on the edge of an axe.

//По лезвию топора// Дело было не в том, что кто-то виноват. По сути, никто виноват и не был. Просто так сложились обстоятельства. Просто так произошло, такое бывает. Просто тысяча слов просто и один топор в руках. Да, топор. Снятый с креплений дёрганными из-за попавших в ладони осколков движениями. Камнем не так трудно разбить стекло, если знать, куда бить. Камнем не так трудно разбить голову, если знать, как бить. Вообще-то, последнее было лишним, потому что в разбивании голов камень ему не пригодится. У него для этого есть топор. Хоррор, тяжело дыша, держал в руках оружие. Не лёгкое, особенно для откровенного дрыща, но он потерпит. Сейчас это не важно. Суженный зрачок скользнул по лезвию, а затем в сторону коридора, по которому глухим эхом раздавались приближающиеся шаги. Костлявые тонкие пальцы отточенным стуком пробежались по рукоятке, которая, как родная, прильнула к пораненной ладони. Мелкие осколки, застрявшие в руке, сильнее в неё вжались, и кровь потекла по предплечью, пачкая свитер. По мере приближения шагов, Хоррор всё ближе придвигался к стене около входа, прячась, поджидая. — Эй, Хоррор! Ты здесь? Зачем ты звал меня в библиотеку? — с этими словами Киллер сделал шаг в кабинет, и сразу же был затянут резким рывком внутрь, слыша только громкий стук захлопнувшейся двери. Хоррор, повёрнутый к нему спиной, дрожащими кровавыми руками держал инструмент. Он преградил путь наружу. Можно начинать. — Ты что творишь, совсем долбанулся?! — взволнованно нахмурился Киллс, оправляясь. — Хо-... Он осёкся. У шеи заблестело холодное лезвие. Дыхание участилось, а сердце пропустило удар, когда с тяжёлым дыханием на брюнета посмотрел его друг. Безумный дрожащий зрачок, выражающий неясную эмоцию, вперился в чёрные глаза. Капля пота скатилась от виска к подбородку и он сглотнул, медленно отступая назад. Влажные от крови руки слегка скользили по рукоятке, а сам предмет еле держался в дрожащих ладонях. Киллер воскликнул что-то испуганно, отходя на ещё один шаг назад. Зрачок задрожал, а Хоррор крепче схватился за древко. Одноклассник что-то бубнил, пытаясь успокоить одноглазого, но тот только молчал, подходя ближе с безумием, горящем во взгляде. Жертва бросила книгу в охотника. Ещё одну, ещё, полетел уже и стул, затем ещё одна книга, но... Вот он, предел. Спина упёрлась в подоконник. А топор до сих пор в горящих адской болью ладонях сжимается лишь сильнее. Взмах. И шея уже рассечена. Хлынул фонтан артериальной крови. Тело свалилось, конвульсивно сокращаясь, когда голова безвольно отвалилась и упала на пол. Она ещё моргала и хрипела с минуты две, пока Хоррор не рассёк её ещё чередой ударов, превращая болезненно корчащееся лицо друга в фарш из костей и мышц. Опустившись на колени, Эйч медленно вдавил чёрное глазное яблоко в глазницу, скользя по нему пальцами. — Я всегда знал, что они там есть, — пробормотал он про себя, продолжая попытки выколупать глаза. — Всегда знал, что когда-нибудь проверю. Только разодрав глазные яблоки, но не достав их, парень всё же сдался. В ладонях до сих пор пульсировала боль, но он, достав оттуда только крупные осколки, снова взялся за древко. Безголовый труп валялся рядом. Хоррор опять занёс над телом топор. Взмах, взмах, и ещё один... Волна сумасшедшего удовольствия, смешанного с болью, прошлась от мокушки до кончиков пальцев. Так странно... Но так приятно. Конечно он не злился на Киллера. Не ненавидел его. Не желал ему смерти. Просто его навязчивые мысли... Пересилили его собственные желания. И вот, перед ним лежит туловище, полностью забрызганное кровью. Две отрубленные руки в багровеющих рукавах лежали на парте библиотекаря. Огромная лужа разрасталась алым под конечностями, пачкая бумаги, книги и старые папки. Тонкой струёй стекала кровь со столешницы по ножке на пол. Аромат