело. За проступок. Тогда Чуя убрал руки за спину и сжал своё запястье. Дубина. Он так и должен был покушаться только на себя.       — Осаму... Слушай, такой вопрос.       — М?       — Ты в айфонах разбираешься?       Осаму нахмурился и в упор посмотрел на Чую, как на умалишённого. Чуя выпустил дым в сторону, второй рукой нашаривая в кармане телефон. Вытянув его, поставил немного ниже лица Дазая, поясняя:       — Телефон мой.       — Как в них можно не разбираться, ты угораешь или за придурка меня держишь?       — Круто, — проигноривав вопрос, Чуя залип в экран.       — Что ты делаешь? — спросил Осаму, продолжая следить за махинацией в настройках.       — Снимаю пароль. Фонарь можно включить, вытянув нижнюю панель, но разблокировать... вообще, теперь можно и без пароля. Его нет.       — Так... — Осаму выпрямился и поменял положение, как-бы слегка отползая, чтобы видеть Чую. Его плечи напряглись, пусть и выражение лица мало что подсказывало.       Чуя полистал ещё пару разделов в настройках. После наклонил телефон к Дазаю:       — Я отдаю его тебе. Сохранённые карты вряд ли помогут, если ты не собираешься вернуться на ферму. Но... в остальном, достаточно полезная штука.       — Я не понял.       — Что ты не понял? — телефон в руке трясся, потому Чуя на время скрыл его в ладонь. — М. Или ты типа... расстроишься из-за того, что мы разойдёмся?       — Чего?! — Осаму широко раскрыл глаза. Очевидно, громкость тона он отрегулировать не смог.       — Послушай, — Чуя выдохнул, но это вышло как-то резко. Он снова обнаружил за собой непрекращающуюся тряску и прикрыл глаза. Стало легче, потому открывать их на время объяснения он не стал. — Я не хочу тебе вредить. Больше. И ассоциироваться с твоим невольно названным родственником из-за своего дурного поведения. У тебя появились навыки придумывать типа другую личность. Поедешь в лагерь, забьёшь там всем мозг. А я выйду на полпути. На... блин, не знаю, первой-последней заправке.       — В глаза мне смотри.       Нехотя, но Чуя разлепил веки. Машинально облизнул губы; показалось, что это также помогло на пару секунд. Осаму не разрывал зрительный контакт слишком долгие секунды. После окинул Чую презрительным взглядом. И, к счастью, вытянул ладонь вперёд.       Чуя вроде сказал всё, что хотел. Осталось трясущейся рукой вложить свой телефон в чужую. Правда, как только он приблизился, Осаму пальцем откинул устройство обратно. И требовательно посмотрел в глаза. Чуя поморгал и поднял брови:       — Больше у меня ничего нет.       Осаму не ответил и руку не убрал. Чуя озадачено покосился на сигарету и протянул её Дазаю, хоть он и не курит. Осаму приподнял бровь, но кивнул и забрал сигарету другой рукой, оставив на весу вторую.       — Да что, блин, тебе надо?!       — Руку.       — Руку? — переспросил Чуя. Вскоре просто сделал то, чего хотел Осаму: думать оказалось крайне сложно.       Осаму крепкой хваткой поймал ладонь. Как бы она там не тряслась, он старательно держал её в одном положении. И потушил сигарету. Строго рядом с ожогом, который Чуя оставил на себе сам.       От боли и шока Чуя дёрнулся; нога со скамьи слетела в секунду, пока он резко выпрямлялся. Из горла вырвался короткий хрип. Чуя не пытался вырваться, но уставился на Дазая широко раскрытыми непониманием глазами.       Осаму отщёлкнул остатки сигареты в сторону и подул на оставленный круг. Это мало чем помогло, потому провёл пальцем по образовавшейся грязи. Чуя выругался — жест по свежему ожогу прошёлся с дополнительной порцией боли; к тому же, пепел только размазал, а не убрал.       — Хм... — Осаму не поднимал взгляд. — А на третий проёб, что, смерть? Череп, как я помню.       — Ты блять ёбнулся?! — Чуя вырвал свою руку из плена. И наконец встретился с карими глазами.       — Я? — переспросил Осаму. Выражение его лица было серьёзным, без улыбки и других признаков добродушия, и в любой другой момент Чуя был бы этому только рад. Впрочем, если бы он посмел и сейчас строить лицо, Чуя бы ему врезал. Вполне осознанно.       Слов же для ответа не нашлось. Чуя только моргнул. Не сразу, но заметил, что тело перестало колотиться. Никакой тряски, только недоумевающий взгляд.       — Больно? — не дожидаясь ответа, Осаму отвернулся и привалился затылком к стене. Прикрыл глаза. Выглядел достаточно безразлично, чтобы ввести в заблуждение ещё сильнее.       — Ну и нахрена ты это спрашиваешь?       — Хочу узнать, чувствуешь ли ты то же самое.       — Не понял.       — Быстро мы местами махнулись, да?       Чуя промолчал. Осаму продолжил после некоторой паузы:       — Я тебе открываюсь, чтобы ты просто кинул меня в один момент?       — Нет, нет, всё не так! — Чуя запротестовал настолько яро, что скамейка глухо скрипнула под его весом. — Я... блин... нет! Ты меня вообще слушал?!       — Слушал, — пожал плечами Осаму. — А смысл не поменялся. Если ты не хочешь таскаться со мной больше, так и скажи. Не выдумывай.       — Нет, Осаму, я сказал то, что хотел сказать. Не хочу быть угрозой для тебя. Не хочу больше... доставлять тебе проблем.       — Если ты сказал правду и имел в виду то, что имел в виду, — Осаму кивнул на ладонь, что недавно заменила пепельницу, — мы в расчёте. Какие-то ещё причины?       — Никаких, — быстро ответил Чуя.       — Значит, сделаем вид, что ты не предлагал такого? — Осаму подался вперёд и твёрдо посмотрел в глаза.       Чуя с опозданием покивал. Приподнял брови и повёл головой, вроде «всё предельно понятно».       — Услышать это от тебя было... неприятно. Похоже, пока рано доверять тебе... с такими помыслами.       — Единичный случай, — твёрдым тоном попытался убедить Чуя.       Осаму вернулся на своё место и снова выглядел расслабленным. Мимолётно обводя взглядом остановку, вздохнул:       — Как и мой внезапный рассказ о своей жизни.       — Ну нет, давай не отматывать плёнку.       — Почему? — делано удивился Осаму. — Мне кажется это вполне справедливым. Ты ведь продолжаешь таить всякое.       Чуя вздохнул и секундно поднял руки в сдающемся жесте. Вроде готов ответить за всё, что кажется так бессовестно утаённым.       — Ну, так что на третий раз? — Осаму снова нашёл его глаза.       — Смерть, — кивнул Чуя.       Поджав губы, Осаму покивал в ответ.

