Душа на откуп

Олег запутывается окончательно. Влад словами чётко даёт понять, что всё ещё ничего не чувствует к нему, но Шепс ясно помнит горящие чёрные глаза и мгновенно взлетающий пульс, от которых сдаваться не хочется совсем. Медиум курит на крыльце у съёмочного павильона, потому что снова приехал раньше, когда вдруг замечает выходящего из такси Череватого. Мысль влетает в голову сразу, и Олег даже не успевает подумать, прежде чем начинает диалог. — Привет. — Привет, — Влад глаз не поднимает и берётся за ручку двери, но тут же останавливается. — Мы вчера не договорили, — Шепс говорит спокойно, но сам боится каждого слова. — Я тебе всё сказал, — всё-таки поворачивается чернокнижник. — Зато я — не всё. Ты ушёл так быстро, и я не успел сказать, что я и так с Олей. Олег внимательно следит за реакцией, но Влад лишь слегка приподнимает брови и никак не выдаёт ревности, которая снова затягивается крепким узлом где-то в груди. — Тогда что это было? — Череватый знает, что спрашивать не нужно, но слова вырываются сами, отрезая пути к отступлению. — Не понимаю, о чём ты, — Олег играет блестяще. — Хочешь сказать, что не пытался развести меня на секс? — Влад делает шаг к нему, этой напускной уверенности почему-то не верит и злится на то, что сейчас Шепс сам раскачивает его на эмоциональных качелях. Медиум улыбается, издавая лёгкий смешок, и отвечает слишком издевательски: — Влад, успокой свою фантазию. Мне есть, с кем трахаться, и это уже давно не ты. Он выбрасывает окурок в урну и заходит в здание, напоследок бросая на Череватого насмешливый взгляд. Влад абсолютно не понимает, что происходит. Если у Олега правда всё хорошо в новых отношениях, то что это были за попытки его соблазнить? Череватый задумывается, не месть ли это, но если Шепс верит его словам, то в чём смысл? Ведь Владу, у которого якобы не осталось чувств, было бы всё равно. А если медиум сознательно вызывает ревность, то он заслуживает аплодисментов, потому что получается у него просто восхитительно. Череватый идёт на грим злым и немного растерянным, по-прежнему не понимая, что делать и как себя вести. Олег немного напряжённо ждёт представления жюри от Марата, надеясь, что хотя бы сегодня он не будет их цеплять. Влад не реагировал на него в гримёрке и вообще вёл себя молчаливо, лишь парой фраз перекинувшись с Ильёй. Но Башаров умеет делать шоу, сразу же обращаясь к Шепсу: — Олег, скажите, а несмотря на внешнее спокойствие, между вами же существует вражда? — Да, конечно. Медиум не считает это враждой, но не может подобрать ни одного слова, чтобы описать их отношения. Он чувствует к Владу всю ту же любовь, страсть, нежность, какую-то обиду, злость, непонимание и ещё много других чувств, от которых взрывается голова. А что чувствует Череватый, не до конца понимает даже он сам. В ответ на вопрос Марата они вдруг заводятся оба. Шепс в очередной раз резко осуждает чужие методы работы, Влад начинает отвечать, и они даже не замечают, как переходят на личности. Они ругаются на повышенных тонах прямо в кадре и замолкают только тогда, когда Башаров со снисходительной усмешкой врывается в их диалог: — Уважаемая магическая половина, вы в курсе, что вы не одни здесь? Череватый жалеет, что не смог сдержаться после разговора на улице, а Олегу даже стыдно, что свой внутренний бардак он вынес на всеобщее обозрение в такой форме. Они оба почему-то решают, что на сегодня хватит, и стараются вести себя спокойно в течение всего мотора. Едва услышав первое задание, Руденко как-то слишком театрально начинает говорить о том, что оно слишком лёгкое, и ему даже не нужно призывать мёртвых, чтобы почувствовать близнецов. — А для тебя это тоже лёгкое задание? — Олегу правда интересно, что за магия скрывается сейчас внутри Влада. — Да, — Череватый даже удивляется такому вопросу, но отвечает просто и без колкостей. Тимофей продолжает свой театр на протяжении всего испытания, и чернокнижник не выдерживает, обращаясь к Шепсу: — Олег, мне кажется, или Тимофей Руденко какой-то высокомерный? — Ты тоже это заметил? Олег отвечает спокойно, и Влад всё-таки рискует, разбавляя напряжение между ними: — Ладно, ты с короной, я без короны тут сижу… — Ой, ну зачем ты перекидываешь… Шепс на эту колкость улыбается искренне, и они оба смеются, окончательно зарывая топор войны как минимум до конца съёмки. Когда Башаров приглашает в студию братьев и сестёр героев, площадка наполняется невообразимым количеством крайне сильной энергетики. На сцене стоит шесть пар близнецов с особой уникальной связью. Жюри в полном составе не