He Doesn't know...

Глава 6

Гарри и Амели шли к дому в тишине. Девушка с любопытством оглядывала территорию, когда внезапно почувствовала на себе взгляд Стайлса. Ощущая себя не в своей тарелке, она сказала первое, что пришло на ум: — У тебя тут красиво, — Амели слабо улыбнулась, проводя рукой по воздуху, чтобы как-то скрыть неловкость, которую испытывала. — Спасибо, — ответил он с едва заметной ухмылкой, мгновенно заметив её смущение. Но вместо того, чтобы отпустить её, он продолжал внимательно смотреть на неё, словно проникая взглядом в самую душу. — Кстати, с кем Эдвард? — вдруг спросил Гарри, когда понял, что уже довольно поздно, а она приехала одна. Амели встретилась с ним взглядом. Она заметила, что его интерес действительно был искренним — и судя по его пытливому выражению, он ждал ответа с особым нетерпением. — С папой, — тихо сказала девушка, на что Гарри удовлетворенно кивнул. Несмотря на то, что он не был знаком с Мистером Стэнли очень близко, из тех встреч, что у них были, он мог сделать вывод, что этому мужчине можно доверить присмотр за ребенком. Когда они подошли к двери, Стайлс резко остановился и резко схватил её за руку. Этот неожиданный жест заставил Амели нахмуриться, и она в замешательстве взглянула на его большую ладонь, плотно обвившую её тонкое запястье. — Амели, хочу напомнить, что мы не одни в доме, — замявшись, произнес он, напряженно встречаясь с её взглядом. Он знал, зачем она пришла, и не хотел, чтобы Мэнди, которая приехала к нему вечером, узнала все подробности их разговора. Во всяком случае, до тех пор, пока он сам не разберется, что к чему. — Я поняла, — холодно ответила она, встречая его взгляд без малейшего волнения. — И вообще, не в моих интересах болтать лишнее. — Она сделала паузу и, переведя взгляд на свою руку, добавила, демонстративно сжав губы: — Мне больно... Гарри нахмурился и маленькая складочка появилась между бровей, когда он понял, что до сих пор крепко сжимал её запястье. — О, прости, — быстро выдохнул он, смущенно опуская взгляд. Его пальцы стали осторожно массировать её кожу. Амели смотрела на Гарри с недоумением, одновременно злясь на себя. От его прикосновений в её теле разливалось тепло, направляясь туда, куда не следовало. Она попыталась сохранить хладнокровие, но взгляд всё-таки выдал её. Гарри заметил перемену и смущённо убрал руку. Он нервно провёл пальцами по своим вьющимся каштановым волосам, пытаясь собраться, затем прочистил горло и, наконец, открыл дверь. Его жест был коротким, почти небрежным. — В общем, пойдём... — пробормотал он. Амели кивнула, молча переступив порог. Едва она оказалась в просторной прихожей, воздух словно задрожал от напряжения. — Ты?! — резкий женский голос разорвал тишину. Амели резко обернулась. На верхней ступени лестницы стояла Мэнди, её голубые глаза сверкали яростью. — Гарри?! Что это значит? Почему она здесь? Что ей нужно? — Блондинка сыпала вопросами, её тон звучал всё громче, выдавая раздражение и шок. Мэнди мгновенно узнала Амели. Это была та самая девица из парка, которую она ещё недавно сочла ничем не примечательной. Но теперь её появление в доме Стайлса выглядело тревожно и подозрительно. Гарри молчал. Медленно, будто давая себе время, он закрыл дверь за спиной гостьи. Его лицо оставалось спокойным, но внутри он чувствовал, как ситуация выходит из-под контроля. — Ми, успокойся, — сказал он, наконец, повернувшись к девушке на лестнице. Его голос звучал ровно, но в глазах мелькнула усталость. — Амели мой агент по недвижимости. Его взгляд скользнул к шатенке, словно проверяя, как она воспримет эти слова, а затем вновь остановился на Мэнди. — Агент? Что? Как это? Но… Постой, как такое возможно? — недоверчиво переспросила Мэнди, скрестив руки на груди. Её голос звучал резче, чем обычно. — Я, конечно, стесняюсь