Замороженные души

Какой глупец решил вызвать суккуба? Розарии это не нравится, так как она всегда предпочитала приходить к жертве сама. Когда её не ждут. И всё же Розария откликается на зов, потому что ей любопытно. Страх и чувство самосохранения ненадолго берут верх, но она усмиряет их. В конце концов, она сильный демон. Она может себя защитить. Она может уйти сразу, как почувствует опасность. Розария поднимает голову. Она сидит на коленях в меловом круге меж витыми чёрными свечами. Они затушены, и в комнате царит приятный полумрак. Единственный источник света – лунное сияние, льющееся через окно. – Приветствую, красавица. – раздаётся со стороны. На кровати сидит мужчина в полурасстёгнутой в зоне декольте рубахе. О, он не без пороков. Розарии обращение не нравится – она поджимает губы. Ничего, скоро она насытится. Розария поднимается во весь рост, ведёт плечами и смеряет мужчину взглядом. Рядом с ним на столике виднеется графин и несколько стаканов. Этот смертный несколько пьян. Тем лучше для неё. Она приближается нарочито медленно, изящным движением рук касаясь волос. Стягивает лямку лёгкого белого платья... – Не спеши так. – к удивлению Розарии, мужчина чуть хрипло смеётся. – Присаживайся. Он приглашающим жестом указывает на место рядом с собой. Наклоняется, чтобы наполнить вином два стакана. Суккубы не нуждаются в человеческой еде, но никогда не против насладиться вкусом. Розария принимает стакан и тут же делает глоток – напиток разливается по телу теплом и сладким послевкусием. Смертный хочет сперва побеседовать? Что ж, она не против. Взгляд поверх стакана. Движение рук. Звон соприкоснувшегося стекла. – Кэйа. – Розария. – За знакомство. Розария рассматривает его лицо. Тёмно-синие небрежные локоны, глаз, скрытый под повязкой, полуулыбка, которая способна перерасти в оскал. Кэйа, впрочем, тоже рассматривает её украдкой – и Розария чувствует, что ему нравится. Но его мотивы по-прежнему Розарии не ясны. – Ты решил вызвать суккуба только потому, что тебе стало... скучно? – Нам обоим. Розария щурит медового цвета глаза, не отводит взгляда. Естество её настораживается, как пантера перед прыжком. – С чего ты так решил? Кэйа выглядит расслабленным, но в глубине его светло-синего глаза таится что-то опасное. Розария не может понять. – С того, что ты последний демон своего рода, не так ли? Откуда?... Взгляд Розарии ледянеет. Мигом вспоминается постоянный страх за жизнь. Преследование охотниками. Вынужденная осторожность. Боль. – И что с того? – Не одиноко? Розария не хочет признаваться даже себе, что это точнейшее попадание. Суккуб не должен испытавать таких чувств. Кэйа произносит эти слова со странным блеском в глазах. Или это отражение луны?Игра света, насмешка слов. Розарии эта игра совершенно не нравится. Но и назад отступать пока рано. – Зато нет конкурентов. – сухие слова терновником скребут горло. До крови. Розария заливает боль вином. Хорошо, что суккубы не пьянеют. Кэйа проглатывает эту ложь – или делает вид. Только смотрит своим глазом – словно насквозь. Розарию пробирает холодом на мгновение. Пора бы закончить прелюдии. Она отставляет стакан в сторону и включает демоническое обаяние. Кэйа лениво наблюдает за ней, предоставляя свободу действий. Но Розария знает – это лишь видимость. Она всё ещё настроена на жатву – выжать этого смертного без остатка. Розария чуть сжимает когтями подбородок Кэйи, наклоняется ближе к его лицу. Поцелуй-укус. Острый, словно грань лезвия. Пламя начинает свой танец. Розария легонько толкает мужчину в грудь, заставляя откинуться на подушку. Недолго думая, стаскивает с рук перчатки. Замирает, не веря своим глазам. На смуглой руке голубая звезда. Знак охотников на демонов. Этого не