Тепло и доверие

Макс всегда чувствует себя довольно неловко, когда его инстинкты берут над ним верх и заставляют вести себя, откровенно сказать, странно. Он был рождён омегой и, вроде как, всю жизнь старался привыкнуть к собственным повадкам и особенностям поведения. Но так и не привык до конца. Порой Макс очень старается сдерживать собственные порывы, чего почти никогда не выходит сделать, ведь они подвластны на самом деле не его разуму, а гормонам. Очень хотелось бы быть обычным парнем, бетой, природа которых до безобразия проста, лаконична и непримечательна. Хотелось бы иметь полный и абсолютный контроль над собой, своими мыслями, разумом, телом. Хотелось бы спокойно заниматься своими делами, не обращая ни на что внимание. С головой погрузиться в спорт и сутками не слезать со скейта. Безумно хотелось бы. Но Макс так не может. Он омега, которому порой очень нужно уйти от активной жизни и спрятаться где-нибудь, где будет безопасно, чтобы восстановить силы и ресурсы. Он просто не может всё время быть социально активным и пропадать на тренировках всё свободное от учёбы время. Ведь гормоны порой бьют по голове и орут: "Тебе прямо сейчас нужно забиться в угол и изолироваться". Это навязчивое желание, всплывающее в голове раз в пару месяцев, как раз в преддверии течки, все называют гнездованием. А Макс называет это чертовым проклятием. Он становится в это время слабым, подавленным, задумчивым, тихим, плаксивым и тревожным. Жаждет безопасности, тишины, одиночества и отдыха. Это его в самом себе и бесит. Он не хочет быть таким. Но приходится выделять несколько дней на то, чтобы перезагрузиться. Течку, что следует обычно сразу за гнездованием, довольно легко пережить, подавляя. В конце концов, не в каменном веке живём, все таблетки есть в свободном доступе. Наука на месте не стоит, потому можно даже позволить себе не волноваться о вреде для здоровья. Многие подавители стали более щадящими. А вот само гнездование никак не подавить. Оно продиктовано природой омежьей психологии. И никуда его не денешь, даже если безумно сильно хочется. Макс очередной раз проклинает свою природу, когда его снова кроет без причин. Он просто хочет забиться в укромный угол, и нет никаких сил на то, чтобы даже попытаться как-то с этим желанием бороться. Он сгребает в охапку всё мягкое, что только попадается ему на глаза, и постепенно стягивает со всей квартиры в один укромный угол. Между стеной и большой двуспальной кроватью будет уютнее всего. Там удобно спрятаться от мира и почувствовать себя оторванным от него. В этот угол без особого разбору летят сначала все одеяла и пледы, формируя небольшую кучу, которая потом, когда Макс на неё ляжет, чуть выпрямится под давлением тела и превратится в импровизированную подстилку. К стене летят две огромные подушки и ещё одна маленькая, декоративная, её Макс утащил с дивана. Дальше в ход идут плюшевые игрушки. Вопреки всем словам Макса о глупости подобных вещей, их у него очень много: котята, мишки, лисята, львы, собаки, зайцы и мышата. И все они больше всего бывают нужны именно в такие периоды. А в обычное время стоят смирно на полке и ждут, когда пригодятся. Макс не любит упоминать их в разговоре с кем-либо. Пусть он и омега, но ему все равно стыдно и неловко за эту любовь и привязанность к мягким игрушкам, он старается её никому не показывать. Самым последним из всех игрушек в это гнездо летит его любимый мишка, сохранившийся ещё с детства. Его Макс любит сильнее всех остальных игрушек, дорожит им искренне. С ним в обнимку гораздо спокойнее спать. Потому он сейчас просто необходим. Бонусом Макс забирает с собой в это убежище ещё и одежду Брэдли. Не всю, конечно, но несколько вещей, что лежали на самом видном месте, он прихватил. Просто