спросить, Гарри, что агенту нужно от тебя в столь поздний час? Это, как минимум, не прилично, — она перевела свой яростный взгляд на Амели, словно пытаясь пригвоздить её на месте. Амели почувствовала, как земля под её ногами будто бы стала зыбкой. Она старалась не выдать неловкости, но взгляд блондинки был настолько жёстким, что вызвал в её душе неприятное волнение. — Мэнди, — резко оборвал её Гарри, покачав головой с ноткой усталости. — У нас есть кое-какие дела. Да, Амели действительно мой агент. Эм… Мы будем в моем кабинете. Окей? — его голос звучал спокойно, но в нём угадывалось предупреждение. Он явно не хотел, чтобы этот разговор затянулся в скандал. Мэнди удивлённо приподняла брови, но быстро справилась с собой. — Хорошо. Тогда я иду с вами, — упрямо заявила она, поджав губы, как будто бросая вызов. Гарри напрягся. Он скрестил руки на груди и посмотрел на подругу с выражением, которое трудно было принять за доброжелательное. Ему не нравилась ревность, особенно такая явная, и ситуация становилась для него всё более раздражающей. Да, он понимал, как это всё выглядело со стороны, но искренне надеялся на чуть большее доверие от Мэнди. Тем временем Амели, всё это время молчавшая, пытаясь остаться в стороне от этой драмы, наконец, решилась вмешаться. Она прочистила горло, привлекая к себе внимание. — Нет, — твёрдо сказала она, заставив всех замолчать. — Прости, но у нас с Гарри конфиденциальный разговор. — Её голос был спокоен, но взгляд недвусмысленно выражал решимость. Амели не хотела, чтобы кто-то третий присутствовал при их беседе, особенно тот, кто изначально был настроен враждебно. — Что?! — ахнула Мэнди, в её голосе прозвучало оскорблённое недоумение. Она смерила шатенку презрительным взглядом. — Гарри покупает квартиру для нас, поэтому это и моё дело тоже, — произнесла она с язвительной усмешкой, её карие глаза сузились, словно в попытке закрепить свои права. Амели сохраняла спокойствие, но внутри ощутила лёгкий холодок. Мэнди явно метила территорию, и её неприязнь к гостье стала ещё более очевидной. — Ми, успокойся. Хорошо? — вмешался Гарри, его голос звучал твёрдо, но не агрессивно. — Нам действительно есть, что обсудить. Прости, но это должно быть конфиденциально. Такие условия, — добавил он безапелляционным тоном, давая понять, что не потерпит возражений. Его интонация была настолько непреклонной, что даже Амели не рискнула бы возражать. Мэнди оставалось лишь смириться с поражением. Она тяжело вздохнула, опуская руки, но решила сделать ещё одну попытку наставить парня на путь истины: — Гарри, мы же это обсуждали. Не верь этой… кхм... — она осеклась, столкнувшись с угрожающим взглядом своего парня. — В общем, помни, — неловко закончила она, стараясь сохранить лицо. — Всё хорошо, ладно? — устало, но мягко ответил Гарри. Он ждал, пока Мэнди, демонстративно выражая своё недовольство каждым движением, не ушла обратно в гостиную. Лишь когда её шаги затихли, он позволил себе тихо вздохнуть и обернулся к Амели. — Ладно, пойдём. Эм… чай, кофе? Что-то покрепче? — предложил он, с лёгкой усмешкой глядя на неё. Амели вздрогнула, словно его вопрос застал её врасплох. На несколько секунд она растерянно смотрела на Гарри, не понимая, зачем он вдруг делает такие предложения. Его приподнятая бровь ясно давала понять, что он ждёт ответа. — Ох, нет, спасибо. Ничего не нужно… И я за рулём, — наконец произнесла она, надеясь быстрее закончить этот разговор и уйти. Гарри коротко кивнул, опуская взгляд. Его лёгкое безразличие казалось вынужденным, как будто он и сам был не в восторге от сложившейся ситуации. — Ну, хорошо... Пойдём, — пробормотал он, слегка сутулясь, словно нёс на плечах тяжесть всех накопившихся проблем. Он повернулся и, не дожидаясь, пока Амели последует за ним, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Амели