может не улыбаться. Некоторые сёстры даже говорят синхронно, и это вызывает у всех какое-то тёплое восхищение. Олег напитывается этой энергией и вдруг понимает, что дико соскучился по Саше. Несмотря на то, что они живут в одной квартире, их общение в последнюю неделю свелось к коротким пожеланиям доброго утра, и Олег винит в этом себя. Закопавшись в своих мыслях, он совсем забил на самого близкого человека, и сейчас, глядя на то, как близнецы тянутся друг к другу, кажется, понял, чего ему не хватало для какого-то равновесия всё это время. Второе испытание проходит интересно, незаметно съедая время до конца мотора. Шепс внимательно следит за происходящим и отмечает, что Влад не делает ни единой попытки его зацепить. Даже наоборот, когда Череватый говорит о магическом воздействии на героиню, он просит Марата не называть это проклятьем. Олег не знает, зачем Влад акцентирует на этом внимание, но мысленно благодарит его, потому что снова спорить о чернухе нет ни сил, ни желания. Они прощаются в гримёрке безо всяких ядовитых фраз, и Шепс изо всех сил спешит домой. Саша сидит за столом, перебирая в руках камни, когда хлопает входная дверь. Он не выходит в коридор даже поздороваться, чтобы не нервировать брата. Настроение Олега скачет от прекрасного к ужасному каждый день с момента его возвращения из Самары, и Саша знает, что своими расспросами сделает только хуже. А не спрашивать он не может. За Олега больно и даже немного страшно, потому что Череватый, даже уйдя из его жизни, продолжает творить с ним что-то невообразимое. А то, что в любом состоянии брата виноват именно Влад, Саша не сомневается ни капли. Олег переодевается в домашнее и тихо проскальзывает в соседнюю комнату. Он оглядывает худую спину в смешной растянутой футболке и улыбается. От Саши веет теплом. Олег молча подходит и крепко обнимает его со спины, укладывая голову на плечо. — Ты чего? — Саша замирает от неожиданности. — Просто захотелось тебя обнять. Олег отвечает как-то по-детски, не дёргаясь и не убирая руки, и Саша накрывает их своими. Олег чувствует, как внутри разливается спокойствие, и прикрывает глаза. Он стоит так несколько минут, пока Саша вдруг не начинает шевелиться. — Что с тобой? — голубые глаза смотрят с нежностью, и Саша говорит очень тихо, не отпуская его рук. — Что с тобой происходит? Олег размыкает объятия и садится на пол, облокачиваясь на диван. Он смотрит на брата снизу вверх как-то загнанно, но чувствует себя до невозможности уютно. — Саш, я запутался… Саша вглядывается в родные глаза и видит перед собой маленького и хрупкого Олега, как много лет назад. Брат впервые за долгое время смотрит на него с каким-то безграничным доверием и отчаянной мольбой, и Саша встаёт со стула, опускаясь на мягкий ковёр напротив него. Олегу больше не страшно, он слишком устал от всего. Руки сами тянутся к шее и снимают амулет, но Олег не чувствует себя беззащитным. Он в последний раз смотрит на брата и тихо начинает рассказ. Саша слушает молча, смотрит внимательно и чувствует, как внутри всё переворачивается от каждого слова. Олег говорит еле слышно, сбивчиво, распутывая клубок своих мыслей, но Саша вовремя ловит нужные картинки из его сознания, тактично пропуская те, которые ему видеть не стоит. Саша думал, что больнее, чем с Мэри, ему не будет, но Олег своими эмоциями залезает прямо под кожу, и Саше плохо, как никогда. Он даже не представлял, что творилось внутри брата всё это время. Олег вдруг вспоминает сцену с охотниками в лесу, и Саша видит его глазами «мёртвого» себя. Он не знает, чьи слёзы катятся по щекам, — его или Олега. Он лишь протягивает руку и сжимает дрожащую ладонь. Чужая кожа резко леденеет под его пальцами, когда в очередном видении на кладбище где-то за спиной разбивается зеркало. Влад проходит мимо Олега каким-то чужим, и Саше самому становится холодно от этой картины. А дальше внутри начинается настоящий ад. Сашу рвёт на части и от рассказа, и от того, что до сих пор чувствует Олег. Он изредка задаёт какие-то вопросы, но брат отвечает спокойно и как-то безэмоционально, лишь иногда поднимая на него глаза. Олег не знает, сколько часов они просидели так, но почему-то чувствует невероятное облегчение, когда рассказывает утренний диалог с Владом и заканчивает свою историю. — Прости, что вывалил на тебя это… — голос срывается, и он признаётся уже шёпотом: — Я просто больше не могу… Саша тяжело вздыхает, тянется к нему и сгребает в объятия, не зная, что говорить. Он надеется, что помог хоть немного, забрав себе ту часть эмоций, которую смог выдержать. — Мне