Сам Господь велел

Почему ты продолжаешь пытаться заснуть?

Вся музыка звучит только по ночам*

Когда Лэйн впервые проходит мимо него он ощущает запах сандала и гвоздики. Ему не нравится то, как аромат проникает в легкие и жжет. Каин помнит, как пахнет в церкви, и Лэйн слишком часто напоминает ему об этом. Когда Лэйн постоянно появляется в его Святилище, Каин нервно дергает крыльями, раздражаясь. Он не любит гостей, не приглашает и уж точно не ждет. Но Лэйн решительно наступает на те же грабли снова и снова, не оставляя возможности даже соскучиться. Каин замечает, что привыкает к ее присутствию, запаху. Ему интересно наблюдать за тем, как Лэйн сильно хмурит брови, образуя морщинку; как ее грудь размеренно поднимается, если он греет ее крылом, иначе та трясется будто раздетая на снегу; и как она смущается. Каин изучает Лэйн не впервые. Он хорошо помнит ее такой, но словно узнает заново. Она стала суровее и меньше смеется. Хочет ли, чтобы она вспомнила своего убийцу и спасителя? Он не знает, слишком увлеченный настоящим. Когда Лэйн задумчиво кусает карандаш, изучая Книгу Апокалипсиса, он пристально следит за ее ртом. Она сильно сжимает зубами основание и посасывает. Каину кажется это странным, но возбуждающим. Время от времени Лэйн пытается отстаивать свою точку зрения и спорить, но не так агрессивно, как это делают другие, а сдержанно. В это мгновение ее взгляд не выражает ничего, кроме холодной уверенности, что оказывается Каину нравится. Когда он в очередной раз запугивает ее своей порочностью и божественностью, Лэйн улыбается. И ее улыбка поистине сатанинская. Когда Лэйн в очередной раз ищет место для ночлега и приземляется возле него, Каин не удивляется. Его глаза пытаются отыскать в ее поведении фальшь, но ее не оказывается. Упрямая, намеренно бьется об стену, что он воздвигал и та рушится, не в силах выдержать натиск. Лэйн не боится, не спрашивает и не млеет. Она касается своей рукой его крыла, и Каин едва заметно вздрагивает. Проводит своей маленькой ладонью снизу вверх, против шерсти, искренне удивляется мягкости перьев. — Хотелось бы и мне иметь такие крылья, — звучит по-детски и будто невзначай. Каин догадывается, что она льстит, пытается подобраться к нему ближе. Не отталкивает, но смотрит на нее алым взглядом, скрывая свое разочарование во всем божественном. Пусть она верит в него. Людям же нужна надежда? — Кто знает, может ты разберешься с прошлым и окажешься ангелом? — его голос сочится скепсисом. Лэйн горько усмехается. — Если ангелы такие холодные и безразличные, как ты, Каин, то я наверняка могла бы им быть. Он поджимает губы, когда перед глазами промелькивают воспоминания о смоляных жестких крыльях. Каин цепляется взглядом за ее глаза, волосы и выбор одежды. Ничего не говорит, но на языке застывает невысказанное. Даже в мире людей ты предпочитаешь черный. Лэйн резко проводит вниз рукой по крыльям, приглаживая, а у него перехватывает дыхание. Ей не нужно знать, насколько они чувствительны. Лэйн определенно хорошо играет в шахматы. Эту партию проигрывать нельзя. Каин сильно стискивает челюсть и шумно выдыхает. — Я сделала что-то не так? — она усаживается рядом с ним, обеспокоенно вглядывается в лицо. — О, нет, птичка, — и голос Каина едва не дрожит от возбуждения. Когда в следующий раз Лэйн заявляется в Церковь, чтобы помолиться, у нее это откровенно не получается, и он сомневается, что Лэйн вообще помнит слова из Библии. Каин нарочито медленно приземляется за ее спиной, обжигает своим дыханием шею. Он и так долго ждал. Сам Господь велел. Каин ощущает, как сильно пульсирует сонная артерия на ее шее под его языком. Скалится от удовольствия, и тихо усмехается. Лэйн сжимается, но не от страха, а вожделения. Это искрится на языке. Его крылья создают полукруг, скрывая ее от взора даже витражей. Каин жадно целует шею, снимает теплый верх, а Лэйн не сопротивляется, словно сама ждала. Он зубами поддевает лифчик, и тот легко поддается, оголяя небольшую грудь. Из ее рта слышится вздох, и Каин перестает носить маску. Он опускается к груди, ласкает ее языком, сладко посасывает сосок. Лэйн тихо стонет, закрывая глаза и наслаждаясь каждым его прикосновением. Она запускает в его волосы свои руки, тянет на себя, будто ей мало. Каин с удовольствием играется. Его пальцы спускаются ниже, пока не касаются намокшего белья, он резко вводит пальцы внутрь и чувствует, как сильно она возбуждена. Лэйн заставляет его повернуться к ней. Глаза в глаза, всмотреться глубже и глубже в ее сущность. Она вынуждает Каина задержаться и сплясать с неизвестностью. Их страсть разрастается, как недоброкачественная опухоль. Лэйн дышит тяжело, хватает воздух ртом, словно тонет, возможно, она и правда умирает от желания. Каин обхватывает ее одной рукой. Тесно, кожа трется о кожу, жарко. Ему не нужно больше закрывать Лэйн от холода, но он продолжает прятать ее от чужих глаз. Каин не любит делиться. Ему кажется, что его кровь становится горячей, несется по венам и обжигается. Лэйн громко стонет прямо ему в ухо, сильно держится за шею, выгнувшись. Она будто мраморная, настолько идеальна ее кожа, словно светится изнутри. Каин не хочет причинить боль, но желает показать — как сильно ему не нравится ее миловидность в разговоре с другими, и до прерывающегося негодующего возмущения прижимает Лэйн. Ударяется о ее бедра, ускоряя темп, и ощущает, как она сквозь возбуждение тихо смеется. Это на грани безумия. Каин туда добровольно идет. Он приподнимает Лэйн, укладывая на церковный алтарь. Кажется, опасная черта, а им откровенно плевать. Она вытягивает руки вверх, позволяя ему вцепиться в них и зажать так, что ни вывернуться, ни сбежать. В его власти, как и должно. Когда их дыхание сливается в одно, сердца бьются, кажется, разбивая остатки ребер вдребезги, Каин чувствует, что близок. Лэйн приподнимается, подтягивая его к себе и создавая трение. Он ласкает ее пальцами, помогая дойти до пика. Каин знает. Он — это грех, дефект, божественная ошибка, стыд. Она — это дочь самой Смерти, морозный холод, опасность. Лэйн — это ад, куда он нагло вторгается и желает остаться. Теперь надолго, чтобы исправить ошибки, искупить свою вину перед ней даже, если придется вновь вернуться на Небеса. Он притягивает ее ближе, так, чтобы слиться воедино, чтобы душа в душу, утонуть во внезапной честности и сдерживаться не остается сил. Лэйн смотрит глазами тьмы, что таится у нее, ждет своего часа, и Каин отвечает ей. Она целует его так, будто мир рушится, а завтра уже не наступит; по-собственнически проходится руками по его крыльям вновь; так, как будто она вспомнила всё. И Каин знает, что закрыв глаза, Лэйн молится совсем не Богу, а ему.