может быть. Это ловушка. Она в ловушке-ловушке-ловушке. – Испугалась? Голос выводит из мыслей. Кэйа слишком мягко улыбается для охотника, только что поймавшего свою добычу. Не победно. У охотников нет магии, нет ресурса для ритуала. Вывод только один. – Альберих. Особый род охотников с магическими силами. О нём давно ничего не было слышно. Кэйа словно читает её мысли. – Последний из своего рода. В глазах его темнеют призраки прошлого. Теперь Розария понимает. Они похожи – до звёздного пепла и дрожи. Разные стороны зеркала. Оба способны убить друг друга. И оба, кажется, больше не хотят. Слишком уж просто. Розария принимает правила игры. Почему бы и не развлечься? Она проводит кончиками когтей по смуглой груди, слегка зацепляя рубашку. Сжимает. Одним движением распахивает её. Несколько пуговиц отлетает к стене. Руки Кэйи оглаживают её плечи. Белое платье сползает на пол. Кэйа любуется Розарией, словно античной статуей. Привлекает к себе большими холодными ладонями. Она текучей ядовитой ртутью, снежной вьюгой – в его руках. Как и он – хрустальным морозом, стальным клинком – в её. Демонический хвост вокруг его бёдер. Его рука в бордовых прядях. Она кусает его шею, рогами задевая мочку уха. Он рвано выдыхает в колючую темноту. Азарт и страсть. Битва в лунном свете. Кэйа целует её ключицы, груди. Каждый изгиб Розарии идеально очерчен лунным сиянием. Она подаётся вперёд. Розария всегда подозревала в себе некую человеческую часть – и сейчас эта часть вступает в странный резонанс с Кэйей. Покрытые инеем души обоих сливаются воедино. На одну ночь. Магия никогда не длится долго. Суккубы получают наслаждение всегда. Но в этот раз – оно особенное. Вызывающее у Розарии эмоции, которых у суккубов быть особо и не должно. Она разберётся с ними позже. Розария рискует вытянуть у Кэйи немного ресурса. Конечно, столько, сколько он позволит. Сильного мага не так просто убить. Как и сильного демона. Никто из них не осознаёт, кто первым задаёт темп. То размеренный, то ускоряющийся. Тени танцуют на стенах. Розария стонет. Дразнит, распаляет – потому что ей хочется. Кэйа ухмыляется в ответ этой прихоти – и попадает в ловушку, не удерживает сам хриплого стона, когда демоница вновь меняет темп. Они чувствуют друг друга слишком хорошо. До неправильного хорошо. Экстаз. Молния, прошивающая в агонии тела. Демоница и охотник лежат на кровати. Простыни безнадёжно смялись, но им обоим плевать. До утра осталось немного, и они предпочтут провести считанные минуты ночи в молчании. Почти умиротворённом. Пока можно забыть обо всём – охоте, злобе, репутации. Они позволят себе и другому заниматься самообманом. После яркой вспышки за попыткой заполнить пустоту эта самая пустота и следует. Снова. Они многим стали друг другу за эту ночь. И станут чужими вновь с первыми лучами солнца. Утром Розария легко набрасывает на плечи ничуть не измявшееся платье. Забирает графин с оставшимся вином. – Вместо платы. – сухо поясняет она. Не прощаясь, растворяется туманом, словно сон. – Берегись охотников, демоница. – шёпот слетает с губ. Кэйа долго смотрит на меловой круг. Репутация его семьи и так безбожно загублена, так что пятно связи с суккубом не станет слишком заметным. Ему вообще никогда не нравилось дело семьи – но против крови не пойдёшь. А в Розарии он почувствовал много до странного человеческого. Просто двое слишком неправильных существ для своих миров. Не нов сюжет. Кэйа распахивает окно, проветривая помещение и голову. Новый день. Но мысли о колючей, как терновый венец на её челе, Розарии не хотят выветриваться из головы. Кэйа никогда не станет её вызывать. А если и станет – она никогда не придёт. Но Кэйа думает, что однажды судьба обязательно сведёт их снова.