༒

      Когда автобус подъехал к остановке, Чуя вскочил на ноги. Выражение его лица было настолько радостным и удивлённым, будто припарковался рядом по меньшей мере инопланетный корабль. Отметив его настрой, Осаму улыбнулся. Правда, сразу после Чуя заметно стушевался и слегка нахмурился. Чем вызвана смена реакции, Осаму не понял. Кто его, что в голове у Накахары. Осаму и без того отвык от проявления этой эмоции и не так давно начал использовать её по отношению к Чуе, а уж если ему что-то в этом не нравится — его проблемы. Или хотя бы пусть скажет, в чём дело — понимать друг друга без слов получается далеко не всегда.       Осаму проявил в погрузке на транспорт привычную ленивость, пусть и был рад сложившимся обстоятельствам. Если ещё раз пересмотреть планы, они посещают лагерь как вожатые. Отдыхать не придётся. Новый опыт остаётся новым опытом и всё ещё справляется с нужной Дазаю функцией. Осталось довериться собственной, недавно проявившейся, болтливости. А Чуе — Дазаю. Делов-то.       Прежде чем войти внутрь, Осаму затормозил и обернулся. Простоял так пару секунд. С тяжёлым выдохом всё же нырнул в салон и прошёл за Чуей.       Они вполне ожидаемо расположились на задних сиденьях. Чуя ждал в проходе и, когда Осаму явился, жестом уступил ему место возле окна. На что получил усмешку, но отреагировал ответной улыбкой. Осаму скользнул на предложенное место, так и не разобравшись, по какому принципу Чуя решает реагировать на примерно одну и ту же эмоцию. Уже достаточно долгое время Осаму не демонстрировал подобное даже при получении честно заслуженной зарплаты.       Через окно Осаму наблюдал, как автобус отклоняется от дороги в сторону леса и не без труда лавирует между деревьями. Каждая вторая на пути яма с радостью принимала одно из колёс, и резкие «падения» автобуса отдавались непосредственно в почку.       После непродолжительного сна сонливость напоминала о себе. Осаму успешно её игнорировал. Не стал бы сразу вестись на её зов в любом случае, однако после сказанного Чуей не хотелось даже думать об этом. Проснётся-то он в одиночестве.       — Не грузись так.       Осаму нахмурился и повернулся к Чуе. Нечто под колёсами уверенно начало напоминать дорогу, и Осаму догадался, что они уже достигли пути объезда. Почки и рёбра понадеялись, что больше им получать не придётся.       — Странно, что она не пришла. Надеюсь, ты не сильно паришься конкретно по этому поводу.       Осаму кивнул и отвёл взгляд. Конечно, он успел подумать об этом. Сложно было утверждать, что с новой знакомой точно всё в порядке.       — Она говорила, что посещает этот лагерь каждый год.       — Да, — невесело согласился Чуя. — Но сейчас её тут нет.       И выбил для обоих короткий перерыв на подумать. Вскоре нерешительно выдохнул:       — Ну... мы ничего не можем с этим сделать.       — Я ни в чём тебя не виню, — Осаму покосился на него, договаривая: — если что.       Чуя широко улыбнулся, но его нога зашлась в нервной тряске. Потому он долбанул по ней кулаком. Брови Дазая удивлённо взмыли вверх от неожиданности жеста, но он быстро справился с эмоциями.       Так получилось, уловить виноватый тон Накахары не стоило ничего. Ровно столько же, сколько и успокоить напрасные переживания.       Вспоминая же разговор, произошедший между ними достаточно давно, Осаму остался в некотором недоумении. Прошло какое-то время, и Чуя наверняка уже отпустил начатую тему. Но если вытянуть из памяти момент, когда он безразлично отзывался о несчастных детях в отделении онкологии... Не могло ведь его перещёлкнуть на пустом месте, переключая на озабоченность людьми, не касающихся его жизни напрямую? Он тогда вполне дал понять, что общность оговариваемого его не чешет. Но и Алиса должна быть ему параллельна. Осаму для себя решил, что как-нибудь подумает об этом ещё раз, попытаясь понять, на что в итоге опирался Чуя.       Сейчас же он, кажется, страдает от головной боли. Скривился и приставил пальцы к вискам. Трудно сказать, сколько времени прошло с начала пути, но, если Чуя мучается от недостатка сна, ему ничего не мешает привалиться к сиденью и вздремнуть.       Только отметив мандраж рук, Осаму негромко выругался. Чем обратил на себя внимание. Сложенные на рюкзак ладони Чуя сцепил в замок.       — Ты в порядке?       Вопрос звучал как-то по-особенному глупо. Чуя, похоже, был того же мнения. Усмехнулся и отвёл взгляд в сторону водителя. Поджал губы и недолго помолчал, прежде чем ответить:       — Знаешь... несмотря на то, что я большую часть сознательной жизни находился здесь... — он неизменно смотрел в начало автобуса, явно думая о своём. — Мне иногда всё ещё бывает непривычно. В Америке. Потому что... потому что в любом другом случае мой план бы сейчас провалился с треском.       — Внезапно, — поднял брови Осаму. Подобного признания на ровном месте он не ожидал вот вообще никак. А что до каких-то планов — всё ещё непонятно, но явно второстепенно.       — Угу. Есть у нас с тобой что-то общее. Определённо есть.       Чуя повернул голову и побегал взглядом, пытаясь высмотреть что-то на лице Дазая. После несколько рваными, неосторожными движениями впихнул ему на колени свой рюкзак и протянул телефон:       — Ты не мог бы... это... пару секунд...       — Нет проблем, — Осаму перехватил чужие вещи на временное хранение. И проводил Чую взглядом. Тот кивнул и умчался со своего места слишком стремительно. Оставляя Дазая, конечно, в растерянности.       Осаму успешно проморгал момент, когда Чуя успел вытянуть свой телефон. Сейчас же он просто лежал в руке. В голове яркой вспышкой вспыхнули недавние слова, что Чуя намерен безвозмездно отдать телефон Дазаю и пропасть. Но, впрочем, не выпрыгнет же он из автобуса на ходу?.. Осаму мгновенно осёкся нервной усмешкой: кто его знает. Может и выпрыгнет.       Осаму неуверенно нажал на кнопку и телефон разблокировался. Пароля больше не было. Значок вверху экрана предупредил, что сим-карты внутри нет. Ну, это не было новостью.       