осматривала дом с профессиональной точностью. Она сразу заметила: ремонт выполнен безупречно, цветовая гамма гармонирует с интерьером. Даже мельком взглянув на детали, девушка могла заключить, что дизайнер, работавший над этим проектом, был мастером своего дела. Гарри, не торопясь, открыл дверь кабинета и жестом пригласил её войти. Амели прошла внутрь, и, когда свет озарил комнату, она увидела массивный винтажный письменный стол, полки с книгами и мягкие кресла, обтянутые кожей. Атмосфера здесь была почти торжественной, напоминая о вкусах владельца. Немного неуверенно девушка присела в одно из кресел напротив стола, мысленно готовясь к тяжёлому разговору. Её мысли были настолько сосредоточены, что она даже не заметила, как Гарри закрыл дверь, прошёл к шкафу и достал бутылку дорогого виски. Наполнив бокал янтарной жидкостью, он сел за стол. Напиток мягко звякнул о поверхность, отполированную до блеска, когда он поставил его перед собой. Гарри сложил руки и чуть наклонился вперёд, его взгляд был внимательным, но слегка насмешливым. — Ну, что, Амели? С чем пожаловала? — бросил он с оттенком лёгкой иронии, за которой скрывалась осторожность. Его тон выдал, что боялся услышать то, что она должна была ему рассказать. Амели вздохнула, её пальцы нервно закусили нижнюю губу. Зеленые глаза встретились с его взглядом, наполненным скрытой напряжённостью. Она пыталась собрать мысли, чтобы наконец-то выложить правду. Гарри смотрел на неё, оценивая каждую деталь. Её лицо, лишённое косметики, было поразительно красивым. Лёгкая краснота на щеках, возможно, от волнения, делала её образ трогательным. Однако его вниманию не ускользнуло и другое: Амели нервничала. Её пальцы теребили кольца, дыхание стало чуть учащённым. В этот момент она выглядела удивительно юной и даже беззащитной. "Она так невинна," — подумал он про себя. — "Трудно поверить, что эта девушка уже мать." — Амели, — осторожно поторопил её Гарри. Он не хотел тратить полночи на напряжённое молчание. Он замер, когда заметил, как глаза девушки блеснули от слёз. — Гарри, — едва слышно произнесла она, голос дрожал, словно натянутая струна. Амели судорожно втянула носом воздух, как будто её захлёстывали эмоции, не давая нормально дышать. Парень нахмурился, почувствовав, как от вида её слёз внутри зашевелилось беспокойство. Однако тревога быстро сменилась раздражением, что сделало его тон более резким, чем он хотел: — Амели, соберись. Ты пришла поговорить. Её руки дрогнули, но она не ответила. Напряжённо уставившись на него, девушка выглядела растерянной, словно потерявшей слова. — Я… я не знаю, как сказать… — пробормотала она, опустив взгляд в пол. — Как есть, Амели. Просто скажи, как есть, — нетерпеливо бросил Гарри. Его голос звучал твёрдо, но внутри всё было иначе. Ему самому хотелось сбежать от предстоящего разговора, от тех слов, которые должны прозвучать. Он чувствовал, как нарастает паника, но сдерживал её, прикрываясь раздражением. Амели глубоко вдохнула, будто готовясь прыгнуть в бездну. Её голос разрезал напряжённую тишину: — Я не хочу, чтобы ты отобрал у меня Эдди. Я люблю его больше жизни, Гарри. Он моё всё. — Её голос задрожал, и она схватилась за подлокотники кресла, как будто искала опору в этот момент откровения. Гарри замер. Его взгляд пронзил её насквозь, а в голове замелькали обрывки мыслей, едва успевая сменять друг друга. Он сглотнул, чувствуя, как сердце колотится в груди, а пальцы всё сильнее сжимают бокал с виски. Амели вскинула взгляд, полный страха и одновременно смирения. — Да, — прошептала она, как будто каждое слово давалось ей с огромным трудом. Сделав вдох, она, наконец, выдохнула самое главное: — Эдвард твой сын. Её голос был едва слышен, но слова прозвучали как гром, разбивающий тишину. Амели закрыла глаза и