Меланхолия

      Женские пальцы зарылись в тёмные каштановые волосы. Поглаживая любовника, она обняла ладонями его голову и прижала к своей груди.       Осторожно устроившись щекой между приятными мягкими окружностями, чтобы не доставлять неудобство костными наростами на висках, Ваурон обнял Атарту, пробравшись руками под спину, огладил ладонями и прижал собой к постели.       Когда советник навещал резиденцию, леди всегда приходила к нему в покои после ужина и оставалась до самого утра, иногда до полудня.       Повелитель был ненасытен в постели и отвлекаясь на сон, длящийся не больше пары часов, снова возвращался к занятиям любовью.       У неё никогда не возникало желания оставить его.       Он ничего не просил, не удерживал, не приказывал. Она чувствовала себя обожаемой, хоть и размышляла над тем, что всё это выражение его чувств направлено не к ней, а к облику. Любовник смотрел на одну женщину, но видел другую.       Случалось, что он называл её именем матери, но она подмечала за собой, что не испытывает от этого неловкость или раздражение. Только в этот раз поймала себя на совершенно неуместной жалости к такой посмертной любви, но сразу пожалела саму себя, встретившись с ледяным взглядом старого чистокровного в выражении абсолютной безжалостности.       Казалось, он читал её мысли и переживания по поводу всего, что было между ними. — Я не…       Атарта хотела сказать, что неправильно выразилась, но осеклась, потому что ведь вслух она ничего не сказала.       Могущество повелителя и его способности были для неё загадкой в том плане, что она знала о его превосходстве, но не знала всех его возможностей контроля и чтения разума и, вероятно, даже тех её мыслей и суждений, которые она сама в себе не отслеживала. — Да. Ты — не она.       Ситх продолжал смотреть на неё, нависая над любовницей опираясь на локти, и она впервые испытала переживание смерти, будучи и оставаясь живой.       Из Атарты выбили все страхи ещё в Академии, но то, во что любовник погрузил её — было бесконтрольным ужасом утраты. Ей виделось, что она перестаёт существовать, падает в бездонную пропасть и это падение не заканчивалось вечность вместе с распадом личности и стиранием памяти, не оставалось ничего кроме понимания потери своего "я".       Придя в сознание, она глубоко вздохнула, как если бы её реанимировали или вытащили из посмертия. Её мысли и чувства были снова при ней. Её имя было при ней. Её тело согревало всё то же, находящееся над ней, мужское тело. — Прости меня.       Никогда ранее она не слышала, чтобы повелитель просил прощения. Даже гипотетически не могла себе представить, что когда-нибудь услышит от какого-либо ситха такое словосочетание и сама никогда в жизни его не произносила.       Атарта гладила его по голове, пока он продолжал прижиматься щекой к её груди и греть её тело, окоченевшее в ментальной атаке, своим тесным объятием. — Повелитель… — Не надо. Мы же договорились, милая…       Приподнявшись, он поцеловал её и, почувствовав холод женских губ, всё ещё не налившихся кровью после его аффективного воздействия, накрыл приоткрытый рот своим, согревая страстью дыхания. Убрав руки из-под спины любовницы, он снова опёрся на локти и погладил женщину по волосам. Оторвавшись от её рта, он смотрел на неё как прежде — с любовью и желанием позаботиться. — Ваурон, не делай так больше. Это ужасно!       Возможно, её характер не дотягивал до всех прелестей материнского гонора, чтобы выказывать свою волю таким ситхам, как он, но Атарта была в своём праве, и она ненавидела и не терпела насилие над собой, ни в какой форме.       Если она по умолчанию согласилась играть для него в любовь, то на неизменных условиях его ласкового помешательства. Ей на жизнь вперёд хватило аффектов ненавистного мужа, но там и тогда она всегда могла постоять за себя, задавая супругу не меньше повреждений, как физических, так и моральных.       В случае с Тёмным советником, она думала, что знала, чего ей будет стоить, если она решится ответить на такое внезапное незаслуженное нападение. А ответить очень хотелось, несмотря на то что у неё так сладко попросили прощения. Пришлось выражать своё недовольство банально — в словах.       Промолчав, он ещё раз провел ладонью по бордовым пышным локонам и откинулся на подушки рядом с ней.       Поддавшись сложившейся привычке, она обняла его и положила голову на мужское плечо. Возможно, дело было и не в привычке — ей всё ещё хотелось вернуть чувство тепла и жизни. Посеянный в ней ужас небытия, отступал не так быстро, как хотелось бы.       