Вопреки

      Это утро могло бы начаться иначе, остаться светлым и радостным в их воспоминаниях, если бы первым, что увидела Эва, открыв глаза, была не кровь, засохшая на его лице и футболке. Они оба устали так сильно, что завалились на кровать, ни о чем не заботясь.              Словно ощутив ее взгляд, Амен проснулся, улыбнулся ей, ласково коснулся щеки.              — Схожу в душ. Хочешь со мной?              — Не сегодня..              — Я понимаю. Люблю тебя. — оставив нежный поцелуй на ее пальцах, он нехотя поднялся с кровати.              Когда он скрылся за дверью, Эва с головой зарылась в тягостные мысли. Разговор, который хотелось начать так же сильно, как отложить на неопределенный срок, в конечном счете был неизбежен. Она придумывала возможные варианты и версии, прогоняла в голове мнимые диалоги, будто в том был хоть какой-то смысл. Они были так близки, и при этом друг о друге, по правде говоря, мало что знали. Сегодняшний день либо сблизит их еще больше, либо.. Мысли о прочих вариантах она всячески заглушала.              Будто нарочно, Амен не спешил выходить. Должно быть, так же сейчас размышляет, ищет слова. Сможет ли он быть с ней честным, станет ли врать? Что делать с его ложью, как быть с правдой? Сомнения метались, словно рой пчел в черепной коробке. Чем больше она себя накручивала, тем тревожнее становилось ожидание.              Пытаясь отвлечься, она прошлась по комнате; остановилась у стола, рассматривая предметы на нем. Ноутбук, наушники, какие-то документы, фото.. их фото, то самое, с ее первого дня в школе. Эва и не знала, что он распечатал его и хранил. Отчего-то эта находка ее успокоила, осветила гнетущую тревогу улыбкой.              Когда Амен вернулся, она вмиг забылась, не могла оторвать от него взгляд. Капли воды с волос падали на широкие плечи, стекали вниз по выдающимся мышцам, пробуждали воспоминания. Эва уже жалела о том, что не присоединилась к нему в душе. Сейчас она могла думать только о его теплой, невероятно пахнущей коже, о крепких руках, сжимающих ее талию, медленно спускающихся ниже. Тело ее отзывалось на одно его присутствие, требовало его касаний, требовало его. Будто специально, Амен неспешно проходился о комнате, позволяя себя рассматривать, разминал шею. Его мышцы напрягались от каждого движения, Эве так хотелось к ним прикасаться, чувствовать. Он словно рисовался перед ней, демонстрируя себя со всех сторон, и она жадно следила глазами за каждым его шагом, пока не встретилась с довольной полуулыбкой на хитром лице. Да он и впрямь рисуется, специально отвлекает ее!              Приняв суровое выражение лица, она сложила руки на груди, и он рассмеялся:              — Что ж, я пытался. Позавтракаем? Тут внизу неплохое кафе.              — Не думаю, что хочу идти куда-то в пижаме и толстовке.              — Нужно будет закинуть сюда твои вещи. Закажу доставку.              Амен говорил о таких серьезных вещах совсем просто, как бы между делом. Привезти ее вещи в его квартиру, жить вместе, переехать в другую страну — будто это было чем-то совершенно простым, само собой разумеющимся. У Эвы дыхание перехватывало, а он до раздражения невозмутимый. Ей вновь стало грустно.              — Ты думаешь, нам позволят?              Он спросил, высунувшись из шкафа:              — Кто и что? О чем ты?              — Быть.. вместе?              Он смотрел на нее так, будто ему снова приходится объяснять какие-то элементарные вещи. Натянув футболку, Амен подошел ближе к ней, бедрами оперевшись на край стола.              — Единственный человек, который может позволить или не позволить мне быть с тобой — это ты. Я не мальчик, Эва, и не стану спрашивать чьего-либо разрешения. До сих пор я скрывал то, что между нами, только чтобы это не отразилось на тебе, но оно все равно отражается.. Я лишь хочу уберечь тебя от грязи, что повалится со всех сторон. Людям безразлично, что мы им скажем, они сделают свои выводы. Поэтому я хочу, чтобы позже мы уехали и начали жизнь там, где нам не придется объясняться перед каждым встречным.              — Вот опять! Ты говоришь о важных решениях так же, как о походе в магазин! Мы ведь даже не знаем друг друга толком, и..              Услышав это, он вдруг разозлился, не дал ей договорить:              — Прекрасно. Можешь не придумывать повод соскочить, просто скажи прямо!              — Не ищи скрытый смысл там, где его нет! Я действительно хочу знать больше о тебе, но ты постоянно закрываешься, и вообще ничего не рассказываешь!              — Как здорово, что тебя вдруг стало это волновать! Хорошо, давай познакомимся: я Амен, мне двадцать один, я люблю «Властелин колец» и «Звездные войны», поэтому тебе придется смотреть их со мной минимум по два раза в год. Я считаю, что «Ганнибал» — самый красивый сериал с точки зрения эстетики картинки, а еще однажды Тизиан заставил меня посмотреть «Дневники вампира», и мне понравилось, но я больше никогда не скажу этого вслух. Что еще? Мой любимый цвет — фиолетовый, мне не нравится яркий свет и я не люблю арахис. Я пиздец как люблю спелые манго, ел бы только их до конца жизни. Мне нравится звук дождя, и в целом я предпочитаю тишину, хотя ты вообще-то издаешь довольно много шума. Я не потерплю предательства или измен, и никогда не допущу подобного со своей стороны. И я люблю тебя так сильно, что готов бросить здесь все и уехать с тобой прямо сейчас, если ты этого хочешь.              Эва смотрела на него молча, переваривая весь поток информации, который он на нее обрушил. Все это она хотела бы узнать не так.. Поняв, что он просто заговаривал ей зубы, она разозлилась еще больше.              — Тебе все равно не избежать этого разговора, ты ведь понимаешь?              Амен смотрел ей в глаза, закусив губу. Раздался звонок в дверь, и он выдохнул с облегчением. Забрав заказ у курьера, молча накрывал на стол, и Эва тоже переместилась в кухню. К еде никто не притронулся; они так и сидели в давящей тишине, рассматривая друг друга, пока он наконец не заговорил:              — Ладно. Начнем с конца. Что произошло, когда ты вернулась в дом?              — Мама ждала меня в спальне. Она была в бешенстве, сказала, что мы уезжаем. Лилиан позволила мне уйти. — она расстроено опустила глаза. — Не знаю даже, как мы сможем общаться дальше..              Он задумался, сказал мрачно:              — В каком-то смысле мы избежали неловкого разговора с семьей, да?              Шутка вышла неудачной. Они вновь затихли, пока Эва не решилась спросить прямо:              — Что происходит у тебя с отцом?              Нервно постучав пальцами по столу, Амен сказал, глядя на стакан в своей руке:              — Он выпил лишнего.              Ложь. Снова его ложь и невозмутимое лицо. Она тяжело вздохнула, опустив голову на руки. Амен может пытаться притворяться и дальше, но она не станет.              — Я все видела. Раньше.              Он тут же поднял на нее взгляд, будто ища подвох, надеясь, что это уловка, или что он не так понял ее слова. Эва продолжила:              — Грохот.. Это я закинула свои туфли на крышу, чтобы отвлечь его тогда.              Невозможно было прочесть что-то в его глазах. Амен не показывал ни единой эмоции, будто ледяная статуя. Он так привык закрываться, что это выходило у него без каких-либо усилий. И все же сейчас внутри себя он боролся с этим, ведь так верил ей, что сам захотел открыться.              — И ты ничего мне не говорила..              — Как и ты.              Он кивнул отстраненно:              — Хорошо.. Что ты хочешь услышать?              Эва говорила мягко и осторожно, чтобы не спугнуть наметившуюся откровенность:              — Все. Это началось давно, я права?              — Да. Первый раз случайно вышло. Отец был зол и пьян, у него что-то случилось на работе тогда. Свалился, разбил бутылку. Я хотел помочь, а он отмахнулся и полоснул осколком сюда. — он указал на шрам на плече. — Видимо, ему понравилось.              — А потом..?              — Потом.. — он задумчиво потер подбородок. — Потом это стало чем-то вроде ритуала. У него обостренное чувство собственной важности относительно его службы, и когда его «не оценивают по достоинству», он херово на это реагирует. Изначально просто напивался и сваливал подальше с глаз, а тут какой-то триггер сработал.              Амен казался отстраненным, но совершенно спокойным. Эва подавляла слезы. Ей не хотелось причинять ему боль, доставая из него все это, но она понимала, что лучше закончить этот разговор и никогда к нему не возвращаться, чем снова ворошить его дурные воспоминания спустя время.              — Почему ты ничего не рассказал матери? Она не осталась бы с ним после такого, я уверена.              — В том и дело.              Она спрашивала одним взглядом: И что это вообще значит?              — Как бы объяснить.. Отец любит ее, в какой-то своей больной манере. И это хуже всего. Он предельно ясно дал мне понять, что скорее убьет ее, чем отпустит. Это не фигура речи, Эва.              — Вот черт.. Значит, он точно вернется.              — Можешь даже не сомневаться. Подлечится и будет вновь радовать нас своим присутствием. Я все думаю: что он предпримет теперь, когда ты все узнала..              Эва ответила твердо:              — Я его не боюсь. — это даже прозвучало как правда. — Но.. Амен, почему ты позволял ему делать это с собой? Ты просто стоял там.. Прости, я правда не понимаю.              — У меня нет логичного ответа. Я не задумывался об этом до вчерашнего вечера. Просто знал, что нужно подождать, и он успокоится. Нужно перетерпеть, и он не тронет маму. Вошло в привычку. — он легко пожал плечами.              — Почему ты не поговорил с кем-нибудь? Психолог, например..?              — Ага, я же такой открытый парень, Эва. Рассказывал бы и рассказывал обо всей херне не пойми кому.              — Ерничать не обязательно.              — Прости. Но это и правда так. Все как-то само получилось. Я просто научился.. не замечать, почти отключаться. Вчера я услышал твой голос, и будто проснулся. — он коснулся ее рук, посмотрел с нежностью и тревогой. — Безрассудная моя. Я никогда никому не позволю тебя обидеть.              — Как и я..              — Ну нет. Никогда больше так не делай. Пообещай, что больше никогда так не сделаешь!              — Пообещай, что больше никогда не позволишь ему ..              — Я обещаю. — не дослушав, Амен притянул ее в объятия, повторил тише: — Обещаю..              Оказавшись к нему так близко, Эва больше не могла сдержать слез. Просто беззвучно всхлипывала, уткнувшись в его широкую грудь, пока он ласково гладил ее по спине. Амен знал, что ей тяжело, должно быть, куда тяжелее, чем ему самому. И был рад, что она тянется к нему, ища утешения, доверяет. Он будет оберегать ее от всего, всегда будет рядом.              Такой важный для них момент вдруг прервался звонком телефона.              — Да, мам. — Она со мной. — Да, мы.. вместе. — Хорошо, чуть позже.              Когда он закончил разговор, Эва спросила взволнованно:              — Ну что там?              — Просит приехать. Твоя мать уехала утром.              Пока Эва не могла понять, испытывает она облегчение или тревогу. С одной стороны, хорошо, что им не придется пересекаться сейчас, с другой — это может значить, что ей тоже придется уехать.. Она вспомнила и про еще одну их проблему:              — А про Нила она ничего не говорила?              — Нет. Полагаю, он сказал, что его вызвали на расследование куда-нибудь в другой город. Это частая история, мать ничего не заподозрит.              Вероятно, сейчас Нил заполз в какую-нибудь нору, затаился, но он не был похож на того, кто просто закроет глаза на случившееся. Чего ждать от него, Эва не имела ни малейшего представления.              — Как думаешь, он может заявить на тебя?              — Он же не идиот. Последнее, что ему нужно — привлекать внимание к ситуации. Но без ответа он все не оставит, это вопрос времени. Если все сложится, у нас будет где-то пара спокойных недель, плюс-минус.              — Звучит неплохо, наверное..              — Ага. Я просто забыл сказать, что ты посвятишь их учебе! — он игриво поцеловал Эву прежде, чем она успела возмутиться. — Поехали?              Она сразу поникла:              — Мы вернемся сюда сегодня?              — Нет. Я приготовил кое-что другое. Дождись вечера.              Оставив многообещающий поцелуй на ее шее, Амен направился к выходу.                            Когда они подъехали к дому, то застали Лилиан, лежащую на плетеных качелях в саду с бутылкой просекко в руках.              — Утро началось не с кофе?              — Твое утро начнется с пинка под зад, если не перестанешь издеваться над матерью. — ответила, приподняв солнечные очки. — Идите в дом, еда на столе. Мне нужно полежать еще минут двадцать.                     Она вошла в столовую, когда они заканчивали завтрак. Эва прятала глаза, борясь с желанием и вовсе свалить отсюда не оглядываясь, лишь бы не пришлось объясняться перед тетей.              — Итак. Три часа назад я посадила Эрин на самолет. Мы обо всем поговорили, но остаться она не захотела.              — Я соберу вещи.. — раз мать действительно вернулась в их город, то и Эве придется последовать за ней, и уже не имеет значения, чего хочет она сама.              — Подожди! Что за привычка бежать, даже не выслушав! — Лилиан была явно раздражена, но после все же смягчилась. — Ты не должна уезжать, если сама не хочешь. Тем более, у тебя месяц до выпускного, глупо бросать все. К тому же.. Я действительно хочу, чтобы ты осталась с нами. С тобой этот дом ожил. — она скосила взгляд на сына, и он благодарно улыбнулся в ответ.              