правда стало легче, — улыбается Олег, словно услышав его мысли. — Ты хочешь, чтобы я что-то сказал на всё это? — Очень… Саша отрывается и смотрит как-то серьёзно, прежде чем начинает говорить. — Не верь ему. Олег удивлённо вскидывает брови. — Верь себе. Я не знаю, почему он так поступил, но с бесами — это какой-то бред. — Почему ты так думаешь? — Ни одна сила не может заставить любить по-настоящему. — Может, он не любил? — Олегу почему-то страшно даже произносить это. — Малой, ты дурак? — Саша усмехается слишком по-доброму. — А что это тогда, по-твоему, было? — Я не знаю, Саш, я уже ничего не знаю!.. — Олег запускает руки в волосы и сдавливает ладонями виски. — Послушай, Олег… — выдыхает Саша. — Я тебя сейчас, наверное, удивлю, но… хочешь мой совет? — Да. — Прислушайся к себе. Выкинь все за и против, и просто услышь самого себя. И если ты правда хочешь за него бороться, то не сдавайся. Он же когда-то не сдался… Олег поднимает ошарашенные глаза, и Саша чувствует, как его накрывает чужой уверенностью, которая заполняет каждую клеточку внутри. Олег возвращался домой растерянным, пустым и разбитым, но сейчас буквально расправляет за спиной невидимые крылья. Он ожидал от брата чего угодно, но не этого. А Саша сейчас действительно без скандала, без упрёков и без злости на Влада просто вытащил его из этого болота и дал самое важное — поддержку. Саша всё ещё сжимает его ладонь, а Олег улыбается и наконец-то чувствует себя живым.

***

Влад не знает, зачем после съёмок приехал к Вике без повода. Он просто молча сидит на кухне, пока она готовит ужин, и им обоим от этого уютно. Череватый копается в своих мыслях и только сейчас понимает, как он устал за эту неделю. И от съёмок, и от Олега, и от самого себя. — Вик, есть что-нибудь от головы? Райдос перестаёт нарезать овощи, поворачивается, вглядывается как-то внимательно и отвечает: — Боюсь, таблетка тебе не поможет… — Только гильотина? — усмехается Влад. — Ну или кол осиновый, — в тон ему отвечает ведьма. — Вика, а ты ревнивая? Она удивляется внезапному вопросу, а Череватый сам не знает, зачем спросил. — Не знаю, — она жмёт плечами, — как-то не было поводов проверять… — Прости, я не подумал… Чернокнижник корит себя за бестактность, но Вика вдруг откладывает нож и садится за стол напротив него. — Влад, кто из вас ушёл? Ей не нужно уточнять, потому что Череватый понимает, о чём речь. — Я. — Почему? — Я не могу сказать. Владу хочется рассказать всё от корки до корки, потому что он впервые в жизни действительно не справляется сам. Он не понимает ничего из того, что происходит, окончательно запутался даже в самом себе и абсолютно не знает, что делать дальше. — Скажи то, что можешь. Вика не давит. Она вообще до невозможности удивлена, что всегда закрытый Череватый сам начал этот разговор. — Да я как будто ничего не могу… — Влад, — Райдос на несколько секунд накрывает его руку своей, — ты можешь мне доверять. — Если бы я тебе не доверял, я бы сейчас здесь не сидел, — слабо улыбается чернокнижник, но всё-таки продолжает молчать. — Ты его любишь? — Вика спрашивает так же внезапно, но Влад отвечает мгновенно. — Ему нельзя об этом знать. — Главное, что об этом знаешь ты. Слушай, не мне раздавать советы, но могу сказать тебе одну вещь. Череватый с интересом поднимает уставшие глаза. — Говори. — Даже если тебе кажется, что ничего нельзя исправить… ничего не кончено, пока вы живы. Влад смотрит на Вику и понимает, сколько значат эти слова, сказанные именно ей. — Если он тебя любит, — добавляет Райдос и замечает, как Влад опускает глаза. — А раз ты заговорил о ревности, то ты в этом не уверен… так? Череватый вздыхает и молча кивает в ответ. — Поговорить с ним пробовал? — Блять, Вик, мы уже столько наговорили, что это полный пиздец… — Влада словно прорывает. — Он сказал, что он с этой Ольгой… — С какой? — хмурится Вика. — С Якубович… но, блять, он ведёт себя так, что… — он осекается. — Что? «Что я его чуть не трахнул уже трижды», — думает Череватый, но ведьме отвечает сдержано, чуть успокаиваясь: — Что я ему не верю. — Верь себе, — вдруг говорит Райдос, и это звучит так просто и так сложно одновременно. — Ты же экстрасенс, и внутри тебя есть отдельное чувство, не опирающееся на все твои. Влад задумывается, но Вика возвращается обратно к столешнице и протягивает ему нож: — Дорежь овощи, я пока духовкой займусь. Они улыбаются, и Череватый решает подумать обо всём завтра, потому что сейчас ему тепло от чужого взгляда и хочется думать только о том, получится ли у Вики не засушить мясо, как в прошлый раз.