Теперь она понимала, почему он не особо заботился о броне и не предавал внимания владению мечом, хотя однажды была свидетельницей спарринга с лордом Валльхардом в парке. Советник держался с ним на равных, несмотря на возраст и отсутствие постоянных тренировок. Этот ситх подчинял и сражал иначе — разумом, хитростью, выдающимся политическим чутьём… И основой всему в нём была Тьма, обузданная волей со всей изобретательностью мировоззрения и талантами колдуна в обращении с Силой. Он был Её мастером с множеством тайн, о которых никто не знал. Многие чувствовали, какое могущество прячется за улыбкой порченых губ, но никто не представлял наверняка о том, на что мог обречь повелитель лишь одним своим взглядом. — Я помню тебя маленькой девочкой…       Обняв, он устроил её голову на себе удобнее и, подняв её руку со своего живота, сначала поцеловал, а потом несколько раз лизнул внутреннюю сторону женской ладони. Ощутив приятную щекотку, Атарта невольно заулыбалась и, придвинувшись ближе, налегла на мужчину, накрыв его бедро своим. Он натянул на них одеяло и продолжил: — Твоя мама говорила, что ты любишь пугать тук`ат. — Когда они в клетках... Мы частенько навещали дядю в лаборатории. Он творил с ними разное, но они боялись меня сильнее, чем его. Я подходила к клеткам и тренировалась ментальному воздействию на глупом животном уме. Делала их маленькими и жалкими, поедающими собственные лапы и хвост. А когда не оставалось больше конечностей для самоедства, зверюшка стенала от голода и боли, пока её не окружали другие большие тук`аты. Они расцарапывали остатки её тушки в клочья, но даже тогда тук`ата оставалась жива и осознавала себя своим недоеденным мозгом, сердцем и растерзанными нервами… — Какой очаровательный ребёнок, — Ваурон поцеловал её в лоб и, снова откинулся на подушку с улыбкой, прикрыв глаза, продолжил приятное общение: — За что ты их так ненавидела? — Наоборот — они мне нравились. Я… — Атарта приподняла голову и посмотрела на улыбающегося повелителя, поняв его: — Я заставляла их переживать ужас без конца, потому что хотела, чтобы они перестали бояться… Ужас, доведённый до абсурда, перестаёт пугать. Мне было семь лет. Я мечтала приручить тук`ату, чтобы она служила не из страха наказания и боли, а из любви. О, Тьма… Я хотела, чтобы тук`аты меня любили!       Атарта подтянулась в мужском объятии и, уткнувшись носом в его шею, громко рассмеялась. — Если тебе захочется отомстить мне за то, что я дурно с тобой обошёлся — будь смелее.       Услышала она горячий шёпот над своим ухом и, почувствовав короткий поцелуй в висок, ощутила, как нежно он обнял её на себе и закачал в своих руках, прижавшись щекой к щеке. — Ваурон… — она начала погружаться в сон под его укачивание, помимо которого он затеял тихое напевание узнаваемой колыбельной из её детства. — Ммм?       Она вспомнила то, о чём действительно хотела расспросить в этот вечер. О маленьких чистокровных близнецах, которых он поселил во дворце и отдал на воспитание им с Валльхардом. — Это ведь не твои дочери? — Не мои.       Он прекратил её качать и, расслабив объятие, глубоко вздохнул. — Тогда зачем они тебе?       Атарта устроилась рядом и, облокотившись о подушку, поддерживала голову ладонью, пока другая рука блуждала по мужскому лицу, приятно оглаживая его острые лицевые наросты. — Мне их подарили.       Повелитель открыл глаза и посмотрел на ту, что вопреки его желанию немного отвлечься на сон, продолжила задуманный расспрос. — Как можно подарить детей? Если они не твои… — Женщины удивительны!       Он не обманывал — она умела различать правдивость в интонациях его голоса, даже если мимика и взгляд не соответствовали тому, что он говорит. — Любовница? — Нет. Одна леди, которая также, как и ты ненавидела своего мужа. Ненависть распространялась и на его детей. Сама она матерью не была… впрочем, как и ты. — Я не могу... — Я знаю. Но хотела бы… Теперь вы с Валльхардом можете испытать на себе и эти семейные радости жизни.       Перехватив ласкающие пальцы у своего подбородка, он снова поцеловал её ладонь и, положив на свою грудь, отвернул от неё лицо, явно задумавшись о чём-то своём. — Девочки здесь не для нас, Ваурон… — Мне нужен преемник.       Мягкий голос стал строже и прохладнее, но его настроение не переменилась. Атарта находила странной проявившуюся серьёзность. — А как же лорд Наррат?       Мужская рука прижала её ладонь к себе сильнее. То, о чём они говорили, действительно было важно для повелителя. — Он заигрывается. Не знает меры.       