Stay with me

      Шестнадцать лет — это возраст, в котором уже пора всерьез задуматься над своим будущим. Впереди выбор профессии, обучение, а в некоторых случаях и совмещение с работой. Переход во взрослую жизнь это, можно сказать, полноценная смена обстановки и, зачастую, окружения, которая заставляет выйти из зоны комфорта, где человек находился всю свою сознательную жизнь. Для некоторых выбор тяжел и по настоящему заставляет ломать голову, для других же все решено уже с самого детства. В таком случае все тоже делится на два звена: либо за ребенка все давно решили его родители, либо обстоятельства сами построили ему судьбу, которой уже не избежать.       Ко второму случаю можно отнести и братьев Хайтани, чьи имена стоят на слуху в Роппонги уже не первый год. Можно ли сказать, что они сами вершили свои судьбы и в глубоком детстве хотели стать убийцами и бандитами? Несомненно это не так.       О чем три года назад гудели все от простых школьников до газет и телевидения, так это об убийстве, совершенном двумя мальчиками 13 и 15 лет. Произошла жестокая расправа над главой Роппонги и его заместителем, в результате чего зам скончался в больнице. Это происшествие отличалось своей жестокостью, проявленной обоими братьями. Пока один ловко заламывал руки противника, второй непрерывным потоком ударов размазывал его лицо в кашу. В их глазах было видно только безумие, и совершенно никакой жалости и сожаления о содеянном после. Даже следователям было мерзко слушать все подробности, которые в красках описывали Хайтани.       После того, как братья дуэтом убили человека, их отправили в исправительную колонию. Их жизнь практически сразу с момента преступления повернулась на 180 градусов, напрочь лишив их светлого не криминального будущего и чистого разума. Всего через два года они освободились и вышли на свободу. Время в колонии было проведено весьма плодородно, ведь там они познакомились с очередным судьбоносным человеком. Им был Изана Курокава, основатель поколения S62, состоящим из жесточайших заключенных колонии для несовершеннолетних. Риндо всегда считал нанесения увечий людям — искусством, к которому относился с трепетом. Он неплохо разбирался в строении человеческого скелета, да и в целом анатомия и биология были его любимыми науками, поэтому над своими противниками (жертвами) он изощрялся совершенно различными методами, то выбивая суставы, то ломая разные кости, да так, что потом они с трудом срастались. На чужие истошные крики и страдания от полученной боли Риндо почти никогда не реагировал, а лишь смотрел с полным безразличием в глазах и интерес у него вызывало только то, получилось ли у него сломать нужную кость или нет.       Ран же относился к дракам более серьезно, используя различные маневры и тактики, чтобы «и мне не досталось, и им въебалось». Он никогда не пренебрегал способностями противника и считал, что если недооценить, то можно и в лицо получить. С ним всегда была его верная помощница-телескопка, а если, все-таки, не было, то рядом находился какой-нибудь тяжелый предмет вроде лома или кирпича.

—————

      На улице ещё темно, рассвет только через час. На диване в гостиной шумно сопит Риндо, уткнувшись носом в край одеяла и время от времени неразборчиво бормоча в него что-то. Ран проснулся раньше обычного, на часах было всего пять утра, хотя лег он довольно поздно, спать больше не хотелось совсем. У брата был не шибко чуткий сон, поэтому Ран пошел на кухню, чтобы заварить чай и немного посидеть там.       Чай готов, уже двадцать минут как стынет в кружке, а парень все сидит, уткнувшись взглядом в стену и не шевелится. Самое подлое, что может творить мозг, оставаясь в спокойствии и тишине — это навевать кучу навязчивых мыслей и заставлять думать обо всем подряд. Голову заполняют неприятные воспоминания. Перед глазами стоит картина чужого изуродованного лица и бездыханного тела, а руки, кажется, до сих пор в крови... Прошло уже немало времени, но за эти три года смешанные чувства внутри не угасли. В пятнадцать лет Ран ликовал и гордился содеянным, точно так же, как и его брат, но сейчас, в восемнадцать, сознание немного пошатывается и заставляет сомневаться в правильности содеянного. Глаза постепенно открываются и начинают наблюдать за жизнями обычных сверстников, которые учатся в университетах или заканчивают школу и живут счастливой жизнью.       «У меня никогда такого не будет. Пора смириться.»       Ран отводит взгляд на кружку, в которой чай уже остыл, и, так и не выпив его, выливает, после чего уходит к себе в спальню и решает снова лечь спать, чтобы избавиться от ненужных мыслей.