Бесцельно полистал экраны. Зашёл в приложение, отображающее карты, но оно не обновилось. Можно было перейти в сохранённые, ранее скачанные маршруты. Вот только Осаму понял, что теперь эти схемы бесполезны, а от обозначенных мест они стремительно отдаляются. Впереди неизвестность.       Проворачивая повторную загрузку для отображения, серые квадраты всё дольше задерживались, пока Осаму пытался высмотреть дорогу к изначальной точке. Вскоре квадраты прогружаться перестали. Будто бы и дороги назад, домой, больше не существовало.       Чуя вальяжно плюхнулся на соседнее кресло. Осаму не думал нисколько, прежде чем развернуть к нему экран. Чуя только промычал и пожал плечами:       — Больше нам это всё равно не понадобиться.       — Похоже, — слегка потеряно согласился Осаму. Заблокировал телефон и вернул вещи владельцу. — Куда ты отходил?       — Мешал спирт с водой.       Осаму нахмурился и попытался высмотреть шутливость тона. Не нашёл: Чуя смотрел вполне серьёзно. Даже утвердительно кивнул, на случай, если Осаму всё же не поверил.       Оставив ладонь наверху сиденья, стоящего впереди, Осаму вытянулся и посмотрел поверх, в сторону водителя. Рядом с его местом также были кресла, правда, развёрнутые «лицом» в салон. На одном из них сидел мальчишка лет двенадцати и ошарашенно смотрел в ответ. Надо сказать, изначально он, конечно, следил за Чуей и не собирался встречаться взглядом с Дазаем.       — Походу, ты напугал его.       — М? — Чуя выпрямился, повторяя траекторию за чужим взглядом. Только ребёнок часто заморгал и отвёл взгляд.       Осаму нахмурился и покосился на Чую, как только тот рассмеялся.       — Ты чего?       — Я сидел рядом с ним всё это время и в один момент жестом предложил... попробовать типа. Несерьёзно, конечно, но, похоже, пацан знатно прихренел. — Чуя вернулся в обратное положение, теряя интерес к происходящему возле водителя.       В тон откинувшись на сиденье, Осаму уточнил:       — Попробовать что?       — Я же сказал, — несколько удивлённо повернул голову Чуя. — Одолжил у водителя из аптечки спирт и мешал его в стакане с водой. Это чем-то похоже на водку. Ахренительно сильный обезболивающий эффект.       Осаму завис, неизменно надеясь услышать, что это шутка. Слегка наклонил голову и приподнял брови, как-бы переспрашивая. Но Чуя был непоколебим. Потому Осаму оставил это на дальнейшие размышления. Тяжело выдохнул и устроился в кресле более удобно.       — Ладно. Так, и... что у тебя болело?       Чуя высоко поднял плечи и состроил максимально удивлённый взгляд. Выглядело это как «не имею ни малейшего представления», что только добавило растерянности.       Иногда их совместное путешествие обрывается. Тогда, когда Дазаю начинает казаться, что этого человека он ещё не видел. Когда Накахара Чуя перестаёт быть Накахарой Чуей, которого Осаму отдалённо начинает понимать. Моментами он просто растворяется, оставляя кучу новых вопросов. Пусть и теперь Осаму может утверждать, что знает о нём немного больше.       Осаму решил какое-то время игнорировать его и отвернулся к окну. Пусть человек, решивший пить размешанный с водой спирт, придёт в себя.       Вскоре Чуя не то что не пришёл в себя, он, скорее, от себя ещё сильнее отдалился. Потому позволил себе выкидывать странные вещи, противоречащие его обычному поведению. Точнее, это были первые предположения Дазая, когда он почувствовал тяжесть на плече. Повернув же голову, он обнаружил, что Чуя попросту уснул, и его голова нашла себе опору не договариваясь с выключенным сознанием.       Спать на себе Осаму позволил. Только вытянул опасно сползающий телефон из чужой руки и закинул его в карман не менее чужой, но находящейся сейчас на нём, кофты. Того количества сна под мостом было явно недостаточно. Осаму слегка сполз по спинке и провёл ладонью по лицу, с шумом втягивая воздух. Повёл плечом, подстраивая его более удобно для спящего. Усмехнулся на сонное недовольство от такого количества передвижений: находясь во сне, Чуя невнятно пробормотал просьбу пригвоздить задницу. Видимо, какой-то частью мозга понимал происходящее и не возмущался положению в целом.       От Накахары несло спиртом и сигаретами. Осаму почувствовал это, как только прикрыл глаза и наклонил голову в его сторону. Положение можно было назвать достаточно тесным.       Именно поэтому позже Осаму резко проснулся. Выдернутый из неглубокой дрёмы, он не сразу осознал причину тревоги, с которой открыл глаза. Ноги затекли из-за неудобного положения. Потому, выпрямляясь, Осаму скривился. Размял шею и максимально отдалился, чтобы посмотреть на Чую. Которого снова трясло. Во сне.       Осаму озадачено поморгал. Чую колотило и в какой-то момент сильно сбилось его дыхание. Кажется, подобное происходит, когда снятся кошмары. В попытке сначала облегчить ему положение Осаму собрался вытянуть его рюкзак. Осёкся, заметив, что Чуя вцепился в него твёрдой хваткой. И уже начал сомневаться, что он спит. Тихо позвал по имени, но не получил никакой реакции. Отлип от сиденья и пальцем поднял подбородок, чтобы видеть лицо Накахары.       Чуя спал. Правда, это не единственное, что заметил Осаму. Лоб и виски покрывал пот. Осаму как-то машинально провёл по нему пальцами. Капли оказались настолько холодными, что Осаму уставился на Чую в непонимании, будто требуя объяснений. Что должно ему сниться, чтобы организм вырабатывал нечто настолько неприятное, ледяное? Остаётся только догадываться.       Осаму вернулся в изначальное положение, снова подстраивая плечо под чужую голову. Наклонился к Чуе и успокаивающе прошипел. Провёл ладонью по рыжим волосам. Прижал ближе, насколько это позволило положение и помеха в виде двух рюкзаков. Попытался успокоить шёпотом. Метался от мысли «бросить все силы на попытку разбудить его» до «продолжить успокаивать».       К тому же Осаму подумал, что разбудить Чую — задача не из простых. Нет, не то чтобы он таких задач боялся, более того, у него были идеи, которые стопроцентно бы справились с этой миссией, просто...       