Интонация помрачнела. Было что-то, чего она не знала и видимо знать не должна. Это не её дело. Но насколько ей известно, сына он воспитывал самостоятельно с самого детства и, если ему что-то не нравилось в потенциальном наследнике, то винить кроме себя самого мастеру было некого. По своему опыту наблюдений за другими семьями чистокровных она знала, что мужчинам не нравится чувствовать себя виноватыми за такие последствия и большинство, к тому же, своей вины не признавали. — А ты в его годы знал меру? Может быть, сейчас с ней знаком?       Что ж, ей удалось заставить его улыбнуться. — Риск всегда должен быть оправдан. — Неужели? Думаю, ты попал под влияние философии Валльхарда…       Повелитель заметно оживился, отвлекаясь от своих мыслей, когда вдруг уловил то, что она сама обнаружила в себе, только произнеся своё саркастическое замечание.       Атарта учла, что всё-таки любовник постоянно следит за ходом её рассуждений про себя, когда он повернулся на бок и заговорщически улыбнулся ей уголком рта. Рука повелителя приласкала её бедро и скользнула к ягодицам. — Прошепчи мне на ушко своё маленькое развратное желание. Скажи мне, как ты хочешь, чтобы мы тебя взяли…       Покрыв поцелуями мужское плечо, и чуть прикусив кожу на шее, женщина лизнула кончик его уха и едва слышно потешила его слух своей внезапной сексуальной фантазией. — Ах, вот сейчас ты вся в свою мамочку! — он рассмеялся от того, как её шёпот защекотал его чувствительную кожу, и обняв молодую любовницу, тихо сказал: — Считай, что один уже согласен. Теперь тебе следует подготовить своего возлюбленного идеалиста к этой приятной шалости. Ты же не думаешь, что я возьму всю ответственность на себя, м? — Ваурон!       Короткие когти зачесали её под грудью и помимо сбивающего смущения, она завозилась в его руках от невыносимой щекотки. — Какая стеснительная девочка! Что же ты будешь делать, когда твоё волнительное желание начнёт претворяться в жизнь? Сбежишь из спальной? Не торопись… Привыкни к тому, что хочешь и однажды мы это устроим.

…

— Валльхард… — повелитель протянул молодому ситху наполненный бокал, пока леди опаздывала. — Милорд… — чистокровный признательно кивнул и, раздевшись по пояс, принял предложенный напиток, чтобы сразу сделать несколько расслабляющих глотков. — Ты уже был в таком положении.       Мастер не спрашивал, он констатировал своё наблюдение за поведением пришедшего в его покои. — В юности у меня был такой опыт. — Ты не смущён, я знаю… — тот ситх, что был втрое старше, отвлёкся на свой бокал, чтобы осушить его залпом, и продолжил свою мысль: — Но ты ревнив и сильно… Вы вместе уже больше десяти лет и всё это время ты знал, что твоя любимая, не только твоя.       Лорд молчал, слушая своего Хозяина, не выказывал никаких эмоций ни лицом, ни движениями тела.       Они стояли рядом с постелью и беседовали в ожидании женщины. — Я ревновал до безумия. Я думал, что убью и её, и его. Но я не смог. Посмотри на меня… Я не смог. Отпусти свои мысли, а это ты умеешь, и доставь своей любимой удовольствие. Желание дамы превыше всего, — вновь пополнив бокал молчащего ситха и свой, он подал ему вино с дополнением к сказанному: — Отличное упражнение по укреплению дисциплины в чувствах, Валльхард. Помимо этого — она тоже поможет тебе забыться в процессе…       Леди вошла в спальню в прозрачном платье с сиянием множества мелких золотистых бусин, скрепляющих ажур, украшавший, струящуюся по грациозной фигуре, ткань. — Любуйтесь, лорд… Через пару минут я лишу нас такой возможности. Атарта покрутись и иди к нам, дорогая.       Ваурона заинтересовало настроение женщины. Она избегала взглядов на себя… Одно дело иметь фантазию, другое - переживать реальность. В некоторых вещах она была не искушена.       Леди выполнила просьбу любовника и, продемонстрировав красоту своего наряда, сделала пару изящных движений из стороны в сторону, а после — лишь мельком взглянув на Валльхарда, подошла к повелителю. Он успел забрать бокал из руки оцепеневшего лорда и, отставив свой, отдал всё свое внимание долгожданной зачинщице неловко развивающегося секса втроём.       Развернув Атарту к себе спиной, он направил её руки к ширинке брюк её возлюбленного, пока сам принялся за неспешное расстёгивание бесконечного числа мелких бусинок, закрывающих откровенное и очень соблазнительное платье.       Пока женские ладони ласкали крепнущую молодую плоть, опытные пальцы, расправившись с множеством петелек, скользнули к обнажившейся коже. Невесомая ткань, вуалью пала к ногам ласкающих друг друга.       