обмякла в кресле, словно с плеч внезапно упал непомерный груз. Амели внимательно смотрела на мужчину, ощущая, как его взгляд медленно проникает в неё, но не зная, что именно он сейчас думает. Она понимала, что Гарри нужно время, чтобы осознать всё сказанное, чтобы переварить эту ошеломляющую новость. Всё, что она могла — это молчать и ждать, когда он заговорит. Когда начнёт задавать вопросы или обрушит на неё поток обвинений. Гарри продолжал смотреть на неё без единого движения. Она сообщила то, что перевернуло все в его жизни. Сын. У него был сын. У него все-таки был ребенок, о существовании которого он не знал все эти годы. Это было одновременно ошеломляющим и пугающим. До этого момента всё, что касалось Эдварда, было лишь предположением. Стайлсу казалось это интересным и даже забавным. Однако сейчас, когда он сидел тут в своем кабинете напротив Амели, где она заявила ему, что Эдвард - его сын, все это жестоко, как молот, ударил его прямо по голове. «Иисус», — едва слышно прошептал Гарри, взглянув на свои дрожащие руки, ощущая, как внутри всё сжалось. У него была не просто необходимость, а жгучая потребность выпить. В одно мгновение он осушил бокал, как если бы в янтарной жидкости могло скрыться хоть какое-то облегчение. Закрыв глаза на секунду, он сделал глубокий вдох и выдохнул, его грудь тяжело поднялась. Затем, открыв глаза, он снова посмотрел на Амели. Она сидела напротив него, её взгляд полон тревоги, но её молчание по-прежнему было невыносимым. — Почему? — его голос прозвучал хрипло, как будто он говорил сквозь стиснутые зубы. — Почему ты молчала? Почему столько лет ты молчала? — Медленно, с чётким выделением каждого слова, Гарри продолжал, не отрывая взгляда от неё. Его лицо было напряжённым, а в глазах горело чувство боли и недоумения. Амели сделала глубокий вздох, пытаясь собрать свои мысли, чтобы объяснить Гарри, почему она поступила так, как поступила. Но всё, что она хотела сказать, звучало нелепо даже в её голове. — Я не знаю… я просто… — тихо пробормотала она, пытаясь хоть как-то справиться с тем гневом, который исходил от Гарри. Этот гнев наполнял её страхом, сжимал её грудь, не давая возможности выдохнуть. Но она не успела оправдаться, потому что её сдержанный ответ вызвал у него бурю негодования. Гарри буквально задохнулся от такого простого, почти глупого ответа. Ярость и обида заполнили каждую клеточку его тела. — Что? — вырвался из него такой удивлённо-недоумённый вскрик, что Амели невольно вздрогнула. — Не знаю? Серьёзно, Амели? Ты просто не знаешь? — повысил он голос, и его слова сжались в клин, пробив её с ещё большей силой. Девушка сжалась в кресле, как будто пытаясь стать невидимой от этих слов. — Моему сыну почти четыре года, а ты сейчас мне говоришь: не знаю? — рявкнул он, его лицо исказилось от злости, а глаза казались огненными. Как она могла? Как могла дать ему такой пустой и никчемный ответ? — И я узнаю об этом только сейчас! И то — случайно! Ты не собиралась мне говорить ничего! — Гарри с трудом сдерживал ярость, взгляд его был всё более отчаянным, как будто её молчание было ударом по его самому существу. — Твою мать, Амели! — закончил он, глядя на неё с такой ненавистью и обидой, что она почувствовала каждое слово в своей груди. Гарри был в ярости. Нервы, стресс, эта невероятно сложная ситуация — всё это переполнило его, и ярость захлестнула с новой силой. Не в силах сдержаться, он со всей мощью ударил кулаком по столу. От этого удара Амели испугалась, вскрикнула и инстинктивно прикрыла лицо руками. — Амели, ты нормальная вообще? — почти рыча, спросил он, кулаки до белизны сжались от напряжения. В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в проеме появилась взволнованная Мэнди, сжимающая в руках телефон. — Гарри, что происходит? Мне вызвать полицию? — спросила