Толчком выкинуть Чую в сторону, чтобы он оказался в проходе и резко проснулся от удара? От жестокости, которую бы в таком случае Осаму проявился не впервые. Будто бы он и без того мало куда прикладывал его за последнее время. Осаму как-то не задумывался об этом.       И сейчас, продолжая поглаживать чужую щеку большим пальцем, задумался.       Мысленно вернуться пришлось далеко. Осаму не уважал Чую, не доверял ему. Впрочем, на каком основании должен был? Вот именно. Не было таких оснований в начале пути. Точнее, Осаму просто жил с уверенностью в этом.       Длительное пребывание в неудобном положении сказывается на всём теле. Ничего удивительного. Пора привыкнуть, учитывая, какое количество времени они тратят на поездки. Да, точно. Они. Осаму скосил взгляд — Чуе, кажется, стало легче, однако мелкая дрожь не исчезла полностью.       Почему Чуя принял то приглашение? Да, теперь Осаму может прикинуть это более точно. Нарвался на вторую сторону конфликта и решил скрыться. Но тянул. Будь то, конечно, проявление высоко задранного носа, — как в случае с Оливером, — будто он не спешит так скоро поджимать хвост...       Уехали они в ту ночь, когда бывший спортсмен-неудачник, надравшись, снова решил докопаться до отпрыска мёртвой сестры его жены. Сначала, конечно, и до неё самой, просто Осаму знает, чем это должно было продолжиться. Вышло по итогу всё, сказать прямо, ожидаемо.       И где-то в сознании загорается вывод: Чуе было не всё равно. Чуя увёз его, когда как со стороны это должно выглядеть ровно наоборот. Чуя неуверенно мешкался с мишенью на спине. Но услышанное по телефону в тот день заставило его действовать в «здесь и сейчас».       Осаму не анализировал это раньше. В голове прочно сидели обиды и... он даже не может сейчас утверждать, на кого именно. Столько ли на Чую? Не совсем.       Нет, Осаму не идиот, чтобы винить невиновных. Просто кое-что, повлиявшее на судьбу Дазая, он всё же сделал. Отвёз в больницу, откуда всё и началось. К тому же, ни предложением уйти из дома, ни ожиданием на станции, ни переживаниями за синяк на лице Чуя не смог добиться расположения.       Осаму не дурак доверять всем подряд. Тем более начать доверять кому-то после исчезновения Майка? Даже в теории не звучит легко. Осаму вполне осознанно держал дистанцию.       Не осознавая, сколько раз из-за злоупотребления этим решением обижал Чую. Пока Чуя сам не сказал об этом, объясняя свой поступок. Если бы только его глупость сыграла иначе... Если бы Осаму принимал таблетки, выписанные ему врачом...       Осаму фыркнул.       Чуя успокоился настолько, что Осаму недоверчиво провёл пальцем под носом. Дышит. Ну и славно.       Отлипнув от него подальше, Осаму приставил затылок к сиденью и прикрыл глаза. Его достаточно внезапно осенили моменты, которые нужно было пересмотреть, чтобы отыскать пару новых выводов. На большее сил сейчас уже не хватит, но Осаму видит простор необдуманных мыслей, вместо тупика из них.

༒

      По приезде парни долго пытались раздуплиться. Отвратительный режим перебивчивого сна заставлял просыпаться уже уставшими. Автобус опустел быстро. Опасаясь, что их, не заметив, могут отвезти куда-то в гараж, парни решительно вытряхнулись на улицу. Но даже там не перестали тянуться и тереть лица, пытаясь сбросить остатки сонливости.       Чуя проморгался и огляделся. Уже исходя из говорящего названия можно было догадаться, что вокруг лагеря плотным кругом смыкается густой лес. Это вводит в некоторое недоумение. Скользнув с автобуса взглядом вниз, Чуя обнаружил заезженную дорожку. Широкая тропа без кладки, но частые проезды выскоблили колёсами траву до вполне обозначенных линий. Вопрос проезда к ограждённой территории закрыт.       Что до ограждения, за которым от лагеря видно целое нихрена, — забор метра три, может быть, два с половиной, но внушительности высоты это не отменяет. Гладкая структура использованного материала намекает, что зацепиться, а впоследствии — покинуть территорию через верх, — глупая идея. Ну, это первое впечатление, которое ещё предстоит проверить двум самозванцам.       Высота ярко-жёлтого забора меняется лишь в одном месте. Благодаря табличке над входом — большая деревянная вырезка с названием и ожидаемым «доброе пожаловать». Падая с неё взглядом ниже, Чуя заметил двойные ворота бордового цвета, открытые сейчас полностью, по разным сторонам.       Обе части ворот придерживают кирпичи. Правда, одна из дверей подалась ближе к выходу, потому парень, нарисовавшийся в проходе, поправил и её положение, и кирпич. Выпрямившись, он отозвался на имя «Марк», прозвучавшее откуда-то с территории. Женский голос был недоволен его уходом, но Марк ответил, что ему нужно отпустить водителя.       В подтверждение своих слов он указал на прибывший автобус планшетом, листов в котором так много, что можно желать себе настолько же крепких нервов, как у этого держателя. Марк быстро дошагал до водителя. Пожелав доброго утра, крепко пожал руку и принялся стремительно перебирать листы, выискивая нужный.       Он выглядел достаточно серьёзно, чтобы дать ему первый-второй курс колледжа. Сыграл на вывод высокий рост, уставшее выражение лица или рельеф рук, что так открыто притягивал внимание в безрукавке — непонятно. Джинсовая жилетка также не имеет рукавов, зато у неё есть нагрудный карман, из которого Марк вытянул ручку, передавая мужчине.       После уточнения дважды указал на место, где ему нужна подпись, и тряхнул головой. В чёрных волосах безошибочно узнаются красные прядки. В ушах серьги — с расстояния, конечно, просто чёрные точки на мочке. Марк поводил взглядом, открыто зевнул и снова повёл головой. Похоже, Чуя и Осаму — не единственные здесь страдали от недостатка сна.       Марк ввёл водителя в короткий разговор: спросил, последний ли это автобус из планируемых, перебросился парой слов о какой-то спортивной команде, оценил погоду, неубедительно отмахнулся от собственной усталости и спросил о скорой помощи.       