Себя не находят, себя создают.

      Не зря местоимение «себя», считают возвратным. В самом деле, ты снова и снова возвращаешься к тому, что винишь во всём себя; хочешь убить себя; ненавидишь себя; призираешь себя; не можешь найти себя.       А есть выход из всего этого говна. Местоимение «он». Он поможет не винить во всём себя; он поможет не убивать себя; он поможет перестать ненавидеть себя; он поможет перестать призирать себя; он поможет найти себя.       А еще, есть точка. Одно её появление в жизни — и всё рушиться. Ты ставишь точку, и продолжаешь винить во всём себя; ты ставишь точку, и продолжаешь хотеть убить себя; ты ставишь точку, и продолжаешь ненавидеть себя; ты ставишь точку, и продолжаешь призирать себя; ты ставишь точку, и снова продолжаешь заниматься поисками себя.       Так Карлос и лежит уже хуй знает, сколько времени. Понимая, что «себя» — это сам Лос, «он» — это Джей, а «точка» — это мама. Живётся с этим, мягко сказать, не очень. Осознаёшь то, что, тебе, казалось бы, восемнадцать лет, а ты ведёшь себя, как подросток, у которого начался переходный возраст.       Де Виль продолжает лежать до того момента, пока не зазвонит будильник. Сколько он там поспал? Ах, да — ни сколько.       Из-за будильника просыпается сын Джафара, лежавший рядом.       — Доброе утро, Лос. — Потягивается шатен. — Как спалось?       — Я не спал. — Честно признаётся блондин.       — В смысле? Что-то случилось? Что ты делал всю ночь? — Задаёт слишком много, для мозга, всю ночь думавшего о точках и местоимениях, Джей.       — Думал о точках и местоимениях. — Отвечает сын Круэллы. Сын Джафара непонимающе смотрит на него.       — Чо? — Мозг шатена явно работать спросонья не хочет.       — Забудь, в школу пора. — Отмахивается Карлос и встаёт с кровати, занимая ванную первым.

***

      Какой ты всё-таки жалкий, Карлос. Ненавидишь себя и свою жизнь, а именно сейчас, ей нужно наслаждаться по полной.       Когда-нибудь, ты умрёшь, а ты проживаешь всю жизнь в говне. Приятно, да?       От своего собственного отражения в зеркале, Лосу становится противно. Хочется упасть в чьи-то тёплые объятия и не отстраняться.       Холодная вода тут же попадает на лицо, отгоняя такие мысли. Де Виль не любит ласку, да и не знает толком — что это такое.

Обними меня, мне страшно.

      Я чувствую себя, всегда, неважно.

     Буерак — Неважно.

***

      В школе, Карлос как обычно ни с кем не общается. Только если с Иви, которую пересадили к нему.       — Слушай, Ивс, ты же у нас любишь всякие сплетни? — Спрашивает невзначай Лос, поворачиваясь не девушку.       — Ну да. — Смущается синеволосая. — А что такое?       — Мне иногда кажется, что Мэл к Бену не равнодушна, как думаешь? — Улыбается де Виль. Ох уж эта любовь.       — Ну, вообще, Бенджамин говорил что-то о том, что Мэл ему нравится. Но никаких шагов пока не делал. — Пожимает плечами девушка. — А с каких пор Вы так проницательны, Карлос Оскар де Виль?       — А с каких пор Вы так официальны, Иви Раджина? — Подхватывает блондин, и ребята смеются.       А если говорить серьёзно, то сын Круэллы сам замечает, что видит любовь людей и их чувства, а со своими толком разобраться не может. Он не понимает, что чувствует к Джею, он любит его, но это как-то странно. Похоже, просмотр порнухи явно не несёт ничего хорошего. Сложно всё это. Хоть сейчас с крыши скидывайся.

***

      Дойдя до дома, Карлос понимает, что восьмое марта — уже через неделю, а он совсем не знает, что дарить матери. Да и кому, кроме неё, вообще что-то дарить? Не Джею же.       Лос переступает порог кваритиры, от того, что он находится здесь, становится тошно. Мама, вроде как, в хорошем настроении. Или ему так кажется?       — Мам? — Зовёт он.       — Да, Карлос? — Отвечает Круэлла.       — А что ты хочешь на восьмое марта?       — Ой, да чтоб ты сдох, у меня дел много, не лезь со своими тупыми вопросами. — Холодно отвечает женщина.       — Ладно, ухожу. — Де Виль мгновенно грустнеет, уходит в свою комнату и закрывается, как всегда.       По сути своей — а какая от блондина польза, вообще? По факту, если он скинется — никто этого даже не заметит. Ну, разве что, сын Джафара, и, возможно, Иви.