она, глядя на него с тревогой. Гарри резко отвернулся от Амели и, хмуро посмотрев на свою девушку, процедил сквозь зубы: — Мэнди, я сказал, не заходи сюда. Выйди из кабинета. Немедленно, — его голос был ледяным, а взгляд — холодным. Мэнди озадаченно посмотрела на него, и на её лице сразу же отразилась обида. Она не ожидала такого поворота. — Ми, прошу, выйди, — уже чуть мягче попросил Стайлс, но его взгляд был таким, что девушка поняла: спорить с ним сейчас не стоит. — Не нужно никого вызывать, если только ты не хочешь увидеть меня за решеткой. Эти слова произвели на Амели ошеломляющее впечатление, её глаза расширились от ужаса. Мэнди же ещё больше растерялась. — Что… что происходит, Гарри? Что эта шарлатанка тебе сказала? — панически спросила она, переводя взгляд с парня на девушку и обратно, не понимая, что происходит. — Ми, прошу тебя, выйди, — снова попросил он, вставая со своего кресла. Стайлс подошел к окну и, развернувшись к ней спино. Гарри заставил себя глубоко вздохнуть. Он понимал, что должен взять себя в руки, но эмоции били через край. Мэнди наконец вышла, закрыв дверь за собой, и в кабинете стало немного тише. Гарри снова вдохнул, пытаясь успокоиться, и, наконец, спросил, уже почти спокойно: — Почему, Амели? Неужели ты думала, что я такой придурок, что решила молчать о своей беременности? Ее сердце сжалось от его слов. Тон был не просто обиженным — в нем звучала горечь и отчаяние. Амели почувствовала, как ее грудь сжала боль, однако, она хотела быть с ним честной. — И что бы тогда случилось, Гарри? — с вызовом бросила она, не в силах скрыть раздражение, которое все накапливалось в ней. Ее слова заставили Гарри обернуться. Он посмотрел на нее с удивлением, как будто ожидал другой реакции. Амели встала с кресла, и Стайлс сразу же получил возможность рассмотреть ее фигуру. Черные узкие джинсы хорошо обтягивали стройные ноги и подчеркивали красивую линию бедер. Легкий свитерок облегал ее тело, показывая стройность талии, а вырез указывал на прекрасную грудь. Внезапно Гарри понял, что он отвлекся, но его взгляд оставался сосредоточенным на девушке, которая продолжала говорить, не обращая внимания на его взгляд. — Ты бы предложил мне сделать аборт, Гарри. Тогда ты точно не хотел бы ребенка. У тебя появилась девушка–супермодель, с которой ты развлекался на яхте, а потом выяснилось, что у тебя были связи с какой-то стюардессой... — Амели сжала губы, не скрывая обиды в голосе, и сделала шаг вперед, чтобы он понял: слова не были пустыми. — Ох… — на мгновение потеряв дар речи, выдавил Гарри, обдумывая все, что только что услышал, и перебирая в памяти события того года. — Я бы ни за что не предложил тебе аборт, — добавил он, уверенно, потому что знал, что это была чистая правда. Несмотря на то, что Амели была права в том, что ребенок в тот момент был не к месту, он не мог бы поступить так. Он знал: это изменило бы все в его жизни и карьере. Возможно, если бы Стайлс тогда знал о существовании ребенка, он вообще не пошел бы на пробы в фильм 'Дюнкерк', не отправился бы в долгий тур, и, может быть, даже писал бы альбом о совершенно другом. Но предложить аборт — нет, он не мог бы. И это ощущение в его груди не позволяло ни на секунду усомниться в своем решении. — Тогда я так не думала. Мы переспали один раз, в клубе. Господи, мы едва знали друг друга! — воскликнула она. — Ты был пьян в ту ночь! Что ты бы мне сказал? Я незнакомый тебе человек. О чем, вообще, могла бы быть речь? Ты бы не вспомнил меня! — её голос дрогнул, — А если бы вспомнил, ты бы сказал, что это не от тебя. Потому что я помню, что мы предохранялись… Но видимо что-то пошло не так… — она замолчала, переведя дыхание, ощущая, как нарастающее напряжение сковывает её. Гарри продолжал смотреть на неё, но теперь его глаза не были полны злости. Он