—————

      — Слушай, дорогая, я поговорила ещё с одним другом Хэнэко. Он тоже сказал мне про то, что нам лучше в это не ввязываться и брат должен отдать всё, что у него есть. Неужели они настолько непоколебимые и опасные? — рассуждала Мика, пока говорила по телефону с Юри.       — Я не верю, что их нельзя никак остановить. Должен быть какой-то выход. Давай попробуем... Пообщаться напрямую?       — Ты больная?       — А что ещё делать? Надо же твоего балбеса вытаскивать.       — Нам со всех сторон кричат, что они насильники, убийцы и людоеды, а ты хочешь с ними напрямую говорить?       — Не горю желанием, Мик, но и оставить его мы не можем.       — Может зря мы это начали? Сам ввязался, пусть и расхлебывает. — голос Мики немного дрогнул, но она сослалась на першение в горле и продолжила пытаться сохранить равнодушный вид.       — Я же тебя знаю. Ты не оставишь его.       — Да, ты права. Значит будем говорить с ними.       После этого разговора Юри положила трубку, в тишине оставаясь сидеть на месте и тревожно заламывать свои пальцы. Было тяжело думать, было тяжело понять всю ситуацию полностью. Как провернуть все в свою пользу и выйти из этого живыми? Юношеский максимализм, безусловно, делал свое дело, и вряд ли двух девушек кто-то бы настолько сильно покалечил. По крайней мере пока таких новостей ещё не всплывало, не настолько пропало поколение. Главной была задача вести себя как можно более сдержанно и уверенно, тогда они поломаются.Такими были её мысли на тот момент, но что-то внутри все равно продолжало заставлять нервничать.       Немного потянув время до вечера, занимаясь своими делами, чтобы немного разгрузиться и подготовиться к очередному напряженному разговору с подругой, Исикава не заметила, как уже почти наступила поздняя ночь, но звонка от подруги так и не было слышно.       Сильно хотелось лечь спать, но было нельзя. Что-то внутри шептало о предательстве.                         «Нельзя расстраивать Мику сейчас. Ей и так плохо. Ей хуже, чем тебе.»       Такие мысли посещали Юри довольно часто. Она думала об окружающих (в основном, самых близких) больше, чем о себе в сотню раз. И как бы не хотелось забить на все, у нее не получалось. Просто не получалось оставить всех со своими проблемами, и полностью отдаться себе. Исикава уже расположилась на кровати, одна рука её свисала, а вторая сжимала пальцами телефон. Глаза уже слипались, а дыхание замедлялось, пытаясь помочь телу погрузиться в сон. Но вдруг на раскладушку поступил долгожданный звонок. Как только девушка ответила на него, с другого конца провода послышался немного беспокойный, но громкий голос.       — Я смогла выйти через знакомую на какого-то парня, который на побегушках у этого Мучо. Мы с ним долго говорили по телефону, он показался не таким плохим и страшным, но как я поняла, его слово не имеет никакого веса.       — Это уже что-то. — протирая свободной рукой глаза и переворачиваясь на спину, Юри попыталась спросонья собрать все детали в одно целое. — О чем вы говорили?       — Я попыталась надавить на жалость, рассказала все как есть. И про брата, и про родителей, и про проблему с деньгами. Он все выслушал, мне кажется на него эта слезливая история подействовала... И-и-и... — по голосу было слышно, что она наконец улыбнулась и решила поиграть с нервами Юри, затягивая с окончанием мысли.       — Ну же? Что «и»?!       — Он сказал, что поговорит со своим главным и выступит посредником. Нам не придется напрямую связываться с ним.       — Это все хорошо, но ты же понимаешь, что в случае чего они все равно нас найдут. — Исикава насмехнулась над наивностью подруги, но все-таки теперь стало хоть немного спокойнее.       — Понимаю, но лучше, чем лицом к лицу говорить с ними. Аж волосы дыбом, как подумаю. Просто проблема в том, что... Если этот Мучо не поверит в правдивость истории, он все-таки захочет поговорить со мной лично.       — Тогда будет говорить с нами двумя. Ещё и дружка твоего нового позовем. Если что, на съедение грозному великану кинем его. Наконец слова подруги заставили рассмеяться и совсем на чуть-чуть позабыть о проблемах.       Вся прелесть их дружбы заключалась в непоколебимом доверии и любви друг к другу. Все их общие знакомые были уверены в их кровном родстве и всегда удивлялись, когда те отрицали факт того, что они сестры. В их отношениях царила атмосфера взаимопонимания, помощи и полностью отсутствовало осуждение и зависть. Зависть присутствовала только у других девушек, которые хотели себе такую же дружбу. Не раз Юри помогала Мике, не раз Мика помогала Юри. Начиная от самых простых мелочей, заканчивая чем-то настолько серьезным, насколько было возможно. И поэтому Исикава чувствовала долг перед своей подругой после одного такого случая, когда Канэко по чистой случайности, сама того не зная (до сих пор), спасла Юри от чего-то ужасного. Своей поддержкой и своими многочисленными словами о любви она помогла снова обрести смысл жизни после случившегося с брюнеткой. Когда она была практически на грани, Мика вытащила её с руками и ногами, дернув так сильно, что вернуться в этот омут Юри не смогла бы даже при желании. Мурашки проходят по телу от каждого воспоминания, связанного с тем периодом. Но сейчас вспоминать не хотелось, и даже не приходилось. Сейчас оставалось только продолжать непринужденный разговор с подругой и пытаться перебороть сон, чтобы поболтать подольше.