Валльхард остановив руки любимой, поднёс их к губам и поочередно поцеловав, снял с себя брюки. Он лёг поперек постели, чтобы Атарта могла сесть на его бёдра.       Оставив пару наедине, повелитель отвлёкся от поглаживаний женской спины перед собой, позволив им комфортно начать без него.       Отвернувшись, Ваурон подошёл к десертному столику и открыл непочатую бутылку игристого. Жаль, но рабыня оставила на подносе только три бокала, хотя этот напиток он предпочитал разливать в высокие фужеры — пришлось самому выйти за ними.       По возвращению, он застал чарующую картину нежной страсти. Леди медленно раскачивалась на своём лорде, пока его ярко-красные широкие ладони сминали её налившуюся алую грудь.       Под томные стоны любящих друг друга, Ваурон допил свой фужер и направился к постели, чтобы заменить одни руки, ласкающие роскошные формы, своими. Почувствовав теснение, молодой ситх опустил свои ладони к женским бёдрам, уступая пришедшему в соучастие.       Когда женщина ощутила в себе второго мужчину, её затрясло в экстазе познания удовольствия от полного заполнения. Задыхаясь в оргазме, она громко застонала, схватившись за сильные жилистые руки удерживающего её и прикрыв глаза, откинулась на его грудь. — Не теряй сознание, милая. Мы только начали…       Ваурон продолжил движение сзади, ощущая стремившееся к удовлетворению не менее его, такое же движение другого ситха внутри восторгающейся леди. — Кажется, мы не од…       Страсть туманила рассудок, но не чутьё, оно - напротив, становилось ещё ярче и отчетливее.       Конечно, все трое почувствовали, что у дверей покоев кто-то есть.       И, конечно, все знали — кто это.       Старший чистокровный успел прикрыть ладонью рот любовницы, рассмеявшейся от знакомой ситуации. Он не дал ей договорить так же, как не дал договорить её матери, когда она, будучи ребёнком случайно оказалась невовремя в спальне родителей, принимавших дорогого гостя. — Не отвлекайся… — ускорив темп, он дождался того, чтобы Атарта полностью отдалась новому пику наслаждения и, отпустив, помог упасть на грудь её возлюбленного, настойчиво продолжавшего вбиваться в пульсирующее горячее лоно с жаждой получить задержавшуюся разрядку.       Повелитель оставил их, посчитав своё участие в исполнении желания леди исчерпывающим. — Ваурон… — выкрикнула она его имя в конвульсии от другой плоти в себе, ощущая возникшую недостаточность, когда он покинул её тело и, завязывая пояс своего чёрного халата, направился к выходу. — Дорогая, в этом доме есть ещё одна леди, остро нуждающаяся в моём внимании. Учись делиться. Мне же пришлось…       Оставив свои покои, он направился в спальню к «дочери», чей Крик Силы донесся до него разящим волнением, когда он ступал вниз по лестнице.       Ситх не стал спешить…       Но войдя в комнату и приблизившись к постели, испытал ненавистное чувство вины — ребёнок плакал горькими слезами, обнимая себя в попытке успокоиться.       У неё никого не было кроме него.       С ней Ваурон чувствовал себя нужным, любимым и незаменимым совсем иначе.       Мужчина прилёг сзади юной девушки, лежащей на боку в своей холодной одинокой постели, и укрыл их одеялом. Изящные девичьи руки легли на его кисти, когда он обнял её, прижимая спиной к своей груди.       Шаар не ждала его. Шаар чувствовала себя отверженной.       Шаар не знала, каким бесценным подарком она для него стала. — Я слышал твой Крик, — она ощутила горячее дыхание обратившегося к ней у своей шеи: — Как быстро взрослеют дети…       Обняв крепче, он провёл носом по ниспадающим на плечи тёмно-красным волосам, уловил приятный запах, ставший для него родным, и инстинктивно принялся баюкать давно подросшую девочку.       Его маленькая леди быстро согрелась и засопела сладким успокоенным сном. — Когда-нибудь ты поймёшь, как сильно я тебя люблю.       Он уже давно не думал о том, что когда-то девочек было две.       С первого взгляда Ваурон поверил в неё.       «Недолго разглядывая одно детское личико, он второй рукой повторил свой жест и обратился к другому ребёнку: — Как твоё имя?       Маленькая леди, сжав руку сестры, в ответ внимательно рассматривала незнакомого ситха перед собой: — Шаар.»       Внимательная, старающаяся, внемлющая, стремящаяся… Ревнивица. — Я давным-давно твой, моя Шаар.       Улыбнувшись про себя, Тёмный советник решил заглянуть в сон сбывшейся наследницы…       О чём она мечтает?       Увидеть Императора?!       Увидит…