она пахнет успокаивающе. Макс любит его естественный запах, хоть и редко в этом признаётся. Он дарит умиротворение и позволяет чувствовать комфорт и защиту. Макс самого себя бесит этой омежьей натурой, но ничего поделать с собой не может: осторожно устраивается в своём гнезде, сворачивается калачиком, укрывается пледом, прижимает к груди любимую игрушку, а носом утыкается в одну из рубашек Брэдли. В комнате становится тихо. Макс слышит только собственное дыхание. С одной стороны, ему становится гораздо спокойнее после всей проделанной работы. В гнезде мягко, тепло и уютно. А с другой, ему тоскливо и грустно до невозможности. На душе будто кошки скребут. Вроде как хочется поспать и отдохнуть, потому как веки тяжелеют и в голове расстилается густой туман. А вроде как хочется завыть и начать пускать слёзы куда-нибудь в подушку или одеяло. Макс сам не знает, чего сейчас хочет. В голове какая-то каша из мыслей и чувств. И разгребать всё это по полочкам нет никаких сил. Макс всё глубже вдыхает запах носом и прикрывает веки. Перед глазами тут же всплывает Брэдли. Такой бесячий тип на первый взгляд, но вместе с тем такой неоправданно любимый Максом. Тот, с кем он уже как месяц делит одну квартиру на двоих. Тот, с кем делит весь быт и учёбу. Тот, с кем делит одну постель. И тот, с кем делит одну любовь. Всё это звучит до невозможности сопливо, но иначе мыслить Макс не может. Он невольно улыбается, упиваясь сладкими мыслями о своём альфе. Они правда успокаивают и заставляют тело выйти из сильного напряжения. Брэдли пахнет терпким и дурманящим вишнёвым ликёром, запах которого щекочет нос и почти пьянит. Вообще, считается, что альфы не могут пахнуть чем-то столь сладким. Однако, Брэду на подобные установки плевать, он не комплексует по поводу запаха. А Макс буквально упивается им, жадно вдыхая. Тот ему слишком уж сильно нравится. Макс ненавидит грубые и резкие запахи других альф. Они неприятные, не ласкают рецепторы, даже отталкивают в определённой степени. А вишнёвый Брэд буквально притягивает к себе, как магнит. Руки сами по себе сжимают маленького медвежонка покрепче. Макс до ужаса хочет обниматься сейчас. Хочет ластиться к чужим рукам, чтобы те его укрыли и спрятали. Хочет побыть перед партнером самым слабым и беззащитным. Есть только одна проблема: Брэд ещё ни разу не наблюдал того, как Макс гнездится. Они живут вместе не так уж и долго. И как Брэдли отреагирует — ещё никто не знает. — Ма-а-акс, — протяжно зовёт его Брэдли откуда-то из гостиной, — Где покрывало с дивана? Но младший не отвечает, лишь сильнее кутается в ткани, пряча нос и жмурясь. Громкие звуки сейчас неприятны. От них хочется укрыться и сбежать. — А вещи мои где? Макс, ну еб твою... — недовольно фыркает носом Брэдли, когда не находит своих футболок и рубашек. Да и Макса не находит по всей квартире, потому влетает в спальню, — Макс? Но омега не отвечает, только прячется под тканями, боясь, что его сейчас обнаружат и наругают за то, что взял без спросу одежду. Брэд закрывает за собой дверь и тихо подходит к кровати, обнаруживая за ней своего парня в окружении всего самого мягкого, что только было в квартире. — Ты гнездишься? — наклонив в бок голову и присев осторожно на корточки, спрашивает Брэд. Макс только кивает, хотя и без того всё очевидно, — У тебя течка? — чуть прищурившись уточняет он, хотя сам понимает, что, видимо, нет, поскольку запах Макса не так уж и ярко выражен. — Нет. У меня гнездование обычно пораньше, — Макс пожимает плечами и снова уводит глаза. Ему, почему-то, стыдно перед Брэдом. А тот смотрит на него так внимательно, будто изучающе, с неподдельным интересом и даже каким-то умилением. Однако не приближается какое-то время, — Прости, что взял твои рубашки, — вдруг