Отрицательным ответом на последний вопрос остался недоволен. Вздохнул, но добродушно покивал с подобием улыбки. Так же твёрдо пожал руку на прощание и обратился к своим листам, небрежено откидывая их наверх.       Поднял голову на звук захлопнутой двери автобуса и медленно увёл взгляд на единственных, кто не прошмыгнул в ворота после остановки. Неторопливо приблизился, уделяя, пожалуй, не больше внимания, чем планшету. Пусть и бегал взглядом от него к парням.       — Вы кто?       — Марк, дружище! Давно не виделись.       Чуя скривил лицо: это было неубедительно. Марк застыл, несколько отупевшим взглядом смотря на Дазая. Слегка сощурился. Приоткрытые губы не были в этом главным отражением, но Марк выглядел озадачено. Он бросил взгляд на Чую. Медленно подобрал губы, на секунду сжимая их в линию, и покивал. Опустив руку с планшетом вниз, выпрямился и обратился к Дазаю:       — Карету скорой помощи видели по дороге?       — Нет.       — Херово.       Шум движка обратил на себя внимание и Марк жестом погнал парней в сторону. Отошёл вместе с ними. Водитель издал гудок — Марк кивнул вслед.       — Что произошло? — вернулся к вопросу Осаму.       — Прикинь, — с энтузиазмом уставился на него Марк. — В пункте сказали, у него аппендикс воспалился. Э-э, у него, в смысле тоже вожатый. Он из этого... блин... рыбный штат короче, там поголовно все рыбаки повёрнутые. Вот он походу и надрался чешуи перед выездом, организм не вывез такого количества мусора. Ну и ждём короче скорую. Операций в кабинете два на два не проводят.       — Жестоко.       — Мгм. У нас мало того, что один тип не состыковался с пересдачей, не смог приехать на смену, у нас теперь этого на стол хирурга. Девчонка должна была приехать, но пропала, короче, потом звонила мне лично, что-то там объясняла, но здесь связь знаете какая? Ахуеете. Никакущая. Поэтому я мало что понял вообще. Заманался с этими списками. Это, думаю, мы тут с Кейт за всем корпусом будем бегать, постоять на месте времени не будет. Ни секунды.       Марк замолчал и просканировал Дазая взглядом. Как-бы риторически, с некоторой надеждой, надломил брови:       — Вы ж не дети?       Осаму спрятал ладони в карманы и рассмеялся — смотря на него, Чуя не смог сдержать улыбку.       — В смысле? Мы старший отряд. Вот ждём, когда ты нас построишь и поможешь выбрать название. А потом остальным отрядам поможешь. А потом, когда все отряды получат название, тебе ещё придётся нас всех уложить спать. Мы очень шумный отряд. Бунтарский.       Марк улыбнулся, обнажая зубы, глухо посмеялся и с залипанием моргнул. Вытянул планшет к Дазаю:       — Долбани меня вот этим, пожалуйста.       — Без проблем!       Чуя шутливо остановил поднимающуюся руку Дазая и обратился к Марку:       — Он может.       Марк беззвучно произнёс букву «а» и покивал. Обвёл их планшетом:       — А вы знакомы, да?       — Мы с одной школы.       — Мм, понял, — он задумался, после несколько виновато понизил тон. — Мы точно пересекались раньше?       Перевёл взгляд на Чую, продолжая:       — Тебя вообще не помню, без обид.       — А вы и не виделись, — вставил Осаму. — Мы вообще не должны были оказаться здесь. Я думал нам тем, чтобы записаться вожатым по-нормальному, но... Мы приехали только потому, что у вас тут некоторые траблы. Ты сам сейчас это подтвердил.       Чуя заметил, что изначально Осаму собирался придерживаться другой версии. Он временами косится на Чую, когда придумывает на ходу, вместо использования уже выдуманной истории.       Марк, правда, выглядел слегка напуганным. Наставил на Дазая планшет и вскинул брови:       — Погоди... как вы могли об этом знать? Я отчитываюсь администрации, будто всё под контролем, знаешь, меня отставили за главного, я не могу ударить в грязь лицом. Неужели кто-то из старших?..       — Нет, нет! Никаких официальных приглашений не поступало, просто...       — Твой инстаграм, — перебил Чуя.       Марк выдохнул и улыбнулся. Уточнение отпустило его настолько, что он помахал на себя планшетом, будто веером.       — Да. Мы выходили за пределы, — он кивнул в сторону. — Поймали достаточно палок сети, чтобы я мог выйти в историю. Ну, слегка преувеличил масштаб происходящего. Из-за нервов.       Чуя проследил взглядом. В том месте, значит, работает интернет. Возможно, это когда-нибудь понадобится.       — Да. Так что, считай, мы явились на помощь.       Считай. Только Чуя уловил фальшь в словах Дазая. У них для появления здесь несколько иные причины. Впрочем, по итогу помощь из них вполне выйдет.       — Да-да-да, я понял. Спасибо. Круто. И... искать вас тогда в реестре бесполезно? — найдя собственный вопрос риторическим, Марк кивнул и снова сощурился на Дазая. — Где мы с тобой могли пересечься?       — Смотрели матч.       Неплохо. Чуя сложил губы, смотря на Дазая. Марк сам упоминал спортивную команду в разговоре с водителем. Нужно было, конечно, изначально всё обернуть под новую версию, но знать некоторых вещей заранее они не могли. Потому придётся как-то выкручиваться. Дазаю, в общем, не Чуе.       Просто Чуя вспомнил момент, когда ему самому пришлось размазывать на ходу глупую отмазку. Он озадачено цокнул языком, надеясь, что это было достаточно тихо.       «Сушёный жук» в рюкзаке исправно отслеживает передвижения. Он наплёл, что возит с собой жука на удачу в долгой поездке. Вот только чем дольше они не возвращаются, тем острее могут возникнуть вопросы к цифровым данным на экране. Рано или поздно, но интерес проснётся. Вероятно, Чуя парится об этом слишком рано, однако неожиданный оборот похожей ситуации на его сторону заставил напрячься.       Он думал об этом, залипая в сторону леса. Впрочем, с таким же успехом он мог смотреть в любую сторону. Отвлёкся только на негромкий смех:       — Ты пытался вытереть об меня руки, жирные от чипсов, и болел за команду идиотов.       — Слышишь!.. — Осаму угрожающе сделал пол шага вперёд. Однако на лице осталась улыбка.       Марк попятился и наставил на него указательный палец:       — Ладно-ладно, я понял. Всё, разобрались.       Он ожидающе посмотрел на Чую, собираясь спросить имя. Осаму нашёлся быстрее. Кивнул в сторону Накахары, быстро представляя:       — Его зовут Чеддер. Американизация.       Чуя фыркнул. Сыр, блин. Им стоило оговорить будущую легенду до момента её предъявления.       — Чед, — сократил Осаму. — Вот он после переезда получил новое имя. Но и на японском его звали похоже. Ч... Чиззи.       Чуя сомкнул губы, чтобы неконтролируемый порыв смеха звучал как можно тише. Осаму упорно называет его сыром. Чуя не смог согнать с лица непрошенную улыбку, но подстраховался на будущее:       — Я иногда называю его Саму, — нашёл карие глаза Марка. — От слова «сервелат». Если вдруг ты услышишь от меня нечто, не похожее на его имя. Это... локальный прикол. Мы ведь из одного класса.       — Да вы, парни... бутерброд.       Чуя не смог сдержать смешок. Осаму пихнул его локтем в бок, быстро меняя эмоцию. Услышав болезненное шипение, он раскрыл глаза и коснулся плеча:       — Извини!.. Я забыл.       — О чём забыл? — поднял брови Марк.       Чуя сжал губы в линию. Это будет трудно объяснить.       — Неудачная посадка. Ч... Чиззи выпал с кресла в проход во время резкого торможения автобуса и ударил ребро.       Ну и лох этот Чиззи, подумал Чуя. Накахара с такой неудачей не сталкивался, но пожал плечами, подтверждая легенду. Это звучит очевидно лучше, чем есть на самом деле, если вдруг придётся говорить о подробностях.       Отметив недовольное лицо Марка, Чуя расправил плечи и перевёл тему:       — А здесь... нельзя курить, правильно?       Марка настигло очередное облегчение. Выдохнув, он наставил планшет на Чую:       — Спасибо. Я очень рад, что ты приехал, Чиззи. Я прям счастлив.       — Не понял, — улыбнулся Чуя.       — Меня грызло, что я единственный из всех здесь курю. Вот вчера с остальными приехали и старшие отряды, ну, по четырнадцать им примерно. И среди них никто туда не бегал. Я чувствовал себя каким-то отшельником. Это... на территории лагеря. И, конечно, Чиззи, здесь нельзя курить, но, блин, серьёзно? Я покажу тебе это место. Ты? — он указал на Дазая.       — Я не курю.       — Вот. Что бы я без тебя делал? — риторически улыбнулся Чуе и засуетился. — Ладно, идём. Покажу «курилку» и отведу в комнату. Нас планировалось... шесть? Но вы поняли, как быстро некоторые отпали, так что... Это. Одиночных комнат две, вам как, принципиально?       — Мы в одной нормально поместимся.       — Да, мы ж друзья, — добавил Осаму.       Чуя насторожено перевёл на него взгляд. Да? Они? Или Чиззи и Саму? Ну ладно. Чуя фыркнул и помотал головой, следуя за Марком.       Марк не то чтобы торопился проводить полноценную экскурсию. Восхищённо указал на два массивных замка с внутренней стороны ворот; для убеждения в их крепости — подёргал. Как через такое валить осталось не очень понятным. Зато гарантировало защиту от проникновения, а это важно.       «Курилка» расположилась в углу дальней игровой площадки. Она скрыта кустами и большой фигурой зайца. Марк лишь махнул рукой в ту сторону и предложил для начала добраться до комнат, чтобы скинуть там рюкзаки. На территории стояли три здания, чуть в стороне — одноэтажное. Столовая, пояснил Марк. И предложил зайти в один из корпусов, пока он проверит больного в мед. кабинете и смотается за ключами.       Парни послушно остались ждать его в коридоре. Назвать его широким язык бы не повернулся, но и передвижения он не ограничивал.       Ближайшая к выходу комната была без двери. Заглянув туда, оба остались в некотором замешательстве. Большая комната заставлена стульями, будто это была неудачная попытка воспроизвести школьный кабинет. Столы тоже были, но всего два, возле стены. На них стояли мониторы, под ними — куча проводов. Чуя задумчиво прикусил нижнюю губу и повернулся к Дазаю. Осаму перехватил взгляд и тяжело выдохнул. Не должно, конечно, удивлять, что здесь есть камеры наблюдения, но это может помешать.       В остальном там висели пробковые доски — особого интереса не вызвали. Сразу после этой комнаты находился поворот. Лестница. На второй этаж им пока не надо, тем более их могут потерять, не найдя на том месте, где попросили остаться. Дальше же по коридору несколько комнат. Уже с дверьми, вероятно, с закрытыми. Проверять не стали.       Марк вернулся достаточно быстро. Открытая дверь впустила луч солнца бегать по полу, но его возвращение легко было отметить и без зрительных подсказок. Шаги Марка были стремительными, будто он куда-то опаздывал. Звякая ключами, он скоро нагнал парней. Правда, решил повести их дальше. Проходя рядом с Чуей, задержал ладонь на его спине, секундно поглаживая:       — Не помню, чтобы меня так молотило от недостатка никотина.       И вырвался вперёд, подбираясь к нужной двери.       Чуя застыл и шире раскрыл глаза. Посмотрел на свои ладони. Дрожащие пальцы только сейчас сказали ему о том, что происходит. Не скрывая замешательства, поднял голову. Осаму понимающе покивал. Поджал губы и увёл взгляд вслед Марку. Чуя видел в его глазах разочарование. Видел. Но заметил ли он что-нибудь на лице Накахары? Жаль. Чертовски жаль. Чуя лениво подошёл к двери последним.       Марк толкнул дверь, пропуская в комнату. Сам проходить на стал, но нарисовался в проёме, как только парни сбросили рюкзаки на пол.       — Так. Ваша комната. Вон там, — махнул рукой влево от себя по коридору. — душевые. В ряд четыре двери, всё одно и то же. Этаж этот отведён вожатым полностью. Значит... там, в начале, комната с камерами, мы составляем туда список. Дежурств. Это понятно. Напротив той комнаты — вожатская. Там у нас собрания и прочая такая тема. В воскресенье, то есть завтра, сбор по поводу начала смены. Обычно это делается заранее, но... М, кстати. В вожатскую могут заходить дети, если у них к нам возникнут какие-то вопросы. В наши спальни не заходят. Я подробнее, конечно, потом ещё объясню.       