был зажат в своей реакции. Знал ли он, что должен чувствовать? Должен ли он соглашаться с ней или быть благодарен за её честность? Или продолжать злиться на всё, что произошло? Он покачал головой, пытаясь избавиться от мыслей, которые пытались оправдать её поступок. — Это не имеет значения. Ты должна была мне сказать, — его голос снова стал твёрдым, он не мог позволить себе отпускать эту боль. — Возможно, — сдалась Амели, но её упрямство не исчезло. — Черт, Гарри, ты должен меня понять… Я не хотела разрушать твою жизнь. Я не хотела привязывать тебя к себе ребенком, не хотела быть той, кого называют твоей бейби-мамой. Залетной птичкой. Я просто не хотела этого. Мы не были парой. Ты же встречался с другими. Ты мог бы жениться, а мне пришлось бы сталкиваться с этим… А Эдвард… он бы просто отошел на второй план. Он бы мешал твоей жизни, — со слезами в глазах призналась она, под конец разговорившись, как будто слезы становились её оправданием. Парень покачал головой, не веря своим ушам. Он не мог понять, как она могла так думать о нем, как могла быть настолько эгоистичной. — Но я не женился, Амели. Да, у меня были девушки, но мой сын всегда был бы для меня на первом месте, черт возьми! — прокричал он, не сдерживая эмоций. — А ты… ты просто эгоистка! Амели на секунду замерла от резкости его слов, но быстро собралась и посмотрела на него с холодным выражением. — Гарри, не надо на меня кричать, — ответила она, сжимая кулаки. — Ты мне никто, чтобы позволять себе говорить со мной в таком тоне. От ее слов что-то щелкнуло внутри парня. Все, что накопилось внутри, готово было вырваться наружу. Он стремительно подошел к ней, заставив ее отступить. — Я отец твоего ребенка, дорогуша, — злобно произнес он, взглядом пронзая ее. Она отступила на шаг, ощущая резкое напряжение между ними. Он был слишком близко, и ей стало некомфортно. — Это все равно не дает тебе право так вести себя, Гарри. Мы по сути чужие друг другу люди, — с вызовом бросила Амели. — Ох, надо же, — возмущенно ответил он. — Может, нам еще раз трахнуться, чтобы это что-то для тебя значило? — его слова звучали как насмешка, но в голосе сквозила злобная ухмылка. Амели застыла, на мгновение теряя дар речи. Затем, лицо ее изменилось: удивление сменилось отвращением. — Ну, ты и придурок, Стайлс, — тихо, но с болью в голосе прошептала она, качая головой. Гарри протянул руку и притянул девушку к себе, ощущая, как в его теле разгорается жар. Эта ситуация возбуждала его. Между ними была не просто искра — настоящее пламя. Что-то первобытное и неудержимое, что будило в нем чувства и инстинкты, с которыми он не знал, как справляться. Он не хотел ее оскорбить — это вырвалось само, из желания задеть, испытать реакцию. Когда она оказалась так близко, девушка нервно сглотнула. — Отпусти меня, Гарри, прекрати, — дрожащим голосом прошептала она, избегая его взгляда и глядя на мужчину из-под ресниц. Стайлс не отрывал взгляда от ее лица, заметив страх, который быстро зарождался в ее глазах. Он резко встряхнул головой и тут же отпустил ее, сделав несколько шагов назад. Для него это было столь же неожиданно, как и для Амели. Напряжение в воздухе становилось все ощутимее, словно его можно было разрезать ножом. — Черт, — прошептал он, закрывая лицо руками. — Амели… Прости. Я не знаю, что на меня нашло, — его голос звучал расстроенно. Он медленно протянул к ней руку, пытаясь восстановить хоть какой-то контакт, и осторожно взял ее ладонь. Затем мягко повел к дивану, стоящему у стены, давая ей пространство, но не отпуская. — Прости, ладно? — тихо спросил он, когда они присели, его голос был полон сожаления. — А вот теперь представь, Гарри, что было бы, если бы я пришла к тебе тогда, — сказала она, ее голос был мягким, но решительным. — Ты бы меня обвинил, что я сделала это