виновато говорит младший и краснеет, — Они просто пахли тобой... — Всё в порядке, — Брэд мягко улыбается. Да, изначально он был крайне недоволен тем, что вещей не оказалось на нужном месте. Но он не знал причины. А теперь, когда знает, просто не может возмущаться. Макс расслабленно выдыхает, когда видит чужую улыбку и чувствует аромат любимого, который в моменте становится таким мягким, манящим и сладким. Брэд пахнет спокойствием и умиротворением. В него хочется уткнуться носом и вдыхать, пока голова не закружится от пьянящего запаха. Но Брэд сидит на расстоянии метра на корточках и лишь смотрит. Будто бы боится войти на чужую территорию без приглашения. Тоже руководствуется инстинктами. Не может пойти против природы и вторгнуться в гнездо омеги, обитель покоя. Но Макс тянет к старшему руки и жалобным взглядом просит приблизиться. — Побыть с тобой? — уточняет Брэдли, несмело приближаясь. Он сразу попадает в капкан из омежьих тёплых обьятий. И вдыхает запах Макса. Эту пряную корицу, которая сейчас ощущается особенно приятно. Его запах кричит о его слабости в данную минуту. О необходимости защиты и заботы для него. — Побудь, пожалуйста. Если тебе не трудно, — зажмурившись, бормочет Макс куда-то в плечо Брэдли и кусает губу. Он не привык говорить такими фразами, но сейчас готов на любые любезности, только бы его не оттолкнули, только бы с ним полежали, обняв и закрыв от всех. Брэдли довольно улыбается и кивает. Макс выглядит таким маленьким и беспомощным. Его хочется оберегать от всего плохого. Хочется обнять, прижать к себе и никогда не отпускать. И никуда уходить он теперь точно не собирается. Пока он так нужен Максу. В голову невольно закрадываются мысли о предстоящей течке, которые будоражат и волнуют всё внутри, но Брэд пытается этого не показывать. Он до безумия сильно хотел бы провести её так, как нужно. Это была бы первая течка, которую бы они с Максом проводили вместе. Но Брэд знает, как его омега привык пользоваться в это время подавителями. И ничего против этого иметь не может. Это сугубо личное дело и выбор Макса. Потому альфа не заикается ни о чем подобном. Макс будто бы чувствует эти его мысли. То ли у Брэда лицо с субтитрами, то ли из ушей слышно размышления, но младший их каким-то образом улавливает. — Раз уж мы начали жить вместе, — загадочно бубнит он себе под нос, не скрывая странной улыбки, которая сама по себе рисуется на лице, — Это можно считать поводом не использовать подавители в этот раз, — и густо краснеет. Голубые глаза Брэдли загораются каким-то восторгом и он сам густо краснеет, пока Макс от неловкости прячет глаза за своими черными волосами. Для Макса это очень смелое решение, ведь он ещё ни разу не проводил ни одну из своих течек с альфой. Но теперь, когда у него появился постоянный партнёр, с которым он даже съехался, стоило бы, наверное, сделать всё правильно. — Я буду правда рад, — Брэдли крепко сжимает талию Макса, прижимая его поближе к себе, и целует бережно в висок, — Если ты правда сам этого хочешь. — Хочу, — Макс закрывает глаза и трётся носом о щёку партнёра, вдыхая аромат и блаженно мыча. Брэдли чувствует, как в груди растекается приятное тепло. Ему доверились. Его омега ему доверяет сейчас, во время гнездования, он подпустил к себе, даже позвал, а значит нуждался в нём. И точно так же он позволил побыть рядом в ещё один ответственный и не менее важный момент жизни. Доверие и расположение Макса так дорого стоят. Брэду плакать хочется от осознания, что он смог правда всё это заслужить. Макс успокаивается в его крепких руках и постепенно всё-таки засыпает чтобы отдохнуть и набраться сил. А Брэдли лишь смотрит на него, ловит это умиротворение и любуется им. И мягко гладит талию и макушку, будто убаюкивая.