свежей крови разносился по помещению, смешиваясь с запахом бумаги и старых книг. Хоррор на секунду остановился, вдыхая приятный аромат, а затем ударил топором по ноге. С хлюпаньем и чавканьем плоть разрубилась, упираясь в кость. Ещё несколько ударов и всё было готово. Положив топор на пол, парень принялся изучать обрубок ноги, но быстро окончил это бесполезное занятие, отбросив её в другую сторону. Конечность с хлюпом преземлилась на залитый кровью пол. С похожим хлюпаньем Эйч приблизился к парте, подбирая правую руку. С минуту на неё посмотрев, он прираскрыл губы и поднёс обрубок к лицу, кусая. Нёбо неприятно зачесала шерсть свитера. Кровь полилась в рот, отдавая металлическим вкусом. Он прикрыл глаза и проглотил её, оголяя руку от свитера и вырывая зубами кусок плоти. «... Дело не в том, что вкусно ... Дело в том, сколько ...» * * * Х!Чара шёл по коридору второго этажа. Громкое эхо раздавалось от его шагов, неторопливый и спокойных. Сегодня была приятная погода, она умиротворяла и клонила в сон, но, к сожалению, настроение ему сегодня уже испортил один Безглазый Чёрт, который примерно час назад, как видел парень, забирался по лестнице. Если он сейчас не найдёт Киллера и не отомстит, Х!Чара пойдёт дальше, хоть из могилы достанет этого надоедливого хмыря. Проходя мимо двери в библиотеку, юноша услышал копошения и какую-то непонятную возню вместе с хлюпами, которые затихли так же быстро, как и начались, и с победной улыбкой он потянулся к ручке двери. — Так и знал, что ты здесь! — воскликнул девятиклассник, быстрым шагом входя в кабинет, но тут же каменея. Под ногами послышался хлюп, как если бы он вступил в лужу. Да он ведь и вступил. В лужу крови. Отрубленная и измолотая голова Киллера лежала на парте и смотрела на него изуродованными глазами. На полу валялаясь изорванная и расчленённая тушка. Надкусанная печень лежала под ногами. Кишки герляндой декорировали полку с книгами. Пульс застучал в висках. Х!Чара бы тут же убежал, если бы на плечо не легла чужая костлявая рука, с силой сжимая его. Рубашка мгновенно пропиталась кровью, разрастаясь жутким пятном на одежде. ... —... Нравится? ... Парень тут же хотел вырваться и заехать этому психу куда-нибудь, а потом унести ноги, но к горлу приставили холодное лезвие, слегка проводя окровавленным концом по коже. На шее осталась тонкая кровавая полосочка. Дыхание участилось ещё сильнее. —... Мне не нужны свидетели... — прошептал почти на ухо жертве Хоррор и вонзил топор глубоко в плоть под сдавленный хрип, окропляя красным фонтаном комнату вновь. Тело рухнуло также, как и прошлое, слегка подёргиваясь. Эйч обессиленно опустил руки, роняя на пол оружие. Он слегка приулыбнулся, трясясь всем телом, а затем подбежал к окну, судорожно открывая форточку и снимая сетку. Парень высунулся, оценивая высоту, улыбнулся чуть шире, кивая себе, и, оттолкнувшись ногами от подоконника, упал на металлические штыри для подвязки цветов в пришкольном саду. * * * Маленький, старый, криво сбитый детской рукой крестик на неухоженной, заросшей могиле, чуть покосился. Паренёк пятнадцати лет склонился над могилой, поправил его и уложил растрёпанный букетик одуванчиков на землю. Он сел на колени на землю, просидел так пару секунд и забормотал под нос: — Привет, Хоррор... Это Папайрус, твой брат. У меня всё...терпимо. Но, знаешь, с твоего ухода...Всё стало другим. Много времени утекло с того дня. Прости, что не часто прихожу и не успеваю следить за могилой, пытаюсь накопить на квартиру, чтобы съехать от родителей, ньехех... — Папс сделал паузу, поджимая губу, а затем всхлипнул, накрываясь капюшоном, чтобы спрятать слёзы. — Мне тебя так не хватает здесь, брат... Без тебя тяжело. Просидев на могиле ещё немного, парень поднялся, вытирая глаза, а затем направился с двумя такими же букетами к могилам убитых.