Он бросил ключи Дазаю — Осаму успешно поймал их двумя ладонями.       — Здесь, понятно, личное пространство. У меня есть запасные ключи, но я врываться не собираюсь. Это на случай ЧС. Замки не клинят, должно нормально с этим всё быть.       Марк похлопал планшетом по бедру.       — Остальные комнаты здесь вам не понадобятся. В одной из них спальня Кейт. В другой... ну этот в больницу уезжает, значит, моя персональная. Так. Завтра приезжает грузовик с водой. Надеюсь, вы мне поможете разгрузить его. Насчёт сбора сказал, курилку показал... встретимся там минут через пять? — он кивнул Чуе. — Мне надо ещё раз смотаться в кабинет, он там от боли корчится, я переживаю как бы не дошло до...       Марк выдохнул и предположения не договорил.       — Не грузись.       — От тебя ничего не зависит, — подхватил Осаму.       — Спасибо, — с полуулыбкой покивал Марк. — У меня сейчас голова не шибко соображает, подробнее всё обговорим позже, ладно?       — Без проблем.       — Располагайтесь, — он обвёл комнату взглядом и неторопливо прикрывал за собой дверь. — Если что, я всегда где-то здесь. Добро пожаловать.       Как только дверь за ним закрылась, Чуя приподнял уголок губ. Перевёл взгляд на Дазая и не удержался от смешка. Осаму прыснул. Ногой подвинул рюкзак подальше и сократил расстояние, заглядывая в глаза:       — В слове «сервелат» нет буквы «м».       — Я очень сомневаюсь, что имя «Чиззи» существует, не говоря уже о его происхождении.       Осаму промолчал и отвёл взгляд в сторону окна.       — Сам придумал?       Осаму с улыбкой закатил глаза. Чуя протянул руку, представляясь выдуманным именем. Осаму посмеялся, но ответил на рукопожатие от лица Саму. Они позволили себе несколько секунд на эту глупость, поскольку они их веселила.       После Чуя беглым, едва заинтересованным взглядом окинул комнату. Две кровати, обе у стены. В пространстве между ними две тумбы, выше — окно. На одной из тумб лежит сетевой тройник, когда на другой — только настольная лампа. Розетки подключены через переходник вилкой к настенной розетке под окном. Недалеко от входа небольшой стол, рядом с ним стул. Два небольших шкафа. На этом всё.       — Так, ладно. А теперь серьёзно... — Чуя задумался и собрался стянуть футболку. Передумал. Сначала бросился к двери.       Под ручкой скважина для ключа и выступающий язычок. Внутренняя защёлка. Механизм оказался действительно громким, но теперь дверь была закрыта.       Направляясь обратно к Дазаю, Чуя разделся.       — Я ведь... не падал в автобусе на самом деле? — недоверчиво уточнил он.       Осаму уже выбрал кровать, которая станет его на время смены. Именно возле неё стоит тумба с тройником. Осаму вопросительно поднял брови и поднялся Чуе навстречу. Сжимая футболку в одной руке, Чуя повёл плечом. Осаму осторожно повернул его, чтобы посмотреть причину неозвученной жалобы. И выругался.       Чуя склонил голову к плечу и поднял взгляд. Осаму сжал губы и выдохнул, не сразу отвечая глазами. Впрочем, зрительный контакт оказался мимолётным — Осаму начал рассматривать свои ладони. Чуя сощурился. Не сразу, но до него дошла связь, а вместе с ней — причина боли в этой области.       Позволив озарению проявиться на лице, Чуя ударил себя кулаком по ноющему плечу. Осаму поймал запястье и вскинул брови:       — Зачем ты делаешь это?       — Делаю что? Бью по больным местам?       — Угу. Чтобы что?       — Чтобы не болело?       — Ты думаешь, это так работает?       — Да я просто как-то это... не контролирую.       — Идиотская привычка, — фыркнул Осаму.       — И сколько таких ты у меня уже насчитал?       — Пальцев не хватит.       — Да ладно, у тебя их по десять на каждой руке.       — Всё равно не хватит, — криво усмехнулся Осаму. Чуя улыбнулся в ответ.       — У Марка таких привычек, может, поменьше... — протянул Чуя, отводя взгляд.       — Причём здесь Марк? — нахмурился Осаму.       Чуя пожал плечами. Осаму выглядел так, будто собирался задумать об этом, но быстро сменился в лице и спрятал взгляд.       — Прости.       — За что? — дёрнул бровями Чуя.       Осаму пальцем указал на плечо. Чуя уже догадался, что там следы от ногтей, но если на секунду вспомнить обстоятельства, из-за которых они там появились...       — Слушай, Осаму, — он пальцем приподнял подбородок, заставив посмотреть в глаза. — Забей. Не думай об этом. Это лучший исход из всех возможных. Я просто... не сообразил сразу. Но... но я ни секунды тебя не виню. Всё в порядке. Главное, что с нами всё в порядке. Мы блин живы. А та херня — далеко не то, о чём ты должен переживать. Понимаешь?       Чуя не ожидал, что ему придётся говорить так много. Просто после безразличного «забей» Осаму только сильнее помрачнел. Чуя не собирался оставлять пустяк на такой ноте. Потому пришлось убедить, что всё более, чем нормально, и привести серьёзные аргументы. Осаму попытался улыбнуться и покивал. Чуя ему, правда, не до конца поверил.       Но отпустил и пробежал глазами по оголённому торсу. Таковым его, правда, было сложно назвать из-за бинта, которым Чуя обмотан как лавашом. Совсем маленькие, незначительные пятна крови просачиваются сквозь ткань. А татуированное плечо не скрыто ничем. Чуя приподнял руку с футболкой в жесте того, что ему следовало бы прикрыться:       — Я чувствую себя более голым, чем на самом деле.       Осаму просканировал его взглядом. Задержался на татуировке, многозначительно кивнув. И протянул руку к бинту:       — Нужно спросить у Марка насчёт бинтов и... обработать раны.       — Да иди ты, — Чуя ловко ушёл от чужих пальцев. — Обработать, ага. Как мы это объясним?       — А ты думаешь, он потребует объяснений?       — Осаму, — он пощёлкал пальцами перед лицом, — Марк парится из-за аппендицита того парня, будто он сам хирург-бездельник. Или водила скорой. Отлынивающий. И на это он реально никак не может повлиять. А пока здесь будут медики, мне без вариантов нужно сидеть тихо.       — А ты типа... боишься медиков?       — А мне типа, Осаму, нельзя рисоваться в больницах.       Осаму на пару секунд завис. Сощурился и повёл головой.       — Но... — приподнял указательный палец, собираясь возразить.       Чуя, правда, и без того понял причину недоумения. Потому неприлично сократил расстояние и твёрдо посмотрел в глаза. Мимолётно кивнул на плечо:       — Теперь ты понимаешь?       Осаму опустил руку, но промолчал, бегая взглядом по лицу.       — Мало того, что я не был инициатором... Сопроводить тебя было идиотским решением. Я должен был удрать подальше, а не ехать с тобой. Меня могли поймать, я ахерительно сильно рисковал. Ты предъявил мне, что я сделал это. Но... что теперь, Осаму?       — Нам нужно поговорить, — спустя несколько секунд тихо сказал Осаму. — Не сейчас, но вообще. Очень нужно. В больнице... в смысле в заброшенной у нас не было на это времени. Но с тем, что ты рассказал... сам я не разберусь.       — Я тебя услышал, — покивал Чуя.       Осаму ещё какое-то время смотрел на него. Выдохнул и нашёл опору на бёдрах. Чуя посчитал это знаком, что разговор окончен, и собрался развернуться. Но Осаму остановил его. Поймал за шею, большим пальцем надавливая на затылок, и приблизил лицо к своему. Чуя опешил, но постарался не выдавать этого.       — Почему ты не понимал, что тебя ломает?       Чуя опустил взгляд и поджал губы. Осаму не был дураком, но это не та информация, которая привнесла бы сейчас хоть сколько-то радости. Более того иногда Осаму понимает куда больше, чем нужно. И вместо упрёка и презрения на ту же тему, сейчас Чуя услышал справедливый вопрос, который мог бы задать человек, складывающий пазлы, даже если фрагменты находятся за гранью его представлений.       Чуя не собирался юлить, так же, как и чрезмерно откровенничать. Восстановив зрительный контакт, выбрал вариант, находящийся где-то между:       — Я действительно сильно переживал за то, что сделал с тобой.       И, не дожидаясь ответа, откинул от себя чужую руку. Осаму секундно скривился от жеста, и Чуя понял, что это была та рука, запястье которой ещё не восстановилось полностью. Он сделал об этом мысленную пометку, но сейчас не стал задерживаться.       Надел футболку. Нашарил в рюкзаке два пузырька и прикрыл их футболкой из переносного гардероба, имитируя безобидный свёрток. Пока добирался до двери, чувствовал на себе взгляд, но не оборачивался.       Заперся в ванной и вытряхнул содержимое свёртка в раковину с безопасной высоты. Использованную футболку откинул в сторону. Не сразу осознавая, что ткань зацепилась за ручку душевой кабины. Безразлично отметил это и ладонями упёрся на раковину. Смотреть на парня в отражении оказалось неприятно. Чуя нахмурился и смерил его брезгливым взглядом.       Внезапно стало жарко, но так, будто жар вскипал под кожей. Чуя дрожал мелко, усилием воли держась, чтобы не бросить взгляд на таблетки. Какая, впрочем, разница, если он всё равно их выпьет? Немного поизводить. Самого себя, но вообще-то не впервые. Чуя ничего другого и не заслуживает.       Мозг не забит химией. Оттого и проявлялись резкие вспышки агрессии, оттого временами терялся контроль. Воспоминания же, обычно прочно заглушенные препаратами, стали ярче. Как он это назвал в своём приступе истерии? Проебался?       Чуя так часто стал забывать, кем является.       Бросив взгляд в сторону, он убедился, что дверь закрыта. Снял футболку, бросил на пол. Вряд ли осознал момент, когда начал разматывать бинт. Слоёв было немного, потому к предпоследнему он уже перепачкался. Вид неприкрытых глубоких ран повеселил. Осаму пёкся; промывал порезы водой, сделал вид, будто поверил словам об их глубине, замотал бинтом.       Бывало и лучше. И хуже бывало. «Вот, каково быть где-то между», подытожил Осаму. Вот только перспектива от начала и до конца сомнительная.       Чуя надавил ладонью на раны. Поморщился от боли, но сразу после растянулся в улыбке. Взглядом упёрся в стену рядом с зеркалом. Хотелось избегать отражения. Хотелось, в идеале, избегать себя. Но совершённого не отменить, даже если глушить напоминания об этом.       Чуя не собирался принимать это. Просто был слишком слаб, чтобы уйти из жизни. Потому обратился за помощью. И, кажется, в какой-то момент терапия и химия помогли создать видимость, будто жить можно дальше. Если бы он, правда, сдерживал эмоции и перестал расплывчато пересказывать свою проблему, без копов бы не обошлось. Чуя не глуп, иначе бы уже сидел.       Всё это проворачивалось по видео-звонкам. Однако за рецептами пришлось явиться в больницу. Потому Чуя прекрасно знал, что ему там нельзя появляться.       Психолог же... Интересно, наверное, разговорами лечить перелом кости, когда у пациента воспаление в брюшной полости. В любом случае Чуя на свободе. В бегах? Отчасти.       Испачканная ладонь неуверенно погладила татуировку, заляпывая кровью. Уже на это Чуя посмотрел осмелился, неизменно скрываясь от голубых глаз из отражения. Всё верно. Кровавая работа. Пусть Чуя и не предполагал однажды обнаружить себя на той дорожке.       Как по щелчку тумблера в голове Чуя выпрямился и тряхнул головой. Поочередно высыпал на ладонь таблетки из одного пузырька, из другого. Закинув в рот, не растерялся от отсутствия стакана. Холодной водой наполнил ладонь; повторить это пришлось дважды.       Продолжил избегать отражения. Расставил пузырьки на раковину, оставляя видимые отпечатки. Прерывисто выдохнул.       Взгляд упал на ладонь не сразу. Но после Чуя ухмыльнулся и проявил абсолютную заинтересованность. След от первого ожога заметно потускнел, но не исчез. Второй же — свеж до тошноты осознания.       Если бы карту жизни можно было схематически прикинуть, Чуе следовало бы пересчитать имеющиеся шансы.       Первый: неудача.       Второй: оказаться пойманным; отделаться предупреждением.       Третий?..

«Ну, так что на третий раз?»

      Иногда смерть — простейший способ избежать наказаний.