Волшебница

Внутри чужого рюкзака в кошельке есть наличность. Чужой телефон с городом на экране не разблокировать. Мальчик жмется к руке, прячет в нее лицо. Дождь мелкий по стеклу, будто рисует — проведи рукой, притронься и все размоется, превратиться в импрессионистское волшебство. Все те же зонтики. Город. Люди — здания — кокетливые и основательные — высокие и святящиеся — храмы — памятники — развязки… Развязались со всеми этими путями, рассчиталась с водителем. — Был рад, Оля Дешам, — улыбнулся таксист. Больничный холл. На экране новости. На лицах людей бледность. Шепоты: «травмировали людей под землей в городе. Есть погибшие. Ужас, случайность… Катастрофа…». У кино-Волшебницы сердце бьется нервно и быстро — все это время — нет логичных и стройных мыслей, все ушло в действия. Оля Дешам оттуда. Из самого центра — идет мимо всех, сжимая в руке детскую руку. Чёрный чехол с платьем в нем волочится по полу, как шлейф того, что… Дым, вагон, быстрое и безоглядное решение — взять за руку мальчика, увести прочь, люди без голов не оживают. Это знает каждый врач и жены врачей и… — Ты летаешь? — спрашивает мальчик в тот момент, когда Оля Дешам сворачивает от зоны регистрации к знакомому лицу доктора Барбары Яворски — блондинка, сухонькая старушка, обычно проворная и улыбчивая. Долгие часы в прошлом Оля провела с ней за беседами, ожидая доктора Клода Дешама. «Пойдем милая, напою кофе, пока твой занят. Эти все бумаги и компьютеры, за разговорами все приятнее заполнять их. Ну одно и тоже… Когда уже изобретут, чтобы из мозга врача сразу в компьютер, минуя подписи, клавиши и бумажки? Не знаешь? Жду не дождусь фантастических прорывов, как в ваших фильмах…». Оля Дешам в том прошлом много беседовала с Барбарой Яворски, много писала, ожидая Клода, уткнувших в экран планшета, иногда романтичные сказки, иногда детективы и всегда то, что хотела бы увидеть сама. Оля Дешам подошла к доктору Яворски, — Мама и папа вернутся за мной после сказки?! — громко спросил мальчик. — Барбара! — окликает, отпуская руку ребенка из своей. Губы старушки шепчут что-то на родном польском. Быстро перевела взгляд на Олю Дешам, собралась и отчеканила: — В новостях только что передали, что ты погибла. Опознана. Оля?! — Я оттуда. И парень, — сдвигает брови, поджимает губы, — Я ему протянула руку и вышла с ним прочь, чтобы быть здесь… Доктор Яворски достает телефон из кармана, с профессиональной собранностью осматривает мальчика и женщину с ним. Смотрит на рукав куртки. — Отведу в детское, найду твоего Клода — говорит по-деловому для Оли, опускает взгляд вниз и резко меняет выражение лица — Привет! — улыбается ребенку, — Я доктор Барбара Яворски. Пойдем со мной. — Жан-Пьер. Не пойду с вами, я тут с Волшебницей. Мне не разрешают с чужими… — Пожалуйста… — Оля Дешам опускается на колени перед мальчиком, бросает чужой рюкзак рядом и чехол со своим платьем, — иди с доктором Яворски… — Ты вернешься ко мне? Ты за мамой и папой, и с ними ко мне вернешься? — Я вернусь… Оля Дешам провожает глазами спины — доктор и мальчик. Парень все оборачивается и оборачивается. Как она ненавидела в прошлом ту простенькую роль, те наряды и блестки! Из-за нее быть неузнанной стало почти невозможно, дело в афишах и в рождественском чуде для детей, родителей, она давно выросла из этой роли и постарела, а ее все транслируют и транслирует, так что приходится каждый раз говорить, что она больше режиссер, чем актриса. Жан-Пьер последний раз оглянулся и скрылся вместе с доктором Барбарой. Сложила вдвое платье и прислушалась к тому, что доносилось из холла на большой громкости: «ошибка оборудования, вагоны сложились друг за другом, стекла не выдержали, пострадавшие направлены…. службы прибыли… » — тяжело вздохнула. Вокруг все белое — люди и коридоры. Рядом диван. Поднялась с пола, дошла, села. Растерла виски руками… На черном рукаве разорванной куртки пристыла кровь. Она закрыла свое лицо, когда все это было? Все это было? Она не пишет такие события, она не снимает их, она не хочет их видеть, она не участвует в эпицентрах, она… Как страшно… Доктор Дешам покрутил в руке телефон. Не включил. Прыгнет в вагон метро, прибудет на фестиваль, где-нибудь встанет поодаль, все равно выведут Олю на большой экран, будет любоваться ей… Будет там с другими… он должен быть там, а не здесь. Быстро шагнул в лифт. От него отстранились. Повел заинтересованно бровью. Двери открылись. Через стекло на него смотрит бледное лицо Люси Фуше. Что-то случилось, Люси? Что?! Быстро направился было к холлу, его перехватила доктор Яворски: — Оля здесь и ждет тебя… — решительная старушка потянула его за рукав, — закрыл-не закрыл дежурство, главное займись сейчас своей женой… все завтра, Клод, счастливая случайность, Клод, счастливая, другим… — Барбара?! Что происходит?! — идет следом, почти бегом. Диван. Женщина на нем, опустила голову в колени. Перепутанные волосы. Белый носок правого кеда, левый полуокрашен окрашен в бордовый. Засохшая кровь?! — Оля, — доктор Дешам садится рядом. Женщина придвигается, утыкается лицо в его грудь. — Замечательно, Клод, что не успел посмотреть новости, — констатирует Барбара Яворски, — Узнаю про пострадавших и куда направили, — ушла быстрым шагом, оставляя их вдвоем. — Оля… — погладил по спине. — Я украла мальчика… вылетела из вагона… Доктор Дешам поднял глаза. Кадры с большого экрана — маленького, издалека, без звука. Пробежал холодный ужас. — Схватила чей-то рюкзак. На первое попавшееся такси и сюда. К кому мне, когда страшно… — Я люблю тебя, — шепчет губами доктор Дешам, гладя по спине свою женщину, нет никого более дорого. Никогда не было. Всматривается в картинку на экране, все больше холодея от ужаса — оцепление, толпа, медицинская служба, интервью, фотография Оли в роли той волшебницы из сказки, которую она так не любит, — доктор Дешам прижимает к себе свою Волшебницу еще крепче, — Ты тут, Оля? Ты со мной? — Всегда, Клод, всегда…