специально. Ты бы усомнился в моих намерениях, поверил бы, что я пытаюсь устроить тебе ловушку. Ты бы меня не понял. И ты бы был прав — в какой-то степени. У тебя был сложный год. Группа отправилась на перерыв, Зейн ушел, Луи собирался стать отцом… Ты был перегружен этим, а еще кучей слухов. В тот момент ты не мог бы принять правду, Гарри. Она замолчала, ее голос был почти не слышен, когда она продолжила: — Ты не был готов становиться отцом. Тебе было не до этого. И я… Я просто не могла бы тебя заставить столкнуться с этим. Мы были совершенно чужими людьми. Мы даже не знали друг друга толком. Я не хотела разрушать твою жизнь. Я боялась, что ты будешь меня ненавидеть, что ты будешь ненавидеть его, — сказала Амели, уже не скрывая слез, что собирались в глазах. Гарри молчал, его лицо было жестким и отрешенным, но взгляд говорил о том, что в его голове все еще прокручивались ее слова. — Я понимаю, — тихо сказал он, не в силах встретиться с ее глазами. — Ты боялась…Это был тяжёлый год... — он вздохнул, — Как бы там ни было, я бы все-таки хотел знать правду… — сказал он, откидываясь на спинку дивана. Выражение его лица стало мягче, но он все еще чувствовал боль. Какое-то время они просто молчали, поглощенные своими мыслями. — Знаешь, — нарушив тишину, сказала Амели, чуть повернувшись к Гарри, — я хочу извиниться за то, что не рассказала тебе о беременности, и за то, что не планировала тебе говорить про Эдварда никогда. И я сожалею, Гарри. Правда. Но ты должен попытаться понять меня… Спустя неделю, или может, даже больше — уже не помню точно, — я пошла на ваш концерт… Это была съемка… В общем, я стояла в зале, еще не зная, что беременна, а ты посмотрел на меня и не узнал, — тихо сказала она, с легкой улыбкой. — Когда вы вернулись в Лондон с туром, у меня уже был живот, и я отдала свой билет какой-то девушке. Я не могла вынести даже мысли, что буду рядом с тобой в одном помещении. Особенно с твоей привычкой — уделять внимание беременным в зале… Я не смогла бы… — призналась она, грустно глядя в его зеленые глаза. — Ты, если можешь, прости меня… Я не буду против твоего общения с Эдди, если ты захочешь быть частью его жизни. Я расскажу сыну правду, просто… не делай ему больно, хорошо? — попросила тихо Ами, — Подумай, и прими решение. Если ты не хочешь быть в его жизни, то лучше не начинай… Не разбивай ему сердце… Прошу только об этом, Гарри. Стайлс смотрел на девушку, осознавая всю серьезность данной ситуации. Понимая, что это не игры. Тут нельзя будет поиграть немного и оставить надоевшую игрушку. Это жизнь маленького человечка. Гарри знал, что пути обратно не будет. Он не мог щелкнуть пальцами и забыть, что у него есть сын. Он, и так, ничего не знал о нем и не принимал никакого участие в его жизни. — Да… Я обещаю. Я не причиню ему боли, — тихо прошептал он, осторожно протягивая руку и убирая за ухо выбившуюся прядь волос Амели. После долгого молчания он неуверенно добавил: — Ты же понимаешь, что мне все-таки придется сделать тест на отцовство? Ну… это формальность, — попытался он объяснить, — На которой, думаю, будет настаивать мой адвокат. Да и для юридического признания отцовства. — Да, конечно, я понимаю, — кивнула девушка, обнимая себя руками, словно пытаясь найти защиту. Посидев еще немного в тишине, Амели тихо произнесла: — Ладно, Гарри. Я рада, что мы все выяснили. Но мне пора ехать домой. — Ох, да, конечно. Прости еще раз за все сегодня, — засуетился он, а потом добавил с теплым оттенком: — Я бы тебя отвез… — Ты пил, Гарри, — мягко прервала его девушка, с улыбкой напомнив, — к тому же я на машине. Она встала с дивана и направилась к двери. Гарри, стоя, наблюдал за ней, не зная, что сказать в ответ. — Хорошо, Амели… Будь осторожна…— с ноткой беспокойства в голосе сказал он, глядя, как она направляется к двери.