Эва ожидала упреков, ругани и выяснений, а услышав теплоту в ее голосе, совсем растерялась, слезы сами закапали из глаз.              — Нуу, началось. Прекращай, а то я тоже начну!              Лилиан подошла к племяннице, заключила в теплые объятия, а вскоре Амен сгреб обеих в охапку своими огромными руками. Их смех заполнил пространство, навсегда отпечатывая в памяти этот момент.              После они обсуждали предстоящие экзамены, покупку выпускного платья и еще какие-то мелочи, совсем не касаясь неловких тем, будто ничего и не произошло. Скоро Лилиан, всю ночь выяснявшая отношения с сестрой, решила оставить их.              — Ладно, я таки попробую поспать. Амен, все подготовили и привезли, можно ехать.              — Ближе к вечеру. Ты чудо, мам.              Она бросила не оборачиваясь:              — Помни об этом!              Он тоже поднялся из-за стола и подал Эве руку, увлекая ее за собой:              — Пойдем, попробуем отдохнуть немного.              — Так куда мы поедем вечером?              Он хитро улыбнулся:              — Эвтида, тебе знакомо значение слова «сюрприз»?              — Ну скажии! — она повисла у него на руке. — Мне же нужно подумать, что надеть.              — В том и прелесть — там нас никто не увидит. Возьми с собой что-нибудь удобное.              Ей такое явно пришлось по душе, и она побежала собираться едва не вприпрыжку. Было приятно видеть ее счастливой, дарить радость. Амен и не помнил себя таким — улыбающимся без конца, спокойным и потерявшим покой одновременно. Интересное чувство. Мать была права, он действительно будто ожил только сейчас, рядом с ней. Это осознание больше не пугало, и он наконец позволил себе это счастье — лучшее его решение.                            Они долго ехали, рассказывая друг другу разные истории из своей жизни, милые и смешные. Открываться перед ней стало легче теперь, когда между ними почти не осталось тайн. Она слушала о всяких глупостях с таким лицом, будто он доверяет ей что-то действительно сокровенное. В каком-то смысле, так оно и было.              Когда Амен свернул с трассы в сосновый лес, Эва буквально прилипла к окну, рассматривая завораживающую природу. Величественные деревья подсвечивались красками заходящего солнца, безмолвно наблюдая за ними, будто укрывая от всех бед. Она так редко выбиралась куда-то с матерью, что успела забыть, насколько прекрасен может быть этот вид.              — Приехали.              Выйдя из машины, Эва увидела дом в скандинавском стиле с высокими окнами, пологой крышей и графитовым деревянным фасадом. Вокруг лишь бесконечный лес и огромное озеро. Воздух такой сладкий, что невозможно надышаться, а из звуков — только шелест ветра в листве и хвое. Она просто застыла, закрыв глаза, растворяясь в атмосфере этого места. Почувствовала, как Амен обнял ее сзади, согревая своим теплом. Она спросила, не открывая глаз:              — Это ваш дом?              — Тебе нравится? — Эва кивнула в ответ, и он продолжил: — Мамин проект. Мы иногда прячемся здесь, чтобы отдохнуть от мира. Я подумал, тебе сейчас это нужно.              Она коснулась его рук, прижала к себе крепче, так выражая свою благодарность за этот момент. Удивительно, как он всегда чувствовал ее состояние, при том, что сам зачастую выглядел напрочь лишенным каких-либо чувств. Но чем ближе Эва его узнавала, тем больше убеждалась, что это лишь образ. Он внимательный, заботливый, очень нежный. За его ледяными глазами таилось столько тепла, сколько не найти ни у кого в целом мире, и все оно — для нее.              Амен сразу повел ее на прогулку по лесу. Они неспешно бродили по окрестностям, наслаждаясь природой и обществом друг друга. Когда совсем стемнело и стало прохладно, вернулись к дому, держась за руки.              Подхватив в одну руку их вещи из машины, другой он поднял Эву и закинул себе на плечо, под ее заливистый смех и показные протесты занес в дом.              Ей очень понравилось здесь. Внутри оказалось так уютно, сразу захотелось улечься на пушистом белом ковре у камина. Поймав ее взгляд, Амен спросил:              — Разжечь огонь?              — Конечно! — она просияла в предвкушении. — Я пока сделаю что-нибудь перекусить.                     Когда Амен вернулся с охапкой дров и без футболки, она так засмотрелась на него, что плеснула кипяток мимо чашки, едва успев отскочить от горячих брызг.              — Осторожнее, катастрофа. До ближайшей больницы километров сорок.              Она показала ему язык, а он улыбнулся.              — Я выйду подышать. Присоединишься?              Эва ответила, протягивая ему чашку:              — Я приду через минуту.              Прибрав за собой, она тоже вышла на открытую террасу перед домом. Амен стоял, глядя куда-то вдаль своими облачно-голубыми глазами.              Он будто светился на фоне ночного неба, усыпанного звездами — такого никогда не увидишь в городе. Задумчивый и хмурый, не замечающий ничего вокруг в своих размышлениях. Красивый и сильный, принадлежащий лишь ей.              У нее давно уже не получалось просто смотреть на него. Дыхание учащалось, кожа становилась чувствительнее, даже дуновение прохладного ветра теперь ощущалось острее. Все в нем притягивало ее, стоило лишь раз прикоснуться, почувствовать, каково это — быть к нему близко. Она бы ни на что не променяла трепет, который прекрасным цветком распускался где-то в груди. Сколько бы преград между ними не было, она будет с ним вопреки всему.              Амен слегка повернул голову, посмотрел на нее таким взглядом, будто отдал приказ подойти, и она тут же послушалась. Отставив чашку, он привлек Эву к себе, изучал глазами ее лицо, не говоря ни слова. Измученная ожиданием, она сама потянулась за поцелуем, нетерпеливо накрыла его губы, а он будто только того и ждал. Быстро перехватил инициативу, углублял поцелуй, требовательно сжимал ее широкие бедра. Целый день сдерживался, не нарушал ее покой. Но покоя ей больше не хотелось.              Ее ладони скользнули по рукам выше, на рельефные плечи. Медленно переместились на шею, кончиками пальцев касаясь гладких волос. Голова кружилась от его близости, сердце стучало в сумасшедшем ритме. Робость, что еще сохранялась в ней, теперь отступала, подавляемая отчаянным желанием. Эва шумно вдыхала аромат его тела, ее губы оставляли яркие следы на его белой коже.              Влекомая порывом, она опустилась перед ним на колени. Глядя на нее сверху вниз, Амен задержал дыхание, закусив губу. Ее тонкие пальцы расстегнули брюки и не медля освободили его от белья. Вид, представший прямо перед лицом, ей понравился. Эва приблизилась, не вполне понимая, что делать. Встретившись с его внимательным взглядом, решилась и медленно провела влажным языком снизу вверх по возбужденному члену.              Он глубоко вдохнул; шумно выдохнул, когда она обхватила его губами. Ее движения были осторожными, скованными, но он не подгонял и не направлял, давая ей возможность самой изучить его. И Эва старалась. Смущенная его вниманием и тем, что сама делала сейчас, она все же закрыла глаза.              Амен коснулся ее волос, мягко оттянул назад, возвращая на себя ее взгляд, сказал охрипшим голосом:              — Нет. Смотри на меня.              И она смотрела. Неловкость медленно отступала, ведь наблюдать за тем, что она делает с ним, как сводит с ума, как меняет оттенок глаз — было чем-то невероятным. То, как он реагирует на ее ласку, распаляло ее саму, и она двигала головой увереннее, слушая его дыхание.              Скоро Амен задышал глубоко и часто, вдруг отстранил ее, поднимая на ноги. Она спросила обеспокоенно:              — Что-то не так?              Он ответил, выдыхая сквозь поцелуи:              — Нет. Просто я уже почти..              — Амен, позволь мне.. Я так хочу.              Он медленно кивнул, больше ее не останавливая. Эва вновь склонилась перед ним, обхватив член руками, мягко сдвигая плоть. Вновь припала губами, опускаясь ниже. Вновь смотрела на него, наслаждаясь его голодным, будто бы одурманенным взглядом. Ей было приятно не меньше: она явно чувствовала влагу между ног, а белье словно мешало. Она инстинктивно двигала бедрами в такт собственным движениям, едва не постанывая.              — Эва.. Сейчас..              В следующий миг он напрягся и тихо простонал, и она почувствовала, как он пульсирует, как терпкая жидкость заполняет рот. Когда Амен расслабился, она подалась назад, выпуская его изо рта. Все так же глядя ему прямо в глаза, проглотила, слегка поморщившись.              Он нежно коснулся ее губ:              — Моя умница. Как же я люблю тебя, Эва..              Амен легко поднял ее, и она обхватила ногами его торс. Буквально ощутив кожей, насколько она завелась, он широко улыбнулся, спросил:              — О, да тебе тоже понравилось?              — Очень.              Будто на крыльях, Амен понес Эву в дом, пока она осыпала горячими поцелуями его скулы и шею.              Заснуть этой ночью у них не выйдет.